Цитаты из книги «Свечка. Том 1»

Если бы смерть была благом, боги не были бы бессмертны». Потрясающе. Неужели сам сформулировал?

дарственных тайн, а во-вторых… — Что — во-вторых? — Во-вторых: в нашей, ха-ха, несчастной державе их попросту не осталось. Всё разнесли! Пятачок — кучка. Осталась тайна русской души, да и та только у Достоевского.

мужественный Бен из фильма «Последний дюйм»: «Никогда ничего не бойся, когда ты один». А я как раз один!

В «Городах и годах», на второй странице, я был тогда мальчишкой, мне было лет двенадцать-тринадцать, и мама дала мне том Константина Федина — я прочитал про собачку, которую хозяин не пускает в дом, и она скребется своими лапками, скребется; зима, вьюга, мороз, снег, и на снегу — кровавые отпечатки ее лапок. Константин Федин употребил там редкое и точное слово, которое я впервые тогда прочитал, и оно меня потрясло, да и сейчас потрясает: РАСКРОВЯНИЛА! Я прочитал и зарыдал, и проплакал до самого вечера, пока мама не пришла домой. Собачка скребется и скулит, у нее уже все лапки в крови, а хозяин — не пускает…

— Здравствуйте, доктор. У меня что-то с памятью… — Что?— Провалы. Все помню, помню, а потом ничего не помню.— Очень интересно. И часто они у вас бывают?— Что, доктор?— Эти ваши провалы.— Какие провалы?

«РУКОПОЖАТИЕ — ЭТО ВРЕМЯ, СПРЕССОВАННОЕ В ПРОСТРАНСТВЕ». В чем суть закона? Мир тесен, это известно всем, но мало кто догадывается, насколько он тесен на самом деле!

не другой, говорил — не говорил: это все не важно, это совершенно не важно! А важно, что… Да что ж это за страна такая проклятущая! Вот он, этот мальчик, ее золотой фонд, ее будущее. А что, что она с ним делает?! Он безропотно отправился на несправедливую и бессмысленную войну — прикрывать своим мальчишеским телом разжиревших, вконец обнаглевших генералов. Повезло — не убили! «Повезло»… Да-а… Вернувшись

ны, идет работать на завод, — не в ларек, не в рэкетиры, куда все они сейчас идут, а на АЗЛК! За бесплатно, за так! Зарплату не платят, потому что начальство переводит рубли в доллары и прячет их за границей, а он — верит… Верит! Что… РОССИЯ С КОЛЕН ПОДНИМЕТСЯ! (Или с коленей?) А его за это — в тюрьму! И первым делом — отбить… Мы не рожаем, мы отбиваем. Отбить, все на свете отбить, а потом — в тюрьму! За то, что честь защищал! В тюрьму! А что такое наши тюрьмы, мы знаем! И про то, что в камере на десять человек сто сидит, и про то, что спят там в три смены, про то, что кормят, как скотину, про произвол администрации и беспредел уголовников — все это мы знаем! Ведь он погибнет там, этот искренний мальчик, погибнет…

ОНИ ВЗДЫХАЮТ! Они вздыхают, как люди, а это значит много больше, чем если бы они, как люди, пили, курили и сквернословили. Или разгадывали кроссворды… Нет, нет, что бы мне ни говорили, собаки сегодня ближе к людям, чем даже сами люди…

Но почему, почему, Золоторотов, всю свою жизнь ты делаешь то,