Читать книгу «Танго Агарта. Книга первая» онлайн полностью📖 — Валерия Николаевича Ковалева — MyBook.
image
cover

Через долю секунды блеск повторился на втором, и, рушась в люк последним, командир с ужасом увидел, как под воду уходит разрезанная пополам субмарина Катченко.

– Одерживай! – пулей пролетев вертикальную шахту, свалился Иванов на копошащиеся под ним тела, но лодка, продолжала стремительно погружаться.

Когда стрелка глубиномера задрожала на стометровой, с красной чертой отметке, и из – под заклепок стала сочиться вода, по корпусу что-то проскрежетало, и гибельное падение прекратилось.

– Осмотреться в отсеках, – смахнув со лба холодный пот, прохрипел капитан 3 ранга.

Спустя минуту, с боевых постов последовали доклады и выяснилось, что в корме, в районе 34 шпангоута пробоина.

– Заделать, – бросил командир. – С дачей противодавления.

– Есть, – кивнул головой механик, и один из старшин завертел вентиль ВВД*.

– Представляю, что там сейчас творится, – поднимая с палубы вахтенный журнал и логарифмическую линейку, обвел всех взглядом штурман.

– А ты не представляй, себе дороже, – пробурчал помощник, и все замолчали.

На исходе часа, из аварийного отсека доложили о завершении работ, и Иванов, в сопровождении механика с Батраковым, сразу же направились в корму.

– Отдраивай, – приказал командир, когда они остановились перед сферическим люком, с наглухо задраенной кремальерой, у которой стоял бледный старшина.

– Есть, – ответил тот, и, вытащив из маховика стопор, беззвучно провернул рукоятку.

В отсеке плавал туман, под ногами плескалась вода, и горело аварийное освещение.

– Так, что тут у вас? – первым шагнул внутрь Иванов.

– Пробоина в трюме, товарищ командир, – тяжело дыша, ответил коренастый мичман, утирая сочащуюся из ушей кровь. – Завели пластырь и установили упор.

– А это кто? – наклонился над лежащим в стороне телом механик.

– Ресин, – буркнул стоявший рядом матрос. – Нахлебался воды, отходит.

– Ну что же, благодарю за службу, – пожал всем руки Иванов. – Если бы не вы, все могло плохо кончиться. Иван Степанович, – обернулся к механику, – парней в лазарет, пусть доктор разотрет спиртом. А откачку воды организуй вручную, помпой. Давай, действуй.

Затем был объявлен режим тишины и акустик стал слушать море.

Оно безжизненно молчало.

… Так ты считаешь, это было какое-то новое оружие? – спросил чуть позже Иванов, когда, обойдя всю лодку и убедившись, что больше повреждений нет, они с Батраковым сидели у него в каюте.

– Безусловно, – ответил тот. – Возможно, это и есть, то, что Гитлер называл «оружием возмездия».

– М-да, – хмуро взглянул командир на подволок*, – здорово они нас. – Всего минута и двух крейсеров, как ни бывало. Жаль Катченко с Прибытковым и их команды. Всю войну прошли, а тут такое.

– Жаль, – сказал контрразведчик, – что будем делать дальше?

– Ночью всплывем и определимся с обстановкой. Скорее всего, придется отойти и вызвать подкрепление.

– И я такого же мнения. – Будем ждать ночи.

Потекли тягостные часы ожидания. Все основные механизмы на субмарине были выключены, лишние перемещения запрещены, корабль цепенел в холоде.

Когда фосфорицирующие стрелки часов в центральном посту показали начало первого, а температура в отсеках упала до пяти градусов, сидящий на разножке* в овчинном полушубке Иванов, дал команду приготовиться к всплытию.

– Есть первый!

– Есть второй!

– Есть…! – последовали доклады с боевых постов, и в трубопроводах зашипела гидравлика.

– Всплываем, – бросил он сидящему на рулях боцману, и тот протянул руки к манипуляторам.

Воздух высокого давления с шумом ворвался в балластные цистерны, лодка дрогнула, покачнулась и… осталась на месте.

– Продуть среднюю! – окаменел лицом командир.

Снова рев воздуха, морозный туман и, словно нехотя, стрелка глубиномера покатилась влево, вызвав вздох облегчения у всех, находившихся в центральном.

– Восемьдесят, шестьдесят, сорок…, – монотонно считал метры боцман.

На двадцати Иванов приказал, – «одерживай» и, встав с разножки, сделал шаг к перископу.

Поднятый наверх «топ»* отобразил пустынное море, купол неба над ним и висящий у горизонта серебристый диск.

– Караулит, сволочь, – прошептал командир, после чего лодка погрузилась на глубину и, двигаясь под электромоторами, направилась в сторону океана.

Весь остаток ночи шли не всплывая, а под утро, оставив за кормой полста миль, снова подняли перископ.

Неприветливо встретившая их земля, скрылась за горизонтом, небо клубилось тучами, из которых сеялся мелкий дождь.

– Приготовиться к зарядке аккумуляторов! – приказал капитан 3 ранга, после чего вверх ушла шахта РДП*, и в отсеках отдраили переборочные клинкеты. А спустя еще пять минут, в корпусе взревели дизеля и компрессора стали бить зарядку.

– Живем, – сказал механик и втянул носом запах перегоревшего соляра. Потом снова ушли на глубину и, впервые за сутки, кок выдал горячую пищу: борщ, макароны по – флотски и какао, что значительно улучшило настроение.

Следующей ночью опять всплыли, и Иванов приказал осмотреть надстройку.

В носу и корме было несколько вмятин, а на рубке срезало радиопередающие антенны.

– Сможете отремонтировать? – вызвал он на мостик командира БЧ-4*.

– Вряд ли, – облазив свое хозяйство вместе со старшиной команды, сокрушенно вздохнул тот. – У нас нет запасного оборудования.

– Теперь надежда только на связь ледокола, – сказал Батраков. – Хреново.

Однако, она не оправдалась. Когда подошли к месту стоянки ледокола, его там не оказалось. А у берега, на припае*, обнаружили спасательный круг и несколько вмерзших в лед трупов.

– Видно тарелки побывали и здесь, – взглянул Иванов на Батракова. – В таком случае, остается только одно, возвращаться.

– Да, – ответил контрразведчик, глядя, как на палубу поднимают тела. Скрюченные и неподвижные.

Погибших похоронили в море и снова погрузились. Счетчик лага* исправно отсчитывал мили.

В начале февраля, просемафорив на береговой пост СНИС* свои позывные, обледенелая, в пятнах сурика и ржавчины, «К-25» отшвартовалась в Минной гавани Кронштадта.

Потом была встреча с командующим флотом, а спустя сутки из Москвы прилетело высшее начальство.

– Вы не выполнили приказ, – выслушав доклады Иванова и Батракова, нервно заходил по кабинету Абакумов.

– Не согласен, – нахмурился нарком. – Они сделали все возможное.

– Напишите подробные рапорта, – обвел тяжелым взглядом офицеров, генерал-полковник. – Пока можете быть свободны.

Что докладывали вождю нарком и начальник ГУКР «СМЕРШ», история умалчивает, но спустя год Кузнецов был снят с должности и отдан под суд, а судьба Абакумова сложилась еще более трагично.

Сталин не прощал ошибок.

Глава 2. Успех адмирала Бэрда

«Окончится война, все как-то утрясется, устроится. И мы бросим все, что имеем, – все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей.

Человеческий мозг, сознание людей, способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих союзников, в самой России.

Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, необратимого окончательного угасания его самосознания.

Из литературы и искусства, например мы, постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением, исследованием тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс.

Литература, театры, кино – все, будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякой безнравственности.

В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и станут никому не нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу – все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом.

И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит.

Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества. Будем вырывать духовные корни, опошлять и уничтожать основы народной нравственности. Мы будем расшатывать таким образом, поколение за поколением. Будем браться за людей с детских, юношеских лет, главную ставку всегда будем делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее. Мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов. Вот так мы это сделаем».

– Отличный план, – закончив читать, довольно изрек представительного вида сухощавый человек в дорогом костюме и очках, после чего отложил бумагу в сторону и задумался.

Человека звали Гарри Трумэн, он был 33 президентом Соединенных Штатов Америки и ярым антисоветчиком, а бумага являлась стенограммой выступления руководителя спецслужб США в Европе Аллена Даллеса, на закрытом совещании Конгресса.

Соединенные Штаты закончили вторую мировую войну, являясь бесспорным лидером капиталистического мира. Еще до ее начала они располагали огромнейшей экономической мощью и являлись самым богатым государством. Однако именно эта война способствовала усилению могущества США, привела к их господству в новом мире.

За годы войны национальный доход США удвоился, почти втрое возросло промышленное производство. В стране был создан хорошо отлаженный производственный механизм, опирающийся на емкий внутренний и международный рынки.

Поставки сырья, продовольствия и военного снаряжения союзникам, финансируемые государством, стимулировали обновление основного капитала. Сумма военных подрядов составила 175 миллиардов долларов, а чистая прибыль американских монополий – 70 миллиардов. Усилился процесс концентрации производства: количество крупных предприятий с числом рабочих свыше 10 тысяч увеличилось в 7 раз.

Война ускорила процесс интенсификации сельского хозяйства: механизация и химизация производства стимулировались огромным спросом на американское продовольствие, что позволило фермерам резко увеличить свои доходы.

Боевые действия, а, следовательно, и разрушения не коснулись территории Штатов, и ресурсы страны с населением почти в 150 миллионов человек в несколько раз превосходили ресурсы других капиталистических государств.

В результате, после войны Америка давала 60 % промышленной продукции капиталистического мира. На ее долю приходилось 50 % мировой добычи угля, 64 % – нефти, 53 % – выплавки стали, 17 % – производства зерна, 63 % – кукурузы. Соединенные Штаты сосредоточили в своих руках две трети золотого запаса и одну треть экспорта капиталистического мира.

Экономическое превосходство США базировалось на их финансовой   мощи.

На Бреттонвудской конференции 1944 года, учредившей систему золотого валютного стандарта, за долларом была закреплена роль мировой конвертируемой валюты, его золотое содержание определилось в 35 долларов за 1 унцию золота. Доллар стал расчетной и резервной денежной единицей, наравне с золотом он являлся гарантом стоимости банкнот. Одновременно были созданы Международный валютный фонд и Международный банк реконструкции и развития, которые в значительной степени зависели от США, предоставивших им первоначальный капитал.

Все это кружило голову, и «Железный Гарри», так звали Трумэна в СССР, желал занять достойное место в истории.

Его мечты нарушил мелодичный зуммер кабинетной связи, и президент нажал нужную кнопку.

– К вам генерал Брэдли господин президент – донесся голос дежурного офицера, и Трумэн кивнул головой, – просите.

1
...