15 июля, Кисловодск

Дорога до Кисловодска заняла всего лишь сутки. Или целые сутки? Как кому нравится. Но уже утром 15-го на вокзале Кисловодска нас встретил Игорь Порошков – соорганизатор восхождения и хороший друг моего Игоря, наконец озвучу его фамилию: Котов.

Игорь Викторович Котов. «Кот».

Москвич, который родился в Туркменском городе Мары. Такое возможно, если только ты потомственный военный. А он таков и есть. Отец Игоря был лётчиком, он погиб, когда маленькому Гоше не исполнилось и десяти. При катапультировании не отстрелился фонарь кабины… И они остались вдвоём с мамой.

После школы Игорь поступил в Московский горный институт, но в конце второго вдруг всё бросил и уехал

в Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище. Как он сам объяснял, насмотрелся фильма «В зоне особого внимания» и снесло крышу. Окончив училище, Игорь со свойственным молодым лейтенантам энтузиазмом стал рваться в бой, в то время наш ограниченный контингент уже вовсю выполнял интернациональный долг в Афганистане. По личному рапорту лейтенанта Котова отправили в Кировакан, очень хотелось поближе к Афгану, всё же не Псков, не Иваново и не Кострома.

Не сразу, но Игорь попал на свою войну. А там, как полагается, огрёб… На маршруте его однокашник, замкомроты, наступил на душманское самодельное взрывное устройство… Рвануло так, что «зэкаэру» сразу оторвало обе ноги – скончался через несколько минут, а Игорь, получив порцию металла в ноги, от ударной волны пролетел по параболе тридцать метров, рухнул, а сверху его прибило его же тридцатикилограммовым рюкзаком. Это было первое ранение. Не заставило ждать и второе. Потом Игорь дал в морду не в меру ретивому командиру, и ему вежливо предложили уволиться в запас. От Родины Котову достались майорские погоны, две Красные Звезды, небольшая пенсия и руки, которые он не может поднять за голову («Я, Палыч, даже сдаться в плен не смогу», – жаловался майор). Личная жизнь у Игоря не сложилась. Но у него двое взрослых детей и, слава Богу, хорошие отношения с сыном. Живёт Игорь с больной мамой. Работает в частной конторе, занимается экологией.

Несмотря на все жизненные перипетии, херр майор – хороший, весёлый и остроумный мужик.

Игорь Порошков встретил нас на вокзале и отвёз в детский туристический клуб «Центурион», на базе которого готовилось восхождение. Во главе клуба – отставной полковник, десантник Андрей Петрович Рябинин. Когда мы приехали, он заканчивал подтягиваться в цикле из пятидесяти раз. Полковник будет руководителем нашего восхождения. В дороге Игорь порассказал про него немало страшилок, по ним выходило, что Петрович человек железный, а может быть, даже стальной, из высоколегированной стали, к другим относится, как к себе, то есть все должны подтягиваться пятьдесят раз, а лучше больше, и стрелять от бедра навскидку. Повезло мне с руководством.

Полковник озвучил вводную: отъезд намечен на 16-е, сегодня вечером общий сбор, нас пока отвезут в гостевой дом «Спарта».

Дом тот располагался в горах. Двухэтажный, брусовой, стилизованный под деревенский, он принадлежал другу Полковника, а потому денег с нас никто не взял. Мы разместились, бросили рюкзаки, приняли душ и уже самостоятельно вернулись в город. Время клонилось к обеду, пора было и перекусить. Игорь предложил поисками кафе-столовых-ресторанов не заморачиваться, а ограничиться популярной пончиковой в центре Кисловодска. Пончиковая та носила оригинальное для юга название «Снежинка». Кстати, кто бывал в Кисловодске, тот знает это заведение, там подают такие пончики… такие… Пальчики оближешь! Кроме пончиков, бывает там неплохая куриная лапша, котлеты по-киевски и жаркое в горшочках. С голода не помрёшь, даже если у тебя некоторые проблемы с ЖКТ. Как у меня…

Насчёт проблем с ЖКТ… В горах чем-то питаться надо, и я понимал, что могу попасть в неловкое положение – никто же не собирается готовить специально для меня – а поэтому взял с собой сорок банок детских мясных консервов «Тёма». По четыре банки на день. И каш в пакетиках. Слава Богу, ничего этого не пригодилось. «Тёму» и кашу я ел только в поезде.

Отобедав, мы вернулись в «Центурион» на собрание. Там уже собралось человек двенадцать. Полковник по очереди всех представил (конечно, никто никого не запомнил), расспросил о снаряжении, сообщил, что к группе присоединятся ещё пара мальчишек и пара взрослых мужиков (последние через неделю), и озвучил график восхождения. По нему выходило так:

16-го – переезд в Терскол на базу «Динамо» в спортивную гостиницу;

17-го – первый акклиматизационный выход до 3000 метров;

18-го – второй выход на высоту 3500;

19-го – заброска продуктов на базу «Гарабаши» («Бочки»), на 3800;

20-го – переезд из Терскола на высотную базу «Гарабаши», заселение в домики;

21-го – первый высотный акклиматизационный выход на «Приют Одиннадцати», до 4100;

22-го – второй выход на те самые скалы Пастухова, 4600 метров;

23-го – день отдыха;

24-го – восхождение;

25-го – спуск в Терскол на базу «Динамо»;

26-го – возвращение в Кисловодск.

Было всё понятно, кроме одного: как же это я окажусь на Горе? Я почесал затылок и…

…и мы с Игорем ушли гулять по Кисловодску.

Кисловодск… Что сказать? Кроется некий парадокс в южном кавказском городе без моря. Всё на месте: кафе, цветы, пальмы, горбоносые таксисты, томные красавицы… а моря нет!

Но хорошо!

Мы гуляли по парку, любовались горной речкой, огромными раскидистыми липами, чёрными дроздами, деловито снующими под ними, и… и, конечно, женщинами. Да-да-да… мужчина, который перестал интересоваться красивыми женщинами, ни на что более не годен. Какие уж ему тогда горы?

Походили, погуляли, ближе к семи отужинали в «Снежинке» и вернулись в «Спарту». Завтра в Терскол…

16 июля, переезд в Терскол

Наша команда. Центурионы.

Утром в одиннадцать за нами заехал Порошков.

Игорь Вениаминович Порошков. Завхоз и комиссар, человек сугубо гражданский. Работает в «Центурионе» пять лет. Это его четвёртое восхождение на Эльбрус. На нём будет держаться всё: организация переездов, еда, проживание, к нему будут приходить за спальниками, «кошками», некоторые с него попытаются истребовать даже туалетную бумагу. Всех Игорь Вениаминович встречает, всех провожает. «Мать родная», а не Порошков.

В одиннадцать Игорь за нами заехал, а в половине двенадцатого были в «Центурионе», где нас уже ждал большой междугородный автобус. Общее построение, фотография на память, погрузка вещей и – в путь!

Дорога от Кисловодска до Терскола – пять часов. Но нам ещё надо заехать на рынок в Тырныауз за овощами. Готовить будем сами: с нами едет повар – Олег, – и мы везём с собой газ! Слава Богу, не будет никаких палаток, никаких горелок – нормальные условия, горячая еда и тёплая сухая постель. «Не мальчики уже!» – повторял херр майор, провожая взглядом очередную кисловодчанку в короткой юбке.

По дороге заехали в часовню. Заезжают каждый год, ставят свечи, просят благословения на восхождение. «Выше в Горы – ближе к Богу», – изрёк Полковник, крестя лоб и кланяясь.

Из часовни в автобус и до Тырныауза.

Тырныауз – страшное место.

Когда-то это был молодой и перспективный город – возникший из ниоткуда в тридцатых годах вокруг молибденового комбината. Но у него оказалась страшная судьба: он умирал и возрождался, как птица феникс. Первый раз его вместе с комбинатом взорвали в 1942 году, чтобы они не достались врагу. В 1955-м их восстановили. В 90-х другие враги, не взрывая, убили комбинат – и город без него снова умирает. Больно смотреть на многоэтажки со слепыми глазницами окон, без рам и стёкол. Больно. Что ожидает город? Только за десять лет – с 1992-го по 2002-й – население сократилось более чем на семьдесят процентов.

Да! Возможно, добыча молибдена и вольфрама в Тырныаузе нерентабельна.

Да! Возможно, выгоднее покупать молибден и вольфрам в Казахстане.

Да! Возможно, надо расселять народ и освобождать земли.

Но пока город выглядит как тяжелобольной.

От Тырныауза до Терскола остаётся 40 км, чуть больше – до Эльбруса.

К пяти часам автобус вырулил на стоянку спортивной базы общества «Динамо». Мы выгрузились и расселились в номерах, больше похожих на общаговские клетушки. А к ужину, за огромным столом из брёвен, на берегу реки Баксан устроили вечер знакомства. В первый и последний раз до окончания восхождения выпивали (кто пьёт) и говорили тосты. Всем хотелось на Гору. Все за этим приехали. Осталось всего ничего: взять и подняться!

Терскол. Спортивная база «Динамо»

17 июля, нижняя акклиматизация. День первый

После завтрака, построив всех на плацу, Полковник сделал вводную: в первый день для разминки радиальный выход до водопада Девичьи Косы, 2780. Общий подъём 600 метров. По расстоянию около семи километров. Экипировка лёгкая: трекинговые ботинки, лёгкие штаны, майки, солнцезащитные очки, головные уборы, лыжные (трекинговые) палки и небольшие штурмовые рюкзаки с водой и чаем, без еды. Обед на базе. «Сильно упираться не будем!» – сказал товарищ командир, и мы поверили (в первый и последний раз)!

Вышли в десять. Командир бодро набрал скорость, и за час мы лихо доскакали до 2400. Сделали десятиминутный привал, подтянули снаряжение, попили воды и снова поскакали. Средняя скорость выходила около 4 км в час. Так не по горам, так по равнинам ходят! Но Полковник подозрительно всех оглядел и прибавил ходу.

Ещё через час, уже изрядно запыхавшиеся, сделали очередной привал недалеко от Девичьих Кос. На сами Косы мы уже не идём! А идём «вперёд и вверх», к обсерватории «Терскол», на 3000. Пока отдыхали, двое наших – Андрей и Иван – с пластиковыми бутылками убежали к водопаду за водой, ту, что с собой брали, – уже выпили.

Андрей Степанов и Иван Волк. Из совершеннолетних в коллективе самые молодые. Участники Эльбрусского забега 2014 года. Такой забег компания RedFox (спортивное и горное снаряжение) устраивает каждый год в канун Дня Победы. Желающие стартуют от «Гарабаши» и «бегут» до Седловины Эльбруса (Эльбрус, как я уже писал, гора двуглавая: есть Западный (5642 метра) и Восточный (5621 метр) Эльбрус, между ними – Седловина (5300)). Перепад высот – от 3800 до 5300 – и есть Эльбрусская миля, полтора километра. Лучшие показатели забега около полутора часов; бежать они, конечно, не бегут, но идут быстро. Как это делают – убейте, не пойму никогда! Там и ходить-то трудно. Однако вернёмся к парням…

Андрей – кубанский казак. Недавно демобилизовался. Студент медицинского училища и будущий фельдшер. В группе у нас – медик.

Про Ивана рассказать могу совсем мало. Скромный парень. Молодой, спортивный. Единственная фраза, которой он всем запомнился, – «Пойти на Эльбрус с пенсионерами», это он своим пацанам в бане перед отъездом сказал, а на вечере знакомства признался в этом. Смеялись все, сам Иван ржал громче всех. Чего ржать? Пенсионеры и есть.

Андрей и Иван вместе с двумя подростками Нортманами у Полковника – вестовые.