Цитаты из книги «Мой (не)любимый дракон. Оковы для ари»

Мельвезейн умирала, рассыпаясь черной пылью, как когда-то умирала ее сестра. В какой-то момент я окончательно поверила, что марионетки эррола Махрета справятся, выдержат. И некромант, хоть и был на пределе, скорее пожертвует собственной жизнью, чем отступит. Оставалось совсем немного. Вот-вот самый главный кошмар Адальфивы закончится. Слишком поздно я заметила темную тень, скользнувшую по одной из опоясывавших храм колонн. Сорвавшись с нее, тагр вцепился зубами в одного из зомбимагов, игравших за нашу команду. Я бросилась к колдовскому кругу, но не успела помешать твари: та успела содрать печать некроманта. С глухим стуком камень упал на землю, превратившись в тусклую стекляшку. Стоило одному из лучей погаснуть, как Мельвезейн начала возрождаться.

Казалось, завибрировал воздух от прокатившегося по храму голоса Ледяного, и камни в истлевших ладонях мертвых ярко полыхнули. Золотые лучи, подобные солнечным, ударили, вонзились во владычицу подземного мира.

Заметила, как Ледяной, одолев уже не знаю какого по счету демона, направил все свои силы на пьедестал Древней, в считаные мгновения превратив тот в ледяной монолит. Змеи-трещины побежали по мутной толще, и та начала рассыпаться тусклым крошевом. Мне так и виделось, как Мельвезейн некрасиво приземляется на пятую точку, но ее темность, к моему разочарованию, грациозно зависла в воздухе, а потом плавно опустилась перед драконом.

Не знаю, была ли Мельвезейн осведомлена о Солнечных камнях Аурели, они появились уже после того, как повелительница тагров лишилась сердца. Но даже если и пронюхала об этом оружии, никак не могла ожидать, что в действие их приведут ее восставшие из могил дети. Я видела, как взгляд богини мечется от одного воина к другому. Впивается в них коршуном, и тогда тьма, схлынув с трона-возвышения, сгущается вокруг тальденов. Набрасывается на них, давит. Древняя пристально следила за врагами, однако не обращала внимания на Перевоплощенных, уверенная в своих верных воинах.

– Я не стану рисковать целым миром, только потому что… – …твоя ари не хочет тебя терять? – заглянула Ледяному в глаза. – Там, на озере, в Айлурских звездах, когда брал в жены, ты клялся, что будешь со мной всегда. Что будешь оберегать меня и никогда не бросишь. А до этого еще обещал ребенка. И где все твои клятвы-обещания? Вообще-то я привыкла, что мужчина держит слово. А что касается вас! – окинула взглядом Ледяных и Огненных. – Вам что, совершенно нет дела до чувств ваших близких? Хильдебальд, Ариэлла столько выстрадала, а ты хочешь заставить ее еще больше страдать?! – Защищать Адальфиву – мой долг Хранителя, – завел уже осточертевшую мне песню огненный маг. – Ваш долг быть не только отважными, но и разумными. Хитрыми. Я ведь не предлагаю вам отступить, спасая свои жизни. Я предлагаю уничтожить Мельвезейн, обратив против нее ее же силу.

Мага, который ни за что бы не согласился на этот план, будь он не уверен в своих силах, – неожиданно вмешался в наш спор эррол Махрет.

Вот вам, патриоты и добровольцы! Готовы служить во благо Адальфивы и мира во всем мире. Правда, мальчики? – обернулась к своей экзотической свите. Такой нет ни у одной императрицы. На мое к ним обращение зомби ответили каким-то бессвязным

Это ненадежно, – скрежетнул зубами ледяной маг, сдерживаясь из последних сил, чтобы банально на меня не наорать. – Ну да, надежней умереть самому и еще одиннадцать тальденов утащить за собой в вечность! Как поживаете, ваша светлость? – нервничая и заводясь (от того, что все усилия могут оказаться напрасными из-за кучки драконов-упрямцев), повернулась я к Хильдебальду. – Привет вам от вашей невесты. Вы, смотрю, тоже среди смертников. А с Ариэллой поделились своими планами? Пусть бы заранее готовилась вас оплакивать. Но полагаю, что не сказали. Не отважились. А она ждет вас. Живого. Все как-то разом перестали усмехаться, и даже Скальде больше не испытывал на прочность мои кости

Отразив ледяной с проблесками пламенной ярости взгляд мужа, я рассказала тальденам о своей задумке. И, пока говорила – торопливо, сбивчиво, потому что боялась, что вот-вот прервут, остановят, заставят умолкнуть, – видела, как напрягаются желваки на лице у Герхильда, а мой локоть немеет под твердыми пальцами благоверного. – …Мы уже собрали десятерых. Осталось поймать еще двоих, и у Мельвезейн не останется шансов.

Тальдены обступили нас плотным кольцом, отрезая от картины сражения. Из полумрака, разрываемого теперь уже редкими вспышками драконьего пламени, я выхватывала хмурые взгляды, замечала где-то мрачные, а где-то усталые лица. И среди них знакомое – Хильдебальда. Значит, он один из двенадцати… Последняя мысль привела в чувство, помогла выйти из ступора.