У ребят всё фактически собранно. Передал свой рюкзак Фёдору, тот потащил мешок к машине. Хозяин тем временем всё прибрал, оделся. Закрыл дверь, ключ положил на крышу веранды. Отцепил Мурку. – Ну что Муська, охраняй дом, не балуйся, жди меня, и я вернусь.

Собака поняла, что хозяин уезжает надолго, а её с собой не берёт, стала вызывающе тонко гавкать, она так ругается, выражает свое недовольство.

Тимоха вышел за двор, закрыл калитку, Мурка перемахнула забор. – На место б…! Домой сука! Убью б…! – проревел хозяин. Собака спряталась в кустах.

– Тимоха, ты матюгайся по скромней, – Васёк этим сказал, что, мол, не забывайся, с нами женщина.

Да уж, наверное, эта путина будет лучше, чем прошлогодняя. Правильно подумал, это путина будет ещё лучше. В последний момент ему захотелось вернуться. Да и Мурка говорила. Куда ты дурак собрался!

Поздоровался со Светланой, познакомился с Олегом.

***

Загрузились, расселись кто, где смог. В салоне всего одно кресло, его Олег занял. Парниша устроился на рундуке с инструментами, находящимся сразу за двигателем.

– А без матов Тимофей нельзя команды отдавать?

– Света, лайка такая порода, что если не материться, на голову сядет, – Васёк за него ответил. Вывел автобус на трассу, поехали в строну Долинска.

– Что у нас Васёк есть на покушать.

– Света, расскажи, что у нас есть, а то он от меня не отстанет, это наш лесной завхоз.

Когда Светлана перечислила то, что есть. Возникло желание, десантироваться с машины на ходу!

– Васёк, этого всего на одну неделю. Курева вообще мало.

– Тимоха, когда Федя повезет мамку в город, он вывезет бочку икры. Они с Олегом поедут, сдадут икру, привезут продукты и курево. У меня денег нет, взял на всё что было.

– Ты так спокойно говоришь, вывезут и сдадут икру. На Долинском посту тормознут и все, сливайте воду, машину на арест площадку.

– У нас все продумано.

– Что у вас Федя продумано, себе половина и гаишникам половина? Так гаишники не играют в Гренаду. И лично я, не хочу делиться с гаишниками.

– Бочку икры разделяем пополам, затариваем в две спортивные сумки. Доезжаем до Покровке, Олег с сумками садится на вечерний Быковский дизель. Я спокойно проезжаю пост, затем второй пост и в Новоалександровке встречаю Олега.

– А не плохо придумано.

– Тимоха, у тебя хоть пара бочек осталась?

– Сколько было столько и осталось, я бочки не разбазариваю.

– Надо реализовать икру бочками, так оно лучше будет, сразу бочку привезли, взвесели, рассчитались и дело с концом, – сказал Олег.

– Ну Федя заедет ко мне, да возьмёт бочку. Где ключи ты знаешь, Мурка тебя не съест, ты для неё свой.

– А донники у тебя Тимоха есть?

– Есть, найдёшь, они там же где бочки. Так, а ты Светлана решила развеяться, отдохнуть от городской суеты.

– Я решила ягоды набрать, ну и развеяться.

– Клоповки набрать или голубицы?

– Тимоха, Света всего наберёт, главное это клоповка и малина.

– А для нас главное красная ягода, которая пахнет рыбой. А ты Олег местный?

– Нет, с Байкала, слышал такой город Улан-Удэ?

– Ты таким тоном сказал, как будто Улан-Удэ ровня какому ни будь захудалому Простоквашину. Я не только слышал, но и четыре дня гасился в Улан-Удэ. На базаре черемшой торговал.

– У нас там черемши много.

– У нас больше, да Тимоха?

– Федька патриот. Я точно не скажу где больше, но факт неоспоримый, что у нас черемша на много ближе.

– Это почему у вас ближе?

– Ты Олег сам лично собирал черемшу у себя на Байкале? Мне кажется, что нет, иначе бы ты не задал этот вопрос. А на рынках, везде, в любом городе черемша рядом.

– А ты что Тимофей на Байкале черемшу собирал?

– Света, он ведь русским языком сказал, что торговал черемшой.

– С Улан-Удэ за черемшой едут в сторону Иркутска. На одну ходку уходит три дня, две ночёвки.

– А у вас сколько ночёвок уходит на одну ходку.

– Не сколько, утром залез на хребет, затарился и к вечеру спустился.

– Это если на Сусунайском собирать. На Айнское надо с ночевой ехать.

– Мне и на Сусунайском черемши хватает.

– Тимоха, на хребет не каждый залезет. На Айнском не куда не надо лезть.

Проехали Долинск, добрались до Покровки, поворот на право, Октябрьское, Ручьи, проехали поля, погнали по лесовозке, по бывшей лесовозной дороге.

– Кстати на полях картошка растёт, в сентябре можно накопать.

– Вы что картошку не посадили?

– Как это Тимофей не посадили, у нас у бабушки всё растёт. Такого не бывает, когда в своём огороде бурьян.

– О, Светлана, такое бывает и еще как бывает. Вон у моего брата на огороде бурьян и даже грядок нет!

– Тимоха, по-моему, в том году у него весь огород был засажен картошкой.

– Васёк, картошка не многолетняя культура, в том году был, а в этом нет! Я и в Шанхае знаю семейку, у которых на огороде бурьян, кстати, они с Южного. А брат сказал, зачем он будет сажать картошку, вон, осенью на полях накопает.

– Боря с Колей, еще четыре года назад, на этих полях копали картошку.

– Да и пускай копают, лично у меня есть картошка.

Боря с Николаем копали картошку, ну, а Васёк присутствовал. Точно рыба, про себя не сказал ни слова. Николай рассказывал, как они втроём копали картошку, а потом Боря с Васьком пропили эту картошку, оставили Николая с носом!

– Да, дорога ужасная, – посетовал Тимоха.

Васёк ведёт уазик в верховьях реки Ай, сумерки сгущаются.

– И с каждым годом дорого будет хуже и хуже. Кому она Тимоха нужна дорога эта?

– Как кому? Углезаводскому лесничеству.

– Правильно мыслишь и если бы не лесничество, то на уазике мы здесь бы не проехали. Они каждый год бульдозер гоняют, поправляют там, где очень здорово по весне размыло.

***

На хребет Шренка залезли с включенными фарами, но еще не полная ночь.

– Васёк, тормозни на перевале.

– Что Тимоха, приспичило? Да, ты прав, надо немного отдохнуть, да нормально покурить.

– Федя, а где ручка? – спросил парниша, имея в виду ручку от двери в салоне микроавтобуса.

– Нету здесь ручки, – Фёдор с помощью отвёртки открыл дверь.

– Опасно ездить на таком рашин джипе, случись, что и не выпрыгнешь.

– Тимоха, не каркай, у тебя язык злой.

– У меня не злой язык, я забочусь о своей безопасности, мы не полям едем.

– Тимоха правильно говорит. Я даже и представить не мог что здесь такая дорога.

– Олег, с западной стороны дорога намного круче. С востока мы потихоньку лезли на хребет, больше тридцати километров. А сейчас резко будем падать в Найбу, каких-то семь километров и внизу.

– Васёк, дрова остались на избе?

– Да твоих половина осталась. Которые дрова я пилил, в том году не успели перетаскать, время не было.

Оправились, перекурили, загрузились, поехали вниз. Естественно, не на пониженной передаче, движок молчит. Васёк бензин экономит. Зачем попусту жечь топливо, когда на тормозах можно спокойно спуститься. Перед отрогом начальник запустил двигатель.

– Ну и как Олег дорожка? – спросил Тимоха.

– Да, как здесь лес таскали?

– Очень просто, у нас лес в основном вывозился на японцах, КрАЗов было мало, – сказал Васёк.

– Да, наверное, только в одном в Корсаковском леспромхозе и были КрАЗы лесовозы.

– У нас на Байкале лес таскают КамАЗы, Мазы и Уралы.

– А у вас Витек, чем лес таскают!

– У нас Тимоха не чем лес не таскают.

– Хочешь сказать, что на Украине не идёт заготовка леса? Твои земляки Витя столько здесь леса по хирачили, а больше напакостили.

– Тимоха, не наезжай на Витка, он не с западной Украины. А ты Витя помни мое предупреждение, не пей с ним. Он напьётся и ему будет по барабану с какой ты Украины! Ты за все плотины ответишь! Он у нас ярый патриот, только не страны, а острова.

– А что Вася, плотины украинцы делали?

– Ну а к тоже Света, они привыкли там у себя на Карпатах сплавлять лес, так же и на Сахалине поступали. Вон Тимоху спроси, он по многим речкам погулял, много плотин видел.

– У вас здесь японцы сорок лет хозяйничали они и натворили. Причем здесь украинцы.

– Витя, в том то и дело, что японцы хозяйничали, а японцы хорошие хозяева. Они берегли ту землю, на которой жить собрались. Ты знаешь, сколько украинцев живёт на Сахалине?

– Ну-ка Тимоха просвети.

– Я скажу данные до перестройки. Корче русские, украинцы и корейцы имеют по тридцать процентов с небольшим, разница минимальная, не существенная. И где-то всего процентов шесть, на прочие национальности, в том числе и на коренные народности.

– Да и первый фестиваль Утор родины, был организован совместно с Украиной. Недаром София Ротару приезжала, – сказала Светлана.

– Так что Витя не надо кичиться своим заграничным происхождением! На Сахалине каждый третий, иностранец – украинец!

– Да, что козлы сделали!

– Ты Олег кого имел в виду!

– Кого-кого, Горбачёва, да Ельцина.

– Нет Олег, ты в корне не прав. В каждой республике власть имущие постоянное мечтали отделиться от Росси, что бы можно было без какой либо опаске грабить свой народ. Простой народ, разумеется, не всех республик, но большинство, не желал этого отделения. Вот ты Витя хотел этого отделения?

– Я? Да у меня Российское гражданство. А что бы мне попасть на родину, мне нужно открывать визу, я не собираюсь брать Украинское гражданство.

– И таких как ты большинство. Но вы не имеете права голоса. А тебе Витя следовало бы взять гражданство и валить отсюда, а иначе ты плохо кончишь.

– Тимоха, не надо меня учить, я не маленький.

– Да, ты не маленький, ты большой ребенок, ты жизни не видел и не знаешь. Если бы не Олег ты бы уже бомжевал.

– Тимоха, а это-то ты откуда знаешь? – спросил Олег.

– Мне Витя за два дня немного рассказал о своей жизни, я все сопоставил и сделал свое заключение.

На спуске с отрога, в одном месте ну очень нехорошая яма. Пришлось по быстрому подработать лопатой, накидать камней. Вешние воды намыли глубокую канаву поперек дороги. В начале лета бульдозер слегка подровнял, для прохода шестьдесят шестого. УАЗ-452, это не ГАЗ-66.

***

Выехали на Пастухи, повернули налево. Костёр горит на старом месте, больше нечего не видно. Ночка тёмная, на небе только звёзды, они не светят. Заехали в Найбу, пошли посредине реки вниз. Немногим выше ямы, на левом берега горит костёр. С правого берега, в свете фар галопом по речке скачут три человека, убегают. Раз, и ночь проглотила браконьеров. Откуда им знать, что в таблетке такие же, как они.

Васёк вывел автобус на косу, народ вылез размяться и надо рыбки взять. В свете фар отлично виден только что выведенный невод, в мантии которого трепыхается много рыбы.

Бригадир быстро перешёл на левый берег, стал тушить телогрейку, парниша следом подошёл.

– Ты, что пожарником устроился? Вот дебилы, лихо они вещи сушат, – помог затоптать тлеющею телогрейку.

Три члена бригады стоят возле уазика, курят. Светлана сидит в машине.

– Ну зачем сразу дебилы. Ты ведь тоже в юности пожог на костре массу вещей.

– А ты что, хочешь сказать, что это были малолетки?

– Ну может не малолетки, но факт, что молодёжь.

Вернулись на правый берег. Васёк направился к автобусу, Тимоха пошёл к неводу. Фёдор следом.

– Васёк, сколько хвостов будим брать? – прокричал парниша.

– Ну смотри сам, на один раз покушать, на уху.

Выбрал четырёх крупных горбылей, две рыбины передал Фёдору.

Залезли в автобус.

Может невод прихватить? – спросил Фёдор, глядя на Васька.

– Там невод огромный, к тому же дэль вязана с толстой нитки, ячея мелкая, он тяжеленный. Ты Федька замучишься таскать.

– У нас свой невод неплохой, есть чем ремонтировать. Зачем Федя ребятам рыбалку обламывать? Они тоже деньги зарабатывают. – Васёк запустил двигатель, и повёл уазик по пойме, по набитой колее, по огромным лужам. – Да, народ здесь часто стал шарахаться.

– Ну, то был незаметный объезд, а теперь дорогу набили. Кстати с той дели мешок бы сшить к нашему неводу.

– Я об этом и подумал, мешка с такой толстой дели хватило бы на сезон. А с тонкой, почти после каждой рыбалки приходиться штопать мешок.

Васёк вывел автобус на старую дорогу, полезли в гору. УАЗ идёт на первой пониженной, тяжело идёт, но идёт. Дорога ужасная, вешние воды намыли канав. Сверху ударил яркий сноп дальнего света и сразу погас. Васёк растерялся на мгновение, этого в полнее хватило. Слабый рывок руля влево, уазик колёсами попал в две продольные канавы, сел на брюхо. Приехали.

– Откуда они там взялись? Видать тоже браконьеры, испугались наших фар.

– Васёк, фары ударили явно не отечественного производства.

– Да какая разница Олег, приехали. Выгружайся!

На этот раз с автобуса вылезли все. Васёк посветил фонариком, посмотрели как сели, сели капитально. Вешние воды намыли глубокие узкие канавы, как раз по колее УАЗа. Автобус всем брюхом сидит на грунте. Принялись копать, начальник копает, Олег светит, остальные присутствуют. Лопата одна, грунт плотный. Очень плотный, сюда бы лом, чего нет, того нет.

– И место такое нехорошее, воды рядом нет.

– Ты что Тимофей пить захотел? В салоне бутылка минералки лежит.

– Да я Светлана хотел чайку накипятить.

– Тимоха, ты правильно мыслишь, но не насчет чая. Разжигай костёр возле автобуса. Этого фонарика на долго не хватит. А сели мы конкретно, короче надолго, – Васёк передал лопату Фёдору, указал фронт работ.

Штыковая лопата тяжело врезается в утрамбованный грунт.

– Ломик нужен, да Федя?

– Тимоха, здесь не ломик, а экскаватор нужен!

– Копай, копай, как устанешь, сменять, – когда Светлана рядом, Васёк старается аккуратней разговаривать с её сыном. Не было бы рядом мамки, он бы по-другому ответил Фёдору. Так бы ответил, короче как обычно!

– Слушай, Васёк, а куда они делись? Что-то тишина гробовая?

– Выжидают Тимоха, они скорей всего икрой загружены, у нас машина довольно экстравагантная!

– Так мы Василий на долго остановились?

– Боюсь Светлана, что до утра, а может вам придется утром идти пешком. Тимоха, сколько отсюда до избы.

– Ну если идти через второй ручей, часа три минимум.

– А по твоим тропам?

– Здесь до верха еще минут сорок ползти, ну и не спеша вниз, около часу. Васёк, по-моему, кто-то сверху идёт.

– Да кажется не один.