Для устранения конфликта, возникающего между формальным и фактическим положением, предлагаем следующее решение: наряду со структурой доказывания, состоящей из нормативных элементов, иметь криминалистический аналог данного понятия. Элементы, закрепленные в законе, выражают самое существенное в структуре доказывания. Законодатель акцентирует на них внимание, наделяя статусом нормативных. Фактически же доказывание есть более многоаспектная деятельность. Ей должна соответствовать более сложная модель, отражающая точнее и детальнее внутреннюю структуру доказывания, все задачи, которые реализуются посредством доказательственной деятельности. Дополнительные элементы детализируют и конкретизируют нормативные элементы, а их единый комплекс может трактоваться как криминалистическое понятие структуры доказывания. Просматривается общая тенденция одной из функций криминалистики по обслуживанию технических вопросов доказывания, на что обращалось внимание в юридической литературе^[18].

Криминалистическое понятие доказывания, являясь более широким, детальным, конкретным, включает следующие элементы:

отыскание (выявление);

прочтение обнаруженных следов, их расшифровка;

закрепление (фиксация), удостоверение;

проверка;

оценка;

использование доказательств в ходе производства следственных действий и судебном разбирательстве;

обоснование соответствующих выводов при формулировании промежуточных и итоговых решений по делу.

Что касается предложения о включении в структуру доказывания в качестве самостоятельного элемента построения следственных версий^[19], то она представляется ошибочной. Ведь для того, чтобы выдвинуть версию, надо располагать фактическими данными, отыскать доказательства, зафиксировать и оценить их, то есть осуществить процесс доказывания. Выдвинув на основе собранной информации ту или иную версию, ее необходимо затем проверить опять же путем доказывания. Из этого следует, что построение версий находится в иной плоскости понятий, нежели элементы структуры доказывания. В отличие от них, версия определяет направление уголовного преследования. То есть построение версий является не элементом структуры доказывания, а, как это правильно отмечает Р. С. Белкин, «инструментом» доказывания, а сами версии «представляют своеобразный “компас” процесса доказывания, определяющий его объем, направленность и способы, необходимые для собирания, исследования и оценки обстоятельств»^[20]. Таким образом, доказывание не ограничивается только выявлением, сбором и фиксацией обнаруженных следов в целях установления обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ. Формирование полноценной совокупности доказательств, позволяющей разрешить уголовное дело, завершается лишь после проверки и оценки их относимости, допустимости, достоверности и достаточности.

Доказывание, являясь процессом познания истины, может быть отнесено к системам, функционирующим динамически, то есть на основе и посредством изменения. Изменение касается различных его аспектов: меняются очередные цели и задачи, стадии, субъекты доказывания, пределы и степень доказанности фактических обстоятельств. Указанные изменения определяют движение уголовного дела. В этом заключается одна из отличительных черт доказывания.

Основой же движения (изменения) является степень исследованности зафиксированной доказательственной информации, которая накапливается и проверяется в процессе практической деятельности лица, ответственного за дело, ведущего субъекта доказывания. По мере накопления фактических сведений наступает момент качественного изменения доказательственной информации. При этом встает задача совокупной логической оценки доказательств, обоснования на ее основе соответствующих выводов, формулирования промежуточных и итоговых решений по делу, в том числе выраженных в процессуальных документах^[21].

Вывод, являясь выражением результатов соответствующего этапа деятельности, связывает отдельные этапы доказывания между собой. Как отмечает Л. М. Карнеева, «основание решения связано как с совокупностью обстоятельств, так и со степенью их исследования (углублением знания о них)»^[22].

Процесс формирования доказательств начинается с момента обнаружения следов преступления и завершается, когда доказательство, подвергнутое проверке и оценке, будет включено в совокупность доказательств либо по каким-то причинам будет забраковано. Доказательства проверяются и оцениваются уже на начальных стадиях. Указанные структурные элементы доказывания реализуются преимущественно на завершающих стадиях процесса, где законом предусмотрены наиболее благоприятные условия для установления относимости, допустимости, достоверности и достаточности доказательств.

При сборе и проверке доказательств на первый план выступает извлечение знаний. При формулировании конечных выводов ведущую роль играет логический, обосновывающий элемент познания.

Участники уголовного процесса, исходя из полномочий в осуществлении доказательственной деятельности, образуют следующие группы:

а) лица – властные участники, ответственные за дело, на которых лежит обязанность по доказыванию и разрешению дела (дознаватель, следователь, прокурор, судья);

б) лица с собственным или предоставляемым законом интересом, которые наделены правами, позволяющими им участвовать в доказывании, давая показания, участвуя в следственных действиях, представляя предметы и документы, которые могут послужить основой для формирования доказательств; заявляя ходатайства о признании доказательств недопустимыми и др. (подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, защитник, гражданский истец, гражданский ответчик);

в) лица – источники сведений, на основе которых устанавливаются обстоятельства, подлежащие доказыванию (подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, свидетель, эксперт);

г) лица, играющие подсобно-вспомогательную роль в доказывании (специалист, понятой, переводчик и др.).

Как известно, по новому уголовно-процессуальному законодательству предварительное расследование осталось розыскным, но с усилением контрольных и разрешительных полномочий суда. Право собирания доказательств путем производства следственных и иных процессуальных действий, в том числе с применением мер принуждения, предоставлено только властным субъектам уголовного процесса, должностным лицам, ведущим судопроизводство и ответственным за его ход и результат.^[23]

Дознаватель, следователь, прокурор и суд обязаны собирать доказательства, проверять и оценивать их (ст. 86, 87, 88 УПК РФ). На них же лежит обязанность признания доказательств недопустимыми (ч. 2, 3, 4, ст. 75, ст. 88, ч. 5 ст. 235, ст. 335 УПК РФ).

Субъекты доказывания в уголовном процессе различаются как по характеру, так и по объему своих прав и обязанностей, находящихся в прямой зависимости от занимаемого ими процессуального положения, назначения и условий реализации принципов уголовного судопроизводства соответствующей стадии, на которой они выступают его ведущим субъектом. Именно поэтому доказательства, полученные ненадлежащими субъектами, признаются недопустимыми.^[24]

В условиях действия нового уголовно-процессуального законодательства освобождение суда от обязанности принимать все предусмотренные меры к установлению события преступления и лиц, виновных в совершении преступления (ст. 3 УПК РСФСР), «решительно меняет формы и пределы участия суда в доказательственной деятельности».^[25]

В связи с возрастанием принципа состязательности в процессе и ограничением активной роли суда, что было характерно для инквизиционного процесса, «в состязательном судопроизводстве исследование доказательств производят стороны, а суды лишь следят, чтобы при этом не нарушался процессуальный регламент».^[26] Как известно, российское уголовное судопроизводство не восприняло модель англосаксонского судебного разбирательства, где суд полностью пассивен, давая возможность сторонам использовать свои права в состязательном процессе. Так, на предварительном слушании суд вправе допросить свидетеля и приобщить к уголовному делу документы, указанные в ходатайстве (ч. 3 ст. 235 УПК РФ). В судебном разбирательстве для проверки и оценки исследуемых доказательств суд наделен правом задавать вопросы подсудимому, свидетелю, потерпевшему, эксперту (ч. 3 ст. 275, ч. 3 ст. 278, ст. 282 УПК РФ), по собственной инициативе назначать судебную экспертизу (ч. 1 ст. 283 УПК РФ), участвовать в осмотре вещественных доказательств (ст. 284 УПК РФ). В законе нет прямого указания на право суда по собственной инициативе проводить осмотр местности и помещения, следственный эксперимент, освидетельствование, предъявлять для опознания. Тем не менее «нет оснований лишать суд этого права, поскольку все указанные действия направлены на проверку имеющихся в деле или представленных в суд доказательств, без чего суд не сможет оценить их достоверность».^[27]

С вступлением в силу нового Уголовно-процессуального кодекса РФ, Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», защитная функция юстиции получает приоритет над карательной^[28]. Как известно, в новый уголовный процесс не введено параллельное расследование, проводимое стороной защиты. Однако субъекты процесса со стороны защиты (подозреваемый, обвиняемый, гражданский ответчик и их представители) вправе собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств (ч. 2 ст. 86 УПК РФ). В УПК РФ применительно к праву защитника указаны пути собирания им доказательств (ч. 3 ст. 86 УПК РФ). Кроме того, предусмотрен ряд гарантий обеспечения его прав как на собирание, так и на представление доказательств и равенство его прав с правами обвинителя на исследование доказательств в суде (ч. 6, 7, 8 ст. 234 и ст. 244 и 291 УПК РФ). Новое процессуальное законодательство наделяет защитника полномочиями, которые значительно расширяют возможности его участия в процессе доказывания, а именно:

дает ему право привлекать специалиста;

обеспечивает доступ к более широкому кругу документов в ходе расследования;

предоставляет возможность по окончании расследования не только выписывать из уголовного дела любые сведения в любом объеме, но и снимать копии с материалов дела, в том числе с помощью технических средств.

В соответствии с другими нормами УПК РФ адвокат-защитник и адвокат-представитель имеют также право:

участвовать в допросе свидетеля;

присутствовать при обыске и др. (ст. 53 УПК РФ).^[29]

Новая редакция ч. 5 ст. 241 УПК позволяет стороне защиты производить аудиозапись и дает возможность противопоставлять ее содержание протоколу судебного заседания. В этой связи возникает необходимость производства судом звукозаписи хода судебного заседания на носитель, гарантирующий неизменность записанной информации от какого-либо вмешательства, с приложением этого носителя к материалам уголовного дела.^[30]

Вместе с тем в юридической литературе отмечается, что деятельность защитника в уголовном судопроизводстве по-прежнему регулируется в общих чертах, без конкретизации полномочий, ответственности, без четкого определения критериев законности, допустимости действий этого участника уголовного процесса, а потому некоторые положения УПК РФ требуют уточнения.^[31]