Лёня Рюмин и Гуля Шарипова шли к метро, не оглядываясь. Погода по-прежнему была пасмурной, и дождь, казалось, вот-вот хлынет. Однако угроза эта в реальность не воплощалась: было сухо и тепло. После продолжительного молчания Лёня произнес:
– Странно. Узнал меня, но не подал виду.
– Кто? – спросила Гуля.
– Юрий Васильевич. Этот чувак из ФСБ. Мы с ним встречались: мой фазер – его шеф. Он меня узнал и понял, что я узнал его. Но даже бровью не повёл.
Гуля фыркнула.
– А что он был должен? Облобызать тебя троекратно?
Лёня помедлил с ответом.
– Насчёт облобызать – обойдусь. Но как он вообще там оказался? Кинулся выручать этого жирного недоноска… Странно, говорю тебе.
Подумав, Гуля предложила:
– Скажи папе. Может, он как-то объяснит…
– Уж он объяснит! – тряхнул чубчиком Лёня. Он выпрямил спину, копируя осанку отца. – «Леонид, – скажет он, – у тебя есть дела? Если нет – почитай книгу». Пойми, восточная женщина: чекисты на вопросы не отвечают, они их задают.
Гуля улыбнулась.
Московские улицы в предверии выходных буквально бурлили. Народ сновал по магазинам, питейным заведениям и прочим объектам цивилизации. Лёня и Гуля, как опытные мореплаватели, лавировали средь вихрящихся людских потоков.
– Ты заметил? – осторожно проговорила Гуля, – что вокруг толстяка возник такой же сумрак…
– Чушь! – перебил Лёня.
– …как у тех мальчишек возле Сашиного дома? – закончила вопрос Гуля.
Лёня покрутил пальцем у виска.
– Кому-то пора в психушку. Вслед за юным дарованием.
– Ты ведь заметил, только не хочешь…
– Че-пу-ха! Гулька, ты ужастиков насмотрелась.
Гуля сверкнула карими глазами.
– Рюмин, ты ишак!
Некоторое время они шли молча. По мере приближения к метро плотность людских потоков возрастала. Чтоб «течение» их не разлучило, Лёня и Гуля умело продвигались плечом к плечу.
– Что я заметил, – примирительно произнёс Лёня, – то, что мы стали часто влезать в потасовки.
– Ну и что? – покосилась на него Гуля.
Лёня пожал плечами.
– Неинтеллигентно.
Прыснув, Гуля чмокнула его в щёку. Лёня вздыбил пятернёй чубчик.
– Ну, если ты так реагируешь… можно ещё подраться.
Стоя у окна своей комнаты, Саша смотрел во двор. Вихры на его затылке топорщились, как иголки ежа. Во дворе мальчишки его возраста гоняли в футбол. Саша наблюдал за ними с напряжением и завистью.
В комнату заглянула бабушка.
– Шёл бы погулять, Сашок. Пятница ведь.
– Отстань, ба! Не хочу.
Мимо бабушки в дверь протиснулась сестрёнка. Банты на её косичках задорно колыхались.
– Сань, пойдём! – заканючила она. – Одной мне скучно. Веруня заболела, Галка в гости ушла…
– Дома сиди, дура! – рявкнул Саша. – Нечего по двору шастать!
Бабушка всплеснула руками.
– Слова ему не скажи! Что с тобой творится? Ей-богу, позвоню Глебу…
– Кого ты пугаешь?! Звони, ба! Только дверь закрой!
Бабушка в сердцах хлопнула дверью.
Танька осталась в комнате.
– Сань, пойдём, а! – не сдавалась она.
Саша резко обернулся.
– Иди сюда.
– Зачем? – Танька опасливо приблизилась.
Саша обнял сестрёнку за плечи.
– Глянь-ка в окно. Ребят вон видишь?
– Ну?
– Как они, по-твоему? Нормальные?
Танька вылупила на брата глазёнки.
– Как это?
– Посмотри, – пробормотал Саша. – Может, с ними что-то не так?
Девочка вперилась в играющих в футбол мальчишек и с сомнением произнесла:
– Ой, даже не знаю.
Саша обнял её крепче.
– Давай понаблюдаем. А потом стихи писать сядем. Про осень, Лёня и Гуля просили.
– Они придут? – обрадовалась Танька. – Сегодня?
Саша покачал головой.
– В понедельник. Но стихи ещё придумать надо, а мне в голову ничего не лезет.
– Понимаю, – вздохнула девочка.
В комнату вновь заглянула бабушка.
– Пойдём, Танюш, я с тобой погуляю.
Танька мотнула косичками.
– Нет, ба. Мы в окно смотреть будем.
– О, Господи! – опешила бабушка.
Саша ехидно полюбопытствовал:
– Дозвонилась Глебу? Или опять никто не подходит?
– Дозвонюсь, грубиян, не сомневайся!
– Давай, ба. Звони, ябедничай.
Танька преданно заглянула брату в глаза.
– Ба, не мешай. Мы наблюдаем.
Бабушка проворчала:
– С ума с вами сойдёшь. – И дверь за ней закрылась.
Автомобиль дорожного патруля, ведомый инспектором Кравцовым, висел у Глеба на хвосте назойливо и неотвязно. У гаишников на заднем сиденье затаился пижон с усиками, успевший на светофоре перескочить туда из «мерседеса». И «мерседес» отчалил на первом же повороте. Глеб лишь усмехнулся. На что, интересно, рассчитывают бравые эти ребята? На то, что он пентюх? Или они, как Светка Сычова, обожают давить на психику? Впрочем, их мотивы Глеба не волновали. Смущало его другое: он опять опаздывал. Эти опоздания, чёрт бы их побрал, донимали его, как хвороба, долгие годы. Когда Глеб припарковался неподалёку от «Метрополя», часы показывали четверть пятого. А когда он вошёл, наконец, в фойе гостиницы, опоздание увеличилось ещё на три минуты.
Барон Мак-Грегор сидел в кресле под пальмой и курил. В кадку, из которой произрастала пальма, он деликатно стряхивал пепел. И выглядел барон таким крахмально-чистым, что никто не осмелился сделать ему выговор.
Прижав руку к груди, Глеб произнёс по-английски:
– Можешь застрелить меня, Ричард: на дорогах такие пробки…
Барон наставил на него палец.
– Пиф-паф! – И кивнул на кресло рядом. – Присаживайся, Майкл. Если бы ты согласился подняться ко мне в номер, я мог бы заказать выпивку.
– В другой раз, Ричард.
– Вечно ты спешишь, Майкл. Если на секрет, чем ты занят?
– Пишу роман.
Барон воззрился на Глеба в изумлении. Затем расхохотался, издавая звуки, напоминающие детскую погремушку.
– О, лорд Грин… воистину у каждого свои причуды!
– Рад, что ты принял это стойко, – парировал Глеб. – Мог бы и в обморок упасть.
В этот момент в дверь отеля вошёл господин в тёмных очках и в берете, натянутом на лоб. Он с интересом изучал театральную программку, прикрывающую нижнюю часть его лица. Глеб едва удержался от смеха: это был всё тот же пижон с усиками. Сей пинкертон уселся в углу напротив и, будто кого-то ожидая, уткнулся в программку носом.
Барон меж тем сказал:
– Майкл, надеюсь, ты не обиделся?
– На дуэль тебя вызову, – пообещал Глеб. – Если немедленно не перейдешь к делу. Зачем звал?
Оглядевшись, барон ткнул окурок в землю возле пальмы. В кресле напротив пижон с усиками продолжал штудировать программку. Окурки барона, очевидно, его не интересовали.
– Вопрос деликатный, Майкл, – понизил голос барон. – Мне нужен твой совет. И возможно – помощь.
Глеб не сдержал усмешки.
– Если речь идёт о похищении картины…
– Оставь, – отмахнулся барон. – Это был каприз, он прошёл… почти. Хочу с тобой поговорить о супругах из Манчестера.
Глеб со вздохом возвёл глаза к потолку.
На даче в Голицыно супруги Ньюгарты, устав от лабораторных экспериментов, сделали перерыв на обед. Кормили их отменно, порой даже изысканно, однако Джордж гурманом не был, и мысль о возвращении в Манчестер овладевала им всё настойчивей.
Обедали супруги в просторной комнате, которая служила им одновременно столовой и спальней. Пожилая угрюмая женщина в цветастом фартуке молча подавала кушанья и уносила грязную посуду.
– Стерва, – буркнул Джордж. – Могла бы иногда здороваться.
Люси укоризненно нацелила в него крючковатый нос.
– Дорогой, воздержись от подобных замечаний. Она может понимать по-английски.
Невозмутимо поменяв им тарелки, прислуга с достоинством удалилась. Джордж фыркнул ей в след.
– Как же по-английски! Она хоть сама-то себя понимает?
– И тем не менее, дорогой…
Джордж хлопнул ладонью по столу.
– Ладно, прошу прощения! Прошу прощения, леди! – И голубыми глазами воззрился на жену. – Теперь ты мной довольна?
Люси улыбнулась.
– Ты не меняешься, Джордж Ньюгарт.
– С чего бы мне меняться? В этом переменчивом мире кто-то должен служить ориентиром. Ты звонила Ричарду?
– Нет, дорогой, но я…
– В чём дело, Люси? – Лысина Джорджа покраснела внутри светлых кудряшек. – Тебя не подпускают к телефону?
Впалые щёки Люси, напротив, побледнели.
– Не выдумывай, Джордж. Недавно звонил Владимир и через охранника передал, чтобы мы приготовили ещё субстанцию. Раза в три больше, чем вчера.
– Мой Бог, за каким чёртом?!
– Дорогой успокойся. Для работы нам нужно её не много, готовится она легко, так что…
– Но зачем, Люси?! – Нос-картошка Джорджа побагровел от возмущения. – Твой чокнутый племянник пьёт субстанцию. Держу пари, он её пьёт!
Люси резко поднялась.
– Джордж, мы не можем вернуться в Манчестер, – отчеканила она. – И мы приготовим субстанции столько, сколько нужно моему племяннику. Если он её пьёт – чёрт с ним, я это переживу. Ты понял меня, дорогой? Вот и отлично. А Ричарду я разумеется позвоню. – С этими словами она вышла, задрав подбородок.
Придя в себя, Джордж крикнул ей вдогонку:
– Прошу прощения, леди!
Глеб возвёл глаза к потолку.
– Ричард, о супругах из Манчестера мы уже говорили. Я не занимаюсь поиском без вести пропавших.
Барон сделал протестующий жест.
– Они не пропали: вчера Люси позвонила. То есть передала через портье…
– Тем более. – Глеб поднялся с кресла. – Чего в таком случае ты от меня хочешь?
Взгляд барона отвердел.
– Быть может, ты выслушаешь меня, Майкл?!
– Надоело! – взорвался Глеб. – Ходишь вокруг да около!
Публика в фойе отеля стала на них коситься. Лишь пижон с усиками увлечённо листал программку.
– Присядь, Майкл, – понизил голос барон.
Глеб качнул головой.
– Хочешь говорить – даю полминуты.
Вскочив с кресла, барон одёрнул пиджак и сквозь зубы процедил:
– За мной следит Интерпол. В связи с Ньюгартами. Япошка сзади, не оборачивайся.
Глеб озадаченно потёр переносицу.
– В двух словах, Ричард: что твои друзья натворили?
– Не знаю, Майкл. До их бегства в Россию повидаться мы не успели. Но могу поклясться: эти люди ничего натворить не способны.
– Ричард, и всё же.
– До меня дошли только слухи, Майкл. Но я в них не верю. Когда Ньюгарты были на конгрессе в Токио, они будто бы… – барон запнулся, – украли будто бы какой-то образец или формулу. Словом, полная чушь.
Как бы невзначай Глеб обернулся. Возле стойки он заметил маленького японца со шрамом над левой бровью. С безучастным видом японец рассматривал свою ладонь.
– Ньюгарты – биохимики? – негромко уточнил Глеб. – В какой области они работают?
Барон пожал плечами.
– Понятия не имею. Я в этом не разбираюсь.
– Ну, ты даёшь! – усмехнулся Глеб. – Всё-таки чего ты от меня хочешь?
– Нейтрализуй этого япошку, Майкл. Пока я не вывезу Ньюгартов из России.
Глеб пристально посмотрел на барона. Тот был совершенно серьёзен.
– Что ж, – сказал Глеб, – это будет оригинальней, чем выкрасть из музея «Вакханалию».
– Майкл, сделай это для меня.
– Барон Мак-Грегор, вы всегда были полудурком. Но вы быстро прогрессируете, и процесс близок к завершению.
Барон не обиделся, лишь полюбопытствовал:
– Почему?
Глеб сердито буркнул:
– Тебе как, в смысле биологическом или по данному вопросу?
– Что я делаю не так, Майкл?
– Всё. Во-первых, ты не удосужился даже поинтересоваться, в какой, конкретно, области работают твои друзья. И в связи с этим, во-вторых, не выяснил, какие проблемы возникли у них в Токио. В-третьих, если ими занимается Интерпол, какого чёрта вывозить их из России? И наконец, в-четвертых, почему ты решил, что этот японец из Интерпола?
Барон воззрился на него в недоумении.
– А откуда?
Глеб пожал плечами.
– Пёс его знает.
Барон достал сигареты.
– Ты поможешь мне, Майкл?
Глеб кивнул.
– Если ты подробно всё разузнаешь. И, разумеется, если твои Ньюгарты ни в какой мерзости не замешаны.
О проекте
О подписке