ТЁМНАЯ НОЧЬ
2015–2019

Четыре стихотворения
2015

«Роланд кричит на смерть из рогового рупора…»

 
Роланд кричит на смерть из рогового рупора
ему несет на блюдечке заря
кишки предателя как розовая руккола
и голубое сердце упыря
 
 
над пу́стынями черными, над белыми пусты́нями
тогда светало а теперь закат
и под гору идет с худыми свиньями
и холстяною наволочкой кат
 
 
труби дурак – что дальше? – рай: свечение
над тундрами лучистых батарей
труби труби – а дальше ад: лечение
в огне развоплотившихся царей
 
 
Роланд кричит на смерть но ей не страшно – гурии
ждут мавров там но больше никого
а страшно знать что вещи – аллегории
не означающие ничего
 
 
и страшно слушать как навроде кенара
кричит солдат сжимая кость слона
и фыркает на недотепу кесаря
напрасно победившая луна
 
 
и к ней идет палач с ненужною секиркою
за ним лиценциат с восьмеркою в уме
а следом наш начальник с новой дыркою
куда упасть тебе и мне и тьме
 

Памяти Дунаевского

 
кто прыгает к огню
кто ездит по коню
кто любит сердце капитана
смешное как смола
сухое как игла
больное сердце капитана
 
 
весь в штрипках и звезда́х
в дакотских поездах
Эльбрус и марьинская бездна
зверям и городам
он говорил мадам
что смерти нет и неизвестно
 
 
кому пулять в висок
кого всосал песок
все любят песню капитана
нет вас он не винил
но под иглой винил
заводит песню капитана
 
 
и Африка и тьма
и Озрика жена
и Фортунатоса жилище
кто высосал коня
и бросил в столб огня
и вышел вон и выбил днище
 

Смерть П

 
рыбки меленькие/пчелки маленькие
если хочешь то убей
 
 
развяжу рубашку если будешь паинькою
говорит алжирский бей
 
 
мечутся в глазах лягушки изразцовые
вспыхивают хитрые цветы
 
 
как приятны вещи как бы новые
после темноты
 
 
хороши в Эдеме водка и настурция
и любовь и фуа-гра
 
 
хороша Испания неплоха и Турция
хорошо что это не игра
 
 
прыгать с бабочками и собаками
в набегающей волне
 
 
разговаривать одними знаками
хорошо что это не
 
 
рукава развяжут вскорости
перестанут воду на голову лить
 
 
буду в лодке на последней скорости
к белой точке плыть да плыть
 

Восьмая баллада

 
донья Аня или дева Света
выйдет попросить у Боганета
свежую страну
зеркальце луну
 
 
зеркальце в котором Аня
видит сон-не сон:
двор какой-то на экране
золото больных осин
и луну в чьем свете Света
видит сизые болота
но средь их лилей
ты не всех белей
 
 
воздух для таких вот альбиносок
плохо скроен хоть и носок
слишком стоек чтобы спеть
слишком тонок чтобы спать
 
 
ночь растает время станет
сереньким деньком
куропатка с неба канет
речью ни о ком
от рассвета до заката
раздвигаются болота
между их лилей
воды всё гнилей
 
 
упадешь – вода пойдет кругами
тяжкими свинцовыми шагами
в дверь заходит Мойдодыр
насекомых поводырь
 
 
он летел сюда в прохладном теле птицы
после шел пешком
пересыпаны его ресницы
серым порошком
он пришел свое посеять семя
он теперь начальник надо всеми
высмотри его висок
бей наискосок
 

Осень в Чумном форте

Темная ночь

1

 
на снегу золотая собачья моча
опускается птица по вервью луча
поднимается ветер по редкой спирали
у луны четвертушку украли
 
 
на огромных качелях качается сон
между желтых кувшинок запутался сом
и кричит голубыми усами
 
 
а проснешься в начало войны
где над лужами птицами псами
мельтешит четвертушка луны
 

2

 
подо льдом оплывающая голова
человекотритона или ящерольва
и на жабрах двуногого карпа
Посейдона секретная карта
 
 
засыпай моя радость пойдем в города
мудрым зверем лелеемого Подольда
мудрым карпом с двумя головами
 
 
а проснемся с другой стороны
где над рыбами змеями львами
никакой не бывает луны
 

3

 
в заводских кызылкумах в шушарской степи
ты не спи моя радость ты и спи и не спи
волколаки пойдут мы увидим
только не на что здесь уже выть им
 
 
дунет ветер завертится в поле питон
но земля от него не получит пистон
неприятна земля заводская
 
 
здесь и звезды почти не видны
догорят фонари станет темень такая
как должно быть с изнанки луны
 

4

 
начинай же медлительно ныть
и сучи пенелопину нить
говорят этот мир проглотила волчица
но ни с кем ничего не случится
 
 
и тому кто поет о любви в проводах
аплодируют призраки в задних рядах
но картонные стены театра
 
 
начинают качаться на ны
кто заснул тот проснется не завтра
мы уходим кому мы нужны
 

2016

Лемурии

М.

 
пехотный санитар из брадобреев
и ополченчик в перемотанных очках
подземный царь закопанных евреев
команда всех чье дело швах
 
 
вот ваш хлеб
вот ваши бобы
идите во тьму
оставьте мой дом
 
 
на первый-второй рассчитайся
по туннелям горящих во мраке кротов
в одиночку уйти не пытайся
первый спи а второй будь готов
 
 
вот ваш хлеб
вот ваши бобы
выкупаю у вас
себя и свой дом
 
 
идут во фрунт вмороженные в сопки
и рассосавшиеся в черных рвах
творцы дорог защитники высотки
команда всех чье дело швах
 
 
вот ваша вода
вот ваши бобы
ешьте и пейте
идите во тьму
 
 
влетают птицы и родятся мошки
и это все они? – они
дрожат собаки взвизгивают кошки
когда гремят потешные огни
 
 
вот хлеб и вода
вот ваши бобы
чего вам еще
оставьте мой дом
 
 
ни с кротом ни с котом не братайся
не ломай говорят тебе строй
и в списках убывших два раз читайся
сначала как Первый потом как Второй
 
 
вот ваша снедь
вот ваша вода
берите за все
идите во тьму
 
 
так снится старику в казенном доме
другой казенный дом
так выцветают фотографии в альбоме
уже почти светло пора назад в альбом
 
 
а этот вот дом
он вовсе не ваш
поешьте бобов
и хватит пора
 
 
патроны розданы и каша и баланда
и солнце впереди и полночь в головах
и отдана последняя команда
команда всем чье дело швах
 
 
вот он ваш хлеб
семь черных бобов
выкупил я 
себя и свой дом
 

2016

Осень в Чумном форте

1

 
Земля-вода и земля воды
как она тверда и как одна тверды
в подковном камени, из которого нет исхода.
Зима чумы и зима-чума
сияют с той стороны холма,
с которой сюда приходит каждое время года.
 
 
И ветер треплет триколор,
и черных чаек хор
неумирающих отпевает.
И нестроевой матрос
овсянкою кормит крыс
и говорит, что нас не бывает.
 
 
И встает невидимая стена
между нами-ними и ними-нами,
до серого неба с белого дна,
видимая во сне стена,
исписанная именами,
плохо покрашенная стена,
и над ней покрошенная луна,
а под ней волна с валунами.
 

2

 
Ночью играем в двадцать одно,
днем прибираем белое дно,
в подковном камени, из которого нет исхода.
Бубоны красивее с каждым днем,
и желтым подпрыгивающим огнем
горят осины, дубы и вообще природа.
 
 
Не летят сюда вольные
вороны корабельные,
но пока залив не покроет лед,
мы видим в окошко пляски
одушевленной лески,
и пленной рыбы полет
 
 
(несъедобной рыбы полет).
 

3

 
И доктор с фельдшерами
выходит на дозор
и слышат осьминоги
их странный разговор:
 
 
«Когда положит Бонапарт
семерку и туза,
мы кликнем джокера и он
проголосует за.
 
 
Когда запрут ворота
для коловратной волны,
мы будет их хранить – ведь мы
хозяева страны.
 
 
Когда зимой закроют
смертельное кольцо,
мы ослабевших увезем
к Сатурну на кольцо.
 
 
Когда настанет последний день
и посинеет свет,
я регистратору за все
подробный дам ответ».
 

4

 
Натягивается канат
и тучи движутся над
подковным камнем, из которого нет исхода.
Нам снятся челюсти акул
и жернова валов и гул
последнего отошедшего от берега парохода.
 
 
И в полдень гром
гремит над бугром,
и стены и рвы
зарастают на миг,
и мы видим нас, которые вы,
а вы видите нас, то есть их,
а они не видят ничего,
кроме форта одного.
 
 
В подковном камени, из которого нет исхода,
винтовые лестницы, кровати и запах йода.
 

2016

ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ

И Пушкин стал нам скучен

1

 
и Пушкин стал нам скучен
и синяя скала
и камыши излучин
и детских рощ смола
и девы сонное бедро
и сон в степи под гром цикад
и пива светлого ведро
и плюшка и цукат
 

2

 
и в черной книге шифры
не значат ничего
и в белой книге цифры
молчат про вещество
и Пушкина не надо
ни нынче ни потом
в стеклянных рощах ада
его мы не прочтем
 

3

 
и пузырьки кальяна
не отвратят печальных дум
и важный стих Корана
не просветит бессильный ум
закрыли мудрости врата
и серебристого кота
не гладим никогда
беда беда
 

4

 
ушли обратно звуки
в одну из полых сфер
мы помним эти звуки
все эти у и эр
мы помним эту бурю
мы помним эту мглу
но мы уже не будем
играть в опасную игру
(и всякий звук теперь нам скучен
когда другому он созвучен)
 

2016

Введенский живет с ужами

 
(чижи клюют ежи снуют
а эти извиваются
оттягивают плоть
на свист не отзываются)
 
 
он был большой волной
он стал большою рыбой
большого моря рыбой
саркомой моря грубой
 
 
(у Клары есть кораллы
у Карла был кларнет
теперь кларнет усталый
в нем звуков больше нет
 
 
под них танцуют пчелы
и рыбы и жуки
латинские глаголы
одноглазые быки)
 
 
он стал как хлеб с ножом
он стал как уж с ужом
и поле и полкан
и водка и стакан
 
 
(ножи стригут стрижи поют
а эти издеваются
вытягивают плоть
и сразу раздеваются)
 

2017

Из-за реки

1

 
И черные дети на длинных садовых скамеечках
сидят.
И белые птицы на ангелов в мягких скуфеечках
глядят.
 
 
Пали стены Вавилона,
и в прах рассыпались упав,
и доносится в небо из каждого полого лона:
Паф.
 
 
Мы испили волшебных вод,
и прозрачны стали испив,
и свистит наш прозрачный род:
Пиф.
 
 
И ветер поет (а мы не поем)
и отвечают ему с луны:
Теки, о водоем,
а вы – вы спасены.
 

2

 
И белые ночи прошиты короткими сполохами
и дни.
И черные сны наполняются кроткими олухами —
они
 
 
кричат нам: кто вы, пришлецы?
А мы в ответ: а мы бойцы
невидимой бригады.
Теперь мы здесь – вы рады?
 
 
Привел сюда нас Навин
из‐за волшебных вод.
И славен и не славен
прозрачный род.
 

3

 
Мы учим детей подниматься на тонких веревочках
к огню.
Мы учим лепить и ковать в полукруглых коробочках
луну.
 
 
Мы учим ее колебаться и весить,
и белые птицы взлетают с колен,
и вы выдыхаем все вместе, все десять
колен —
 
 
и она поднимается так или эдак
над слабым движением вод,
над перекрещеньями веток,
и свистит наш волшебный род.
 
 
Но здесь не видны мы никому,
а там никому не слышны,
и в мягких скуфейках мы трогаем тьму,
и знаем, что спасены.
 

2016