– …Некоторые слетают, – наконец что-то отцепив, повторил Константин, – а я всё никак не решусь!
Он сунул прибор в карман и надел перчатки.
– Приготовься, сходим. Приехали…
Небольшая площадка на 3168 метров, с которой почти отвесно спускалась «красно-чёрная» лыжная трасса. Юра глянул вниз и перекрестился: да ни за что! Впрочем, по ней и катались только взрослые пацаны.
– А Эльбрус где? – Юра закрутился на месте, оглядывая горизонт. Кому что…
Костя не глядя ткнул на восток: «Там!». За горной грядой, довольно далеко, возвышались две знакомые округлые вершины.
– Любуйся, я пока систему соберу. Для фотоаппарата сумка на ремне есть?
Фотоаппарат у Юры висел на груди.
– Сумка есть. В рюкзаке.
– Фотоаппарат в сумку. Её на шею. Рюкзак давай сюда, я его в багажное отделение положу.
– А квитанцию выпишешь? – пошутил Юра.
– Выпишу-выпишу… – Константин отвечал серьёзно, аккуратно раскладывая и расправляя параплан. Ткань ярко-красного цвета ложилась мягко, ровно, без складок, словно не было никакого ветра. Юра удивлённо огляделся по сторонам:
– Ветра нет.
– А тут всегда так: то есть… а то, раз, и нет! – Костя уже готовил подвесную систему. – Иди сюда, – позвал он Юру. – Одевать тебя буду…
Серов молча повиновался.
– Будешь сидеть у меня… – Костя рывками затягивал ремни, – как… король на именинах… Помнишь такую песню? Помнишь? Вот и ты так… Всё! Разворачивайся.
Юра развернулся, Костя пристегнул его подвесную систему к своей.
– Держи камеру, – Костя отдал Серову маленькую «GoPro» на метровом шесте. – Держи так, чтобы сразу снимала. Фильм снимет и двести кадров фотографий. Будет тебе память. Давай ремни за локти пропущу… Ага, так. А то один не подниму крыло. Вместе будем. Бежать будем, говорю, вместе! Ага?!
Юра кивнул.
– Как скажу «садись», сядешь. Готов?!
– Готов!
– 25 февраля, э-э-э-э… 2015 года, 12:00, полёт с пассажиром, высота 3100, ветер… э-э-э-э… один-два метра в секунду в направлении… Домбай-Ульген… – наговаривал Костя параметры в микрофон, потом отжал тангету и сунул микрофон в карман. – Приготовился. Раз… два… три! Пошли!
Они напряглись и сначала потихоньку, а потом всё быстрее побежали под гору. Крыло тянуло, сопротивлялось, но понемногу поднималось.
– Бежим!.. – орал Костя. – Бежим! Бежим-бежим!!! БЕЖИИ-ИМ!!! САДИСЬ!
Юра подтянулся на ремнях и с размаху закинул себя в подвесную систему.
– Летим! – радостно сообщил Костя. – Давай камеру, теперь я снимать буду. Садись удобнее. Приподнимись! Приподнимись на руках, да, вот так, и сядь полностью! Ага, так.
Серов сел и сложил руки, приготовившись получать удовольствие.
Он уже многое попробовал. И, наверное, стал «крутым перцем», (так, по крайней мере, казалось ему самому!). Он хорошо помнил, как провёл ночь перед прыжком с парашютом, случалось в его жизни и такое. Тогда он не спал всю ночь: его колотило. А сегодня – спал как младенец.
И сейчас в подвесной системе было ничуть не страшно, а скорее наоборот: всё нравилось!
– Совсем не страшно! – крикнул он.
– А мы и не пугаем! – Костя слегка подтягивал клеванты5, направляя параплан с горы. – Мы просто хотим показать, как летают птицы! Нравится?!
– Да!
– Летим через ущелье! На той стороне будем ловить восходящий поток.
– Есть, командир! – Юра зацепился руками за стропы и примолк. А параплан, ускоряясь и выполняя виражи, набирал скорость. Свист набегающего воздушного потока становился всё громче. Константин заложил очередной вираж, выравнивая полёт, и Юра взглянул вниз: под ногами плыл Домбай: маленькие домики, махонькие машинки, крохотные человечки. Вон детский «лягушатник», где он первый день пробовал себя на лыжах, вон гостиница, а вон кафе, в котором Соня наелась острых помидоров… А там… В свист ветра ворвался новый тревожный звук, короткие дребезжащие зуммеры, учащаясь, становились выше. Ту-ту-тита… Юра оглянулся на пилота.
– Вариометр! – пояснил Костя. – Сигнализирует о наборе высоты. Поток поймали. Сейчас вверх потащит! Не страшно?!
– Не-е-ет!
– Тогда пошли! Держись! Ё-хо-о-о-о!
И они пошли вверх против часовой, и горы пошли каруселью.
Семёнов-Баши. Гора Сулахат. Местные рассказывают, в давние времена из-за сильных ветров долина была бесплодна, и тогда жительница селения по имени Сулахат поднялась в горы, легла и загородила ветрам дорогу, жертвуя собой. С тех пор долина ожила, зацвела, заколосилась…
Пик Алибек. Красавица Белалакая. Каменный клык – Зуб Софруджу. Пик Театральный. Когда-то некие странные театральные деятели зачем-то решили взобраться на него без инструкторов. Забраться забрались, а спуститься не смогли – пришлось им звать на помощь… Как небезызвестному отцу Фёдору6.
Огромный горный комплекс Джугутурлучат (в переводе на русский – место обитания туров, или «турово пастбище»). По его почти отвесным склонам на досках катаются совершенные черти – хелирайдеры. Их забрасывают на лёгком вертолёте, а оттуда они практически падают вниз, лишь слегка касаясь ледника плоскостями сноубордов. Эти парни – они даже не крутые, они вообще с другой планеты!
Гора Золушка – малый пик Инэ. И, наконец, красавец-четырёхтысячник – Домбай-Ульген с нимбом из облаков над головой. Когда-то в разговоре с Полковником Юра поинтересовался: поднимаются ли на него? «На него? Конечно! Только это не трекинговая, это настоящая гора. Альпинистская. Сложного уровня». Теперь Серов видел: склоны у Домбая круты и обрывисты, и без специального оборудования на них не взойти.
А за Домбаем по кругу – Мусса-Ачитара с подъёмниками и крапинками катающихся людей. А на горизонте – Эльбрус. А за Мусса-Ачитара начинается долина реки Домбай-Ульген.
И опять: Семёнов-Баши, Сулахат, Алибек, Белалакая, Зуб, Театральный, Инэ, Эльбрус, долина…
И ещё…
И снова!
Горы, горы, горы…
Вариометр пел, повышая частоту, а они продолжали закладывать виражи. Ещё чуть выше! Ещё!
– Не укачало?! – кричит Костя, подтягивая левую клеванту.
– Нет! – Юра снова осторожно бросил взгляд вниз, высота здорово прибавилась. – А если укачает?
– Пакетик выдам! А то испачкаешь мне тут…
– А я думал, на землю вернёмся, – нервно хохотнул Серов.
– Не-е-е-е. Зачем? У меня был один… Его затошнило. Я ему пакетик. Его вырвало. Спрашиваю: может, вернёмся? А он: нет! Мне, говорит, всё нравится, давай ещё! Чего, спрашиваю, ещё? Пакет, говорит, давай ещё…
Вариометр в очередной раз спел «ти-та-та» – и смолк.
– 3100. Всё! Выше не пойдём. Наслаждайся!
Они парили. Подобно птицам… Птицам, мчащимся среди заснеженных вершин. На сумасшедшей высоте, в открытой подвеске, с бездной в три тысячи метров под ногами и с космической бездной над головой, а на горизонте сверкал Его Величество Эльбрус.
Сон!.. Юра тряхнул головой – сон наяву! Он часто летает во сне, он любит летать… И сейчас. Открыт и свободен. Свободен и счастлив. И даже не заметил, как замёрзло лицо. Как замёрзли ноги. Но вот руки сразу дали о себе знать… Юра стал сжимать и разжимать кулаки, пытаясь размять и разогреть пальцы.
– Пальцы сунь внутрь! – посоветовал Костя. – У меня тоже мёрзнут. Руки подняты, кровь оттекает. А варежки потерял над Театральным. Пассажира замутило, пока пакет доставал, варежки сдуло… На фиг…
– Может, садиться?
– Можно и садиться. Но в посёлок не полечу. На гору садиться будем.
– Ну, ты же пилот!
– На посадке ноги поднимешь. Знаешь, как?
– Знаю…
– Тогда готовимся.
На горе, на посадочной площадке лежал параплан, ярким чёрно-жёлтым имперским флагом выделяясь на фоне ослепительно-белого снега, кто-то из коллег Кости уже выполнил посадку.
– Готовимся… – Костя плавно заходил к месту посадки Равиля, это был его параплан. – Готовимся, говорю… Ноги поднял!
Юра задрал ноги, Костя с силой натянул клеванты и встал на снег.
– Встал на ноги! – командовал пилот. – Развернулся на параплан! Шагнул вперёд! – Параплан лёг. – Всё! Приехали! Поздравляю…
Так Юра ещё не летал. Это был настоящий полёт. Как у птицы! Константин отстегнул Юру от подвесной системы – тот повернулся, крепко, с чувством пожал руку и обнял пилота. В такие моменты хочется всех обнимать и целовать.
– Спасибо! – шмыгнул носом расчувствовавшийся Юра. – Огромное тебе спасибо!
– Ой, да ладно… – Костя скромно улыбался, подтягивая стропы и сворачивая параплан. Он любил этот всегда волнующий момент, когда клиент счастлив как ребёнок. То ли оттого, что летал… То ли оттого, что живым прилетел… – Понравилось?
– Не то слово…
И тут Юра хлопнул себя по лбу. Ну как же?.. Как же он забыл про фотоаппарат? А собирался. Ладно, хорошо хоть на «GoPro» наснималось! Серов достал камеру из сумки и нацелился на Костю:
– Ну-ка, встань, пилот! В позу победителя… А я тебя щёлкну!
– …Завтра поедем наверх… – сказал Юра своей верной Софико. – На самый-самый верх.
Серовы сидели в полюбившемся им кафе «Фаворит» и терпеливо ожидали заказ.
– На самый-пресамый?!
– На самый что ни на есть! Ты должна увидеть это. Просто обязана. Там… такое…
Соня с грустью смотрела на супруга. Беспокойный… Шебутной, любимый.
– Смерти ты моей желаешь, Серов… – в миллионный раз за их совместную жизнь констатировала Соня и, расстегнув сумочку, достала Юрину банковскую карту. – Держи!
…На следующее утро они поднялись на 3168 метров. Погода по-прежнему им благоволила. Слепящее белое солнце, высокое лазурное небо, безоблачно и почти безветренно. И Юра показал Соне горы.
Это и правда красиво. Красота такая, что хочется ходить на цыпочках и говорить шёпотом.
Но никто не шептал и не ходил на цыпочках – со стартовой площадки снова летали. Стартовал Константин с молоденькой девушкой. Видимо сильно боялась: когда они сбежали с горы и ушли в свободный полёт, девочка пронзительно закричала. «Что ты орёшь?! – прикрикнул на неё Костя. – Уже летим!»
– А ты вчера кричал? – Соня повернулась к Юре.
Серов грустно улыбнулся:
– Нет. Привыкаю понемногу… Пора отращивать крылья.
Насмотревшись чужих стартов, он оставил Софико на площадке, а сам отправился на соседнюю вершину, ещё на пятьдесят метров выше. Поднимаясь, Юра вспоминал летнее восхождение.
– А ведь ты сегодня должен был сидеть на высокогорной базе Кибо-Хат7 и готовиться к ночному восхождению на Килиманджаро, – ни с того ни с сего проснулся внутренний голос. У всех есть, этот умник. Всегда умничает. И чаще всего порет самую дикую чушь. Или подбивает на отчаянные глупости.
– Чёртов доллар! – вслух выругался Юра.
Он влюбился в Кавказ, полюбил всем сердцем, всей беспокойной душой. И есть за что! Кавказ красив. Просто великолепен! И грандиозен. Но Юре хотелось туда… в Африку. На Килиманджаро.
Вот скажите на милость, как он теперь туда попадёт, с таким-то курсом доллара? А?
– А может… – продолжил свой монолог внутренний голос.
Юра сделал шаг.
– …Может, всё-таки попробовать на следующий год?
Ещё шаг.
– Подкопить денег…
Шаг.
– Докупить доллары…
Шаг.
– Вот прям сейчас, приехать и начать. По сто долларов. По пятьдесят! Всё же в руках человека, ты же знаешь… Человек – сам хозяин своей судьбы! Разве нет?
Юра вышел на вершину. Да, нужно попробовать. Он не понимал – почему же его так отчаянно тянет в горы? Почему, закрывая глаза, он видит этот ослепительный белый снег, это сверкающее, безумное солнце, это почти чёрное небо? Зачем ему все эти мучения?! Головная боль, тошнота, бешеное сердцебиение. Но ведь тянет же! А тут какой-то доллар… А ещё брат: «Никогда не сдавайся!» Нужно пробовать. Надо!
Юра оглянулся. Где тут Эльбрус? Вот он… Рукой подать! А Килиманджаро? А, ну да: на юге… А солнце? Вот оно. Значит, туда! Ох и далеко Килиманджаро… Отсюда и не видать.
Значит, говоришь, человек – хозяин своей судьбы? Юра успокоил дыхание, оглянулся на заснеженные вершины и вдруг, раскинув руки и задрав голову, заорал что есть мочи: «Я приеду к тебе, Африка! Слышишь?! Я обязательно к тебе приеду!!!
О проекте
О подписке