Главный пристав Санкт-Петербурга и Ленинградской области был в плохом настроении. Всего неделю назад его назначили Главным приставом, а Москва уже сообщила, что готовится большая проверка его работы, по результатам которой будут приниматься решения!
Нужно срочно дать какие-то приказы и распоряжения! Нужно было что-то делать! Вот только что? Главный всю жизнь проработал в прокуратуре. Опыта работы приставом у него не было. Но он знал главный принцип, который всегда его выручал: если не знаешь, то спроси у народа. И народ был срочно вызван на совещание!
В кабинете Главного пристава собрались все начальники отделов управления, начальников районных отделов на это совещание не пригласили. Присутствовавшие тихо перешептывались, ожидая появления Главного. Все спрашивали друг у друга, что случилось, и пытались вспомнить свои, а самое главное, чужие грехи. Секретарша тихо сообщила, что Главный не в духе, а значит, ожидаются репрессии. И только начальник отдела кадров Лев Борисович был в прекрасном настроении и развлекался тем, что подкалывал коллег.
– А чего это у нас начальник отдела организации исполнительных производств такая серьезная! Велик Марина Николаевна, скажи честно, это по твою душу нас Главный собрал? – и все присутствующие направили взгляды на женщину лет тридцати с пухлыми красными щеками. – Опять твои девчонки на крыше дворца Монферрана загорали? Вот сейчас тебе Главный вынесет выговор с занесением в грудную клетку!
– Ой! Ну что вы такое говорите, Лев Борисович! – скороговоркой заговорила Велик, округлив от неожиданности глаза. – Да, когда такое было? Никогда такого не было! Наговариваете вы на моих девочек!
– Ах, не было? – привстал со стула и прищурил глаза начальник отдела кадров. – А посмотреть в окно не хочешь?
Все присутствующие вдруг захотели посмотреть и, вскочив со своих мест, бросились к окну. Из окна кабинета Главного судебного пристава был шикарный вид на реку Мойку и дворец архитектора Исаакиевского собора Монферрана. В этом дворце размещалось несколько отделов Главного управления приставов, а на крыше в обеденное время загорали девушки из отдела организации исполнительных производств.
Увидев несколько полуобнаженных фигур женского пола, принимающих солнечный ванны, все с облегчением вздохнули. Стало ясно, зачем их вызвал Главный. И народ с сочувствием смотрел на Марину Николаевну. Теперь можно расслабиться и приготовиться с удовольствием наблюдать театр двух актеров. Но Марина Николаевна так просто сдаваться не собиралась! Она решила защищать своих девочек и поставить на место кадровика.
– Сейчас обеденный перерыв, Лев Борисович! – встав со стула, начала она. – У моих девочек свободное время! Что плохого в том, что они пошли позагорать? У них нет возможности ездить в Турцию или в Туапсе! Девочки работают с утра и до ночи! А в обеденный перерыв они пытаются наладить личную жизнь! Белые ноги сейчас не в моде! Вы, Борисыч, прекрасно знаете, что с белыми ногами у девушек меньше шансов найти приятного молодого человека и выйти замуж! Поэтому прошу не мешать им налаживать личную жизнь в свободное от работы время! Если кому не нравится, пусть не смотрит!
– Ну что ты так разволновалась! Всем нравятся твои девочки! Вон китайские туристы на кораблике глаз с них не сводят! – сказал Борисыч успокаивающим тоном. – Но в отношении цвета ног ты не права! Лично мне нравятся белые ноги у девушек!
– Ваша кандидатура, уважаемый Лев Борисович, не рассматривается моими девочками в качестве жениха!
– А чего это ты меня списываешь со счетов? Старый конь борозды не портит!
– Но глубоко и не копает!
Народ повеселел! Поудобнее устроившись в своих креслах, стали обсуждать сотрудниц отдела исполнительных производств. Начальница отдела, Марина Велик, подобрала сотрудниц как из модельного агентства. Все молодые, стройные, красивые!
– Не отдел, а цветник! – успел сказать начальник снабжения Копытов и замер, уставившись на дверь.
В кабинет вошел Главный пристав. Все тут же встали со своих мест. Он обвел взглядом присутствующих и остановил взгляд на начальнице отдела организации исполнительных производств. Все с сочувствием посмотрели на Марину Николаевну. Та, чувствуя на себе взгляды руководства и сотрудников, наклонила голову и нервно мяла руками листки отчетов, готовясь принять на себя главный удар!
– Присаживайтесь! Я позвал вас по очень важному делу! Но об этом позже! Сейчас я хочу послушать всех вас! Пусть каждый из вас расскажет о работе своего отдела, о проблемах, и самое главное, как их решить. Начнем с самого главного отдела! Отдела организации исполнительных производств. Марина Николаевна, вы, кажется, работали простым приставом? Расскажите нам, что-нибудь интересненькое! – сказал Главный и хмуро сдвинул брови. – Какие проблемы существуют у судебных приставов? Почему они не могут исполнять решения суда? Что им не хватает для работы? Короче, рассказывайте все, что считаете важным!
– Вам нужен честный ответ?
– Желательно!
– Если честно, то у пристава практически нет ничего для исполнения решения судов!
– То есть как? – удивился Главный.
– У пристава есть только стол, стул! Компьютер один на пять человек. Бумагу покупают на свою зарплату. Картриджи заправляют на свои деньги. Машины нет! Ходят пешком. А если есть машина, то нет бензина! Но это не самая главная проблема!
– А какая же самая главная?
– Вы слышали про закон «сто первого исполнительного производства»?
– Нет! Очень интересно! Расскажите!
– Допустим, пристав возбудил сто одно исполнительное производство. Он очень старался и исполнил сто из них. Он рад и доволен произведенной работой! Он ждет благодарности от руководства и премии. Но, окончив сто исполнительных производств, он не смог окончить сто первое. К нему приходит проверяющий, которому не интересно, что пристав сделал, он смотрит, что он не сделал, и проверяет сто первое исполнительное производство. Проверяющий делает вывод, что пристав не сделал то, что предусмотрено законом. В результате тот получает выговор и лишается премии на весь год!
– А почему пристав не смог исполнить «сто первое» исполнительное производство?
– Причин много! Часто мы получаем такие решения судов, которые просто невозможно исполнить.
– Например?
– Ну, например, суд вынес решение обязать администрацию женской колонии построить очистные сооружения!
– И в чем же проблема?
– Проблема в том, что начальник колонии сказал, что ему легче заставить осужденных не ходить в туалет, чем построить такие сооружения!
– Прекрасно! Еще примеры!
– Ну, например, по решению суда приставы должны заставить собак деревни Махоркино не лаять после одиннадцати часов вечера! Или обязать соседа по даче построить такой забор, чтобы к нему не перелетали пчелы! Или сделать жителей деревни Семашкино счастливыми!
– Счастливыми?
– Да, счастливыми! Так указано в исполнительном документе!
– Понятно! И много у нас таких дел?
– Много! В каждом отделе есть! Они лежат там годами! Окончить их в связи с невозможностью исполнения мы не можем, потому что взыскатели сразу начинают жаловаться! И нам приходится держать эти дела у себя! Пристав исполнить их не может и получает взыскание! От обиды пишет заявление и уходит, а дело передают другому приставу! Это как черная метка у пиратов! Получаешь это дело, значит, жди неприятностей!
– И что же нам делать с такими делами? Ведь проверяющие могут и к Главному приставу применить этот закон «сто первого производства»! Какие будут предложения? – Главный обвел взглядом присутствующих. Все молча рассматривали узоры на столе. И только Лев Борисович смотрел на него и радостно улыбался.
– Вижу, вам есть что сказать, Лев Борисович?
– Есть одно предложение! Но хотелось бы озвучить его без свидетелей!
– Хорошо! Вам и Марине Николаевне остаться, остальных прошу подождать в приемной!
– Ну, мы вас внимательно слушаем, Лев Борисович! – сказал Главный пристав после того, как закрылась дверь за последним посетителем.
– Мое предложение будет несколько неожиданным, но другого пути решить эту проблему я не вижу!
– Не тяните, Лев Борисович! – сказала Марина Николаевна, нервно теребя ручку.
– Я предлагаю создать специальный отдел, куда мы передадим все исполнительные производства, которые невозможно исполнить. Назовем этот отдел «первый дополнительный». Мы заберем со всех отделов Санкт-Петербурга и Ленинградской области все «сто первые» исполнительные производства и передадим их туда.
– А в чем смысл? Дела-то все равно останутся в нашем управлении! – сказал Главный, выдернув из рук Велик ручку. – Мы не сможем спрятать целый отдел от проверки! Проверка все равно найдет эти дела!
– В том-то все и дело, что лично вам и руководству нашего управления московская проверка по шапке не надает! Мы же не будем сидеть сложа руки! Мы по вашему письменному указанию, каждый день, будем проверять этот отдел и наказывать провинившихся! А когда приедут проверяющие, то они увидят, что в этом отделе уже все проверено и все наказаны. Они поедут в другие отделы! А там красота! Все решения судов исполняются! Жалоб нет! Одни благодарности! Проверяющих это очень расстроит, и они с удовольствием пойдут с нами в ресторан поднимать настроение!
– И вы думаете, что после нашей проверки собаки станут лаять только до одиннадцати часов вечера? – задумчиво глядя на кадровика, спросил Главный.
– Насчет собак не знаю, но мы точно не завоем! Давайте освободим отделы от «сто первых» производств, и тогда у нас будет только один плохой отдел из тридцати пяти. Иначе плохими будут все тридцать пять!
– Подожди! Подожди! – привстал Главный. – Это что получается? Во всех отделах полный порядок и только в одном отделе бардак!
– Да! У всех будет все хорошо, а в одном все плохо!
– Отлично придумано, Лев Борисович! Немедленно готовьте приказ о создании первого дополнительного отдела! И второй приказ о передачи всех «сто первых» в этот отдел! Завтра отдел должен быть создан! – с мрачным выражением лица сказал Главный и посмотрел на Марину Николаевну. – У вас есть вопросы?
– У меня только один вопрос! Это получается, что начальник первого дополнительного отдела должен взять на себя все грехи других отделов?
– Да! Еще вопросы есть?
– Есть! А где вы найдете такого человека, который согласится стать начальником такого отдела? – широко раскрыв глаза и наклонив голову набок, Марина Николаевна посмотрела на Главного.
– Есть такой человек! – сказал начальник отдела кадров и загадочно улыбнулся.
Судебный пристав, Валерий Век, сидел на грязном диване в частном доме и составлял акт ареста имущества должника. Частный дом состоял из трех комнат. Две комнаты были до потолка завалены мусором. В соседней комнате осталось свободное от мусора место, где стоял вонючий диван и стол был завален объедками. Должником являлся семидесятилетний дед, двухметрового роста, с пышной седой бородой. Таких персонажей Век видел в фильмах тридцатых годов, в роли суровых кулаков.
Дед сломал челюсть милиционеру. Того вылечили, и суд вынес решение взыскать с деда деньги за лечение. В доме кроме мусора был мотоблок «Нева». Вот на эту вещь и накладывался арест.
Дед нервно ходил по комнате с бутылкой вина. Подойдя к приставу, он приложился к горлышку бутылки, сделал глоток и заглянул через его плечо.
– Как я ненавижу этих ментов! – начал дед, вглядываясь на страницы исписанного текста. – Как я их ненавижу! Если бы сейчас здесь был мент, я бы ему челюсть сломал! Мне хоть за одну челюсть платить, хоть за две, все побоку! Денег нет! А ты чего сейчас пишешь?
– Протокол пишу, дедушка! – ответил Век очень вежливым тоном.
– Вот! Протокол! А красная книжечка у тебя есть?
– Есть!
– А ну покажи!
Век вытащил удостоверение и показал деду.
– Значит, у тебя есть красная книжечка и ты пишешь протокол! – воскликнул дед, почесывая бороду. Затем резко стукнул ладонью себе по лбу.
– Да ты же мент! Если у человека есть красная книжечка и он пишет протокол, значит, он мент! Ты со мной согласен? Да что я тебя спрашиваю? Это же всем ясно, что ты мент! А я тут хожу, мента ищу! Челюсть сломать хочу! А он рядом сидит! Протокол строчит! Я от радости даже стихами заговорил! – дед положил руку на плечо приставу. – Я тебе, сынок, мешать не буду! Ты человек государственный, должен свою работу выполнить! Ты пиши! Пиши! А вот когда ты протокол допишешь, точку в протоколе поставишь, я тебе челюсть и сломаю! Можешь выбрать, какую тебе сломать, правую или левую! Я бью одинаково, что правой, что левой рукой!
Дед отошел от пристава, встал в дверном проходе и, ухмыляясь, глотнул из бутылки. Век оглянулся по сторонам. Окна маленькие! Через окно не уйти! Дверной проход загородил Кулак. Оружия и даже газового баллончика нет. Надо что-то придумать, иначе играть в кино уже не получится. Дописав протокол, он махнул рукой, подзывая к себе деда.
– Вот! – говорит Век, указывая на лист бумаги. – Протокол я дописал! Но я неграмотный, поэтому вместо точки в конце текста поставил запятую.
– Ну и что? – не понял дед. – А почему ты точку не поставил?
– Неграмотный я, понимаешь? В школе плохо учился! Водку пил! В карты играл! С женщинами гулял! Уроки прогуливал! В туалетах курил! Вот и пишу теперь с ошибками!
– Ну надо же! Ты прямо всю мою биографию рассказал! Но мне-то что до этого?
– Ну ты же сам мне сказал, что сломаешь челюсть, если я поставлю точку! Так? А я неграмотный и поставил запятую!
– И что?
– Ну держи слово, если ты мужик! Точки в протоколе нет? Нет! Так за что мне челюсть ломать?
– Значит, получается, что ты меня обхитрил? Получается, что ты умный, а я дурак? Хотя ты прав! За вторую челюсть меня на свободе точно не оставят! Ладно, живи, мент! Живи!
О проекте
О подписке