Глава 2

Преподаватель истории вошёл в аудиторию и, подойдя к кафедре, достал из старенького, но дорогого рюкзака блокнот, ручку, бутылку воды и футляр от очков и разложил всё на столе. На типичного профессора он не походил, по крайней мере, фирменная одежда, в которую он был одет, точно не соответствовала общепринятому типажу: серо-зелёная спортивная футболка со значком фирмы Superlativ, белые штаны в тонкую чёрную полоску Tru trussardi и кроссовки Salvatore Ferragamo.

– Итак, как я вам и обещал, сегодня мы начинаем цикл лекций о современной России и рассмотрим причины разрушения нашего государства, как крупнейшая страна с невероятным количеством ресурсов превратилась в маленькое европейское государство с большим гос. долгом в столь короткие сроки.

Лектор, который был родом ещё из того, советского, государства, переживший лихие девяностые прошлого века и двадцатые годы нынешнего, сделал паузу и постучал пальцем по столу, будто что-то обдумывая.

– В краткой форме я изложу хронологию событий, произошедших в последние годы, а затем какие-то моменты мы разберём подробнее, если вам будет интересно. Про девяностые годы мы с вами уже поговорили, поэтому будем о новом тысячелетии. Как вы все помните, в начале двухтысячных годов нашу страну стал возглавлять народно избранный президент. Он вступил в должность в очень непростое для Российского государства время, это было скорее не государство, а общество людей на сильно похудевшей землями территории, самоуправляющееся по инерции, приданной некогда огромной государственной машиной. Бандитизм, падение нравственности, озлобленность, упадок культурных ценностей и напряжённая обстановка на границах, чеченская война – это только малая часть того, с чем пришлось столкнуться новому президенту. Это были тяжёлые годы для российского народа: задолженности по зарплатам, задержка пенсионных выплат, нехватка рабочих мест. К тому времени приватизация государственного имущества в основной своей части уже прошла, были определены хозяева народного добра. Повернуть всё вспять на тот момент было возможно. Но тогда ещё наш президент принял, как ему казалось, единственно правильное решение. Он закрепил право на владение предприятиями, созданными целым народом, и ресурсами, принадлежащими народу по праву рождения, за олигархами, тем самым заручившись их поддержкой. К 2003 году было решено много задач, поставленных перед правительством, и одна из важнейших – разрешение конфликта на Северном Кавказе.

По стечению обстоятельств, обусловленных рядом факторов, таких как война в Ираке, сокращения нефтедобычи Великобритании, Мексики, Индонезии, истощение запасов в странах персидского залива и общий рост потребления нефти, с середины 2002 года цена на углеводороды стала неуклонно расти и к июлю 2008 года достигла рекордных почти 144 долларов за баррель против 25–28 долларов в 2000 году. Это должно было стать великим прорывом в укреплении и развитии России. Россия могла занять одно из ведущих мест в мировом рейтинге развитых стран, но, к сожалению, этому сценарию было не суждено сбыться. На самом деле, было намечено большое количество крупных и значимых проектов и амбициозных планов, но почти все они явились платформой для растаскивания бюджета. В это время многие приближённые президента – и те, которые не успели поучаствовать в приватизации, и те, кто успели, – стали мультимиллионерами. Любой новый проект, ещё не начавшись, превращался в схему по выкачиванию денег. Почти все заводы и фабрики в регионах были выкуплены или отобраны у тех, кто проявил смекалку и приватизировал их во время большого передела, но впоследствии не смог бороться с представителями власти. На таких горе-дельцов заводились уголовные дела, и они, собрав все возможные активы, бросали свою недвижимость и работающий бизнес и бежали за границу, и это притом, что страна просто лопалась от денег. В то время триллионы долларов утекали за рубеж, оседали в офшорах и материализовались в элитную недвижимость по всему миру.

– А как же народ? – спросили из аудитории.

– А что народ? – усмехнулся профессор. – Народ был доволен тем, что зарплаты и пенсии платили вовремя и размер их был для новой России весьма высок. Хотя по мировым меркам это была довольно смешная сумма. Но люди сравнивали свой доход не с европейским, а со своим, получаемым в девяностые годы, и были вполне удовлетворены результатом. К тому времени средства массовой информации уже бомбардировали умы граждан в угоду действующей власти…

На задней парте сидела девушка. Она выглядела уставшей, с заметной синевой под глазами. Девушка сидела неподвижно, смотря в одну точку, и ни слова не слышала из всей лекции, более того, она даже не очень понимала, как сюда попала, ведь её голову вот уже более полугода занимали совершенно другие мысли. Зимнюю сессию она сдала из рук вон плохо, хотя все прежние сдавала на одни пятёрки. Это была, как вы догадались, наша Настя.

Когда время лекции истекло, профессор спустился с кафедры, громко объявив о конце занятия. Тишина, царившая до этого в аудитории, взорвалась стуком и грохотом собирающихся студентов, гулом их голосов, которые обсуждали планы на вечер, услышанное на лекции, а кто-то просто хохмил и смеялся. В общем, жизнь продолжалась. Толпа вывалилась из аудитории. Настя же не шелохнулась. Зашла уборщица и начала убираться. Она сначала бубнила что-то себе под нос, с недовольным видом кидала взглядом молнии в сторону девушки. Но когда поняла, что та её не видит, подошла, похлопала Настю по запястью и сказала:

– Девушка, освободите помещение, пожалуйста.

Уборщица даже удивилась своему мягкому тону: что-то её заставило сменить гнев на милость.

Настя как будто очнулась, вздрогнула.

– А… Да… Простите, – проговорила она сухими губами, встала и побрела к выходу.

Глава 3

После ночи, проведённой с незнакомцем, Настю как будто подменили. Она перестала отвечать друзьям на телефонные звонки, стала избегать встреч с ними, её парень, теперь уже бывший, о котором она даже не вспоминала в тот вечер, ночь и следующее утро, исчез из её жизни, растворился, не оставив после себя хоть каких-нибудь воспоминаний. И дело не в том, что он был плох или глуп, а просто его оставила в тени череда ярких, пропитанных величайшей красочностью и глубиной эмоциональных переживаний, которые никогда ранее и никогда позднее не были и не будут доступны Насте. По крайней мере в тот момент она была в этом убеждена. Парень сходил с ума, он её преследовал, караулил у дома, умолял, просил за что-то прощения, плакал, бесился, но всё было бесполезно – Настя не замечала его. Она ничего не объясняла и не рассказывала никому: ни друзьям, ни бывшему парню, ни преподавателям в университете, которые хотели понять, как она, отличница, идущая на красный диплом, не сдаёт сессию и придётся ли им теперь ставить ей оценки из жалости. В конце концов все сочли Настю немного помешанной и как-то постепенно отстали от неё, занявшись собственными делами. Её бывший парень ещё какое-то время приходил к тому дому, где она проводила дни и иногда ночи, не понимая, что она делает в этом чёртовом дворе на лавочке. Местные жители давно заприметили Настю и уже окрестили чудаковатой, хозяйка квартиры, которая сдавала жильё посуточно, узнала её и даже стала догадываться, в чём дело, но тот молодой человек больше не приходил, и она не знала, чем девушке помочь, поэтому ничего не предпринимала.

***

Ей было тепло, так хорошо и сладко на душе. Её голова лежала у него на груди, она обняла его руками и закинула на него ногу. Она никогда ещё не была так счастлива, ей не хотелось двигаться, чтобы не спугнуть этот момент душевной неги и мысленного равновесия. В её сознании возник образ бабочки, которая приближалась к цветку то с одной стороны, то с другой, не решаясь сесть на него. Её движения были монотонны и цикличны, и это опускало сознание девушки в бездну спокойствия и тишины.

Вдруг он вздрогнул в её объятиях. От неожиданности Настя встрепенулась.

– Тише, тише. Спи, всё хорошо, – прошептала она и придавила его рукой, чтобы помешать ему встать, хотя он и не делал никаких попыток.

– Всё хорошо. Всё хорошо, спи, ш-ш-ш, – шептала она.

Она почувствовала, что что-то меняется. Он затих и, кажется, стал меньше в размерах. Она ещё сильнее обхватила его и стала стискивать, как дитя, но он таял, испарялся, исчезал. Она не понимала, что происходит, вокруг неё была кромешная мгла. Её охватило отчаяние, в последней надежде она изо всех сил сжимала его.

– Нет, нет, не надо, нет, пожалуйста, прошу, нет! Не уходи, я прошу! – кричала она и силилась приблизить его к себе, чтобы ещё крепче держать его.

Ею овладел панический страх.

– Хватит, стой! – рассердилась она. – Прекрати!

Она проснулась от собственного крика отчаяния, сдавившего горло. Ей было трудно дышать, сердце щемило, пижама вся промокла от пота. Настя лежала на кровати, вцепившись в одеяло так сильно, что костяшки её пальцев побелели.

– Проклятые сны, проклятые… ненавижу…

Но это выглядело так правдоподобно и реально, что она до сих пор чувствовала его тепло.

– Это было на самом деле, – убеждала она себя, – он был здесь, я знаю, он был.

Полежав ещё несколько минут, она стала приходить в себя. С трудом заставила себя подняться и поплелась в душ.

«Нужно собираться в университет, – подумала она. – Зачем я туда хожу? К чему всё это?»

Настя училась на физико-математическом факультете. Вопреки устоявшемуся стереотипу, что девушки не дружат с математикой, у неё ещё в детстве обнаружились способности к подсчётам и геометрии, и мама старалась максимально это развивать в дочке. Настя училась на отлично, участвовала в олимпиадах, конкурсах, имела кучу грамот и медалей. Но она не понимала, как это практически применить в жизни, и её будущее представлялось ей весьма туманным. Изучение квантовой физики, начавшееся недавно у них на курсе, возможно, вызвало бы у неё интерес: парадоксы, загадки, необъяснимость – это то, что она так любила. Но не сейчас. Её душевное состояние было далеко от желаний познать тайны материи и энергии.

***

Однажды после лекций однокурсники вознамерились во что бы то ни стало уговорить Настю пойти с ними в бар – поболтать, расслабиться, посмеяться, как в прежние времена. Им хотелось растормошить её, поговорить с ней по душам, вернуть её в нормальное состояние, чтобы она рассказала о своей боли.

Друзья по договорённости гурьбой окружили Настю и стали наперебой галдеть, как говорливые птицы.

– Насть, ну давай!

– Ну пойдём!

– Айда с нами!

– Мы соскучились…

– Да уйди ты! – стали друг дружку толкать однокурсники.

– Сам уйди!

– Нет, ты!

– Хамка!

– Нахал!

Все смеялись и толкались. Настя невольно улыбнулась. Это произошло впервые после той ночи. Толпа одобрительно заулюлюкала. И ощущение чего-то хорошего посетило Настино сердечко.

– Всё, хватит, хватит, хорошо, хватит, – снова улыбалась она.

Студенты опять заулюлюкали.

– В 19.00 в Jazz port cafe. Не опаздывай.

Когда она пришла в кафе, большая часть ребят уже собралась. Они сидели за самым большим столом в центре зала, приглушённый свет создавал уютную атмосферу, светильники на стенах высвечивали висевшие повсюду музыкальные инструменты. Центральное место на стене занимал саксофон, под которым висела табличка из красного дерева, инкрустированная золотой надписью «Чарли Паркер». Справа была сцена для музыкантов с нагромождёнными на ней музыкальными инструментами. Слева вместо стены красовался огромный аквариум с множеством разноцветных рыбок. Настя была здесь впервые. Ребята, завидев её, оживились.

– О, Настя! – подскочил со своего стула вечно галантный Пётр. – Иди сюда.

Он взял её под руку и провёл к стулу в центре стола, а сам сел рядом.

– Мы тут обсуждаем пороки нашего общества, – высокопарно, с загадочным видом объяснил Пётр, расплываясь в улыбке.

– Так вот, я начал рассказывать, как в Америке индейцы охотились на бизонов, – сказал специально для Насти парень, сидящий прямо напротив неё. Его звали Андрей, он был влюблён в Настю, но тщательно это скрывал, поэтому был ей хорошим другом, который готов прийти на помощь в любую минуту. Настя чуть улыбнулась и склонила голову в знак благодарности за объяснение.

– У индейцев, – продолжал Андрей, – бизоны являлись основным источником пропитания, а шкуры использовались для изготовления жилья и одежды. Индейцы старались заготовить как можно больше провизии впрок. Когда у бизонов начиналась миграция, они сбивались в огромные стада. Этим они облегчали индейцам процесс охоты. Огромное стадо бизонов вёл один вожак, он выбирал путь, куда и когда идти. Только представьте эту картину: тысячи голов бегут за одним предводителем.

Это я, – самодовольно сказал Пётр.

– Да уж, ты. Вожак, серьёзно?

– Ха, это он! – И все дружно засмеялись.

– Так вот, индейцы на лошадях загоняли предводителя, заставляя его двигаться в нужном им направлении. И в один прекрасный момент всё стадо оказывалось перед обрывом большого каньона. Вожак безуспешно пытался остановиться, и его на полной скорости сносила волна сзади бегущих и верящих ему сородичей.