Осада

Создание этого объекта было экспериментальным по многим техническим параметрам, межгосударственным и даже политическим соображениям. Подобного ещё не было ни в советской, ни в финляндской практике, поэтому и мы, и финны свою часть проекта делали основательно и качественно, демонстрируя образец взаимопонимания и взаимовыгодного делового сотрудничества.

Мы отвечали за технологии основного производства, оборудование, инструмент, оснастку и, конечно, профессиональные кадры, финны взяли на себя строительство производственных и административных корпусов, инженерные и транспортные коммуникации. По контракту с Ливийской Джамахирией наша сторона выполняла роль генерального подрядчика, а финны были субподрядчиками.

Наш городок располагался в восьми километрах от города Бени-Валид, чуть в стороне от объекта, а финский посёлок был ближе к самому заводу, для удобства, по их мнению. Кроме специалистов предприятий Миноборонпрома, в нашем городке проживали преподаватели ПТЦ – Профтехцентра, также построенного советской стороной, группа болгарских технических специалистов, работающих на заводе по прямому соглашению с заказчиком, и несколько семей ливийских офицеров, прикомандированных к заводу.

Работать с финнами – одно удовольствие: немногословные, деловитые, отличные специалисты в своих вопросах, финны отличались высокой исполнительностью и трудовой дисциплиной. Поэтому, когда все они, как по сговору, не вышли на работу, для нас это было чем-то экстраординарным и малопонятным.

Мы подумали, что у них есть на такой демарш какие-то особые и, несомненно, веские причины. Решили не суетиться и подождать часок-другой, полагая, что кто-то из них позвонит и даст пояснения. Но финны не выходили на связь и в девять часов, и в десять. На наши звонки тоже никто не отвечал. Стало ясно: что-то там случилось, и нам необходимо выяснить – что конкретно.

На разведку снарядили Евгения Барышникова, переводчика. Шеф разрешил ему взять директорскую «Мазду» – благо до финского городка тут рукой подать.

Машина ушла. Мы хоть и не прекращали работы, но мысленно были с Женей. Кто его там знает, что за беда стряслась с нашими партнёрами и друзьями?

А стряслась реальная беда!

Евгений быстро обернулся и сделал сенсационное сообщение на экстренном совещании у руководителя группы советских специалистов. Он сообщил, что на подъезде к финскому городку возле шлагбаума его остановил не филлипинский наряд, который был нанят финской стороной, а неизвестные вооружённые лица, смахивающие на арабов. На военных представителей нашего заказчика они не были похожи, поскольку люди заказчика носили штатную военную форму Вооруженных сил Ливии.

При приближении «Мазды» к блокпосту боевики автоматами преградили путь и, ничего толком не объясняя, заставили развернуться:

– Проезд закрыт. Да здравствует революция! Разворачивай! Бáрра! Бáрра! Поехал прочь!

Это была открытая часть, где информацию Барышникова только заслушали. О том, какие действия с нашей стороны будут предприняты, обсуждать на территории объекта, под чужой крышей, не стали.

А кто бы сомневался, что наш брат-оборонщик поступит иначе? Мы ведь самой системой воспитаны в духе бдительности, готовности хранить государственную тайну, защищать интересы Родины в любых ситуациях и в любой точке мира. К тому же недавно присланный на объект представитель службы безопасности головного предприятия не зря штаны протирал. Ему выпала ответственность и была оказана особая профессиональная честь в непростой ситуации обеспечить и безопасность, и здоровье людей, и сохранность имущества, в которое государство вложило большие средства.

По существующей тогда практике все оборонные заводы в СССР курировал КГБ, и в штате руководства служб режима и безопасности этих предприятий также работали офицеры комитета.

Закрытая часть совещания состоялась во время обеденного перерыва, когда весь советский контингент находился в городке. Пригласили только руководителей цехов и главных специалистов, включая и старшего группы переводчиков.

Слово взял наш новый безопасник, Юрий Фефилов. Это надо было видеть и слышать!

Он коротко информировал о строгой конфиденциальности совещания, сообщил план на случай чрезвычайной ситуации. Такая ситуация, судя по инциденту с финской группой, наступила.

В городке и на территории объекта находился транспорт, ещё не переданный на баланс ливийской стороне: два пассажирских автобуса ЛАЗ и ЛиАЗ, бензовоз, два микроавтобуса РАФ, легковые автомобили «Мазда», «Лада», «Мерседес», бульдозер-экскаватор, два самосвала, целых пять мотоциклов «Иж-Планета-5». Весь транспорт пользовался бензозаправкой, расположенной в городке.

Создана группа, ответственная за постоянное содержание техники в эксплуатационном состоянии. Сформирована группа охраны автостоянки и склада горючего.

Обеспечен оперативный запас питьевой воды и продуктов питания.

Сформирована группа поддержки медпункта из числа женщин, владеющих приёмами оказания медпомощи. Они поступили в оперативное распоряжение нашим докторам Павлу и Людмиле Лебедевым.

Точка громкой радиосвязи в городке перешла в прямое подчинение руководителю объекта. При поступлении громкого сигнала «Внимание, час “Ч”!» надлежало в любое время суток собраться группами и семьями в точке сбора на автостоянке для дальнейшей эвакуации в безопасные места. Маршрут доведён до каждого водителя. Информация о поведении при поступлении такого сигнала должна быть сегодня же проработана в каждом цехе, на каждом участке, в каждой семье.

Определена точка на местности, куда водители обязаны доставить эвакуированных и оттуда доложить об их прибытии старшему по дежурной смене.

Руководителям цехов и главным специалистам вменено в обязанность ежедневно проводить проверки личного состава: специалистов и, если такие есть, членов семей – жён и детей. Этим же руководителям поручено следить за поведением на объекте ливийского контингента и в случае реальной угрозы со стороны провокаторов после сообщения руководителю объекта приступить к приведению вверенного участка в энергетически безопасное состояние: техническую воду и сжатый воздух отключить, сети электропитания обесточить, подачу газа перекрыть на центральном распределителе. В случае если объект будет подвергнут бомбардировке или иным способам разрушения, немедленно обеспечить вывод людей в укрытия.

Всем специалистам и их семьям предписано в течение суток сформировать так называемые «тревожные комплекты»: вода и питание на три дня из расчёта на одного человека, запасная обувь и одежда, одеяла, личные документы, деньги, медикаменты, перевязочные материалы.

Организована добровольная патрульная служба для ведения дежурства на территории городка в ночное время с целью предотвращения появления посторонних лиц и их выявления в местах нахождения советских граждан.

Начиная с 18.00 текущего дня вводилось тщательное наблюдение за резервуарами подачи питьевой воды в систему городка и дизель-генераторами, обеспечивающими электричеством жилые и служебные помещения.

От родителей требовалось повысить бдительность и не допускать отлучения детей без разрешения старших.

Обо всех нештатных ситуациях следовало немедленно сообщать офицеру безопасности или руководителю объекта.

И, наконец, было объявлено, что сформирована группа добровольной мобильной разведки в составе водителей-мотоциклистов и их помощников. Каждый водитель снабжён средством мобильной связи.

Мы тут же придумали название этой разведкоманды: «Группа “Альфа”». Вариант был принят даже без обсуждения.

Фефилов сообщил, что об обострении ситуации оповещено руководство болгарской группы, которая хотя и приехала по прямому контракту с ливийцами, но они всё же не чужие нам люди. Златко Боев уведомлён, что в случае эвакуации мы второй ходкой заберём их в наши автобусы и вывезем в место общей дислокации.

Как я теперь понимаю, собеседования прошли также и в индивидуальном порядке, были выданы сугубо индивидуальные поручения. Такое мероприятие было проведено и с Евгением, и со мной, но ни он, ни я тогда не знали о содержании этих параллельных встреч. Суть этих разговоров сводилась к тому, чтобы скрытно проникнуть на территорию финского городка и выяснить характер акции, организаторов и цели их блокады. Евгению было предложено ночью на автомобиле без включения фар, со стороны пустыни, где нет ни одного блокпоста, приблизиться к городку и далее пешком пересечь линию периметра. Идти не к их главному начальнику, а к кому-то из хорошо нам известных, надёжных ребят, так как за домом руководства злоумышленники наверняка установили наблюдение. Решили, что наиболее подходящей кандидатурой для первичного контакта будет инженер-энергетик Ярмо Косккинен.

В это время, пока Евгений совершал свой дерзкий бросок, я, ничего об этом не подозревающий, делаю другой манёвр: при свете фар, перебрасывая машину с одной обочины на другую, освещая как можно более широкий участок, медленно подъезжаю к шлагбауму. Отвлекая внимание, играя под дурачка, веду разговор с автоматчиками, как можно дольше удерживая их в зоне своего действия. Минут через двадцать-двадцать пять, если только не потребуется более раннего отхода, я возвращаюсь к себе в городок.

Наш план сработал, и я вовремя подкатил к дому, где жил Александр Лихачёв, наш директор. Там был и Юрий Фефилов. Я доложил о выполнении задания, собрался было идти домой, но Лихачёв попросил меня задержаться. Именно в тот момент я узнал о миссии Жени Барышникова. Его мы ждали не менее часа. Когда и он прибыл, тут же зашторили и без того плотно закрытые окна, включили малый свет, кондиционер и, на кой чёрт – непонятно, магнитофон. Поняв мой вопросительный взгляд, Фефилов пояснил, что это дополнительная звуковая ширма.

Женьку здóрово колбасило после поездки к финнам. Но всё же он чётко разложил ход операции:

– Заехал сперва по трассе как можно дальше, свернул в сторону пустыни. Далее – на самом тихом ходу – ещё километр-полтора. Вышел, осмотрелся, прислушался – вроде тихо. Медленно пошёл в сторону финского городка. Блин, луна светит, как прожектор! Хорошо, когда в машине ехал, – дорогу видно без фар, но зато потом меня стало видно, как прыщ на белой …. Словом, как родинку на белом теле – кругом ведь голая пустыня. Подошёл к периметру, остановился, опять прислушался и даже принюхался – вдруг кто курит неподалёку. Всё спокойно.

– Ладно, можно покороче, – сказал Лихачёв. – Давай о главном.

Однако его нетерпения Фефилов не поддержал:

– Пусть говорит всё как было. Каждая деталь важна.

В итоге Женя добрался до жилища Косккинена, тихо стукнул в окно. Далее получилось такое сообщение.

– Тот, молодéц, свет не стал включать, чуть приподнял шторку. Тихо открыл входную дверь, впустил меня. А там у него ещё трое, уже хорошо выпившие. Не теряя чувства юмора, но при этом не повышая громкости разговора, она сказали, что террористы оцепили городок под самое утро. Оборвали все телефонные провода, от всех машин забрали ключи, филлипинских работников отогнали в дальний угол городка, заперли в ангаре. Было видно, как по дороге захватчики били безропотных филлипинцев прикладами. Финнов трогать не стали, боясь, очевидно, что русским это может здóрово не понравиться. На радостях от того, что «финская блокада», как они шутливо назвали инцидент, прорвана, гости Косккинена предложили мне присоединиться к застолью. «Рано радоваться, парни, – сказал я, – надо осаду снимать. Дела в Триполи напряжённые. Тут и ежу понятно – просто так никто не стал бы рисковать». Косккинен, тёртый калач, поделился соображением: «Идти к боссу – опасно. Надо сходить к Лундквисту, главному инженеру. Я краем уха слышал, что у него находится наше письменное обращение к мировому сообществу. Если ты, Евгений, отвезёшь это письмо в своё посольство, я – твой личный должник». Остальные присутствующие единогласно подтвердили такую решительность коллеги. Ушёл Косккинен, но уже через полчаса вернулся с пакетом за пазухой. «Вот, это то самое письмо-обращение к миру, на финском и английском языках», – завершил Барышников.

Всем бросилось в глаза то, что финны не воспринимали случившееся как трагедию. Они сумели сохранить спокойствие и чувство юмора. Хорошая черта финского характера!

Мы внимательно изучили документ. Лихачёв предложил снять с него ксерокопию, а оригинал завтра утром наш кадровик отвезёт в Триполи и передаст послу.

Но нашему плану не суждено было осуществиться так просто.

По домам мы разошлись где-то к двум ночи. Только собрался я ложиться спать, как по громкой радиосвязи прошёл сигнал: «Внимание, час “Ч”! Внимание-внимание всем – час “Ч”!»

Мои домочадцы вмиг сообразили, что к чему. Дети проснулись в одно мгновение, быстро оделись. Младший сынишка командирским голосом даёт распоряжение: «Вода, еда, одежда – всё взять!»

А мы ведь только сегодня вечером всё собрали. Оказалось – вовремя.

Стараясь не перепугать детей и женщин, собрались в условленном месте, но где-то в глубине сознания теплилась надежда, что это наш чекист проводит учебную тревогу. Оказалось, всё гораздо серьёзнее.

Лихачёв на ходу только бросил: «Ливийцы прислали гонца. Им удалось перехватить радиосообщение, с европейской военной базы курсом на Ливию вышли пять бомбардировщиков F-111. Есть опасение, что бомбы могут упасть и на наш объект. Всех эвакуировать!»

К нашим заводским автобусам присоединился и автобус сотрудников Профтехцентра, наших преподавателей, работающих в Бени-Валиде по прямому контракту. За ними ливийцы прислали шикарный автобус «Fiat», с кондиционерами и туалетом. Но наши неказистые на первый взгляд автобусы посрамили западный лоск и шик. Дорога по каменистой пустыне – не променад по городскому асфальту. С низкой посадкой их автобус то и дело шоркал брюхом по острым глыбам, одна дверь вообще слетела с несущих кронштейнов. А нам хоть бы хны – наши танки пройдут везде! Особенно радовались автобусам-вездеходам дети. Для них стрессовая, в принципе, ситуация превратилась в приключенческий квест.

Пока автобусы добирались до заданной точки, туда-сюда сновали мотоциклы подвижной разведки, проверяли, нет ли кого на нашем пути, нет ли каких сюрпризов. Микроавтобус с врачами шёл параллельным курсом. Я тогда подумал: вот, мол, только в таких ситуациях мы, россияне, способны на героизм, образцовую дисциплину, организованность и полное подчинение личных интересов интересам всего коллектива.

Чего, увы, нельзя было сказать о болгарах.

Мы хотя и дали слово не оставить их беде, но, когда городок в одночасье вдруг опустел, у болгар начал падать дух, люди поддались панике. Наскоро собрав пожитки в чемоданы, люди пешком ринулись вслед ушедшим русским автобусам. Не обошлось и без казусов.

Рассказывают, один болгарский работник, вечером изрядно приняв на грудь ракии, к утру пришёл в сознание. Прислушался… Его насмерть перепугала гробовая тишина, висевшая над всем городком: молчат дизель-генераторы, света не видно ни в одном окне, не гудят кондиционеры. Он метнулся было к соседу, но у того дверь заперта и на стук никто не ответил. Бросился ко второму домику – та же картина. От страха остаться одному в дикой пустыне мужик завыл не хуже бездомной собаки.

Оказалось, не все люди покинули городок. По особому распоряжению нашего особиста скрытно от всех остались шесть наших специалистов – для охраны топлива, баков с питьевой водой и для профилактики мародёрства, если такие сволочи вдруг объявятся в городке. Один из охранников потом рассказывал, как утром они заметили человека, в безумии метавшегося по пустым улочкам городка. Увидев, что к нему на помощь идут русские, тот в голос зарыдал, запричитал, как деревенская баба на поминках.

Лагерь развернули в низине, в складке местности подальше от объекта. Это на тот случай, если бомба угодит в завод, где полно природного газа в цистернах, где и порох есть, и если всё рванет, чтобы взрывной волной не поубивало всех на равнине.

Разместив женщин и детвору в автобусах, собрав разбежавшихся по пустыне братýшек, мужчины поделились на смены, по очереди несли вахту. Самых маленьких прямо в одежде укладывали на автобусные кресла. Почему в одежде? А если нештатная ситуация, налёт вражеской авиации и нападение террористов, то как без одежды-то? Ребятки постарше спали сидя, потеснее прислонившись друг к другу. Поскольку больше свободных мест не было, дежурившие мамочки по двое стояли в проходе, спина к спине, готовые в любой момент прийти на помощь детям. У одной женщины была ещё одна задача: сохранить сумку с деньгами столового кооператива и кооперативного продуктового магазина, организованных по решению общего собрания. Когда загудела сирена, ей пришлось в присутствии понятых снимать кассу. Она пробовала передать довольно увесистую сумку руководителю финансовой службы объекта, но тот резонно отказался, сказав, что если дело дойдёт до полной эвакуации, женщин и детей будут отправлять через Тунис, а мужчин – через порт Мисурата кораблём до ближайшего порта в Италии. Эти деньги ей могут понадобиться для оплаты питания и медикаментов в случае чего. Вот она и металась от своих детей до места, где она под сиденье засунула деньги.

Нашлось портативное радио, по которому переводчики, владеющие несколькими иностранными языками, также по очереди вели сеансы радиомониторинга, улавливая любые сообщения о продвижении вражеских бомбардировщиков.

По тому, как среди пустыни вдруг раздались радостные возгласы и хлопанье в ладоши, люди поняли, что есть и хорошие новости. Радиоперехват показал, что один из самолётов был сбит на подходе к Триполи силами национальной ПВО, а остальные, сбросив боезапас куда попало, повернули восвояси.

Где-то вдалеке, ближе к объекту, сразу с четырёх точек заработали зенитные установки «Шилка». Так салютовав, ливийцы праздновали победу.

В городок мы вернулись только поздним утром, но на работу вышли все как по расписанию.

Стали ждать новостей от финнов. Они, радостные и в лёгком похмелье, появились после обеденного перерыва. К нам приехали Косккинен и Лундквист, рассказали, что наш сотрудник передал письмо советскому послу, а тот, связавшись со своим финляндским коллегой, провёл встречу и вручил заветное письмо. Финский посол принял самые экстренные меры, выступил с ультимативным заявлением: если осада с городка финских и филлипинских специалистов не будет снята в ближайшие часы, он обратится в Совет Безопасности ООН и передаст полученное документальное свидетельство о бесчинствах, творимых по отношению к его согражданам провокаторами в Ливии.

Ультиматум сработал!

Наши специалисты, люди ещё той, советской закалки, показали свои самые лучшие качества. И финны тоже молодцы.

Рассказ о том, сколько потом болгарской ракии и финской самогонки было выпито в честь советских друзей, сколько тостов было произнесено за дружбу и сотрудничество, – лучше оставить за рамками повествования. Ливия ведь – страна «сухого закона».

Но я вам скажу, чисто между нами, не для разглашения, под этот шумок с нами пили даже некоторые ливийские командиры, в обход строгих запретов полковника Каддафи.

Общая победа оказалась хмельна и сладка на вкус.