Но на войне всего предугадать невозможно, не был провидцем и Г. К. Жуков, а Н. Ф. Ватутин с М. С. Шумиловым в данной ситуации, несмотря на их высокие посты, решали не всё, а просто старались добросовестно выполнить приказ исходя не только из потребностей войск, но и возможностей фронта, а они были не слишком велики. В ситуации с 72 гв. сд, судя по имеющимся данным, командование фронта в значительной мере уповало на труднопроходимую местность (река, заболоченная пойма) и инженерное укрепление армейских полос. Хотя при планировании обороны 7 гв. А удар в стык 24 гв. и 25 гв. ск рассматривался на всех уровнях как один из наиболее вероятных. Поэтому, несмотря на то, что передний край 72 гв. сд был заболочен, ей всё же нарезали участок не самый протяжённый – 15 км, а соседней 78 гв. сд и того меньше – 10 км. Вместе с тем комкор Сафиулин приказал отработать возможный манёвр и поворот фронта артчастей усиления 81 гв. сд (при необходимости) в полосу левофланговой 78 гв. сд (сосед 72 гв. сд). Боевой порядок 72 гв. и 78 гв. сд был выстроен в два эшелона, а по количеству полученных средств усиления 72 гв. сд занимала третье место в армии. Помимо трёх артдивизионов (28 76—152-мм орудий) и 101-го армейского батальона ПТР (59 ПТР и 262 человека), комдиву подчинили 1/175 гв. армейского инженерного батальона (70 чел.), 66-ю армейскую штрафную роту (234 чел.) и 185-й армейский заградительный отряд (199 чел.). Хотя, надо признать, это была не слишком существенная помощь для борьбы с танками. Цифры неумолимы – центр обороны 7 гв. А оказался наименее укреплён. В соединениях Лосева и Скворцова, по которым 5 июля ударит 3 тк АГ «Кемпф», средняя плотность артиллерии калибром 45—152 мм на 1 км фронта оказалась самой низкой, в 78 гв. сд – 9 стволов, а в 72 гв. сд и того меньше, лишь 8. Но это не значит, что советская сторона допустила здесь очевидный просчёт.

Учитывая, что 78 гв. сд примет на себя главный удар АГ «Кемпф», более подробно остановлюсь на построении её боевого порядка. К началу Курской битвы соединение Скворцова оказалось самым малочисленным из всех дивизий армии. По списку в ней числилось 8346 человек, в том числе офицерского состава – 849, сержантского – 2317, рядового – 5180^[48]. Она получила задачу оборонять участок с передним краем: 1 км юго-западнее ИТК, Дальние Пески, Нижний Ольшанец. Местность здесь имела ряд особенностей, существенно мешавших созданию прочной обороны. «Крутые склоны западного берега р. Северский Донец и система высот, покрытых лесным массивом на глубину 2–3 км от переднего края, населённые пункты, идущие вдоль западного берега, давали преимущество противнику скрытно располагать войска, а наличие улучшенных грунтовых дорог, идущих к линии фронта и параллельно ему, оперативно сосредоточивать силы и средства для наступления в любом направлении и производить скрытный манёвр резервами перед фронтом дивизии, – докладывал генерал-майор А. В. Скворцов. – Территория по восточному берегу представляла собой низменность, постепенно повышавшуюся к востоку и лишённую естественных укрытий. Открытая местность просматривалась со стороны противника на всю глубину обороны и создавала трудности при маскировке расположения наших войск, манёвре резервами и усложняла действия контратакующих подразделений. Отсутствие командных высот затрудняло организации НП и не давало возможности просматривать боевые порядки противника. Отсутствие шоссейных и улучшенных дорог в полосе дивизии и удаление на 100 км станции снабжения Волоконовка не позволяло полностью и своевременно обеспечить личный состав материальными средствами для ведения боя»^[49].

Рубеж обороны соединения был выстроен так же, как и по всей армии, он состоял из основной (три траншеи) и запасной (две траншеи) позиций, последняя проходила вдоль железной дороги Белгород – Титовка. Полки располагались в два эшелона: в первой – 228 гв. сп – майора И. А. Хитцова и 225 гв. сп – майора Д. С. Хороленко, во втором – 223 гв. сп майора С. А. Аршинова. Их участки были нарезаны неравномерно. Правофланговый 228 гв. сп (усиленный двумя ротами 4 б-на ПТР и двумя батареями оиптад – 8 45-мм ПТО) занимал участок обороны по линии: /иск/ ИТК (2 км восточнее Пушкарного) – Дорогобужено, протяженностью 5,3 км^[50]. Его оборона была построена в два эшелона: в первом 1 и 3 сб, во втором – 2 сб. Главной задачей полка было не допустить прорыв через свой левый фланг к сёлам Разумное и Генераловка. И. А. Хитцов, как и его соседи, в качестве средства усиления получил один артдивизион (2/158 гв. ап), который подготовил основные ОП в 1 км северо-восточнее с. Разумное. Это село располагалось за стыком смежных флангов 228 гв. и 225 гв. сп, и противотанковый район в этом селе должен был выполнять функцию огневого буфера в случае попыток противника расколоть их общую оборону.

Левофланговый 225 гв. сп (с одной ротой 4 б-на ПТР) оборонял семикилометровый участок: /иск/ Дорогобужено – Нижний Ольшанец. Его готовился поддержать переданный на усиление 1/158 гв. ап, развернутый вместе с 3/158 гв. ап в ПТОПе с. Крутой Лог, находившееся за второй позицией 225 гв. сп. Кроме того, левее Крутого Лога, но тоже в полосе 225 гв. сп, окопался 3/671 ап 213 сд, переданный комдиву-78 в качестве его личного резерва.

223 гв. сп (без одного батальона) оборудовал участок: Генераловка – Крутой Лог – выс. 164.7. Он получил задачу: удержать свой рубеж вдоль р. Разумная, а в случае прорыва противником первого эшелона дивизии – уничтожить его контрударом совместно с дивизионным общевойсковым резервом (1/223 гв. сп и батарея 80 оиптад).

Уже при нарезке участков, а затем и при выстраивании боевого порядка 225 гв. сп были заложены два важных момента, которые снижали устойчивость его рубежа даже относительно соседа справа. Во-первых, его передовые батальоны удерживали рубеж в 3,5 км, в то время как 228 гв. сп – лишь 2–2,5 км. Во-вторых, хотя батальоны обоих полков были эшелонированы в глубину, в 228 гв. сп третий батальон располагался компактно на запасной позиции за стыком двух первых, а 3/225 гв. сп – был распылён поротно. Например, 7 ср обороняла разъезд Разумное, расположенный на второй позиции, а 8 и 9 ср несколько восточнее, в ПТОПе Крутой Лог. В некоторых специализированных изданиях, выпущенных ещё в Советском Союзе, также обращается внимание на низкую плотность сил на левом крыле 78 гв. сд. Так, в книге «Тактика в боевых примерах. Дивизия» под общей редакцией генерала армии А. И. Радзиевского отмечается: «… Условия местности не позволяли противнику нанести главный удар вдоль р. Разумная… Наличие в пределах участка этого полка (228 гв. сп. – В.З.) и на его переднем крае населённых пунктов, подготовленных к обороне, и неудобной местности для действий наступающих войск способствовало созданию устойчивой обороны и меньшими силами. За счёт этого целесообразнее было бы организовать значительные плотности огневых средств на левом фланге дивизии»^[51].

Если опираться на теорию, то, действительно, часть огневых средств, приданных 228 гв. сп, целесообразнее было бы использовать для усиления 225 гв. сп. Условия для создания непреодолимого рубежа и без того складывались почти идеальные: стык полков проходил по заболоченной пойме р. Разумная, само село Разумное превращено в ПТОП, на переднем крае (протяжённостью менее 5 км) располагались в линию два населённых пункта, остальная местность частично заболочена, частично покрыта садами. Однако при построении рубежа 228 гв. сп для комдива Скворцова главным были не теоретические расчёты. Судя по архивным документам, нарезку участков полков проверяли (а значит, и давали предварительные распоряжения) не только комдив и комкор (как и положено по уставу), но даже лично М. С. Шумилов и Н. Ф. Ватутин. Причина столь пристального внимания – особая система построения обороны фронта, о которой уже говорилось выше («План Ватутина» по разведению ударных группировок Манштейна). 228 гв. сп намеренно укрепили с некоторым перебором (исходя из имевшихся сил), чтобы гарантировать (насколько это возможно) прикрытие левого крыла 81 гв. сд, которая занимала вместе с 375 сд особое место в системе главной полосы. Отсюда и узкий участок, и больше выделенных артсредств относительно соседа, и подготовка переноса огня 2/290 мп с полосы 81 гв. сд на участок 228 гв. сп и т. д.

В этой связи уместен вопрос: «А не увлеклось ли командование фронта усилением 81 гв. сд и, создавая в районе Старого Города неприступную крепость, упустило из виду слабые места на других, хотя и не столь значимых участках?» Действительно, если Н. Ф. Ватутин и М. С. Шумилов понимали, что положение на левом крыле 78 гв. сд чревато серьёзными последствиями, то почему они не отреагировали, как это происходило, например, в 6 гв. А? Здесь полки всех дивизий, удерживавших главную полосу, были выстроены в линию, хотя очевидно, что в 67 гв. и 52 гв. сд сил для прикрытия некоторых опасных участков было мало, поэтому с согласия Военного совета фронта И. М. Чистяков передал их командирам в оперативное подчинение по несколько артдивизионов (как и в 7 гв. А) из дивизий второго эшелона (90 гв. и 51 гв. сд) и по два стрелковых батальона. В 7 гв. А подобным образом было произведено усиление лишь 36 гв. сд за счёт 15 гв. сд. Складывается впечатление, что командование фронта или недооценило опасность в центре обороны армии, или сделало это намеренно.

Некоторые исследователи высказывают предположения о том, что Н. Ф. Ватутин, понимая, что первый удар немцев будет очень сильный и прорыв переднего края неминуем, специально оставил в рубежах каждой армии первого эшелона (по крайней мере – в двух) на вероятных направлениях главного удара немцев слабо прикрытые участки. Именно на них оборона должна дать первую трещину, в которую враг будет настойчиво пытаться ввести новые силы, но путь этот окажется тупиковым, так как сразу за этой брешью его ждал подготовленный советскими войсками «капкан» – труднопроходимая местность с множеством инженерных «сюрпризов» и мощный фланговый контрудар (или всё вместе). Но этот план якобы не полностью сработал. В качестве примера приводится 52 гв. сд 6 гв. А^[52]. Несмотря на то, что она прикрывала главное танкоопасное направление – шоссе Белгород – Обоянь, её оборона не выдержит сильного удара уже 5 июля и, после семнадцатичасового боя, 2 тк СС преодолеет её. На первый взгляд очень похожая ситуация и с 78 гв. сд. Действительно, в годы войны при проведении крупных операций были примеры, когда, чтобы запутать противника, советская сторона применяла разного рода хитрости: отвлекающие удары, имитацию форсирования рек в местах, где не предполагалось вводить главные силы, и т. д. Ряд фактов подтверждают эту версию и в отношении планов использовать такие методы при обороне Курской дуги. Возможно, командование Воронежского фронта рассматривало такие варианты в ходе обсуждения будущей операции. Однако, пока не рассекречены все стенограммы переговоров Н. Ф. Ватутина с Генштабом и Ставкой ВГК, окончательные выводы делать рано. Сегодня же, опираясь на документы, которые доступны для исследователей, с уверенностью могу сказать: бесспорных свидетельств, подтверждающих, что такой план якобы существовал и на практике был воплощён, пока нет. Кроме того, против этой версии говорит и нервозная атмосфера в Генштабе РККА и на фронтах в июне 1943 г., т. к. ещё были свежи тяжёлые воспоминания о неудаче на Украине в феврале – марте 1943 г., как и у немцев под Сталинградом. Конечно же, эти катастрофы нельзя ставить на одну доску, но по эмоциональному воздействию они схожи. Однако Сталинград ничему не научил Гитлера, а лишь дал толчок к авантюре под Курском. У советской стороны к этому моменту проигранных битв и сражений было больше, поэтому в период подготовки к летней кампании 1943 г. подход к принимаемым решениям был более взвешенным, например, несмотря на накопленные огромные резервы – лучше подождать и перейти к преднамеренной обороне. Н. Ф. Ватутин как никто прекрасно знал слабые стороны войск фронта, низкую обученность солдат, слабую подготовку командного звена до комкора включительно, проблемы с мобильностью и т. д. В этом положении ему было не до игр с гитлеровцами, Москва жёстко требовала одного – создать из имеющихся сил и средств прочную оборону, гарантирующую от неудач и провалов 1942 г. Поэтому он сделал ставку, прежде всего, на мощную полосу обороны и контрудары в её глубине. А что касается просчётов, о которых стало понятно уже в ходе боёв, то от них никто не застрахован, да и сил на все задумки у генерала армии в тот момент не было.

К началу Курской битвы командование фронта не без основания считало, что рубеж 81 гв. сд укреплён основательно. Поэтому находившуюся во втором эшелоне 73 гв. сд нацелило на восстановление положения (в случае прорыва) и удержание полосы 78 гв. сд. Об этом свидетельствует решение перегруппировать соединение Козака на левый фланг 25 гв. ск (во второй эшелон за 78 гв. сд) на рубеж: выс. 205.5, выс. 191.8, клх. «Соловьёв», свх. «Батрацкая Дача», выс. 210.4 к исходу 2 июля 1943 г. К 23.00 дивизия без артполка сосредоточилась в лесу, 4 км восточнее Ястребово и начала занимать указанную позицию. А 3 июля из штаба 25 гв. ск пришло распоряжение: «Быть в готовности к переходу в северо-восточном направлении»^[53], т. е. ближе к позициям полка второго эшелона 78 гв. сд. Следовательно, в последний момент советская сторона полностью разгадала замысел неприятеля и на острие удара АГ «Кемпф» создало наибольшую плотность сил и средств. 81 гв. сд имела максимально возможное количество частей усиления и плотность артиллерии на 1 км выше, чем по всему фронту (не говоря об очень высоком уровне подготовки рубежа), а за 78 гв. сд развернулся второй эшелон, целая дивизия! После этого трудно согласиться с авторами работ о Курской битве, даже с такими авторитетными, как Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский^[54], которые обвиняют Н. Ф. Ватутина в просчётах и ошибках, якобы допущенных им при подготовке системы обороны и распределения сил фронта перед её началом.

Как известно, залогом успешной долговременной обороны является наличие в распоряжении командира соединений и объединений полноценных резервов, в первую очередь артиллерийских и подвижных (бронетанковых). Благодаря им оборонявшиеся стрелковые части имели возможность оперативно ликвидировать преимущество противника на направлениях, где он наносит наиболее сильные удары. В ходе подготовки к Курской битве впервые за годы войны оперативные подвижные резервы и резервы средств ПТО стали создаваться не только в армиях и корпусах, но и передаваться дивизиям и даже стрелковым полкам. В 7 гв. А, относительно соседа справа (6 гв. А), они были достаточно скромными. Тем не менее, соединения, удерживавшие её главную полосу, тоже получили дополнительно пушечные, миномётные и даже танковые полки.

К началу боёв армия Шумилова (с учётом ап сд) в общей сложности имела 158 гаубиц и гаубиц-пушек, в том числе 82 122-мм гаубицы, 52 152-мм гаубицы-пушки (161 гв, 265 гв. и 109 гв. пап), 12 122-мм САУ (1438 сап) и 12 152-мм САУ (1529 тсап). Большим числом артиллерии во фронте располагала лишь 6 гв. А, однако для удержания 53 км участка этого всё же оказалось недостаточно. Но пополнения не ожидалось, поэтому командарм, исходя из тактической оценки местности и примерных сил противника, решил использовать свои ресурсы для усиления, в первую очередь, правого фланга, так как здесь находился Михайловский плацдарм и стык с 6 гв. А. Основную часть сил – два пап (34 152-мм пушек-гаубиц) и тяжёлый армейский минполк (36 120-мм миномётов) он сосредоточил в полосе 81 гв. сд. Третий пап был разделён между двумя дивизиями, два его дивизиона (12 152-мм пушек-гаубиц) были выведены на левое крыло, в 36 гв. сд, а третий – в 72 гв. сд.

Вместе с тем, как уже упоминалось, для увеличения плотности артиллерийского огня на главной полосе командарм был вынужден подчинить командирам дивизий первой линии от двух дивизионов до артполка дивизий второго эшелона. Кроме того, для борьбы с тяжёлыми немецкими танками «тигр», с которыми войска фронта уже успели столкнуться в ходе февральско-мартовских боёв под Харьковом, он, с разрешения Военного совета фронта, распорядился: установить на позициях 72 гв. сд 12 122-мм гаубиц и подготовить ОП для стрельбы прямой наводкой из 152-мм пушек-гаубиц. Напомню, в это время гаубицы относились к ценнейшим видам вооружения, и их категорически запрещалось использовать непосредственно на переднем крае. В случае, если этот приказ был нарушен и орудие теряли, его командир предавался суду военного трибунала. Лишь в критический момент Курской битвы, 9 июля 1943 г., руководство Воронежского фронта будет вынуждено дать разрешение для вывода гаубичных полков на прямую наводку и в полосе 6 гв. А. Таким образом, к началу боёв соединения 7 гв. А первого эшелона располагали следующими частями усиления:

81 гв. сд: 161 гв. пап, 265 гв. пап, 153 гв. ап (73 гв. сд), 290 мп, 114 гв. иптап, 97 гв. и 315 гв. мп «катюш», 262 отп, 2-й батальон ПТР;

78 гв. сд: 3/671 ап (213 сд), 4-й батальон ПТР;

72 гв. сд: 3/109 гв. апап, 1,2/671 ап (из 213 сд) и 1-й б-н ПТР;

36 гв. сд: 43 гв. ап (15 гв. сд), 1 и 2/109 гв. апап, 115 гв. иптап, 5-й б-н ПТР, 148 отп и 34 одбп.

На случай, если расчёты окажутся не совсем точными и противник нанесёт главный удар не там, где предполагалось, или произойдёт прорыв на менее прикрытом участке, штаб артиллерии армии в плане организации огня предусмотрел манёвр и поворот фронта придаваемых пушечных и минчастей, а также собственных дивизионных артполков в полосу соседей. Например:

– 161 гв. пап планировал поворот фронта на север (90 градусов) в полосу соседа справа (375 сд 6 гв. А), на 180 гр. при прорыве рубежа 78 гв. сд и манёвр для поддержки 73 гв. сд при нанесении ею контрудара в направлении Сабынино;

– 265 гв. пап – поворот фронта на 90 гр. на юг в полосу 78 гв. сд;

– 2/290 мп – поворот на 90 гр. на юг в полосу 78 гв. сд и манёвр в район с. Нижний Ольшанец;

– 1 и 2/109 гв. пап – поворот на юг на 90 гр. и манёвр для поддержки соседа слева (19 сд 57 А);

– 97 гв. мп РС – манёвр по всему фронту для поддержки всех дивизий первой линии.

В противотанковый резерв командующего армией были включены:

30 оиптабр, два её полка (третий не имел орудий) развернулись по линии: Стариково, Купино, Красная Поляна;

1669 аиптап – на огневых позициях в районе выс. 133.6, разъезд Арбузовский, южная окраина х. Волчанских Хуторов (две батареи – на южной окраине Волчанска);

1670 иптап – имел в строю лишь 4 орудия и был небоеспособен.

Бригада находилась в центре второй армейской полосы, но в случае прорыва танков на флангах была готова выдвинуться в опасные районы. Для этого на танкоопасных направлениях готовились огневые позиции – орудийные площадки, окопчики для личного состава, снарядные погреба и оборудовались автомобильные аппарели. Аналогичная работа проводилась и 1669 иптап, который планировалось использовать и для активных действий на левом фланге (в том числе и для поддержки соседней 57 А), и в центре полосы армии. Вместе с тем, Н. Ф. Ватутин, при разработке плана использования собственных подвижных ПТ-резервов, предусмотрел их манёвр из г. Корочи (район сосредоточения перед битвой) на правое крыло и в центр армии Шумилова.

Ещё в мае командиры всех артполков вместе с командирами подразделений провели рекогносцировку маршрутов движения для манёвра, были подготовлены дополнительные позиции и НП для поворота фронта на участки соседей. К сожалению, планы «переключения» огня, особенно сил 81 гв. сд в полосу 78 гв. сд в первые два дня оборонительной операции, себя не оправдали, за исключением 2/290 мп. Артполки и полки РС были развёрнуты далеко от переднего края 78 гв. сд и оказались не в состоянии вести эффективный огонь по переправам и плацдармам противника. Поэтому, например, командование 25 гв. ск уже утром 5 июля было вынуждено принять решение о переброске (переезде) орудий ряда полков из полосы 81 гв. сд на левый фланг корпуса.