Дежурство в морге

Близилась полночь. Я принял дежурство в 20:00, сменив на посту новенького охранника. Все камеры работали в штатном режиме. Изображения с разных участков здания внутри и снаружи выводились на два больших монитора передо мной и делились на несколько интерактивных окошек. В правом верхнем углу экрана значились актуальная дата и точное время. Еще две камеры снимали помещение морга – то, в которое привозили свежие тела, оставляя лежать их вдоль стен на столах-каталках.

Я достал пакет с бутербродами, термос, наполненный крепким кофе, и планшет с фильмами ужасов, закаченными в отдельную папку под именем «Крипота». Решил пересмотреть по две первые части «Восставший из ада»³ и «Кошмар на улице Вязов»⁴ – самые удачные, старая добрая классика восьмидесятых, магия того времени… Воткнул проводные наушники в уши и запустил первым «Фредди». Под гундосую озвучку времен пиратских переводов налил себе кофе и куснул бутерброд с ветчиной.

Фильм Уэса Крэйвена

Музыка пробирает до костей. Атмосфера просто улетная.

Первый бутерброд я приговорил меньше чем за минуту и стал медленно потягивать кофе со вторым, уже с сыром, наблюдая, как Тина бежит по узким коридорам зловещей котельной. Вдруг боковым зрением я засек какое-то движение в помещении морга. Повернув голову и наклонившись, я внимательно посмотрел в монитор: все было в порядке. Откинувшись на спинку стула, я продолжил смотреть кино.

Они шли по тротуару ранним утром в школу с учебниками в руках и делились друг с другом своими ночными кошмарами… На лужайке справа через скакалку прыгали дети, напевая жуткую песню-считалку:

«Раз-два – он заберет тебя, три-четыре – глаза раскрой пошире, пять-шесть – за дверью твоя жесть, семь-восемь – не спать тебя мы просим, девять-десять – на чудо не надейся…» ⁵

В спину ударил внезапно наскочивший холод. Было такое чувство, будто за мной кто-то стоит. Я обернулся, но никого не увидел. В комнате появился запах мертвечины – а я хорошо его знаю: чай не в кондитерской работаю. Мои нервы напряглись. Я поставил фильм на паузу, вытащил наушники, подошел к двери и тихонько ее приоткрыл. Склонившись и высунув голову наружу, я посмотрел по сторонам извилистого коридора (моя каморка находилась в самом конце, примыкая к окну) и не заметил ничего странного, но ощутил чье-то присутствие за поворотом – там, где лестница берет спуск на первый этаж.

– Воображение разыгралось. Как будто первый раз тут дежурю, ей-Богу, – произнес я зачем-то вслух, закрыл дверь, уселся обратно на стул и воткнул наушники.

В этой части здания я дежурил один: руководство таким образом решило сэкономить на охране. Подумали, кому нужны трупы?.. Не будут же нормальные люди в морг соваться да еще трупы воровать. Так что вызвать для проверки мне было некого, за исключением нескольких дежуривших ночью врачей, которых беспокоить по пустякам строго-настрого запретили.

Запустил фильм с места, где Нэнси с Гленом пришли в гости к Тине и услышали странные звуки во дворе…

Через минуту я вновь уловил краем глаза шевеление на одной из картинок монитора.

– Да что ж это такое?

Я снова поставил кино на паузу, наклонился к мониторам и внимательно присмотрелся к каждому изображению по отдельности – ничего подозрительного. И только я отклонился назад, чтобы расслабиться и продолжить смотреть кино, как некто сзади положил руку на мое плечо! Я подскочил и развернулся. Наушники потянули за собой планшет – и тот грохнулся на пол, отсоединившись от гнезда, а провод повис на теле, словно галстук, оставшись резиновыми вкладышами в ушах. В комнате находился только я. Подняв планшет, я вынул наушники и, когда ставил все это хозяйство на стол, в третий раз заметил странное движение на одной из картинок, и теперь четко увидел, что шевельнулась рука одного из трупов, лежавших в морге под простыней на столе-каталке.

– Бред, – отмахнулся я, подумав о непроизвольных судорогах… но труп в этот момент пошевелил ногой, а затем она высунулась из-под простыни и дернулась еще пару раз; его грудь так сильно выгнулась дугой, что тело чуть не встало на мостик.

– Твою ж!..

Я позвонил дежурному врачу и рассказал об увиденном. Он надо мной посмеялся и посоветовал спокойно работать дальше. Сказал, что такое часто бывает из-за скопившихся в трупе газов. Но меня не покидало странное ощущение: казалось, кроме меня в комнате находился кто-то другой.

Я схватил фонарь и нырнул в дверь. Закрыл каморку на ключ и помчался по тусклому коридору к лестнице. Спустившись на нижний этаж и дойдя до входа в морг, я тихонько приоткрыл дверь и включил фонарик. Стоя на пороге, я провел лучом света по столам с мертвыми телами.

Кажется, это был крайний, у дальней стены…

Я посветил на тот труп – и действительно: его правая нога свисала с края каталки почти до пола.

Осторожными, тихими шагами я подкрался к телу. Было чувство, что за моей спиной все время стоит некто и мысленно подгоняет, из-за чего я постоянно оборачивался, но никого за собой не видел.

Я окатил светом фонаря тело под простыней (кожа просвечивалась сквозь белую ткань). Внезапно чья-то холодная ладонь сзади толкнула меня в спину. Я навалился прямо на труп и, сползая на пол, зацепился руками за простыню – та слетела, и мертвец обнажил свою неприглядную наготу! Я мигом поднялся на ноги, подобрал с пола простыню и только хотел накрыть ею труп, как он схватил меня за руку, открыл глаза, приподнял голову и попытался что-то вымолвить, шевеля кривыми губами в жуткой гримасе. Я начала вырываться и закричал, но человек на столе держал меня так крепко, что я не мог отцепиться от его нечеловеческой хватки.

На шум прибежал дежурный врач.

Как потом выяснилось, тот мужчина впал в некое подобие летаргического сна. Врач мне что-то объяснял на сей счет, но от пережитого я даже названия этой штуки не запомнил. А самое страшное – на следующее утро предстояло вскрытие того человека, и как тут не вспомнишь черную донельзя шутку: «Аутопсия показала, что жертва умерла во время вскрытия».

Кто приходил той ночью в дежурную комнату и потом толкнул меня на труп, так и осталось загадкой. Когда я рассказал свою историю одной суеверной знакомой, она предположила, что это и был тот самый человек со стола-каталки в морге: он балансировал на грани жизни и смерти, очутившись «между мирами», откуда и пришел заставить меня проверить собственное тело, чтобы спастись от утренней аутопсии…

Ведьма с дочкой на Сямозере

Это случилось в Карелии много лет назад. Я поехала со своими родителями и мужем на Сямозеро, чтобы посмотреть красивые места и сплавиться на каяках – инициатива папы, он у нас заядлый турист-экстремальщик. Мама, как обычно, его поддержала.

Арендованный домик одиноко стоял в окружении деревьев на небольшом пустыре у воды. Мы вышли к озеру ранним утром, после того как обговорили маршрут и облачились в экипировку, взяв с собой необходимые для сплава вещи. Оба двухместных каяка ждали нас на берегу. Поверхность озера стелилась рябью, вызванной несильным ветром, нашептывавшим свой неразборчивый мотив. Погода выдалась сырая, прохладный воздух морозил легкие во время дыхания. Красивые ели тянулись к небу, окутанные медленно расползавшимся вширь туманом. В округе стояла непривычная для городского жителя тишина, манившая своей отчужденностью. Местный пейзаж, казавшийся параллельной вселенной, приводил в детский восторг.

Заняв места в каяках, – папа с мамой позади, а я с мужем в таком же порядке, – мы принялись грести вдоль берега по намеченному маршруту.

Вскоре туман начал разрастаться, спускаясь от елок к поверхности воды. В считанные минуты над озером нависла непроглядная пелена.

Папа достал компас и стал водить им по сторонам. Стрелка застыла на юго-востоке и не двигалась с места. Казалось, мы отбились от берега.

– Черт, это немного опасная ситуация. Я не понимаю, куда нам двигаться дальше, – сказал он, озираясь по сторонам и пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь густой туман.

– Какие-то неполадки с компасом? – спросил муж.

– Сломался, что ли, не пойму… – ответил папа, несколько раз встряхнув сбившийся прибор.

– Как же нам теперь быть? – заволновалась мама.

– Как это, сломался? – насторожилась я.

Муж вынул из кармана свой компас, но его стрелка и вовсе крутилась без причины то влево, то вправо, иногда останавливаясь на полсекунды лишь для того, чтобы устремиться в обратном направлении.

И мобильники наши предательски не ловили сеть.

Из-за резко упавшей температуры мы начали замерзать, продолжая отчаянно грести в неизвестном направлении за каяком папы – он ориентировался по собственным ощущениям.

– Сейчас в этих местах не должно быть так холодно, – дрожащим, подмороженным голосом произнес папа. Мои зубы и вовсе застучали, словно в невидимый дятел принялся громко стучать клювом о борт каяка.

В какой-то момент туман вдруг странным образом рассеялся, и на расстоянии метров двадцати от лодки перед нами возник деревянный одноэтажный домик, покосившийся, сколоченный из хлипкого бруса. Мы в спешке причалили к берегу, который на нашу радость оказался довольно близко, и выбрались на сушу, вытянув за собой из воды каяки. Навстречу нам хромой походкой вышла женщина средних лет с девочкой-подростком. У них был необычный, неопрятный вид: одежда походила на старинные мешковатые халаты, волосы – длинные и нечесаные, а лица незнакомок облепили следы копоти.

– Заблудились? – поинтересовалась женщина насмешливым, скрипучим голосом, сложив руки на груди и выпячивая немаленький живот, как будто она была беременна – на шестом месяце или вроде того.

Девочка рядом с ней, стоявшая чуть позади, смотрела на нас горящими глазами, с каким-то необъяснимым, жадным интересом.

– Заблудились, – ответил папа с сожалением.

– Небось замерзли? – Черные глаза женщины буравили каждого из нас по очереди, было ощущение, будто она заглядывает тебе прямо в душу, и это совсем не придавало теплоты.

– Замерзли, – ответил муж, потирая ледянные руки.

Мы все дрожали, сбившись в кучу, с беглыми, хлопающими взглядами, словно желтые (как цвет экипировки) цыплята в коробке, задвинутой в угол.

Женщина развернулась и неуклюжей походкой, как мать-гусыня, направилась к дому, снисходительно кинув через плечо:

– Идите за мной. Как раз печь недавно затопили.

Девочка последовала за своей (как я поняла) мамой.

Из-под козырька ржавой, металлической трубы, торчавшей вбок на крыше их постройки, струился дым, набиравший обороты. Все сначала недоверчиво переглянулись, но, обуреваемые жаждой немедленно согреться, зашагали к домику па́рами, в обнимку, будто малые дети, сбившиеся с пути в опасном месте и на авось доверившиеся неизвестным людям.

Обсохнув и придя в себя, мы сели за стол. Женщина угостила всех сушеной рыбой и разлила в мятые железные кружки, обжигавшие губы, свежезаваренный чай. Все это время она не проронила ни слова, а вот ее дочка беспрерывно и назойливо расспрашивала меня про личную жизнь, особенно про мужчин и подруг, работу и городскую жизнь… при этом бесцеремонно разглядывая моего мужа похотливыми глазами.

В какой-то момент женщина грубо ее перебила и спросила моего отца, откуда мы начали сплавляться. Когда она услышала координаты нашего арендованного домика, то громко рассмеялась. Мы не знали, как реагировать на ее странное поведение. Наконец женщина успокоилась:

– Карта хоть имеется?

Папа кивнул и достал из гермомешка сложенную вчетверо карту. Развернув ее на столе, женщина принялась водить по ней длинным ногтем указательного пальца, под который забилась недельная грязь:

– Возвращайтесь вот этим маршрутом по линии берега, а здесь поверните вот так, иначе застрянете тут навсегда.

«Застрянем навсегда?»

Где-то через час, придерживаясь озвученного курса, лодки уже подплывали к домику на нашем берегу, и настроение, что уж говорить, заметно улучшилось. Стало теплее, мама радостно защебетала, суетливо торопясь на сушу, а мы втроем довольно заулыбались.