11

У Истровской был подъем в душе. Пекрасов приводил ее в трепет. И хоть всегда она выбирала мужчин, которые возбуждали ее, но с Дмитрием, ей казалось, она получала нечто новое. По обыкновению, Алла не любила затяжных романов, а с Пекрасовым хотела продолжения. Дмитрий был неутомим так же, как она. И это ей нравилось.

Он мало рассказывал о себе и о своем бизнесе, а если что-то говорил, то очень скупо. Обычная мужская сдержанность, думала Алла. Ей всегда нравилась мужская немногословность, она не любила излишне болтливых мужиков.

Пекрасов сумел быстро расположить к себе. Бесконечно влюбляющаяся женщина, она хотела, чтобы Дмитрий был тем мужчиной, с которым ей долго будет хорошо.

В один из которым он позвонил ей и сообщил, что в город приехал его компаньон, Федор Зибиров, и что есть повод встретиться втроем.

Прямо с работы она отправилась в кафе, где ее ждали. Была в открытом светлом топе, джинсах, босоножках с высоким каблуком.

Алла опытным глазом сразу отметила, что Зибиров внешне мог конкурировать с Пекрасовым. Он был несколько выше Дмитрия. Глаза с улыбкой, взгляд спокойный.

Они вышли из кафе навстречу ей. Оба в светлых рубашках с коротким рукавом и потертых джинсах. Алла усмехнулась такому сходству в одежде. Пекрасов обнял за плечи и поцеловал ее в щеку:

– Познакомься, Аллочка, это и есть мой компаньон, Федор Зибиров, – представил Дмитрий, показывая на того.

– Я так и представлял вас, – произнес Зибиров, подавая руку для пожатия. – Дмитрий кроме эпитетов никаких других слов не произносит в ваш адрес.

– Он преувеличивает, – ответила Алла, уверенная, что второй такой женщины, как она, больше не существует.

– Не вижу преувеличения, – пожал ее пальцы Федор. – Вы очень красивая. Повезло моему компаньону. Ему всегда везет больше, чем мне. Но я отобью вас у него, так и знайте. Пусть нос не задирает.

– Вообще-то меня отбить трудно, – заискрились глаза Истровской. – Я сама выбираю.

– Тогда выберите меня, – засмеялся Зибиров. – Даю вам слово, не прогадаете!

Дмитрий нарочито отодвинул Федора:

– Аллочка, ты ведь не поддашься на провокацию?

Истровская стремительно подхватила Пекрасова под руку и потянула в кафе:

– Он – твой компаньон, Дмитрий, вот сам и разбирайся с ним, – ответила уклончиво. Богатый опыт отношений с мужчинами приучил ее к тому, чтобы, выбирая одного из них, она не лишала новой возможности ни себя, ни других поклонников.

За столиком Зибиров откровенно рассматривал ее. Алле это нравилось. Под алчными взглядами мужчин чувствуешь себя не женщиной, которой уже за тридцать, а девчонкой семнадцати лет, когда она впервые узнала мужскую ласку. Безумно хочется всегда оставаться молодой.

Пекрасов начинал нервничать, и это заводило Аллу, он ревновал, значит, боялся потерять. Толкнул компаньона в бок:

– Федя, очнись, ты забыл, зачем приехал сюда!

– С такой женщиной запросто потерять голову, – парировал Зибиров. – Я не удивляюсь, что с нею ты тоже забыл, зачем приехал. Как дела с нашим магазином?

– Алла поможет организовать торговлю, – ответил Дмитрий.

– Вы присмотритесь ко мне, Алла, ведь я лучше, – неожиданно проговорил Федор, не отрывая глаз от Истровской. – Я кое-что понимаю в торговле. Дмитрий ни черта не смыслит в этом, ему доверять – гиблое дело, поэтому я и приехал сюда. Решил сам заняться магазином.

– Прекрасно, Федя, – подхватил Пекрасов, – очень хорошо, вот и займись сам. И не беспокой Аллу. Я хочу, чтобы у нее больше оставалось времени для меня.

– Займусь, займусь, – спокойно отозвался Федор. – Но надеюсь, что Алла не откажет мне, если я обращусь за помощью? – Посмотрел на Истровскую. – Дмитрий приобрел не то, что надо, да еще в плохом месте. Я хочу подыскать что-нибудь получше. Поможете мне? – Не дождавшись ответа от Аллы, повернулся к Пекрасову: – Твои дела в этом городе закончились, Дмитрий. Начинается моя работа, а ты возвращайся назад, делай мебель.

Алла вскинула брови, ей было интересно, что ответит Дмитрий. Пекрасов поднял подбородок с едва уловимой ямочкой на нем:

– Успокойся, Федя. За меня не надо принимать решения, я сам способен делать это. Вижу, тебе понравилась Алла, но ты опоздал, Федя, Аллу я тебе не отдам, как бы ты не изощрялся. – Он напружинился, выпрямил спину и пояснил Истровской: – У нас с Федором один недостаток на двоих. Наши вкусы в отношении женщин сходятся.

– Он умолчал о главном, Алла, – добавил Зибиров. – Нам всегда встречаются женщины, которых устраиваем мы оба.

Истровской показалось, что между компаньонами назревает конфликт. Всегда она бывала не против схваток мужиков за нее, но сейчас не хотела. Ибо Дмитрий уже был допущен к ее телу и вполне ее устраивал, а Федор по внешним данным имел неплохие шансы оказаться в ее постели. Посему возле себя стоило придержать обоих. Но последняя фраза Зибирова насторожила Аллу. Что он имел в виду? Чтобы она принимала в постели сразу двоих? Что это был за намек? И был ли намек? Или она все преувеличивает? Впрочем, как бы там ни было, использовать себя она никому не позволит. Всегда она использовала мужиков, так будет и дальше.

Она импульсивно дернулась, обжигая Федора огоньками глаз:

– Не надейтесь на это, Федор! На этот раз вам не повезло!

– Ты слышал, Федя, – захохотал Пекрасов. – Гуляй, дружок, по другим дворам!

– Прекратите устраивать разборки. Это не смешно и не интересно, – поморщилась Истровская. – Нашли место. Запомните оба, никогда не сравнивайте меня с другими!

После кафе Зибиров распрощался с Аллой сдержанно, сел в машину и уехал, а Дмитрий поехал к ней домой.

В эту ночь Пекрасов был в ударе, как бы доказывал Истровской, что лучше него у нее никого не будет.

Когда отдыхали, она сказала:

– Странный у тебя компаньон, Дмитрий.

– Зависть, Аллочка, – отозвался тот и погладил ее тело. – Разве можно не хотеть такую женщину? Он попытается добиться тебя, – в его голосе сквозила убежденность, что именно так будет.

Истровская покривила красивые губы, села. По интонациям голоса Пекрасова Алла почувствовала, тот не очень уверен, что она не клюнет на Зибирова. Вообще-то, она и сама не была уверена в себе. А ведь еще недавно казалось, что годы изменили ее. Но страсти, страсти, куда от них спрятаться? Сбежать в монастырь? Нет, от себя не сбежишь. И сожалеть она не станет. Сожаление – удел слабых. Она не из их числа.

Но, тем не менее, иногда у нее возникало ощущение притяжения к постоянству, и это ощущение исподволь тоже становилось страстью. Между тем ни в ком из мужчин, с которыми сближалась, она не находила страсти к постоянству. И вот как будто что-то усмотрела в Дмитрии. Но усмотрела ли?

– Ты так спокойно говоришь об этом, – произнесла с некоторым раздумьем.

– Просто я знаю его, – ответил Пекрасов.

– А если он добьется своего? – вдруг спросила, ожидая реакции Дмитрия.

Тот догадался, зачем Алла задала вопрос, обнял, притиснул к себе и прошептал на ухо:

– Я сделаю так, как захочешь ты. Я хорошо запомнил, что выбираешь всегда ты.

Аллу удовлетворил ответ. Власть над мужчинами была основной ее страстью. Особенно приятно покорять сильного, который отступает только перед ее красотой. Не любила мужиков-рабов. Раб изгибается в три поклона, унижается и попрошайничает. Она не видела в Дмитрии раба, видела покоренного ею.

– Тогда сделай, чтобы Зибирова я больше не лицезрела, – проговорила и вновь прилегла рядом с Пекрасовым.

– Вряд ли это получится, – вздохнул тот. – У нас с ним натянутые отношения. Ты не могла не заметить этого. К тому же мне кажется, он что-то замышляет против меня. У меня на это нюх. Вернуть бы прежнее время, я б никогда не взял его к себе в компаньоны. Но что случилось, то случилось. Мне всегда приходится держать ухо востро. И тебя он попытается закружить.

– Не думаю, что ему это удастся! – Стройное тело Аллы передернулось.

– Ты его не знаешь, – сказал Дмитрий, и Алла уловила в его голосе нервный сбой.

Она опять села, посмотрела ему в глаза:

– Ты мне сегодня не нравишься, – и заметила, как он попытался изменить выражение лица, помолчала и энергично выплеснула: – Тебе пора идти! – В эту минуту он показался ей слабым, Алла поморщилась. Если он умный, он поймет, что жаловаться на компаньона это не по-мужски. Настоящий мужчина в любых обстоятельствах должен держать руку на пульсе. Сильному не подобает полагаться на Бога. Алле не хотелось, чтобы Дмитрий разочаровал ее. В таком случае все мужчины в ее глазах превратятся в стадо баранов.

Пекрасов собрался и вышел из квартиры. Она выключила свет и легла на спину. Засыпать приходилось одной. Долго ворочалась, то взбивала подушку, то отодвигала ее, пока наконец сон не сморил. Но сон этот не был крепким и продолжительным. Несколько раз просыпалась, чувствуя, как ее телу не хватает мужских рук.

12

Утром Алла поднялась с трудом. Неудовлетворенная, не выспавшаяся, разъяренная. Под глазами были круги. Все валилось из рук. Долго приводила себя в порядок перед зеркалом. Наконец, справившись с макияжем и прической, надев юбку и блузку, пошла в кухню. Но и тут нудно возилась с приготовлением кофе, потом пила и обжигалась.

Когда подошла к входной двери, была накалена беспредельно. На площадке, закрывая ключом дверь, услыхала за спиной голос Зибирова. Удивленно оглянулась. Тот стоял у лифта и лыбился. Все в той же одежде. Алла поморщилась. Какая дурацкая улыбка.

– А я жду вас, – сказал Федор. – Я, конечно, мог бы позвонить в вашу дверь, но я не люблю быть непрошеным гостем. Я привык, что женщины сами приглашают меня к себе.

Она усмехнулась. Подумала, что от нее он этого не дождется. Сделала вид, что не замечает его. Он понял ее ход и стал сопровождать вниз по лестнице, говоря:

– Вы поразительно красивы, Алла. Всю ночь я думал о вас. Утром захотел непременно увидеть.

Истровская молчала, внимательно краем глаза наблюдая за говорившим Федором. Говорил он неглупо, но Алла поймала себя на мысли, что он повторялся, то есть произносил почти те же слова, что и Пекрасов. Как бы под копирку, но с небольшими правками. Это было смешно, но, между тем, раздражение от его появления стало мало-помалу улетучиваться.

Она осознавала, что Зибировым могло руководить исключительно соперничество с Пекрасовым. Она в их руках становилась козырной картой, которая била одного из королей. Это ее не устраивало. Уж если быть козырной картой, то такой, которая бьет всех королей, оставляя лишь того, которого сама выбрала для себя. В данном случае Федор был битым королем. Не один пуд соли ему нужно съесть, чтобы попасть в ее постель.

Не отвечая Зибирову на восторженные слова, Алла села в машину и стремительно отъехала от дома. В зеркало заднего вида заметила, как Федор прыгнул в свою машину и сорвал с места.

Истровская кружила по городским улицам, а машина Зибирова повторяла те же траектории. Неотвязность Федора возмущала. Алла даже не могла смеяться над этим, ибо все было чрезвычайно глупо.

Наконец гонки надоели, и она остановила автомобиль. Метнулась к притормозившей сзади машине Зибирова. На лице была ярость, Алла сорвалась на крик. Федор за рулем, опустив стекло, смотрел на нее и кивал, словно соглашался с ее сердитыми возгласами в свой адрес.

Его спокойствие выводило из себя.

Она распахнула дверцу автомобиля и потянулась к замку зажигания, пытаясь выдернуть ключ и забросить как можно дальше. Уже нащупала, но в этот миг Зибиров обхватил ее, развернул лицом к себе. Его губы прижались к ее. Сопротивление не помогло, он был сильнее. Алла прекратила биться, но на поцелуй не ответила. А Федор не отпускал.

Алла отвернула лицо:

– Не надоело? – спросила насмешливо, чувствуя напряжение в теле.

– Вы хотите меня, Алла? – справился он, прикасаясь губами к ее щеке.

– Я хочу, чтобы вы отпустили меня! – упрямо ответила женщина.

– Я не уверен в этом, – сказал Зибиров, дыша ей в ухо.

– Придется поверить! – резко выдохнула она, недовольная тем, что мужской запах Федора начинал притягивать ее.

Зибиров снова поймал ее губы, и она не сопротивлялась. Каким-то невероятным образом все начинало переворачиваться с ног на голову. Мозг требовал прервать происходящее, а тело просило продолжения. И даже боль от руля, который давил на позвоночник, перестала ощущаться. Неудобное положение, в котором она находилась, не казалось уже столь неудобным.

– Я лучше Дмитрия, вы убедитесь в этом, Алла, – произнес Зибиров, оторвавшись от ее губ. – Я всю вас съем! Проглочу!

– Не говорите гоп, – выпалила Алла и разозлилась на себя за эти слова, как будто она этой фразой приглашала Федора в свою кровать, чтобы сравнить с Дмитрием. И она поправила себя: – Забудьте об этом. Поиграли, и хватит. Не люблю насилия.

– Я тоже не люблю, – усмехнулся Федор. – Но как бы тогда я смог вас поцеловать? – Он расцепил руки и провел левой ладонью по ее бедру. – Вы очень хороши, Алла.