Памятуя об обещании перед отъездом в Гавану навестить Калашникова, Ванин позвонил ему в приемную. Ответил помощник главного конструктора Николай Николаевич Шкляев, бывший военпред ГРАУ – Главного ракетно-артиллерийского управления Минобороны. Ванин доложил о сути своей просьбы. Шкляев посмотрел расписание приема на текущий день:
– У Михаила Тимофеевича сегодня очень плотный график. Хотя погодите! Вы можете быть у нас через пятнадцать минут?
– Уже в пути! Ждите. Я умею быстро бегать. В самой беседе обещаю уложиться в пять-десять минут.
– А это уже не от вас зависит. Теперь вашим временем распоряжается Михаил Тимофеевич, вы ведь сами это хорошо знаете…
Уже подходя к зданию, где располагался отдел главного конструктора, Ванин неожиданно повстречал Виктора Калашникова, сына Михаила Тимофеевича. По доброте душевной и в знак старой дружбы Виктор, кстати, сам маститый конструктор, накануне выделил Ванину из личных запасников две книги отца и визитные карточки, также с автографами. К слову сказать, в творческом тандеме с Алексеем Драгуновым, сыном другой легенды отечественного оружейного дела, была создана целая серия экспериментальных разработок. По их собственному признанию, наиболее удачным и оригинальным оказался пистолет-пулемет ПП-19 «Бизон» с подствольным шнековым магазином на 64 патрона под штатный боеприпас 9х18 мм, сконструированный по заданию МВД России. Когда он работал в отделе военно-технического сотрудничества, при каждом удобном случае Ванин любил поупражняться в стрельбе из «Бизона». Действительно, отличная получилась машина. Жаль, что теперь, в связи с переходом в другой отдел, встречаться с Виктором и Алексеем стало сложнее. Это только в данном особом случае Ванин вновь с головой окунулся в знакомую и любимую атмосферу оружейников.
К тому, что почти все вопросы ему приходится решать быстро и оперативно, Ванин давно привык – это же российская оборонка, а не ленивый южно-европейский базар. Заводчане умеют ценить даже секунды. К примеру, каждый день, проходя через турникет на проходной, работник предъявляет пропуск с микрочипом, прикладывая его к сенсору. Если ты проходишь контроль не позднее пяти минут до начала смены, то система открывает проход баз каких-либо проволочек. Если же ты делаешь это позже, даже с опозданием хотя бы на 3 (!) секунды, система делает отметку и немедленно посылает сообщение твоему вышестоящему руководству с предписанием рассмотреть это нарушение трудового распорядка и предложением принять соответствующие меры воспитания. Почему 5 минут и не позже? Если твоя смена начинается, скажем, в 08:30, то к этому времени ты обязан быть уже на рабочем месте. Таким образом, ты должен пройти КПП как минимум в 08:25. Эти 5 минут даны для того, чтобы ты успел дойти – хоть добежать, хоть долететь (!) – от проходной до своего рабочего стола. Как-то, выступая перед студентами Ижевского механического института, Ванин в пылу дискуссии о дисциплине и цене времени бросил такое сравнение:
– Да если бы в нашей оборонке к расходу рабочего времени относились так же, как на гражданке, то у нас ни подводные лодки никогда не смогли бы погружаться так глубоко, ни самолеты не полетели бы со скоростью, равной трех-пятикратной скорости звука, а про космос вообще речи нет…
Вот такая выходит арифметика. Ванин до мозга костей чувствовал себя оборонщиком и в душе гордился этим.
Захандрил мой друг: дела – ни к черту, дома с женой – проблемы, дочка связалась с дурной компанией. Впору зáпить.
Идем мы с ним по улице. Я пытаюсь как-то взбодрить его, но чувствую, что силы моих слов недостаточно. И вот вижу: по противоположной стороне, шаркая, бредет бомж. Засаленная куртенка, дырявые штаны. Обросший, ссутулившийся, в стоптанных башмаках на два размера больше. От него зловоние чувствовалось даже за двадцать шагов.
– Пошли, – говорю я другу, – спросим у него, в чем в жизни счастье.
Подходим. Мужик не понял, чего мы от него хотим, стал сторониться.
– Погоди, приятель. Тебя как зовут?
– Шустрый. Погоняло такое.
– А имя у тебя есть?
– Ишь чего захотел! Было имя, да сплыло.
– А ты все же скажи. Мы тебе худа не сделаем.
– Ну, коль вы без злого умысла, то Федор.
– Скажи, Федор, ты счастливый человек?
– Вон куда занесло! Ежели по-честному, то да. Сегодня и поел, и четушку заработал. Вот.
Федор достал ополовиненную посудину.
– А скажи, ты бы меня с другом угостил? Не пожадничал бы?
– Кто? Я? Пожадничал?!.. Ребята, а ничего, что стаканá нет? Из горлá будете?
Федор стал решительно отворачивать пробку.
И тут мы с другом разом обратили внимание: на запястье у Федора была наколка с изображением пятиконечной звезды над перекрестием двух мечей.
Заметив наш взгляд, Федор поспешил опустить рукав.
– Воевал? – спросил мой друг.
– Воевал, – сухо, будто чужим голосом, ответил Федор.
– Ладно, дружище, пить мы не будем. Просто захотелось узнать, что ты за человек. Прости. Вот возьми немного денег. Сходи в баню, побрейся, купи чего-нибудь поесть. Своих ведь негусто, – я попытался отвести внимание от наколки.
Федор в лице переменился, исчезла хмельная ухмылка:
– Вам и впрямь интересно узнать, что я за человек? Да меня давно за человека-то не считают… Счастлив ли я? Да кто мне скажет, что такое счастье?! А денег ваших не возьму, не проси. После такого принять подачку – хуже, чем украсть… Как звать-то вас, мужики?
– Василий и Сергей. А тебе-то зачем?
– А затем. Не ожидал я от вас… Каков я человек… Хочу за вас помолиться. Сегодня в церковь не пойду. Пьян я. А завтра просплюсь, протрезвею, помоюсь, вот тогда и в церковь можно.
И он, выпрямив спину, твердым шагом пошел прочь.
Машина за Ваниным пришла к восьми утра.
– Едем на 25-й километр, в часть, – сказал он водителю, – там встречаемся со всеми.
В стороне от основных дорог располагалась Н-ская войсковая часть – стрелковый полигон. Тут обычно проводились мероприятия огневой и тактической подготовки подразделений местных силовых ведомств.
Полигон был разделен на несколько секторов: 25-метровая короткая трасса для пистолетных упражнений, длинная полоса препятствий, 500-метровая трасса для стрелков из автоматов и пулеметов. Трасса для снайперов была организована отдельно, рядом с сектором для метания гранат.
Возле самого штаба части – плац, и тут же – высокая башня для отработки навыков лазания по стенам – альпинистской подготовки.
На обваловке длинного рубежа стоял старый, весь оржавевший БТР, а в самом дальнем углу – такая же старая самоходка.
Еще издали Ванин услышал выстрелы – ребята вели пристрелку оружия.
«Молодцы, парни», – подумал Ванин. Он знал, опытные бойцы, они всегда перед «показухами» доводили все до ума, чтобы все было, как надо.
На обваловке уже стояли столы с патронами. Возле столов начальник пункта боепитания с красной повязкой Ильяс Галеев.
Увидев Ванина, подошел командир отряда капитан Володя Феоктистов, поприветствовал, отдав честь.
– Здравия желаю, Алексей Валерьевич. У меня все готово.
– Отлично, Володя. Пойдем, поздороваемся с ребятами, – и они направились к огневому рубежу.
Ванин хорошо знал этот отряд, неоднократно бывал у них в гарнизоне, проводил занятия по новинкам отечественного и зарубежного стрелкового и специального оружия, участвовал в нескольких учениях в качестве консультанта. Приглашали его и на собрания по случаю присвоения очередных и внеочередных воинских званий, или на вручение боевых наград. Словом, Ванина здесь знали и видели не первый раз.
С бойцами здоровался, как заведено в спецназе – крепко пожав руку и обнявшись.
– Как мишенная обстановка? – поинтересовался он у командира.
– На короткой трассе – грудные, для пистолетов и пистолетов-пулеметов. На 100 метрах – грудные и ростовые, для автоматов. На 300 и 500 метрах – дзоты, для пулеметов, там, в левом углу, падающие мишени для снайперов.
– А это, что за бочки? – пальцем указал Ванин.
– Это персонально для вас. Дистанция 200 метров, в бочках бензин с керосином. Вы хотели из ПКМа бронебойно-зажигательными вáльнуть.
– Добро, добро, – подытожил Ванин.
Ровно в 10:30 подошли представительские автомобили. В первой был Тримаскин и Селиванов – представители из Москвы. Из второй вышли Вробель и Планке – гости из Австрии.
Увидев Ванина в униформе, без погонов и знаков отличия, без петлиц, Планке глянул на Вробеля.
– Необычная форма. Это какие рода войск?
Вробель улыбнулся, быстро сообразил:
– Часть – НАТО, а основной элемент формы одежды – русский, морская пехота. Так одеваются, пожалуй, только профессиональные наемники, ха-ха-ха.
Командир и бойцы ждали на позиции.
Кроме штатного армейского, по табелю положенности в «Кречете» стояли на вооружении и специальные виды, чего, обычно, посторонним не демонстрируют.
Прошел звонок от помощника Калашникова: «Главному вчерашнее мероприятие понравилось. По его указанию гостей посадят на борт через ВИП-зал, без лишних глаз. Ждите, Михаил Тимофеевич уже выехал».
Не успел помощник закончить сообщение, подошла машина с Калашниковым.
Он со всеми поздоровался и, не нарушая начавшуюся церемонию, передал слово Ванину для представления образцов вооружения и их тактико-технических характеристик.
Далее Ванин объяснил порядок стрельб.
Закончив объяснения, гостям выдали наушники. Калашников от наушников отказался, а вместо них использовал две пустые пистолетные гильзы, вставив их в ушные раковины донцем внутрь.
Планке заметил это и спросил: «Так тоже делают профи?» Вробель кивнул головой: «У них, похоже, любителей вообще нет».
И тут началась музыка!
Ребята снарядили магазины обычными патронами и трассерами: три обычных, один трассирующий – так хорошо видно, куда ложатся пули.
Стреляли спецназовцы виртуозно. В глазах Планке и Вробеля восхищение и восторг.
Был полный штиль, безветрие, и густой дым повис сизым облаком над линией огня.
Планке вдохнул полной грудью и просиял: «Для солдата нет слаще запаха пороха».
Потом объявили небольшой перерыв.
Гостям подали чай из общего армейского термоса. Гости пили с благоговением.
Тем временем поставили дверь, переносные стены – будет демонстрация спецоперации «Захват».
Ванин уже стоял с бойцами и поверх куртки надевал бронежилет, на голову – шлем-сферу. На локтях и коленях специальные титановые щитки.
Первым номером шел коренастый, крепко сбитый Дима Кочергин, по отрядной кличке Кáканька. В левой руке – тяжеленный щит, в правой – автоматический пистолет Стечкина АПС.
Вторым шел Ванин, вооруженный новехоньким штурмовым самозарядным гладкоствольным карабином ижевского производства. Этого еще ни один иностранец не видывал.
За Ваниным – Костя Перевозчиков, с таким же ружьем.
По громкой связи, чтобы все слышали, вещал командир: «В укрепленном здании засела группа террористов, опасных преступников. Вооруженные до зубов террористы отказались сдаться и сложить оружие. Поступил приказ о их уничтожении… Внимание, штурмовая группа…»
Бойцы изготовились, командир отдает приказ: «Захват!»
Двумя оружейными выстрелами специальными патронами Ванин и Перевозчиков вышибают дверной замок. Дима Кочергин ударом ноги вываливает ее окончательно и, сделав три-четыре шага вперед, щитом и огнем, на ходу прикрывая идущих за ним товарищей, из пистолета поражает первых двух «террористов». Ванин следует сразу за ним, потом делает приставной шаг влево, производит первый выстрел с левой руки и тут же, ловко перехватив ружье, сделав шаг вправо, открывает огонь с правой, а затем ведет так называемый инстинктивный огонь от бедра. Костя, уходя влево, делает кувырок и, стреляя с колена, уничтожает тех, кто находился в левом секторе обстрела. Задание выполнено!
Вся операция длилась меньше десяти секунд.
Переоблачившись, Ванин вернулся к гостям. Тримаскин поздравил его первым: «Я и не знал, Алексей Валерьевич, что ты так здорово колбáсишь. Лихо, с обеих рук, да еще от бедра, маятником в раскачку».
Ванин, немного смущенно и все еще не придя в себя, ответил: «Ребят надо благодарить. Я что, покуражился, а им завтра в реальный, непоказушный бой… Есть еще одно упражнение…»
Ванин взглядом нашел Феоктистова.
– Ну что, покажем пулемет Калашникова под западный патрон 7,62х51? Ленту снарядили?
– Так точно, все готово. – Феоктистов подвел собравшихся к позиции. – Алексей Валерьевич, пулемет пристрелян на 300 метров, но мишени стоят на двухстах – делайте поправочку.
– Учтем, Володя. – Ванин поднял пулемет, приладился. – Попробуем так, ребята, как когда-то в школе учили, с рук.
Дал первую короткую очередь. Недолет, немного правее. Сделал поправку. Еще очередь. Лучше, но еще чуточку повыше.
Дал третью, длинную. Первые пули вырвали клочья земли метрах в двух, спереди, и чуть левее бочки, но зато последующие четко вошли в цель…
Раздался глухой хлопок, бочка подпрыгнула, несколько раз перевернулась в воздухе, и в небо вырвалось пламя вперемежку с клубами черного дыма.
Под аплодисменты Ванин опустил пулемет, поставил его на предохранитель. – Стрельба окончена, оружие на предохранителе.
Планке подзадоривал: «А вторую бочку?»
О проекте
О подписке