Глава 4

В метро спускаюсь, постоянно оглядываясь. Цепляюсь каблуком и едва не лечу по лестнице, хорошо, что какой-то паренёк успевает меня поддержать за локоть и с улыбкой просит быть аккуратнее.

Не хватало из-за встречи с Матвеем шею себе свернуть. Ну, узнал он меня. Хорошая память у человека, что скажешь.

И зря я наплела про мужа… Вот идиотка! Стоило увидеть Матвея, как в голове все извилины стали прямыми. И он пообещал мне, что жизнь моя не будет сладкой.

Но у него есть только одна ниточка, ведущая ко мне. Это работа. И если я не буду работать на Тимофея Олеговича, то Матвей меня не найдет.

Он не знает моего адреса, из института я ушла – где я училась, Матвей в курсе. Казалось бы, все проще простого. А искать какую-то Ангелину в Москве – дело энерго- и времязатратное. Да и зачем ему меня искать сейчас, если за пять лет не попытался?

Может, вообще все его слова были лишь словами? А может… Нет, это точно бред, что Матвей хочет что-то исправить или наладить. Ни его интонация, ни его взгляд не говорили об этом. Скорее наоборот.

Ничего, найду другую работу. Вакансий хватает. Может, не с такой зарплатой, но все же…

Надо же мне было выбрать именно эту фирму! Это что – судьба, злой рок, насмешка вселенной? В огромном городе среди сотен, тысяч компаний я пришла на работу к брату Матвея. Кому рассказать – не поверят.

Выйдя из метро, нахожу ближайшую скамейку и без сил опускаюсь на нее. Короткий разговор меня эмоционально выжал. Пока я ехала, остатки адреналина ещё бушевали в крови, а сейчас они выветрились, и мое тело стало словно желе. Я ни шага не смогу больше сделать, мне надо немного посидеть.

– Линка, – женский голос врывается в воспалённый мозг и едва не поджаривает его окончательно.

– Привет, Инга, – устало произношу и щурюсь от яркого солнца, когда поднимаю глаза.

Давно мы не общались. Не сказать, что и раньше были не разлей вода, но учились в одном классе, жили в соседних домах, а потом оказалось, что и поступили на один факультет. И, конечно, в новой среде знакомым людям лучше было держаться вместе.

– А что ты такая бледная? – Инга садится рядом.

Она знала о моих… отношениях с Матвеем. Как тут не знать, если все происходило у нее на глазах? Но потом я ушла из института, мы с Ингой первое время созванивались, потом звонки стали совсем редкими, в основном ограничивались поздравлениями с праздниками. Да и интересов общих не осталось. У меня ребенок, Ингу интересовали парни, вечеринки и другие прелести жизни молодежи.

– В метро плохо стало, – отвечаю. – Сейчас посижу немного и пойду.

– А я к родителям приехала, – говорит она. – Может, вместе пойдем?

В данный момент мне совсем не до трёпа с подругой. Да даже слушатель из меня никакой, потому что мыслями я все ещё около офиса Тимофея Олеговича.

– Я… – не знаю, что придумать, да и лгать не умею. – Мне надо в магазин.

– Какая-то ты, Линка, странная, – Инга качает головой. – Проблемы с парнем?

– Нет у меня парня, – моментально вырывается.

– А надо бы его заиметь, – со знанием дела замечает подруга.

С маленьким ребенком особо на свидания не сходишь, да и, признаться, желания не было. Я знаю, что мама посидела бы с Максимом, тем более он уже не младенец, но мне и знакомиться с мужчинами-то негде, учитывая, что я не ходила работу. Магазин, поликлиника, детский сад, прогулки с сыном – вот и весь список моих мероприятий.

– Инга, ты извини, но я пойду, – поднимаюсь, забросив ремешок сумочки на плечо.

– Созвонимся, – кивает она, произнеся банальную фразу.

– Конечно, – отвечаю я.

Хотя мы обе знаем, что, возможно, только пошлём друг другу открытки в мессенджере на ближайший праздник.

Захожу в магазин, в котором мне в принципе ничего и не надо. Иду между рядами, невидящим взглядом цепляя яркие упаковки. Бросаю что-то по мелочи в корзинку и подхожу к кассе.

Маме не звоню. Времени, пока забирать Максима из садика, ещё предостаточно. Успею зайти домой, переодеться. Только у мамы будет много вопросов, а я пока сама не решила, пойду ли завтра на новую работу.

И хочется, и колется, как говорят. А может, я обычная мазохистка? Меня тянет туда, где мне будет больно.

За этими мыслями незаметно для себя оказываюсь около подъезда. Домой в любом случае придется вернуться, и разговора с мамой не избежать.

Порепетировав улыбку и счастливое выражение лица, вставляю ключ в замочную скважину.

– Линочка, – мама сразу же появляется в прихожей. – Ну как?

– Все хорошо, – улыбаюсь, стараясь не смотреть ей в глаза. – Но я… сама не уверена, что эта работа мне подходит. Знаешь, мне кажется, лучше я ещё поработаю из дома. Все же так и мне спокойнее, и тебе удобнее.

– Прекрати тараторить, – просит мама. – Ты наверняка не хочешь просто расстраивать меня. Но, Лина, я тебя знаю как облупленную. Что на самом деле произошло?

Глупо было надеяться, что я смогу провести самую проницательную женщину на свете. Я только рот открыла, а она уже все поняла.

– Я не уверена, что смогу там работать, – это произношу искренне, и мама кивает в сторону кухни.

Иду за ней, наблюдая, как она включает чайник, достает чашки… Молчит пока, даёт мне время, чтобы подготовить связный рассказ. Она никогда не спрашивала об отце Максима, но не самое ли время сейчас поделиться?

– И почему ты не сможешь там работать? – наконец интересуется мама. – Тебя кто-то обидел прямо на собеседовании?

– Нет, просто… – все равно запинаюсь. – Мамочка, владелец фирмы. Он брат отца Максима.

Шокирующая новость, понимаю. Мама прижимает руку к груди, второй нащупывая табурет.

– И ты шла туда, не зная об этом? – мама, понятное дело, сама не верит в подобное совпадение.

Я бы и сама не поверила. Но да, оказывается, такое случается.

– Конечно, не знала, мам! Да они вообще на одно лицо, я чуть в обморок не упала, когда увидела нового начальника, – произношу в сердцах. – Поэтому лучше забыть об этом собеседовании.

– А может, наоборот? – подумав, спрашивает она. – Ты на пять лет заточила себя в этих четырех стенах, – обводит рукой кухню. – Да, детка, мир жесток, в нем много плохого. И ты боишься старой боли, но это надо просто пережить, а не прятаться или убегать. Ты же у меня самая сильная девочка на свете, уже столько всего вытянула на своих плечах.

Мама хочет, чтобы я всё-таки взялась за эту работу. Да, брат ведь – это не сам Матвей. Тем более они с Тимофеем Олеговичем не похожи по характеру. Не знаю, откуда во мне взялась эта уверенность, но она есть.

Может, надо действительно дать отпор, а не бежать и прятаться в своей скорлупе? Это ведь не я хотела избавиться от ребенка. Это не я исчезла на пять лет, а потом начала с угроз. Не я просто развлекалась, затем мне это наскучило.

Я ни в чем не виновата перед Матвеем. Сын ему не нужен был тогда – не нужен наверняка и сейчас. А вот работа мне очень нужна.

И пусть этот мужчина все ещё действует на меня как паралитический яд, но я должна справиться и отпустить прошлое.

– Я попробую, мама, – даю обещание, хоть и не уверена, что надолго меня хватит.

Но, как говорится, не попробуешь – не узнаешь. И завтра я приду в офис, сосредоточившись только на работе. А Матвей… Уверена, скоро ему наскучат эти игры.

Все же судьба, наверное, не просто так нас снова столкнула. Может, это мой урок?

Глава 5

– Мама! – бежит ко мне Максим, едва я сворачиваю от ворот, ведущих на территорию сада, к детской площадке.

– Привет, милый, – присаживаюсь на корточки и смотрю в глаза сына, проведя рукой по щеке.

– Я попрощаюсь с друзьями, – важно говорит мне он, и я киваю.

Поздоровавшись с воспитательницей, перебрасываюсь с ней парой слов, протягиваю ладонь вернувшемуся ко мне сыну, и мы не спеша уходим.

Как обычно, он рассказывает, чем сегодня занимался в детском саду, а затем просит мороженое, когда мы проходим мимо кафе с нарисованными шариками в вафельном рожке.

А почему бы и нет?

Сладкое и я сама люблю, оно меня хоть немного, но успокаивает. Сев за столик, пишу маме, что мы с Максимом немного задержимся.

Болтовня сына отвлекает меня от мыслей о его отце, но все равно Матвей ядом проникает в мою голову. И то, о чем я старалась не думать, проникает в меня.

А что, если бы сейчас сидели здесь втроём?

Что, если бы все было по-другому?

Нет, только не с Матвеем.

Представить его за столиком кафе-мороженого сложно. Представить его по вечерам приходящим домой с работы или совместные выезды по выходным в супермаркет почти невозможно.

Матвей – это человек-праздник. Человек, который не привязан к местам, людям или вещам. Всегда можно найти новое.

– Мама, ты грустишь? – тихо спрашивает сын, оторвавшись от своей креманки.

– Нет, дорогой, – улыбаюсь я. – Просто волнуюсь.

– А почему? – продолжает Максим с детской непосредственностью, хотя наверняка до конца и не понимает, о чем я говорю.

– У меня новая работа, – объясняю ему.

– И у тебя будет много денюжек? – слишком громко интересуется сын.

– Т-с-с, – прикладываю палец к губам, улыбаясь.

Максим делает жест, как будто закрывает рот на замок и выбрасывает ключик. Мы возвращаемся к мороженому, и настроение хоть на один градус, но поднимается.

Сегодняшний вечер ничем не отличается от других, но утром просыпаюсь от того, что сердце просто выпрыгивает из груди. Будильник ещё не звонил, сын мирно сопит на соседней тахте. Уснуть уже точно не получится.

Тихо поднявшись, иду в ванной, затем завариваю себе кофе и устраиваюсь на лоджии, вдыхая аромат нового дня и своего напитка.

Правильно говорят, что утро вечера мудренее. Сегодня все не кажется таким ужасным. Может, и Матвей сегодня проснулся с мыслью, что на черта я ему сдалась.

– Лина, не спится? – заглядывает на лоджию мама.

– Выспалась, – пожимаю плечами.

Больше ни о чем не спрашивая, она прикрывает дверь. И я этому рада. Возвращаться к разговору о Матвее с самого утра я не хочу. Сейчас надо настроиться на работу. Только на работу.

Допив кофе, иду будить Максима. Пора ему привыкать, что в сад мы теперь будем приходить на полчаса раньше.

– А завтрак? – мама, всплеснув руками, смотрит на меня с осуждением.

– Макс позавтракает в детском саду, а я не хочу, – целую ее в щеку.

На самом деле мне кусок в горло вряд ли полезет. И нет, нервничаю я не из-за Матвея. Все же новая работа, новые люди – это всё тот ещё стресс.

– С богом, милая, – тихо произносит мама, закрывая за нами дверь.

Не знаю, поможет ли мне он, в первую очередь буду надеяться только на себя. Дожидаюсь, пока Максим в группе переоденется, и передаю его в руки воспитательницы. Я отвыкла от утренней Москвы, когда все бегут на работу, на учебу. В метро полно людей, кто-то кого-то постоянно задевает, стоит гул. Пора настраиваться, что теперь мне придется так ездить пять дней в неделю.

Точно засиделась я дома, потому что в толпе чувствую себя неуютно. Но ничего, на адаптацию потребуется время, а потом все наладится.

На улице вдыхаю уже начавший прогреваться воздух и иду к офису. Около турникетов останавливаюсь и понимаю, что мой вчерашний пропуск был одноразовым. Но ведь должны были предупредить охрану, что я приду.

Так, Лина, больше уверенности в себе. Не надо стоять здесь, как маленькая потерявшаяся девочка. Подхожу к охраннику и объясняю ситуацию. Получается все равно немного сбивчиво.

Точно одичала, сидя дома за компьютером. Моя коммуникабельность оставляет желать лучшего.

– Да, пожалуйста, – охранник протягивает мне очередной пропуск, просмотрев паспорт.

Ну вот, ничего же страшного в общении с людьми нет. И охранник совсем не грозный, он мне даже мило улыбнулся. Сразу иду к Любови Андреевне, она меня отправляет в отдел кадров, чтобы я поставила пару подписей. На обратном пути меня ловит Валентина, секретарь Тимофея Олеговича, и говорит, что меня просит большой босс.

Странно, мне казалось, что дальше я буду иметь дело только с Любовью Андреевной. Зачем ему возня с рядовым сотрудником?

Пройдя через приемную и стучу, после разрешения войти нажимаю на ручку и произношу:

– Здравствуйте…

Неужели я зря себя так настраивала, хотела пройти через все свои страхи, чтобы освободиться? Рекрутеров в Москве много, а вот брат у Тимофея Олеговича один. И если вдруг Матвей попросил, то мой новый шеф вполне мог пойти на уступки, пусть при первой встрече и не произвел такого впечатления.

– Ты не Тимофей Олегович, – мне хватает пары секунд, чтобы понять, что передо мной Матвей. – Я, наверное, пойду.

– Проходи, ангелочек, а то я могу подумать, что ты меня боишься, – выдает он обворожительную улыбку, за которой вряд ли скрывается что-то хорошее.

Он словно хочет моего страха. Словно ему это надо для подпитки.

Что за человек? И его я любила так, что эта любовь затмила здравый смысл, что я не видела его настоящего.

– Не поверю, что Валентина не знала об отсутствии Тимофея Олеговича, – понимаю, что секретарша в сговоре с Матвеем.