Интерлюдия первая

Шаман Зораг-Джин из племени Черное Копье был в бешенстве. Внешне оставаясь невозмутимым, словно Красная Скала Духов, он выполнял порученную ему вождем и старейшинами работу. Помогал поймать чужаков, объявившихся в Проклятой Башне. И ему это не удавалось, как и трем верховным шаманам соседних племен.

Презренные мягкотелые сбежали. Посланная за ними свора теневых духов вернулась ни с чем. Чары, составленные четырьмя Говорящими с Духами, оказались бесполезны против кучки жалких человечков.

Запутывать следы, надо признать, пришельцы умели превосходно. В натоптанном под башней разнообразии отпечатков даже он, Зораг-Джин, в прошлом прославленный следопыт, затруднялся найти последнюю, основную линию. Звериные и людские ноги ходили рядом, а останков нет ни в каменном доме, ни вокруг. Молодых охотников это ставило в тупик, шамана злило. Он чуял колдовство, как гончий пес чует запах свежепролитой крови. Медведь, забредший к башне, и саблезуб. Испокон века они враги, примирить их может лишь опытный зверомастер. Прихватив обживавших башню людишек, колдун уплыл по реке. Шаманы поняли его замысел сразу, потому послали духов, но враг был им не по зубам.

Вдобавок Зораг-Джина раздражал младшенький сынок вождя, негласно руководивший отрядом разведчиков. Совсем юный и несмышленый, он осмеливался упрекать его, бывшего верховного шамана племени, в бессилии.

– Твоя слава ушла в туман вместе с духовной силой, – скалился неразумный отпрыск, нависая над тщедушным Говорящим с Духами.

Выше старца на три головы и шире вдвое, внешне он походил на своего старшего брата Рак-Джакала, успевшего стать знаменитым воином и охотником. Зораг-Джин хотел бы иметь сына сильного, умного, уважительно относящегося к старшим. Духи не давали шаманам детей. Велика плата за тайные знания потусторонних миров – ох, велика.

– Ты дырявый кувшин, толку от тебя никакого, вред только, – самоуверенно твердил молодой тролль. – Позор на твою лысину! Не смог выследить мягкотелых! Из-за тебя мы лишились нежного, сочного мяса и выкупа. Мои воины рвутся в погоню, ты же приказываешь ждать ответа духов? Мы сами отыщем белокожих, без твоего никчемного колдовства!

Юный сын вождя позволял себе слишком многое. Вошел без спроса в шатер среди ночи и отчитывает его, уважаемого шамана, будто нашкодившего мальчишку. Да слава о Зораг-Джине гремела в пору, когда нынешний вождь Черного Копья на свет не родился!

Он, великий чаротворец, повелитель духов, убивал и за меньшую дерзость. От его руки полегли целые кланы длинноухих уродцев-эльфов. У костров тролльих племен, враждовавших с ним, и поныне боятся вслух произносить его имя. Потомки врагов посмелее пугают им детей. А этот несчастный, обделенный разумом безымянный^[2], не совершивший еще ни одного подвига, смеет открывать зловонную пасть в его сторону и возносить хулу! Этот не заслуживший собственного имени тугодум забыл, кто есть Зораг-Джин, ушедший из племени десятки лет назад и вернувшийся по просьбе старейшин и вождя потому, что верховный шаман племени скончался, не совладав с могучим духом реки, которого решился подчинить.

Шаман занимался своими делами, кажется, ничуть не обращая внимания на зарвавшегося юнца. Помешивая в котле густое булькающее варево, он опустил пищащего новорожденного детеныша речной выдры в бульон.

– Эй, ты слышишь меня? – требовательно вопросил сын вождя, надвигаясь на старца.

Тот прятал лицо за цветастым замусоленным платком, доставшимся ему в бою от ведьмы железошкурых много лет назад, и молчал. Истершиеся клыки чуть бугрились под тканью.

– Оглох? – непозволительно повысил голос юнец.

Зораг-Джин, не глядя, стремительно ударил пальцами, собранными в щепоть, точнехонько в солнечное сплетение рослого тролля. Безымянный, не ожидавший атаки, согнулся пополам, враз поник и сделался ниже ростом, сравнявшись со взбешенным шаманом, обратившим на него взор мутных сузившихся глаз.

Говорящий с Духами не стал тратить слов на распоясавшегося глупца, ибо считал мальчишку недостойным сей чести. Он ухватил его за глотку, сдавив до хруста. Задыхаясь, молодчик высунул распухший язык и попробовал отшатнуться, оттолкнуть старика. Блеснул в свете очага темный клинок ритуального ножа, и из перекошенного рта сына вождя хлынула фонтаном кровь, орошая устилавшие земляной пол циновки и колдовскую утварь.

Деловито взвесив в ладони кровоточащий отрезанный язык, шаман удовлетворенно хмыкнул и закинул его в котел. Как ни в чем ни бывало отошел от молодого тролля и костяной ложкой помешал содержимое. Случившееся послужит уроком молодежи, забывающей о почтении к старшим. Вождь сочтет наказание правильным. Не согласится – ему же хуже. И всему племени, выступи оно против старейшего шамана лесных троллей.

Из громадной корзины, занимающей треть площади шатра, подняв крышку, показалась треугольная чешуйчатая голова белой от старости сторожевой кобры.

Покалеченный юнец попятился. Он больше не волновал Зораг-Джина. Говорящий с Духами зачерпнул из накопившейся под глупцом кровавой лужи и обвел очаг с бурлящим котлом колдовским знаком, призывающим духа из Серых Пределов, куда уходят души умерших. Влекомый ароматом жизненной влаги и знаком, отверзающим врата между мирами живых и мертвых, дух придет. Шаман запел заклинание призыва. Монотонный речитатив наполнил пространство, вознесся с дымом через круглое отверстие в потолке к черному ночному небу. Задрожали в вышине звезды, точно испугавшись страшного колдовства, бывшего ровесником небес. Огонь в очаге разгорелся, жадно заключил в пламенные объятия железный котел, запекающаяся кровь почернела. По стенам из буйволовых шкур корчились в муках тени слетевшихся на подношение призраков, сражающихся за каждую каплю крови. Победить должен сильнейший, свирепейший дух.

– Приди, Неведомый! Приди, тот, у кого нет имени и формы! Приди и вкуси мое подношение! – воздел Зораг-Джин костлявые руки.

Начертанный кровью знак испарялся. С последней фразой, слетевшей с губ шамана, истончившиеся линии исчезли. Из булькающей массы в котле вынырнула голая, обтянутая пленочкой розовой студенистой кожицы головка новорожденного щенка выдры. Лапки уцепились коготками за край котла. Слепой детеныш пискнул, оглашая внутренности шатра о своем приходе, и подтянулся, вытаскивая из бульона морщинистое тельце. Кости просвечивали сквозь кожу щенка, уподобляя его старой облезлой мумии.

Говорящий с Духами, достав ритуальный нож, чиркнул по запястью. Содержащая частицу его духовной мощи, превосходящей силы некоторых из старейших лоа, кровь обильно заструилась в сложенную пригоршней ладонь. Шаман захрипел заклинание. Угощение, связывающее воедино призывателя и воплощенного духа, готово. Взятый из варева детеныш жадно припал к темно-алому дару, невольно скрепляя колдовской договор. Отныне он будет служить призвавшему его.

– Нарекаю тебя Синк-Джадом, Кровожадной Гончей, – прокаркал Зораг-Джин, поднося к носу создания обрывок испачканной ленты, впитавшей пот жившего в Проклятой Башне человека. – Найди того, кому это принадлежало, и убей его. Убей всех, кто будет с ним. Беги!

Щенок принюхался к тряпице, запоминая запах жертвы, и соскочил с опущенных до пола рук, чтобы умчаться в ночную тьму за стенками шатра. Шаман знал, он не подведет. Рано или поздно одержимый зверь разыщет цель. Крошечный сначала, он вырастет, питаясь кровью и плотью животных, и станет равен по силе старшему лоа. Тогда он нападет на людишек, выследив их по запаху цепенеющих от ужаса душ.

Зораг-Джин любил творить чары над духами новорожденных. Безымянными легко управлять – достаточно дать призванному имя и заключить колдовской договор на крови. Младенцы обладают жизненной силой большей, нежели у большинства взрослых. Рано лишенные жизни, их духи жаждут ее поглощать. Упыри, получающиеся из старых колдунов, умереннее в своих аппетитах. С каждой каплей порождения черных чар становятся сильнее, быстрее и крепче. Кровь заменяет им материнское молоко, ею невозможно насытиться. Духи младенцев – сильнейшие из младших лоа. И злее. Ярость, с которой они боролись за жизнь, остается с ними после смерти. Они часто убивают призывателей, из-за чего шаманы опасаются иметь с ними дело. Своенравные лоа подчиняются тому, кто намного сильнее них. Таких Говорящих с Духами единицы. Еще меньше отважившихся осквернять трупы черным колдовством. Все лоа мстительны. Рано или поздно злым духом овладеет безумие, и он захочет поглотить призывателя.

Зораг-Джин отродясь не боялся ничего и никого. Болтали, из-за происхождения. Благодаря врожденному бесстрашию он приобрел власть над духами, коей убоялись соплеменники, попросив самого могущественного шамана за время существования племени покинуть стойбище и передать ожерелье верховного ученику.

Говорящий с Духами, сняв котел, уселся на циновку. Удовлетворенно вдохнул терпкий аромат сваренного зелья. Просьба вождя и старейшин выполнена. Людишки не пойманы, но они никому не достанутся. Соседи не приумножат богатства и мощи в обмен на именитых заложников и не вкусят нежного людского мяса, приготовленного на Алтаре Предков, не получат благословения духов, что есть благо для Черного Копья.

Глава 6
Новые знакомства

Когда-то очень-очень давно леса троллей пыталась завоевать старинная империя людей и гномов, заодно прихватизировав эльфийские рощи. Воевать на два фронта было невероятно тяжело, и блицкриг имперцев провалился. Ребята ограничились сторожевыми башнями, раскиданными по лесам. Заселять новые земли крестьяне, даже беднейшие, не торопились. Соответственно правительство использовало проверенный метод. Направило на лесоповал каторжников, обещая амнистию за мелкие правонарушения и сокращение срока отъявленным головорезам. Само собой, отбирали поселенцев за хорошее поведение, жилье давали. Потихоньку образовались деревеньки, сторожевые башни превратились в замки новых феодалов из безземельных дворян и авантюристов, попытавших счастья вдали от родных пенатов. Спустя столетие, невзирая на сопротивление партизанящих троллей, в лесах возникли баронства и графства поселенцев. Тогда-то и распространился слух о некоем графе, наткнувшемся при постройке винного погреба под замком на удивительный колодец, откуда постоянно лезла всякая нечисть. По сути, графские работники вырыли действующий портал в потусторонний мир, незнамо кем созданный. Дворянин, будучи повернутым на волшебстве магистром магических наук, изучал феномен разносторонне. Однажды взбрела в его дурную башку нелепая мысля слазить в колодец, выведать у тамошних жителей секреты волшебства. Выкарабкался он оттуда кардинально изменившимся внешне и внутренне. Поговаривали, в него вселился демон, оттого и перевернул графство вверх тормашками за каких-то пару-тройку месяцев. Жертвоприношения начал практиковать, обзавелся свитой одержимых уродцев, понаставил святилищ поганым идолам. Люди в его владениях пропадали десятками и сотнями, чудища расплодились. В общем, на творящиеся безобразия отреагировал понтифик имперской церкви, при поддержке императора приказав навести порядок дюжине паладинов. Ревнители веры прибыли в графство, объявленного еретиком графа схватили, монстров частично повылавливали и отправили к Святому Престолу на исследование, частично тупо перебили, а колодец-портал запечатали.

История, однако, на этом не закончилась. Выехавшие к столице империи паладины, везущие на повозке клетку с любителем магических экспериментов, то бишь с графом, загадочным образом исчезли, а через неполные два года графские земли обезлюдели от набегов троллей. Взволнованный понтифик слал отряд за отрядом. Экзорцисты, паладины, волшебники разных мастей. Напрасно. Посланцы его святейшества гибли в лесах, засушенные людские головы украшали хижины вождей, шаманов и знаменитых воинов синек. Император направил регулярные полки для усмирения мятежного графства. Ну, как сказать мятежного. К тому времени людей там не осталось почти, одни синекожие. Тут-то и выяснилось, кто бучу затеял. Великим супер-шаманом троллей, поведшим их на войну, был тот самый граф. А в свите у него состояла дюжина одержимых демонами рыцарей. Кстати, отсюда ноги растут у слухов про демонопоклонничество синекожих. Народу порезано с обеих сторон – не счесть. Хронисты по сию пору подсчитывают убитых и раненых. Соединенными усилиями людей, гномов и эльфов, принявших участие в потехе, ради чего заключили перемирие с имперцами, войско троллей разгромили. Базу шаманистого графа, запершегося в главной башне с дружиной для проведения страшного колдунства, вынесли. Его сиятельную персону, обряженную в меха и варварские костяные побрякушки, умертвили. Умирать клиент заплечных дел мастеров категорически отказывался, что ему ни делали. В воде не тонул, в огне не горел, разрубленные фрагменты дворянина имели склонность к противоестественно стремительной регенерации. Отсеченная голова, к примеру, материла мучителей на чем свет стоит, и отсутствие легких вкупе с поврежденными голосовыми связками ее абсолютно не смущало. Стоило туловищу коснуться ее, она мгновенно прирастала. Порядком намучившиеся вершители справедливости уже подумывали заказать ванночку с кислотой у столичной гильдии алхимиков. Не судьба. Главный эльф, пренебрегая ненавистью к имперцам, подсказал старинный способ упокоения неубиваемых товарищей, практикующийся издревле на родине длинноухих. Колодец-портал заново запечатали с применением соборной магии гномов, людей и эльфов, поместив в печать бессмертного графа. Сторожить его поставили дюжину одержимых паладинов, к тому моменту стопроцентных покойников. Души бедняг возвратили из мира мертвых и заключили в волшебное оружие, находящееся при них. У кого копье, у кого топор.

– И вечно они будут нести стражу в подземном зале с запечатанным порталом-колодцем, дабы не выпустить закованного в зачарованные цепи графа-колдуна, – пафосно закончил рассказывать легенду Гвард, сидя в шалаше над бросающим отсветы на его жесткое лицо костерком на глиняной треноге.

Бр-р, аж мороз спину продрал. Ему бы профессиональным рассказчиком страшных историй в пионерлагерях работать – цены бы не было его таланту. Мы с Лилькой, бледные, завороженно смотрели на него.

– Поныне раздаются долгими зимними ночами ужасные завывания бессмертного демонопоклонника, а тролли обходят стороной полуразрушенную сторожевую башню, оставшуюся от графского замка, где таится зло. Потому ее называют Проклятой.

Маг-следопыт на второй день нашего путешествия по реке прекратил режим тишины. Теперь он вовсю просвещал нас относительно географии и истории здешних лесов и империи, начинающейся приблизительно в полусотне километров к северу от Зеркального озера.

На восток в двух седмицах пешего пути леса синек граничат с владениями высокородных эльфов, то есть королевством Эладарн. Большое государство, в последние столетия утрачивающее влияние на международной арене. Длинноухие долгожители, по мнению имперских ученых мужей, вымирают. Древнейшая в Трехлунье цивилизация угасает. Войны с троллями на юго-западе и орками на востоке обескровливают расу ушастиков. Плодятся высокородные плохо. Плюс козни братьев по крови, темных и сумеречных эльфов, наносят вред королевству.

Южнее простираются земли синекожих, занимающие больше половины площади Ксаргского полуострова. Совсем на юг живут племена лесных гоблинов, центр облюбовали огры. К вспыльчивым громадинам тролли, несмотря на свою безбашенность, стараются не соваться. Великаны народ мстительный и могучий, нарушителей собственного спокойствия привыкли изничтожать под корень, с семьями и домашними животными. Частенько синьки договариваются с ограми и организовывают совместные военные походы на соседей.

Кроме людей, эльфов и троллей, в Лантаре обитает великое множество рас разумных существ. Богатейшие, пожалуй, гномы. Ближайшее государство коротышек – к северу от Эладарна, в Седых горах. Самые агрессивные после троллей – орки. Орки живут восточнее эльфов, в бескрайних степях Ирозанского континента, и терроризируют постоянными набегами ушастиков с имперцами.

В общем, Трехлунье – мир множества народов. Тролли из всех рас самые отчаянные. Они лучшие на полуострове охотники, потому правила маскировки мы соблюдали неукоснительно. Готовили еду на костерке в шалаше, тихо разговаривали, на берег сходили редко.

Саблезуб таскал нам кроликов, бобров, как-то притаранил поросенка. Крупную добычу вроде косули пожирал сам, демонстративно, на бережку. Завидуйте, мол, двуногие. Довольствуйтесь подачками. Мишутка ловил рыбу и начисто обгладывал ягодные кусты, на обеды Рыжика не зарился. От реки не отлучался, круглые сутки сопровождая плот. Откуда у него столько выносливости? Бывало, отставал, увлекшись рыбалкой, но догонял и шел вровень с нашим плавсредством.

Я полностью поправился. Нашей травматологии до здешней – как желудю до столетнего дуба, расти и расти. Гвард снятые бинты сжег. Объяснил, чтобы чары по ним на меня не навели.

– Никто не пробовал распечатать портал? – поинтересовался я, думая об оружии из подземелья.

Волшебник о нем спрашивал у сестренки и у меня. Мы синхронно отвечали – нашли, дескать, в башне. О погребальном зале молчок.

– Пробовали. Согласно записям хроникеров, в тайной комнате собраны богатства графской сокровищницы. Они веками манят искателей сокровищ. Колдуны, маги, наемники, рыцари, короли. Единицы из них доходили до башни. Сам посуди, места дикие, с троллями не всякий договорится, да и не могли найти комнату с порталом.

Эва оно как. Ну, насчет сокровищ летописцы преувеличили. Из легендарного богатства в подземелье декоративно украшенные доспехи и самоцвет, не считая оружия. Кстати, о смертоубийственных орудиях.

– Гвард, расскажи, пожалуйста, об оружии паладинов, сторожащих башню. Какие у него особенности?

– Оно… как тебе сказать-то… кроме телесного, наносит вред духовным сущностям: в клинках ведь души павших воинов. В остальном обыкновенные мечи, выкованные из лунного серебра. Немножко острее и прочнее стальных.

М-да, козырные у меня топорик и копьецо. Ох, неужели наш маг-лесовик не догадывается о них? По-любому, подозревает. Я бы ни в жисть не узнал в зеленушном металле серебро, пусть и лунное. Волшебник – дело другое. Ауру там просканирует, потоки эфирные. Хотя, учитывая басни о сокровищах, не факт, что оружие волшебное.

Плот наш неспешно плыл по течению. Лилька заснула в обнимку с белкой, Гвард дежурил у рулевого весла, я растянулся на постеленном поверх бревен для мягкости сене и любовался лунами. Берега высятся стенами тьмы, по воде пролегают целых три лунных дорожки, похожие на разноцветных водяных змеев. Красный Воитель в зените, голубая Целительница восходит, их белая Мать закатывается за горизонт. Религиозные подданные империи верят, это ангелы охраняют небо от демонов, норовящих на него вскарабкаться и погасить светила, устроив вечную ночь. Наш маг-следопыт так и сказал, дословная цитата. Он для нас кладезь знаний, гид по миру Трехлунья. Ангелы Лантара, кстати, делятся по половому признаку, как нормальные люди.

– Интересно мне, Гвард, что ты в лесах делаешь? Ты же маг, разве не положено тебе при дворе какого-нибудь властителя обретаться? А тут тролли, дикие звери, опасностей уйма.

Волшебник долго не отвечал. Может, задремал, в наших обстоятельствах неудивительно.