Цитаты из книг автора «Валерия Косякова»

Заводившиеся, благодаря братству, связи могли быть действительно грандиозны. За одним столом с Босхом сидели Симон ван Каудербох (Simon van Couderboch) – музыкант, ректор латинской школы, Николас Колен (Nicolaas Colen) – священник и друг Эразма Роттердамского, Ян Хейнс (Jan Heijns) – архитектор из Брюгге, спроектировавший капеллу братства и построивший замок Маурик. Сестра Хейнса была замужем за архитектором, художником, декоратором Алардом дю Хамелем (Alaert du Hamel), создавшим произведения и гравюры по мотивам работ Босха.

Примечательно, что сам Иероним Босх не удостоился звания мастера, а это значит, что он не имел собственной художественной школы и учеников, которые бы заканчивали или доделывали за него работы (как это водилось во многих художественных мастерских), у Босха могли быть только ассистенты, которые помогали ему в подготовке к живописному, техническому процессу: приготовление красок, масла, дерева. Но уже при жизни у Босха появились последователи, а сразу после его смерти – копиисты и подражатели.

«Новое благочестие» стимулировало развитие методов индивидуальной молитвы и подходы к христианской медитации как в XV веке, так и в последующий период.

происходил духовный и интеллектуальный подъём.

Ностальгия по Средневековью тем больнее переживалась, чем громче тикали часы прогресса, приближавшие европейскую культуру к современности.

Мир менялся, но новые порядки ещё не были включены в символическую систему культуры.

На протяжении всего Средневековья основным меценатом и потребителем искусства в первую очередь оставалась церковь и во вторую – дворяне, с расцветом же городов и рыночных отношений в XV–XVI веках эту роль всё чаще исполняли новые буржуазные элиты. Традиционный средневековый этос трансформировался под натиском метаморфоз, происходящих в разных сферах жизни и быта. Ломались древние правила и устои, веками обретающие свою незыблемую легитимность в соответствии с небесной иерархией, центрированной фигурой Христа Пантократора – вседержителя мира. Терялся и тратился старый порядок; растворялась и плавилась в тигле перемен эпоха, определённая учебниками истории как феодальная.

Стоит сказать и о самом Хертогенбосе – городе, в котором не располагалось пышного двора, в отличие от Брюсселя. Этот город, окружённый лесами, полями и водоемами, не был центром отдельной епархии, он не славился своим университетом, как интеллектуальные города Лёвен или Утрехт. Зато в Хетрогенбосе находилась знаменитая латинская школа и культурная жизнь вращалась вокруг пяти камер риторов – своеобразных позднесредневековых литературных салонов, повлиявших на становление нидерландской поэзии.

Около 1425 года дедушка Босха Ян ван Акен переехал в Хертогенбос. Этот город, окружённый монастырями и торговыми дорогами, процветал, но ему не хватало художников, хотя спрос на мастеров уже явно появился. Двенадцатитысячное городское население обслуживал всего лишь один художник – Рулоф ван Туй ль (Roelof van Tuyl), с 1436 года к нему присоединился ещё один, известный как Прайм, семья которого так же, как и семья ван Акенов, на протяжении нескольких поколений рисовала для жителей Хертогенбоса.

серебряный, медный, героический, железный века.