Супруги Ньюгарты, послужившие поводом для знакомства Мак-Грегора с низеньким японцем, нашли приют на подмосковной даче в Голицино. Дача была столь роскошной, что дом их в Манчестере по сравнению с ней выглядел жалкой лачугой. И биохимическая лаборатория, которую отгрохал супругам владелец дачи в двух смежных комнатах, могла бы вызвать зависть у большинства коллег. Но Джордж и Люси окрылёнными себя не ощущали, хоть проводили в лаборатории по шестнадцать часов в сутки. Обстановка и окружение действовали им на нервы. Однако в положении супругов, как они его понимали, выбирать особо не приходилось.
Джордж, мужчина лет пятидесяти, имел солидное брюшко и плешь, вокруг которой курчавились светлые волоски. На лице его выделялись голубые глаза и нос картошкой – типичная рязанская физиономия. Тем не менее Джордж был, что называется, чистокровным англичанином.
Люси, дама сорока пяти лет, худосочная, высокая, с орлиным профилем, смотрелась как истинная британская леди, хоть в девичестве носила фамилию Куроедова. То есть Владимир Куроедов являлся её племянником и владельцем дачи одновременно. И это обстоятельство отнюдь не улучшало настроения супругов.
– Надоел он мне, – заявил Джордж, уставясь в окуляр микроскопа. – Осточертел, как пудинг тётушки Мэг. Дай-ка образец три-один-S.
Люси подала ему предметное стёклышко с лоскутком шерсти, пропитанной экспериментальным раствором.
– Но Джордж, – возразила она мягко, – ведь он столько для нас делает. Мы здесь в таких условиях…
– Как в тюрьме. – Джордж изучал под микроскопом поданный лоскут. – Так-так… Структура обозначилась… Но как-то смутно. Люси, он не для нас старается, а для себя. Надеется хапнуть на моём красителе.
– Дорогой, ведь это естественно. Владимир вложил в нас такие деньги… При том учти: он успешно торгует автомобилями и мы не единственный свет в его окошке. – Люси аккуратно раскладывала на лабораторном столе стёклышки с образцами материи. – Он богат и не мелочен, дорогой. Это окупает многое.
– Богат?! – возмутился Джордж. Кудряшки вкруг его плеши воинственно топорщились. – Когда я запатентую СКН, в сравнении с нами он будет выглядеть нищим и хорошо это знает! Потому и пускает слюни!
Наклонившись через стол, Люси погладила мужа по голове.
– СКН ещё надо создать, дорогой. У нас много работы.
Джордж оторвался от окуляра микроскопа.
– Хочу домой, в Манчестер.
Люси опустила взгляд.
– Будь умницей, дорогой. Это невозможно.
Помолчав, Джордж произнёс в досаде:
– Тогда устрой так, чтоб твой чокнутый племянник не попадался мне на глаза.
– Джордж, не выдумывай. Он не чокнутый.
– Чокнутый, чокнутый. Особенно – последний месяц. Возбуждён точно под кайфом, взгляд бегает… Не замечала?
Люси пожала плечами.
– Ерунда, наркотиков он не употребляет. Ты переутомился, дорогой. Может, отдохнём денёк? Кстати, я звонила Ричарду в отель – не застала. Поговорила с портье.
Лицо Джорджа оживилось.
– Оставила Ричарду адрес?
Люси покачала головой.
– Не думаю, что это благоразумно.
– Чушь! – отмахнулся Джордж. – Я хочу видеть Ричарда! Когда позвонишь ему в следующий раз…
Тут в лабораторию ввалился Куроедов с начальником охраны и двумя амбалами. Племянник был в шёлковом халате с драконами, обвивавшими хвостами его обильные телеса.
– О чём трёп? – спросил он по-английски. – Не обо мне ли?
– Много чести! – отозвался Джордж, взирая в микроскоп. – Не могли бы вы отсюда убраться?
Куроедов с усмешкой тряхнул длинными волосами.
– Ах, дядюшка! За что вы меня так не любите?
– Чёрт лысый тебе дядюшка! – буркнул Джордж.
Приблизившись к племяннику, Люси наклонилась, будто собиралась клюнуть его своим орлиным носом.
– Не обижайся, Володя, – проговорила она по-русски. – Джордж устал и не в духе.
Куроедов потрепал тётку по плечу.
– Твой Джордж всегда не в духе. – Толстяк казался навеселе. Его покрасневшие глаза словно увеличились в объёме. – Но всё равно, тётя Людочка, я обожаю старину Джорджа. Вы приготовили мне бульон? – Субстанцию, Володя, – поправила Люси. – Приготовили. Но зачем она тебе в таком количестве?
– Растения поливаю, тётя Людочка. Эксперимента ради.
Джордж обратил взор на жену.
– Что он там болтает? – Когда Люси перевела, Джордж хмыкнул. – Растения, как же. Не удивлюсь, если он субстанцию пьет.
Куроедов хмыкнул в ответ.
– Странные мысли, дядюшка! – И обратился к тётке по-русски: – Где бульон?
Люси указала на пластиковые канистры. По кивку племянника начальник охраны и амбалы, взяв канистры, направились к выходу.
– Момент! – Заступив дорогу начальнику охраны, Джордж стал разглядывать его оттопыренные уши на фоне света лампы. – Интересный материал. Стоит попробовать.
Губы Люси дрогнули в улыбке.
– Дорогой, прекрати.
– Что прекратить? – Выпятив брюшко, Джордж изучал физиономию полковника МУРа в отставке. – Я и не приступил ещё.
Начальник охраны взглянул на своего босса.
– Володь, что ему надо?
Куроедов хохотнул.
– Хочет уши твои покрасить. Может, согласимся, Гаврилыч?
– Не сегодня. – Гаврилыч отодвинул Джорджа плечом и вышел.
Вслед за ним удалились амбалы с канистрами.
Куроедов задержался на пороге.
– Когда ждать результатов, родственники? – по-английски осведомился он.
– Скоро, – пообещала Люси.
– Денёк – другой? Не так ли, тётя?
Склонясь над микроскопом, Джордж буркнул:
– Прекратите на нас давить. Мы не подёнщики.
Глаза Куроедова покраснели ещё более, грудь его вздымалась под шёлковым халатом.
– Мы делаем, что можем, Володя, – пробормотала Люси по-русски. – Это в наших интересах, ты должен понять.
После некоторой паузы Куроедов произнес:
– Понимаю, Людмила Петровна. Но дело в том, что у меня появилась сногсшибательная девушка. Я хочу надеть на неё платье, какого нет ни у кого. Поторопитесь, иначе я потеряю терпение. – С этими словами он вышел.
Джордж с тревогой смотрел на жену.
– Что он сказал?
– У него новая девица, – перевела Люси. – Он хочет подарить ей платье.
Голубые глаза Джорджа негодующе блеснули.
– Мы должны обслуживать его шлюх?!
– Вопрос так не стоит, дорогой.
– Именно так! – Джордж заметался между пробирками. – Говорю тебе, он чокнутый! Вспомни его взгляд!
Люси поймала мужа в объятья и поцеловала в плешь.
– Ты переутомился. Отдохни.
Сердито сопя, Джордж разомкнул её руки и вернулся к микроскопу.
– Дай мне образец три-один-t. И позвони завтра Ричарду, оставь наш адрес.
В семь утра, перед уроками, Глеб настукивал на машинке. Он был в джинсах, в синей рубахе и в кроссовках. Даша, одетая на сей раз в строгое серое платье и с волосами, стянутыми в «конский хвост», сидела за кухонным столом и правила напечатанный текст.
– Господин с тросточкой, господин с тросточкой… – проворчала она. – Слишком часто. Здесь можно просто Хлыстин: короче и энергичней.
Глеб кивнул, продолжая печатать.
– Исправь.
За окном было пасмурно, но дождь не шёл. И всклокоченная ворона скандально каркала в форточку.
– И жест героя, – добавила Даша, – когда он рвёт список и бросает в канализацию, надо бы подкорректировать. Пусть положит список в карман.
Глеб оторвал взгляд от машинки.
– Зачем?
– В качестве улики.
– Вот уж фиг!
Даша улыбнулась.
– Ладно, это я так. Разговор поддержать.
Оба они рано позавтракали и готовы были к выходу на работу. Глеб вновь затарахтел по клавишам.
– Видал я такие разговорчики. Уволю к лешему.
– Ха! – сказала Даша. – Кого уволишь – Дашеньку?!
Лежащий рядом с машинкой телефон зазвонил. Глеб в досаде выдернул испорченный лист, скомкал и взял трубку.
– Доброе утро, лорд Грин! – произнёс по-английски знакомый голос. – Простите, что беспокою, но мне известно, как рано вы встаёте.
Глеб возвёл глаза к потолку.
– Опять ты за своё, Ричард! – буркнул он по-английски. – Оставь этих «лордов» и «баронов». Если уж ты меня беспокоишь, бери быка за рога.
Заинтересованная Даша прижала к трубке ухо. В голосе барона Мак-Грегора прорывалось скрываемое волнение.
– Майкл, не могли бы мы встретиться?
– Зачем?
– Видишь ли… я не хотел бы об этом по телефону.
Глеб вздохнул.
– До середины дня, Ричард, я занят…
– Превосходно, – ввернул барон, – давай встретимся в четыре у меня в номере. Согласен? Много времени я не отниму.
Глеб и Даша переглянулись.
– Нет уж, – обречёно произнёс Глеб, – встретимся в фойе «Метрополя». В четыре часа. Но, Ричард, ты обещал: ненадолго.
– Конечно, Майкл, – обрадовался барон. – До встречи. – Из трубки послышались гудки.
Зелёные глаза Даши смотрели внимательно.
– Что у него за проблемы?
Глеб пожал плечами.
– Может, сорвалось ограбление музея.
Даша фыркнула.
– Брось. Серьёзно.
– К чему гадать? Узнаем. – Глеб вновь принялся печатать.
Даша взглянула на часы.
– Скоро нам выходить.
– Угу, – подтвердил Глеб.
Даша прошлась по кухне.
– У школы небось меня поклонник ждёт.
– Извинимся. – Глеб барабанил по клавишам. – И оплатим ему вынужденный простой.
– Наверняка он с цветами, – предположила Даша. – Какие были розы!
– Надеюсь, – отозвался Глеб, – сегодня он с бриллиантами. Должно же быть какое-то развитие.
Даша обняла его сзади.
– А ты, морда, не дарил мне ни цветов, ни драгоценностей.
Глеб хмуро изучал напечатанный текст.
– Оно тебе надо?
– А то! – вздохнула Даша. – Хочу купаться в бриллиантах.
Глеб с усмешкой на неё покосился.
– От этой мании, Лосева-Грин, легко излечиться. – Прикрыв глаза, он слегка задержал дыхание.
– Что ты задумал? – насторожилась Даша.
В этот момент из ванной послышался грохот, не смолкавший несколько секунд. Когда шум прекратился, Даша взяла Глеба за уши и развернула к себе.
– Слушай, ты ведь знаешь: я трусиха.
– Загляни туда, не бойся, – предложил Глеб.
Выйдя с кухни, Даша опасливо приоткрыла дверь ванной и включила свет… Из груди её вырвался возглас, неподдающийся описанию. Понять её было можно, ибо зрелище оказалось не для слабонервных.
Ванна до краёв полна была огранёнными драгоценными камнями всевозможных цветов и оттенков: от чёрного до фиолетового. А размеры камней… Господи! Самые мелкие были с грецкий орех. И сверкало всё это так, что глазам было больно. Будто завороженная, Даша протянула к сокровищам руку.
– Что это? – бестолково спросила она.
Глеб не ответил: он печатал на машинке.
Даша проорала:
– Что это такое, морда?!
Стук машинки примолк.
– Только бриллианты, рубины, изумруды и сапфиры, – отозвался голос Глеба. – Загляни в туалет.
Даша выполнила это указание. Затем издала нервный смешок, перешедший в хохот. Унитаз, насколько Даша понимала в семечках, был из чистейшего золота и по окружности инкрустирован всё теми же драгоценными камнями.
Сгибаясь от смеха, Даша кинулась на печатающего Глеба.
О проекте
О подписке