Сокало

Захватив в 1521 году столицу ацтеков Теночтитлан испанцы стали строить на ее месте новый город. В самом центре разбили огромную площадь. Вначале она называлась Главной площадью, затем – Оружейной, а сейчас – площадью Конституции.

В 1842 году на площади решили в честь независимости от Испании установить памятную колонну. Построили пьедестал. Он простоял несколько лет. Но до строительства колонны руки так не дошли – в середине XIX века политическая ситуация в стране была очень нестабильной. Ни один президент не мог удержаться достаточно долго, чтобы заняться сооружением монументов. Все силы уходили на удержание власти. Сейчас уже и следов постамента не видно – на его месте гордо возвышается гигантский флагшток с мексиканским флагом. Памятник позднее все же поставили – в 1910 году, к столетию независимости, но в другом месте. А площадь до сих пор иначе как Сокало (по-испански, «пьедестал», «основание») и не называют.

Как писал Владимир Маяковский:

 
Брат «Notre Dame’a»
на площади, —
а около,
запружена народом,
«Площадь Конституции»,
в простонародии —
«Площадь Сокала».
 

Дома, церкви и дворцы вокруг площади строили на старых фундаментах, да и в качестве стройматериалов использовали древние камни. Так на месте главного храма ацтеков появился дворец конкистадоров братьев Авила. Позже братьев (вместе с сыном Кортеса – Мартином) обвинили в заговоре. Дворец снесли, а на его месте устроили городскую свалку.

В 1905 году Константин Бальмонт увидел здесь: «Пыль Теночтитлана, превращенного в трамвайную Мексику, город приезжих прожорливых белоликих и обнищавших последних ацтеков, пьющих свою пульке в вонючих кварталах. Рвань, нищета, голоножье, каких не увидишь и в Москве…». Но еще больше него возмутило другое: «Мне не жаль изуродованных тел, мне не жаль убитых. Но видеть мерзкий христианский собор на месте древнего храма, где молились Солнцу, но знать, что он стоит на зарытых в землю памятниках таинственного искусства. О, трижды, семью семьдесят раз мерзавцы европейцы!»

Тогда действительно казалось, что в центре Мехико никаких следов ацтеков не осталось. Но в 1978 году на окраине площади Сокало при прокладке кабеля случайно были найдены руины пирамиды Уицилопочтли – ее назвали просто «Большим храмом» (по испански Templo Mayor).

Ацтеки любили строить пирамиды как слоеный пирог – над старой пирамидой насыпался слой земли и получалась новая – еще больше и красивее. Поэтому все пирамиды были похожи на русские матрешки. Вот и на этом месте стояла пирамида из семи «вложенные» друг в друга пирамид. Самая верхняя из них была высотой 60 метров, а на ее вершине стояло два храма – в честь бога войны Уицилопочтли и бога дождя Тлалока.

Испанцы разрушили все семь пирамид до основания. Только его и откопали археологи. И то не весь. Большая часть комплекса осталась под фундаментами окружающих храм величественных зданий, среди которых, в частности и Президентский дворец. Не сносить же его ради удовлетворения любопытства археологов.

Кафедральный собор, выходящий фасадом на площадь Сокало, испанцы тоже строили на руинах одного из храмов ацтеков. Старейший католический храм Латинской Америки заложили в 1573 году, но строительство растянулось на следующие 240 лет. Поэтому в архитектурном облике церкви можно увидеть следы и классицизма, и барокко.

Владимир Маяковский в книге «Мое открытие Америки» заметил: «… катедралем для молений пользуются мало – у катедраля с одной стороны вход, а с другой – четыре выхода на четыре улицы. Мексиканские синьорины и синьориты пользуются собором как проходным двором для того, чтобы, оставив в ждущем шофере впечатление религиозной невинности, выскользнуть с другой стороны в объятия любовника или под руку поклонника».

Место для собора было выбрано неудачно. Он буквально на глазах уходит под землю. Сейчас пол собора находится уже на глубине около трех метров ниже уровня площади. И собор продолжает тонуть в песке, на котором его построили. Еще лет через триста-пятьсот лет только купол и будет возвышаться над уровнем земли. Если конечно собор простоит так же долго, как пирамиды, на руинах которых он построен.

Землетрясения, ураганы и пожары здесь случаются довольно часто. То, что церковь сохранилась до наших дней, уже само по себе чудо. В 2008 году во время реставрации колокольни строители в выемке каменного шара нашли заложенную в 1791 году в основании креста свинцовую коробку с оберегами. Среди них были монеты, пергамент, 23 медали, кусочек воска, получивший благословение папы римского, а также гравюра с изображением Святой Варвары (считалось, что эта святая защищает от попадания молнии), пять крестов из пальмовых веток (они должны были защищать церковь от ураганов).

Владимир Маяковский в стихотворении «Богомолье» писал:

 
Вот Мексика, например,
потому и нравственна,
что прут
богомолки
к вратам церквей.
Кафедраль – богомольнейший из монашьих
институтцев.
 

Испанцы активно боролись с искоренением религии и культуры «дикарей» – так они называли американских индейцев. Конкистадоры их завоевывали, а просвещать, крестить и вразумлять взялась католическая церковь.

Казалось, католическим миссионерам удалось полностью искоренить язычество. Но нет. Прямо у стены собора стучат барабаны и бьют бубны, раскрашенные яркой краской и перьями индейцы танцуют магический танец. Конечно, все это сейчас делается «понарошку» – исключительно как аттракцион для туристов, чтобы привлечь их внимание к сувенирным лоткам и развалам.

В 1925 году Владимир Маяковский писал: «По городу горох выстрелов. Сбежавшаяся полиция не всегда обнаруживает убийство… Газеты об убийствах пишут с удовольствием, но без энтузиазма. Но зато, когда день обошелся без смерти, газета публикует с удивлением: «Сегодня убийств не было». И в наше время Мехико – город, мягко говоря, не самый безопасный. Власти пытаются держать под контролем хотя бы самый центр – там находятся Президентский дворец, мэрия и правительственные здания. На каждом углу стоят патрули, в промежутке между ними – бронетранспортеры и «черные воронки». Чтобы своим одним видом запугивать потенциальных нарушителей общественного порядка. Тут же – видимо для тех, кто планирует отправиться в прогулку по удаленным от центра районам – продают все самое необходимое: бронежилеты, дубинки, баллончики со слезоточивым газом… Хотя вряд ли это реально поможет. Преступники здесь обычно вооружены огнестрельным оружием. И не долго думая пускают его в ход.

Для того, чтобы выйти из охраняемой зоны и попасть в «зону анархии», достаточно пройти метров триста. Вначале замечаешь, что полицейских вокруг уже не видно, а затем улицы превращаются в огромный стихийный рынок. Торговцы прямо на тротуарах или даже на мостовой раскладывают типичные китайский ширпотреб. Ощущение такое, что торговцев здесь явно больше, чем покупателей. Никакого ажиотажа нет. Все тихо, мирно и спокойно. И вдруг, словно прошла волна, взбаламутившая это сонное болото. Торговцы – один за другим стали быстро сворачивать свои «ларьки». Технология, видно, давно отработана. Достаточно взять покрывало, на котором разложен товар, за углы, и связать их между собой. Вместо прилавка получается просто большой узел. А торговец превращается в обычного деревенщину, который приехал посмотреть столицу и просто всего лишь остановился немного отдохнуть. Вскоре стала понятна и причина такого магического превращения. На улице появился полицейский наряд. Официально на улицах Мехико торговать запрещено. Но безработных, пытающихся хоть как-то сводить концы с концами, очень много. Им приходится идти на риск. Если поймают за торговлей, то товар конфискуют. Но Мексика страна все же демократическая. И полицейские официально не могут устраивать обыск, копаться в личных вещах. Поэтому достаточно иметь быструю реакцию, чтобы при появлении полиции успеть свернуть свой товар в узел. Скорее всего и без коррупции здесь не обходится. Полицейские очевидно совершают свой обход чисто формально – не спеша, вразвалку, как бы прогуливаясь. Как и у нас, строгость законов компенсируется необязательностью их выполнения.

Все знают, что в Мехико высокий уровень преступности. Но одни видят главную причину в корумпированности правоохранительных органов, другие – в бедности и социальных проблемах, третьи – в характере мексиканцев. Оригинальный взгляд на эту проблему высказал российский путешественник Фердинанд Петрович Врангель, побывавший в Мехико в 1836 году: «к чести низших слоев мексиканцев нужно сказать, что при такой плохой полиции и слабом правительстве среди них не часто встречаются нарушители порядка; если бы это было в России, то в городах происходили бы совершенно иные вещи, чем в Мексике».

Мехико – город музеев

Мехико – большой, грязный и опасный город. Но его же, как это ни странно, можно назвать и «городом музеев». Даже по официальной статистике здесь насчитывается свыше 1400 музеев (для пример, в Москве всего 353 музея, а в 2011 году в празднике «ночь музеев» в Москве приняло участие всего 159 музеев – остальные, видимо, совсем уж никому не интересны или существуют лишь на бумаге!).

Все музеи Мехико любовно пересчитаны и пронумерованы. У входов выставлены стандартные таблички с номерами государственной регистрации. Только по ним и можно понять, какой старинный особняк в центре города музей, а какой – нет. Иначе можно заходить буквально в любой дом или церковь – настолько все они оригинальные. И в некоторые дома мы, действительно, заходили, не сразу поняв, что попали не в музей, а на чью-то частную территорию. К счастью, никто не возмущался. К туристам здесь уже давно привыкли.

Конец ознакомительного фрагмента.