Все по кругу

 
Иногда в кругу семейном
Очень надо поругаться,
Вспомнить старое, былое,
Чтобы с милым разобраться.
 
 
Было, не было, вдруг будет
Наперед, чтоб неповадно.
Пусть болезный потоскует,
Пусть немного заскучает.
 
 
Вдруг засахарились мОзги
От семейного блаженства.
Я его любя тревожу,
Просто с женским интересом.
 
 
Мы ж такие – растревожим,
А потом переживаем.
Вдруг он сдуру и расскажет,
Ведь была же и другая.
 
 
Он упрется как барашек,
Хоть по лбУ ему, хоть пО лбу.
«Ты же у меня родная,
Все равно тебя не брошу».
 
 
А потом в кругу семейном,
По сто грамм приняв на брата,
Я подумала: «Дурная,
Я во всем вся виновата».
 
 
Но об этом только тихо,
И сама себе на ушко.
Было время, было лихо,
Пусть не знает, мой козлишка))
 

Оттираю ладошкой оконце

 
Оттираю ладошкой оконце
И стараюсь увидеть рассвет.
Как сковала зима мое солнце,
Ледяной паутинкой весь свет.
 
 
Я дыханьем согрею немножко,
Чтобы лучик скользнул бы в просвет.
И зажмурится спящая кошка,
От весны получая привет.
Мухи белые…
 
 
Мухи белые все облепили,
С ветром дружат в моих волосах,
На лице мне морщины прорыли,
И танцуют мятежно в глазах.
 
 
Ночь, пурга и не видно дороги,
И бреду уж не знаю куда,
И свинцом наливаются ноги,
И слипаются сами глаза.
 
 
Все смешалось в морозной пучине,
Но пристанище где-то найду,
Все бреду, видно так научили,
Не упасть, а идти, и иду.
 

Французская любовь

 
Как же так, все жили не тужили,
Всем хватало, не влекло в азарт,
Вдруг ожИли, для себя решили,
Без любви французской нам никак.
 
 
Что мы знали, если что по-русски,
Маловато этой нам любви,
Так давайте тихо, по-французски,
Чтоб дивились ночью мужики.
 
 
Мы покажем им потом такое,
Не сомкнет он очи до утра,
И налево вряд ли уже сможет,
Скажет поутру: «Ну ты дала…».
 
 
А потом прикинет, это ж надо,
«Где такой ты опыт обрела?»,
Я ему тихонечко: «Так надо,
Спи спокойно, я тебя ждала…».
 

Ночь в тайге

 
Зимним вечером вОзница тронулась,
Зря рискнули отправиться в путь,
По тайге, где у вОлков бессонница,
И не сможет никто нам помочь.
 
 
Помолились, авось и проскочится,
С бодуна не так страшно в пути,
Карабинчик поможет при случае,
Если встретится кто-то в ночи.
 
 
Верст с десяток спокойно проехали,
Вдруг луна в облаках умерла,
Темнота обступила, приехали,
Кони встали, вокруг тишина.
 
 
Возник матом и плеткой ошпаривал,
Не идут, только мелко дрожат,
Зря узду ошалело натягивал,
Как столбняк, ни вперед ни назад.
 
 
С двух сторон только глазья сквозь ельники,
Желтым светом, как рой светляков,
Видно сытно давно не обедали,
А наткнулись на двух дураков.
 
 
Что ж судьба, мы из горла добавили,
Он – за вилы, а я – за ружье,
И словечком себя позабавили,
В темноте не кружит воронье.
 
 
Вдруг рванули, как будто ошпарили,
И откуда вдруг силы у них,
Волки тоже с разбегу прибавили,
За санями заснеженный вихрь.
 
 
Я с плеча в темноту из двустволочки,
По глазам их свинцом поливал,
ВОзник плетью махал втихомолочку,
Про себя лишь молитву шептал.
 
 
Гнали долго, уж кони запарились,
Карабин аж горел на руках,
А судьбинушка видно поджалилась,
Иль господь отпустил все в грехах.
 
 
Оторвались иль многих подранили,
Отпустили иль сами ушли,
Мы крестясь и дрожа загутарили,
Смерть свою на прямой обошли.
 
 
И на радости вновь по стопарику,
Повезло, дело было все в прах,
Затянув глубоко по чинарику,
Что загасли у нас на губах.
 
 
На постой лишь к рассвету доехали,
Накормили усталых коней,
Удивленным немного поведали,
И пошли до церковных дверей.
 

Три кобылы, белые вольные

 
Три кобылы, белые вольные,
Полной грудью на вольных полях,
Своей жизнью паслись не зависимо,
И не знали о седоках.
 
 
Их вскормили поля плодоносные,
И поили ручьи на заре,
Три кобылы, счастливые, взрослые,
Не зависимые и не в узде.
 
 
Все текло и ни чем не печалило,
Но в долину под вечер зашли,
три коня и столкнулись нечаянно,
И как будто сказал – «Замри».
 
 
Их внутри от такого заклинило,
Красоты не видали такой,
Холки дыбом, дрожали коленями,
И не шагу вперед ни ногой.
 
 
Только ржаньем они себя выдали,
Но кобылы не бросились прочь,
Эти кони в суровом молчании,
Покорили их буйную кровь.
 
 
Вот сошлись и немного обнюхались,
И боками потерлись чуть-чуть,
К тишине потихоньку прислушались,
И пошли в независимый путь.
 
 
Вольной жизнью, чтоб все независимо,
Чтоб ни плети и ни удила,
Чтоб рождались такие же чистые,
Кони белые в пятнах слегка.
 

Дочери

 
На глади голубого льда
Изящна грация, изящна!
Как восходящая звезда
Улыбкой дразнит всех маняще!
 

Как же трудно привыкнуть к чужому

 
Как же трудно привыкнуть к чужому,
Но как хочется быть чуть родней,
Мы стремимся к нормальному дому,
Свой бросая, бросая детей.
 
 
Дети вырастут, вроде так надо,
И со временем даже поймут,
А какая мне будет награда?
Создавая по новой уют.
 
 
Дай бог чтобы судьба наградила,
За терзание в бессонной ночи,
Чтоб к утру я нутром ощутила,
Я вся тут, мне не надо идти.
 

Что вы ждете, какие стихири

 
Что вы ждете, какие стихири,
Вы-то сами, как много смогли?
Все устали, а рифмы загнили,
Одинаковы, как не крути.
 
 
Все похоже, как рублик с картавым,
Очень редко, что может задеть,
Все стараются, как менестрели,
Все поют, но не могут воспеть.
 
 
Нет и тем, что берут за живое,
Перекаты в пустое и ложь,
Изнутри не идет то родное,
От которого в слезы и в дрожь.
 
 
Так возьмите внутри и нарежьте,
Чтобы с кровью душа отдала,
Чтоб читали и где-то забрезжит,
И вдруг спросит: «А я так смогла?».
 

Все теряется, все находится

 
Все теряется, все находится,
Мы не знаем, где нам хорошо.
И все крутимся, распыляемся,
Ищем, ищем, бывает – найдем.
 
 
А найдя и не знаем от радости,
То ли плакать, а то ли вздыхать,
Мы не знаем предела усталости,
От которой так хочется спать.
 
 
Лишь во сне мы находим пристанище,
А с утра, лишь открывши глаза:
«Боже мой! Я вновь здесь, наказание…
Я посплю, как же хочется сна».
 

Хоть защищать нам не пришлось

 
Хоть защищать нам не пришлось,
Но мы всегда стоим на страже,
Своих карманов и трусов,
Которых нет милей и краше.
 

Мы в параллельном мире все иль в настоящем?

 
Мы в параллельном мире все иль в настоящем?
Не знаем точно где сейчас идем.
Не видим в зеркало себя смотрящим,
Не удивляемся, привыкли, дело в том,
 
 
Что хочется увидеть, что хотелось,
А что не нужно, это все потом.
И зеркало все это уж стерпело,
И не потеет, если не живем…
 
 
Мы в параллельном все, но не понять такое.
Нам бы хотелось, что другим нельзя.
А заглянув туда – оттуда неземное
На нас глядит, так выпучив глаза.
 

Депардье

 
Я не француз, и даже не китаец,
Я нынче сын огромнейшей страны.
Меня здесь знают, очень уважают,
И я торчу, смотря со стороны.
 
 
В Саранске подарили мне квартиру,
В которой даже кошка не живет.
Чечены меня чем-то наградили,
Какой-то удивительный народ.
 
 
Все сыпят с рога это изобилие,
Хотя в своих карманах – ни шиша,
И паспорт мне торжественно вручили,
Чтоб Франция осталась без гроша.
 
 
А я в Крыму сажаю виноградик,
Налоги – тьфу! С улыбкой на лице
Я ведь теперь заслуженный мерзавец,
Мордвин-чечен, ну, в общем, не как все.
 
 
Я в Грозном сдам свои апартаменты,
В Мордве, пожалуй, все свое продам,
И буду жить на эти дивиденды.
Спасибо русским братьям – дуракам.
 
 
Дождусь наград, а может быть, и бюста
У Мавзолея, им не привыкать.
Дважды герой Карякии Тунгусской,
Я – Депардье, вот это благодать!
 

Выбирайте попроще подругу

 
Выбирайте попроще подругу,
Если просто хотите пожить,
Если с гонором, то и подпругу,
Затяните впрягаясь в жизнь.
 
 
Жизнь – кино, если Гоши и были,
То остались уж точно в кино,
Если женщина капельку выше,
Вы по жизни большое дерьмо.
 
 
Вас в застенок, сидите потише,
Вот вам плошка и даже толчок,
Мойте, трите и просто дышите,
Свое мнение – это молчок.
 
 
Она – все, вы при ней лишь придаток,
Может просто самец в темноте,
Надоели – вы снова без тапок,
Даже рядышком нет в душе.
 
 
Выбирайте, что вам по карману,
Еще лучше, что вам по душе,
И поймете, что вам это надо,
Что искали, нашли, не как все.
 

28.02.13.

Святой Антипий, он нас всех хранит

 
Святой Антипий, он нас всех хранит,
Святою верою он отгоняет боль,
Чтобы не мучились. И надо же, Господь,
Сколько святых, откуда и доколь?
 
 
Да, надо всех, да всех и не учесть,
Во славу Богу, что к нему пришли.
Спасибо, Господи, смиряем свою спесь,
Когда идем замаливать грехи.
 

Выдайте ребятам по обойме…

 
«Выдайте ребятам по обойме…», —
Вот и все и ротный замолчал,
Чем прикрыть аул тот горный,
Кто на нем так узел завязал?
 
 
Позабыли на горе проклятой,
Не до них, полно других забот,
Но ведь загибаются ребята,
Ждут как бога этот вертолет.
 
 
Им осталось лишь часа четыре,
А потом прикладом и штыком,
В штабе их уже похоронили,
А они живые – напролом.
 
 
Что терять, уж лучше свежей крови,
Покрестясь, и скопом в тот кошмар,
И пошли Иваны, встали Коли,
Им плевать на их Аллах Акбар.
 
 
Не дошли, не равны были силы,
Что смогли – подмяли под себя,
В той стране их не найти могилы,
Только память, что хранит земля.
 

Как Вас поздравить, чтобы не обидеть

 
Как Вас поздравить, чтобы не обидеть,
Что Вам сказать, чтоб это прижилось,
Чтоб в этот праздник, как в святу обитель,
Все лучшее от всех мужчин неслось.
 
 
Пусть каждая задумает и скажет,
«Родной, не напрягайся, а твори!»
Пускай внутри вдруг что-то и подскажет,
И, если сможешь, это подари!
 
 
И, если даже, пусть с простым букетом
Он встретит Вас с улыбкой на лице.
По жизни будет Вам святым ответом,
Что любит и признался в том уже.
 

Давай, родная, пустим сковородку

 
Давай, родная, пустим сковородку,
Давно по кухне не сбивали мух,
В полете оном обрели сноровку,
Чтоб не засохнуть от любовных мук.
 
 
Чуть соли, чтоб не засыхали раны,
О бывшем вспомним, об пол все круша,
На утро соберем что там осталось,
И выбросим в помойку не спеша.
 
 
Обнимемся в раздолбанной квартире,
И ляжем на растерзанный диван,
В любовь уйдем в каком-то новом мире,
Все принимая это за обман.