Воодушевленный птицей Роух оперотряд достиг оазиса легко, за неделю без привалов, как за один день.
Густая тень под пальмами, настоящая почва под зеленью травы… Почти как дома. Ну кто в силах без принуждения или крайнего стимула покинет такой оазис после двухмесячного блуждания по безжизненной Пустыне?!
Сандр не установил срока пребывания в оазисе. Очиститься, привести в порядок одежду и поклажу, дать отдохнуть лошадям… И – самое важное – разобраться в собственной психике, особенно в последних наслоениях. И понять, как это новое сочетается с тем, что крепко отложилось и укрепилось за жизнь в Арде Айлийюн. Без такой ревизии дальнейшее продвижение может стать проблемным.
Когда в доме порядок, всё как надо, – разве задумаешься всерьез о том, что далеко, за пределами обжитого? Империя… И что Империя? Кто её видел? Зачем она мне? Угроза? Да нет, всего лишь гипотеза, непроверенное предположение. И тот же Свиток… Целую эпоху живут айлы без него; и так живут, что и менять ничего не надо. Не хочется менять. Нет никакой необходимости.
Так ради чего рисковать благополучием и даже самой жизнью?
Все прошедшие дни и ночи Сандр делал то же, что и другие. И старался чаще заглянуть в глаза спутникам по Дороге, обусловленной Предопределением. И мысли их, ухваченные не только взглядом, больно цепляли душу острыми крючками. И душа трепыхалась как рыба, пойманная сразу несколькими рыбаками, на несколько удочек.
Единственное решение Комитета айлов, поддерживаемое всеми в оперотряде, – морская экспедиция к Темному материку. Это близко, это понятно, это необходимо. Это – наше. А Империя – чужое. А без чужого можно и обойтись. Своего хватает. Свиток, – тут колебания. Может быть нужен, а может и нет…
Оазис начался с купания Тойры. Молодец Хиса. Рукавица-щетка очистила лошадь, и Тойра заискрилась, будто усыпанная множеством мелких самоцветов. Воронок забеспокоился, потянулся головой к Сандру. Кари тоже занервничала.
– Делаем как Хиса! – с улыбкой скомандовал Сандр, – Смотрите, как преобразилась Тойра!
Воронок тут же оказался в воде, за ним Кари. Следом за лошадьми освежились айлы. И стало видно, что все заметно переменились. Арри улыбается весь: глазами, щеками, ушами, – нет и признака минус-эмоций. Ангий переоделся в белые рабочие одежды, что значило: энергии в нем стало больше. Джахар любуется своей Песней и шепчет ей о бесценной красоте Симхи-Рады. Джахар в полном порядке, – он уверен, что вернется в Ард. И обязательно с музыкальными инструментами. А Глафий, как обычно, вне конкуренции, – после помывки Зари занялся приготовлением супернапитка из мёда и трав.
Но радость Сандра продлилась недолго.
Окрепнув за два месяца волей и духом, оперотряд скоро вернул себе физическое здоровье и столь же быстро уходил в состояние более ущербное, чем то, которым обладал перед началом Пути.
Как заметил Нур, «народ заколебался». Весь «народ», кроме Нура и Сандра. И, возможно, Глафия. Нур сейчас больше молчит, больше слушает. И – наблюдает, проникая в мысли спутников, подобно Сандру. Это заметно. Прошло три дня, и Сандр решил поговорить с ним.
С зеленого холма на западе оазиса открывается просторный вид на пространство, которое предстоит преодолеть. Вдвоем сели лицом к предстоящему. Рядом устроился неизвестно откуда взявшийся блаженствующий Котёнок. Малыш в оазисе стал самостоятельным, плотно занялся изучением живого мира, уходил когда и куда хотел. Тем приводя Нура в беспокойство и даже нервозность.
Оазис расслаблял всех неуклонно и незаметно для каждого.
– …Мир там, за барханами заката, огромен. И мы о нем ничего не знаем. Почти ничего. Мы, Нур, столкнулись с незнанием, с собственным невежеством… Отряд наш колеблется в главном. Что надо делать в таком случае?
Нур отвечал как мудрый и многоопытный советник вождя-предводителя:
– Надо стремиться сократить разрыв между тем, что имеем и тем, что требуется. Но чего пока не достигли.
Нур сказал. Сандр мог высказаться так же. Но проблема в другом: как действовать командиру в имеющихся реалиях? И решил озадачить Нура поконкретнее.
– Представь, что ты с этого часа командир оперотряда. Что будешь говорить, делать… Как будешь… Пора нам свертывать лагерь и двигаться дальше. Не отвечай немедленно. Подумай. И поговорим завтра…
Но кто может знать, что ждет его завтра? В наступившее утро Нуру было не до бесед о стратегических задачах. Малыш, ушедший с вечера на прогулку, не вернулся. Нур с ранней зари обошел оазис и без результата. И теперь сидит рядом с Кари, сосредоточенный и взволнованный.
– Вернется, не переживай, – постарался успокоить его Сандр.
Нур кивнул, помолчал и негромко сказал:
– Если ты решил продолжить Путь сегодня… Мы с Котёнком догоним вас…
Теперь Сандр окончательно убедился, что значит для Нура Малыш. Связь странная, проистекающая не из видимых причин. Да, Нур ближе к Эонам, чем любой из айлов, кого Сандр знает достаточно хорошо. И давать оценку его переживаниям или направлять эмоции исходя из сиюминутных интересов едва ли возможно.
– Мы все его подождем. И без Малыша не двинемся. Ничего, если задержимся здесь. Получше подготовимся… Ты же понимаешь, оперативники наши пока не в лучшей форме. Внутренней готовности нет. А без неё…
Нур с благодарностью посмотрел на Сандра и сказал:
– Пойду прогуляюсь пока… Лошадка моя в порядке. Снаряжение я осмотрел вчера. Сегодня еще раз проверю. Ты скажешь, если для меня будет какое-нибудь дело?
«Оперативников» исчезновение Котёнка никак не задело. Пришел, ушел… И что? Они не понимали Нура. Оказывается, айл понимает айла только тогда, когда кругом спокойно, когда не надо спешить, торопиться, ломать устоявшееся…
А тут еще тревожные знаки с небес: этой ночью не загорелась звездочка Нура, а Ида взошла ненадолго, маленькая и бледная.
Сандр разделил отряд на две группы. Джахар, Ангий и Глафий в одной, Арри, Хиса и сам Сандр в другой. И через день после пропажи Малыша организовал разведку намеченного маршрута. День – одна группа, другой – вторая.
Общих сновидений не получалось. И вечера Сандр посвящал совместному анализу имеющихся данных о Большом Мире. И старался не допускать воспоминаний об Арде Айлийюн.
Нур заметил исчезновение звезды на вторую ночь. И заплакал. Беззвучно, дрожа всем телом. Сандр положил тяжелую руку на исхудавшее плечо.
– Ну что ты… Такое бывает. Звезды приходят, уходят и возвращаются. У них, звезд, своя судьба.
– Да, конечно. Но это все не просто так. Появляется – знак, уходит – тоже сигнал. А понять я не могу.
– А ты попробуй уснуть. И пригласи в сон Фрею и Азхару. Нурию… Поговори с ними, посоветуйся…
– Нет. Не хочу. Им незачем знать. Это моя печаль. Звезда, Малыш… Они мои, только мои.
– А Роух?
– Роух? – Нур задумался, – Это если бы события происходили сами по себе. Не все зависит от Роух. А тот, от кого зависит всё, далеко. И я не знаю, кто он и как его зовут. А без этого как к нему обратиться?
Прошло десять дней. Нур внешне вернулся в прежнее состояние. Последняя разведка обнаружила еще одну древнюю дорогу, ведущую прямо на закат. Из громадных каменных плит. Она, вероятно, является продолжением той, что идет через Пустыню.
А между тем в природе наступил сезон сгущенного застоя. Казалось, остановились не только воздух с его ароматами, не только вода, переставшая растворять мёд, но и само время. Активное существо натуры айлов восстало против застоя, и «народ» заторопился вперед. Хиса бросил несколько укоряющих взглядов на Нура, как на причину излишней задержки в оазисе.
Нур последнюю неделю почти не спал, ни на что извне, даже на Хису с его неявным осуждением, не реагировал. Искать в оазисе Малыша перестал. Осматривать Пустыню было глупо и бесполезно. Лежал ночами с открытыми глазами и смотрел на опустевшее небо. И вот, одиннадцатой ночью после исчезновения Малыша увидел свою звезду, засиявшую на прежнем месте. И небо само стало чуть-чуть другим, потеряв внутреннюю, скрытую синеву, пронизывающую ранее его густую, вязкую фиолетовость.
Нур тут же поднялся и подошел к Сандру.
– С рассветом можем трогаться… Я готов, Сандр.
Сердце Сандра дрогнуло, в горле возник твердый комок. Он ждал именно такого предложения, но оно почему-то оказалось горьким. Вот, еще одно подтверждение того, что судьбы наши не в нашей власти, сказал он себе. Слишком много необъяснимого, непонятного. Слишком мало нужных знаний и понимания. У Котёнка тысяча дорог. Какую и почему он выбрал? Решил уйти от Нура просто так, без причины? Нет. А у Нура к нему ни одной дороги. Ждать можно тысячу лет и напрасно. Нур поступил не как просто взрослый, но как зрелый айл. Не всякого взрослого можно назвать зрелым…
– Не оглядываться! – твердо сказал Сандр, построив отряд в шеренгу напротив восходящего светила, – Идем быстрым, ускоренным маршем без остановок. Посмотрим, чего мы стоим. И на сколько нас хватит. Возражения есть?
Вопрос чисто формальный, из области риторики, оставленной в Арде. Да и возражающий, – куда он денется? Назад, через Пустыню в одиночку? Даже Хиса на такое не пойдет. Так что угрюмо, но в полной готовности отряд двинулся вперед. К тому же открытие древней дороги позволяло надеяться на близость иного природного ландшафта.
Так и вышло. Седьмой рассвет в пути оперотряд встретил в лесостепи, воздух которой, влажный и свежий, сообщал о наличии всего того, что требуется для полнокровной жизни. Бросок вымотал и айлы, освободив лошадей от поклажи, упали на траву, источающую помрачающе богатый аромат. Утром на ней выступит роса, – излюбленное лакомство айлов. Но Пустыня Тайхау пока достает остаточным жаром. Даже ослабевшее ее дыхание напрягает психобиологические реакции. И оттого извне Тайхау кажется более грозной, чем изнутри.
– Всё! – заявил Джахар, с ненавистью посмотрев назад, на далекую желто-алую верхушку бархана, – Обратно будем искать другой путь! Мимо супержаровни.
– Да хоть морем! – поддержал его Арри, – Сам возьмусь за постройку корабля, если больше будет некому. Или плота с парусом.
Глафий рассмеялся. И сказал почти так, как Нур в начале Пути:
– А вы уверены, что мы не в очередном мираже? Пустыня все же реальность. В ней каждая песчинка полна тайного смысла. В Тайхау, уверен, скрыты загадки всех миров. Тайны всех жизней… Песчинок-то море.
– Ты еще скажи, что из нее можно попасть куда хочешь. Куда угодно. К примеру, в ту же Империю. Или просто увидеть, что там делается, – с иронией отреагировал Ангий.
Нур насторожился, в готовности ухватить мысль, связанную с исчезновением Котёнка и целью его рождения в этом Арде. Но не вышло. Легонько коснувшись подсознания, она умчалась дальше, вперед. и теперь будет ожидать на другом участке Дороги. А здесь ее уже нет. Здесь, – разговоры о насущном, видимом и слышимом.
Настроение отряда переменилось. И не только настроение. Все стали прежними айлами, не знающими страха и колебаний, готовые ради общего дела пожертвовать собой. Но нет, не совсем прежними. Груз пережитого, переплавленный пустынным зноем, многое переставил в сознании каждого.
О проекте
О подписке