Свидание со смоленской юностью

Здравствуй, вольная воля, —
Приднепровье моё!
Счастлив я своей долей,
Нынче вместе споём!

С юных лет я здесь не был.
Постарел Красный бор.
Сосны – лесенка в небо,
Травы – словно забор.

Я лечил здесь отчаяние
И мечтал стать Дерсу^[3],
И учился молчанию
В предгрозовом лесу…

Приходил сюда часто,
Как послушник в собор,
Красный бор, ты мой пастор,
Мой душевный убор.

И сегодня, как прежде,
Разреши здесь пожить,
Чтоб воскреснуть надежде
И хандру отложить.

Чтобы сердце и душу
Освятил птичий грай,
Чтоб кукушку послушать,
С белкой в прятки сыграть.

Поклониться осинке
За грибной урожай.
И берёзке-блондинке:
Ты сестре подражай!

Заплутавши в трёх соснах,
Встретить берег Днепра.
С грустью вспомнить о блёснах:
Сто лет в руки не брал!..

Здесь рыбачили с папой,
Я учился удить,
Когда дождик закапал,
Не хотел уходить.

А в вечернюю зорю,
У костра в первый раз,
О таинственном море
Слушал папин рассказ.

Что такое облога,
Вабить волка зачем…
Жито пряжить немного…
Сколько познанных тем!

К языку уваженье
И природе поклон!
Будешь вечно в движенье —
Не пойдёшь под уклон!

Помню эти заветы.
Трудно их сохранить.
Разбрелись мы по свету,
И потеряна нить,

Что сшивала навеки
Поколений судьбу.
Привязав к каждой ветке
Предков наших мольбу,

Их обычаи, нравы,
Их словарный запас,
Их лечебные травы,
Жизни крепкий каркас.

Я прожил на Кавказе,
Папа – в Минске, а брат,
Как в нелепом рассказе,
В Нарве ищет добра.

Но прошло четверть века,
Папы с братом уж нет,
Лишь в шкафу фототека —
Внукам будет нужней.

Мне же – папины книги,
Их лиричный настрой.
В них так памятны миги
У рыбацких костров.

Сквозь витрину сравнений
Проступает портрет:
Каждый вздох – вдохновенье,
В каждом слове – секрет,

Простота и уменье
Словом так ворожить,
Что любое мгновенье
Можно вместе прожить.

…Замечтался я что-то.
Жизнь сегодня не та.
Ценят только банкноты
Девяносто из ста.

Красотой любоваться?..
Не в лесу! Во дворце!
Шерлок Холмс либо Ватсон,
Разберись в подлеце,

Что повырубил сосны,
Проредив Красный бор.
Где был луг сенокосный,
Вырос наглый забор.

Землю – четверть гектара! —
Схапать в соснах смогли.
Обошлось почти даром.
Здесь куются рубли.

Продаются коттеджи:
Миллионы в карман.
И накопят их те же,
Чей хронометр – обман.

Если это продлится,
Позабудется бор,
И в сосновой столице
Будет царствовать вор.

Ведь дворцы и поместья
По плечу только им.
А живущим в предместьях —
Сказки про Аркаим.

Про величье и славу
Той и этой Руси,
Про победы державы,
Что должны воскресить!

И молчок про зарплаты,
Нищету работяг,
И на платьях заплаты
У невест-симпатяг…

Замолкаю устало.
Ты прости, старый лес!
Я слабей капиталов,
Не туда я полез.

Но лелею надежду,
Что настанет пора:
Ворам сменят одежду
На тюремный парад.

Волшебная сила

Прошло с тех пор уж много лет,
Как маленький росточек
Здесь получил входной билет
И вырастил листочек.

Поговори со мной, орех!
Какой ты стал красивый…
Теперь с тобою мне не грех
Помериться бы силой.

И против бури устоять,
И против урагана,
И в стычках, что мне предстоят
С каким-то уркаганом.

Да где мне силу эту взять?
Какой воды напиться?
Чем ум и мышцы наполнять?
Орех шепнул: «Влюбиться!»

Куда пропало бабье лето?

Университетским друзьям, 2017 г.

Сентябрь, как выпивший художник,
Споткнувшись, обронил листву,
А подмастерье – мелкий дождик —
Семь дней учился волшебству:

Перемешал все краски лета,
Устроил пышный карнавал,
Присвоил клёну эполеты,
Мундир ему пририсовал.

Толпе танцующих берёзок
Накинул нá плечи парчу…
И наяву, как в детских грёзах,
Всё удаётся ловкачу.

Рисует на стекле узоры,
По лужам выбивает марш…
Был как бродяга беспризорный,
А стал как королевский паж.

Вступает, ритмами играя,
Моей гармонии назло.
То затихая, то сгорая,
То вкривь, то вкось – как повезло.

И вдруг – аккорд громоподобный:
Пришла хозяйка торжества!
Ах, осень!.. Право, неудобно
Не чтить каноны естества.

Куда пропало бабье лето?
Где зорь малиновый закат?
Где в парках наших игры света?
Где наш Сентябрь-аристократ?

Неужто стал уже банкротом,
Продрог, промок, лишился сил?
На листьев золотых банкноты
Семь дней усердно моросил.

В старанье этом с ветром споря,
Завесой туч от солнца скрыв,
Он грибникам (и мне!) на горе
В лесу устроил перерыв.

Скучают березняк и боры,
И всё ж, хозяйка торжества,
Давай устроим вместе сборы —
Ну вот хотя б из озорства!

Наденем старые бахилы,
Накинем поседевший плащ,
Возьмём мой посох (правда, хилый),
И в лес… Хоть смейся, а хоть плачь!

Привет, поникшие берёзки!
Поклон тебе, усталый дуб!
Поправьте взмокшие причёски,
Взметни поникший жёлтый чуб!

Смотрите, ветер изменился.
Сквозь щёлку туч пробился луч.
Он перед вами извинился,
Что недостаточно могуч…

Вдруг слышу клёкот журавлиный:
На юг собрался птичий люд.
Напев старинный, клич былинный
Они полям знакомым шлют.

А мне прислали вдохновенье:
«Курлы-курлы», – звучит мотив.
Ловлю, храню это мгновенье —
Осенней сказки детектив…

Уметь друзьям добро дарить

Завязка – дождик трёхнедельный,
Мои угрюмые мечты…
И вдруг – прервавший то безделье
Звонок от дружеской четы.

– Валерка, ждут тебя маслята!
И подберёзовики есть!
– Я благодарен вам, ребята
За эту радостную весть…

И в электричке к Димке с Верой!
Привет владимирским краям,
Что одарили полной мерой
Грибных запасов не тая.

Но больше щедростью душевной
Друзей, сокурсников моих
В нежданном отпуске волшебном,
Да и в застолье на троих!

…Ах, быстро осень пролетела.
Декабрь снегами завалил,
Душа чуть-чуть заледенела…
Кто б чарку дружески налил?

Прошу жену: готовь грибочки,
Что в морозильнике храним.
Грущу, молчу, ворчу на дочку…
На что похож и с кем сравним?

Хандра надолго поселилась:
И ночь не ночь, и день не день,
И я не я. Пролил белила,
Кастрюлю сжёг, работать лень.

Да что ж за бестолочь такая!
Ведь на носу уж Новый год!
А он лентяев не ласкает
И не зависит от погод.

Вставай пораньше, бедолага!
Пиши стихи, коль есть запал.
А нет – так нет, и это благо:
Ты в рифмоплёты не попал!

Шучу! Ведь хочется, конечно,
Друзей при встрече удивить
Не рифм аллюром безупречным,
А чувство братства оживить!

Январь, второе воскресенье —
Наш постоянный срок для встреч.
Гостеприимной Люды сени
Она смогла для нас сберечь.

И это братское застолье
Нас веселит и молодит.
На дружбе эликсир настоян,
В нас снова молодость бродит!

Виват тебе, Воспоминанье!
Я снова молод и здоров!
Я дружбой в летописцы нанят,
И это лучший из даров!

Примите, Вовка, Надя, Люда,
Валерки, Вика, Натали…
Стихов невызревшее блюдо.
Оно едва ли утолит

Ваши изысканные чувства,
Но хоть улыбкой озарит!
А это – главное искусство:
Уметь друзьям добро дарить!

Послание

Однокурсникам, 2020 г.

Вспомнил я общежитие МГУ на Стромынке,
Попытался волшебно плавность лет пережить.
Оказалось, что снова я попал на поминки,
По ребятам, с которыми повезло мне дружить.

В те далёкие годы я, в армейских обносках,
Повстречал там немало очень славных ребят.
Закалённые жизнью, без столичного лоска,
Мою память сегодня дружно все теребят.

Ты проснулся, конечно, мой дружище Володя,
Как всегда, ведь пробило уж четыре часа.
И давай вспомним вместе: ты у нас хороводил,
Или скажем точней – проверял компасá.

Отслужили вы рядом с Балабановым Юрой.
В общежитии – парой, ну и я к вам попал.
И тебе наши шахматы – кони, пешки и туры —
Не мешали и ночью, когда с нами не спал.

А гитарные струны и твой памятный голос
Окуджавы, Высоцкого песни нам доносил.
И занозистый Галич (его мысли кололись),
Городницкий и Визбор – каждый думать просил.

И в походах, которые по всему Подмосковью
Мы с тобой совершали, крепло дружбы плечо.
У костра винегреты: картошка с морковью,
Иногда и полрюмки – всё тогда нипочём.

Пролетели года. Нет уже Балабанова —
Так нелепо пропил и растратил судьбу…
Жаль, что он не сумел повернуть судьбу наново
И талант свой раскрыть, позабросив гульбу.

Очень рано ушли яркий Юлька Арби́тжер,
Мощный Толик Ершов и Володька Блинов.
Каждый верил, что был он судьбою обижен, —
Этот вывод, конечно, для России не нов.

Но я знаю другие очень сложные кармы:
Клюев и Бурмистенко. Они тесно сплелись.
Постоянно успешные, наделённые шармом,