На границах тревожно

Кратко обрисовав ситуацию в Европе и особенности взаимоотношений России с Западом, стоит коснуться и ее связей с Востоком. Одной из самых могущественных «соседок» нашей страны являлась Османская империя. Ее владения охватывали Северную Африку, Ближний Восток, половину Закавказья, Балканы, Северное Причерноморье. Турки выставляли огромные армии, первыми обзавелись регулярной пехотой – корпусом янычар. Однако в XVII в. у Блистательной Порты обострились внутренние проблемы. Избаловавшиеся янычары свергали неугодных султанов, в стране периодически вспыхивали восстания, углублялись коррупция, интриги и грызня гаремных группировок. Пользуясь этими затруднениями, персидский шах Аббас и его преемник Сефи I попытались отобрать у Турции Закавказье и Ирак. Начались войны, затянувшиеся на несколько десятилетий.

Москва старалась поддерживать с Портой нормальные отношения, развивала торговлю, а при Филарете заключила союз против общего врага, Польши. Но в целом обстановка у южных границ России была сложной. Серьезные проблемы создавало зависимое от Стамбула Крымское ханство, сделавшее своим постоянным промыслом набеги на Русь и Польшу и работорговлю. Царскому правительству приходилось откупаться от Крыма богатыми ежегодными «поминками», которые сами татары называли данью. Султан же приструнить хана не мог, да и не хотел – татары отстегивали ему 10 % добычи, на работорговле наживались турецкие купцы. Впрочем, и хан, если бы даже пожелал, не мог удержать своих подданных, иначе они его свергли бы. И даже сохраняя за «поминки» мир, все равно отпускал «подкормиться» на Русь своих царевичей и мурз с их отрядами.

Для защиты от них правительство было вынуждено каждое лето выдвигать на южные границы войска. Была построена оборонительная система «засечных черт»: сплошные линии засек, рвов, валов и дерево-земляных стен, проходившие по рубежам Болхова – Белева – Одоева – Крапивны – Тулы – Венева – Рязани. Противовесом Крыму служил и казачий Дон. Со времен Ивана Грозного он признавал над собой власть царя, но сохранял еще независимость. Казакам ежегодно высылалось хлебное, денежное жалованье, сукно, порох, свинец. А они за это несли сторожевую службу. Но обороной не ограничивались. В ответ на вторжения крымцев эскадры казачьих челнов выходили в море, нападали на турецкие корабли, грабили прибрежные города и селения. Причем донцы и запорожцы нередко действовали совместно – несмотря на противостояние России и Польши, казаки вели себя по собственному разумению и считали друг друга «побратимами». Так что контакты Москвы и Стамбула постоянно омрачались взаимными претензиями. Турецкие послы жаловались царю на донцов. Их выслушивали и разводили руками – дескать, казаки люди вольные, государя не слушают. После чего вываливали ответные жалобы на крымцев. А на Дон отправлялось очередное «государево жалованье».

На юге существовало еще несколько полунезависимых образований. На территории Кубани и нынешнего Ставрополья кочевала Малая Ногайская Орда, считавшаяся в подданстве Крыма и Стамбула. А между Волгой и Яиком (Уралом) обитала Большая Ногайская Орда, то присягавшая царю, то выходившая из повиновения. На Северном Кавказе существовали десятки мелких княжеств. Черкесских, осетинских, кабардинских, в Дагестане – ханство Аварское, княжество Эндереевское (в зависимости от них находились чеченские и ингушские мурзы), шамхальство Тарковское, уцмийство Кайтагское, мойсульство Табасаранское, княжество Тюменское, владение Цахурское. Горцы западной части Кавказа тяготели к Турции и часто присоединялись к татарским набегам. А княжества, лежавшие восточнее, приняли российское подданство. На очень льготных условиях. Они полностью сохраняли самоуправление, жили по собственным законам, не платили дани, к ним не назначалась царская администрация. Зато горцы получали право торговать в русских городах, нередко поступали на государеву службу.

Связи России с Персией определялись взаимной заинтересованностью в торговле. Иран в XVII в. стал главным мировым экспортером шелка, который очень дорого ценился на Западе. Не только в качестве экзотики – европейцы тогда мылись редко, и шелковая одежда была единственным эффективным средством от насекомых. Главной шелковой трассой являлся путь по Волге, через Москву – а дальше этот товар шел в Ригу или Архангельск. Что было очень выгодно для России. Казна обогащалась пошлинами. К тому же, по русским законам, торговля напрямую между иностранцами запрещалась. И на перепродаже наживались русские посредники. Англичане, голландцы, датчане, французы неоднократно подъезжали к царю с просьбами разрешить их купцам транзитную торговлю с Персией через территорию России. Но тогдашние наши правители строго блюли национальные интересы, и подобные обращения неизменно встречали отказ.

Иранские шахи тоже были крайне заинтересованы в укреплении связей с Москвой. Они закупали в России оружие. Но дружба периодически нарушалась попытками Персии подчинить Северный Кавказ. Царская дипломатия в таких случаях реагировала быстро и жестко. И при угрозе разрыва отношений иранцы, как правило, отступали. Тем не менее ситуация на Кавказе часто бывала напряженной. В здешних крепостях – Терском городке, Сунженском и Койсинском острогах, Россия держала значительные гарнизоны. Всегда наготове было и Терское казачество. А для защиты Поволжья от ногайских и калмыцких набегов при Филарете было организовано Яицкое Казачье Войско.

Россия поддерживала прочные связи и со Средней Азией – Хорезмским, Бухарским, казахскими ханствами. С ними были установлены дипломатические контакты, велась торговля. Но все среднеазиатские государства враждовали друг с другом. И вдобавок внутри каждого из них то и дело вспыхивали заговоры, драки за власть. А по соседству, в Джунгарии, выделился вождь калмыков хунтайджи Батур. Объединил разрозненные племена в мощную централизованную державу и обрушился на Среднюю Азию. Закипели войны, усугубившие упадок этого региона. Но централизация пришлась по душе далеко не всем калмыкам. Князь племени торгоут Хо-Урлюк, не желая подчиняться Батуру, с 40 тыс. кибиток откочевал на запад. Они переправились через Яик в Волго-Уральские степи, объединились с Большой Ногайской Ордой и принялись донимать набегами Поволжье и Приуралье.

В царствование Михаила Федоровича Россия значительно расширила свои восточные пределы. Закрепила за собой бассейн Енисея, перешагнула на Лену, установила связи с Монголией. Казак Петлин «со товарищи» побывал даже в Китае. И империя Мин отнеслась к русским дружелюбно, выражала готовность к дипломатическим и торговым связям. Но эта великая и высокоразвитая держава уже вовсю гнила и разрушалась изнутри. Властью заправляла клика придворных евнухов, процветали коррупция, казнокрадство. А на севере Ляодунского полуострова вдруг активизировался народ маньчжуров. Их было всего 100 тыс. – ничтожная горстка по сравнению со 150 млн. китайцев. Их сперва и не воспринимали всерьез. Однако маньчжуры перестали платить дань императорам, начали совершать набеги, угоняя пленных и скот. Поначалу захваченных людей инкорпорировали в свою среду и умножились до 500 тыс. Создали «восьмизнаменное войско» – это была не только армия, но и структура государства: в каждое из «знамен» входили воины и их семьи.

Маньчжурский хан Абахай постепенно расширял свои территории. Разгромил китайских союзников – монголов и корейцев. И провозгласил империю Цин. Именно тогда произошло разделение Монголии. В 1636 г. на созванный маньчжурами курултай собрались 49 монгольских князей, признали империю Цин, а Абахая – своим ханом. Их земли стали Внутренней Монголией. Те, кто не захотел покориться, составили Внешнюю Монголию. А северная ветвь монгольского этноса, буряты, выбрала подданство русскому царю.

В Китае же хищничество и злоупотребления властей, рост налогов и разорение населения усугубились стихийным бедствием. Грянули наводнения и засуха, вызвавшие голод. Крестьяне восстали. Началась жесточайшая гражданская война. Имперским войскам пришлось теперь сражаться на два фронта, против бунтовщиков и маньчжуров. И для Китая его смута закончилась куда более плачевно, чем для России. За 15 лет сражений погибли миллионы людей. Защитники империи Мин постепенно слабели. А вождь повстанцев Ли Цзы-чэн перебил остальных предводителей мятежа, установил единоличную диктатуру и двинул армию на Пекин. Столица пала, император Чжу Ю-цзянь повесился, и Ли Цзычэн сам взошел на трон. Но продержался лишь 42 дня, поскольку торжество повстанцев сопровождалось массовым истреблением чиновников и знати. Имперские генералы перешли на сторону маньчжуров, сочтя их меньшим злом.

Войска Абахая и лучшего китайского полководца У-Сань-гуя пошли на Пекин. Ли Цзы-чэн начал отступать, был разгромлен и убит. И Пекин стал столицей маньчжурской империи Цин. Первым императором новой династии Абахай поставил своего малолетнего племянника Шунчьжи (Ши-цзу), а сам стал при нем регентом.

Что же касается России, то, как видим, в первой половине XVII в. ее границы очень отличались от нынешних. На Неве хозяйничали шведы, сразу за Вязьмой начинались владения поляков. А южнее Калуги и Рязани, то есть южнее «засечных черт», обширные территории оставались незаселенными. Там уже лежало опасное Дикое Поле, стояли лишь города-крепости, а земля обрабатывалась только в непосредственной близости от них, чтобы можно было быстро укрыться за стенами. Пустынными и опасными местами были и волго-уральские степи. Вне российских границ оставался Дальний Восток.

Хищников осаживали, с добрыми соседями дружили. И жили своими заботами, своими проблемами, своими интересами. Царствование Михаила Федоровича не было богато внешними эффектами и громкими победами, но в целом оно стало очень благотворным для страны. Россия крепла, набирала внутренние силы, богатела. Причем важную роль в этих процессах играла не только политика правительства, а и мудрое устройство тогдашнего государства. Вопреки распространенным представлениям и даже противопоставлениям традиций «западной демократии» и «русского абсолютизма», дело обстояло… с точностью до наоборот. Абсолютистские традиции были присущи именно Западной цивилизации. И в самой что ни на есть «демократической» из европейских стран – Голландии – реальными избирательными правами обладало не больше 1–2 % населения.

Россия же являлась государством не абсолютистским, а земским. Где жесткая «вертикаль власти» удачно сочеталась с широкой демократией на всех «горизонталях». Деревенские общины, городские «сотни», «концы», «слободы» регулярно выбирали свое местное самоуправление. И в каждом уезде существовали три власти: назначаемая – воевода, и две выборных – земский староста и губной староста. Земский староста и его помощники выбирались «всем миром», то есть населением уезда, и ведали всеми муниципальными вопросами, раскладкой и сбором налогов, разверсткой земли, строительством, торговлей. Губной староста соответствовал английскому шерифу, он расследовал уголовные дела.