Ведьмы и проводники

Я с недоверием посмотрела на Милицу, но та уже не улыбалась. Она схватилась лапами за живот, и не в силах сдержаться от смеха, брякнулась со скамьи и покатилась кубарем по земле пока не зарылась по уши, в шуршащий ковёр из листьев. Лиса каталась по палой листве, безудержно хохотала и при этом подёргивала лапами. А я смотрела на неё с недоумением и думала, что меня наверняка разыгрывают. Чтобы развеять свои сомнения, я в ожидании разъяснений перевела взгляд, с хохочущей Милицы на Анну. Но та, в отличие от лисы, даже не улыбнулась. Значит всё-таки – это была не шутка.

– Да, я ведьма, – как ни в чём ни бывало, подтвердила мою догадку Анна.

– Ну хорошо, допустим… А вы хорошая ведьма или злая? – с подозрением спросила я.

При этом мне хотелось выглядеть, как можно серьёзнее. Тут я вспомнила сцену из одного старого фильма – там таким тоном один суровый дяденька допрашивал, доставленного в штаб шпиона.

– А ты сама, как думаешь? – Милица высунула острую мордочку из-под вороха сухих листьев и с хитрецой во взгляде, подмигнула Анне. – Да… сочувствую я тебе, девочка. Тяжёлый случай. Но … не самый запущенный. Тебе ещё повезло, что ты попала в надёжные руки.

Лиса умилялась тем, что так ловко ввела меня в замешательство.

– Такие надёжные руки, что из них уже не вырвешься… – в её глазах вспыхнул дикий огонёк и она плотоядно облизнулась. – Анна Андреевна, а вы как предпочитаете употреблять, доверившихся вам девочек, с солью и перчиком … или без?

– Ну всё, довольно, Милица… прекрати, – Анна взяла меня за руку и дала мне понять, что это у Милицы такие шутки, и что на самом деле мне не о чем беспокоиться. – Не обращай на неё внимания. У некоторых лис такое своеобразное чувство юмора.

– Всё в порядке, – сказала я. – Можете меня не успокаивать. Мне на самом деле не страшно. Это в какой-то степени даже интересно. Ведь я никогда ещё не встречалась с настоящей ведьмой.

Она смотрела на меня и пока ещё не произнесла ни слова – видно решала: какой объём информации можно мне сообщить, чтобы сразу меня не огорошить.

Пока мы молчали, со стороны пруда пронёсся лёгкий ветерок. Он принёс с собой запах осенней прохлады и приближающихся заморозков. Ветерок покружил вокруг нас по земле, разворошил листву, прочертил на зеркальной поверхности луж рябые дорожки, и петляя как белка, умчался вверх – где и скрылся в густом лабиринте спутанных ветвей.

– В наше время у людей сложилось искажённое представление о ведьмах, – Анна поправила растрёпанную ветром причёску, и извлекла из складок шарфа, угодивший туда кленовый лист. – Люди знают о нас только то, что те, кому выгодно, чтобы о нас так думали, вложили им в их головы. Образ ведьмы для них – это злая женщина или старуха с ужасной бородавкой на носу. По ночам она варит зелье, летает верхом на метле, носит плащ с капюшоном или остроконечную шляпу, строит козни и на всех наводит порчу.

– А ещё похищает детей, – напомнила ей Милица.

– Дорогуша, это уже перебор, – Анна пригрозила ей пальцем, но на самом деле, она неё не сердилась. – Я, конечно, ценю твоё чувство юмора. Оно у тебя сродни английскому. Но давай-ка прибережём его для более подходящего случая.

Ей понравилось, что несмотря на подтрунивания Милицы, я продолжала сохранять спокойствие и держала себя в руках. После лёгкого потрясения я понемногу начала осваиваться в Навьем Мире и уже стала его принимать как данность. Я почувствовала, что он меня как бы принял, – что для меня само по себе стало хорошим знаком, – и я приготовилась к новым открытиям, в чём целиком и полностью решила довериться Анне.

– На самом деле, ведьма – это Ведающая Мать. Отсюда и словообразование: Ведь-Ма. Это как в случае с медведем. Знаешь почему его так называют?

Я замотала головой. У меня, конечно, были догадки на этот счёт. Но зачем притворяться, если ты этого не знаешь точно.

– Медведь – это тот, кто ведает, где мёд. То есть знает, где в лесу его прячут пчелы. Так и в слове «ведьма» нет ничего плохого и ничего обидного. Так в старину называли женщин, которые посвятили себя тайным знаниям, ведали о волшебных силах природы и применяли свои знания, чтобы помогать многим людям.

Теперь пазлы головоломки стали складываться. Чем больше передо мной их раскрывалось, тем становилось всё интересней и интересней. Теперь уже из отдельных фрагментов начинали угадываться общие черты, которые позволяли достроить в уме полную картину. Постепенно ко мне пришло понимание о том, что быть ведьмой на самом деле это не так уж и плохо, и что если бы все ведьмы были похожи на Анну, то возможно бы наша цивилизация от этого только бы выиграла.

– А если я тоже захочу стать такой, как вы, то вы меня сможете сделать ведьмой? – я в уме уже начала строить планы на это счёт. Вот бы здорово было уметь делать что-нибудь волшебное: например, летать – если уж не на метле, то хотя бы на пылесосе, – или путешествовать по параллельным мирам, когда захочется.

– Сделать ведьмой я тебя не могу, – вернула меня из моих призрачных мечтаний Анна.

– Она не может, – авторитетно подтвердила Милица. – Честно-честно не может. Даже не уговаривай…

Судя по поведению, эта Милица была большая охотница поговорить, а молчание для неё было хуже пытки. Сдаётся мне, что она немало повидала на своём веку, и в запасе у неё имелась уйма интересных и занимательных историй. Но увы, единственным слушателем для неё была обычно Анна. А у той, по всей видимости, не всегда находилось на это время.

– Не если я не могу, то это не значит, что ты сама не можешь стать настоящей ведьмой. – Во всей этой фразе Анна поставила чёткий акцент на слове «САМА». – Я не в праве принимать за тебя решения или совершать какие-либо действия. Зато ты САМА это можешь сделать. И если захочешь, то я смогу тебе в этом помочь.

– Вот-вот, – Милица снова оказалась, между нами, тут-как-тут. – Именно это я и имела в виду. Сама… и только сама. И никак иначе.

Эта рыжая болтунья выглядела такой забавной. И вот тут я заметила, что они с Анной были такие разные. Если Анна, веселая и жизнерадостная, могла пошутить, но была не склонна к пустой и праздной болтовне, то Милице, той только дай повод поговорить… а уж про её чувство юмора, я вообще молчу. Но при этих различиях, они друг дружку дополняли. Возможно, именно в этом и коренится причина их тесной и неразлучной дружбы. Благодаря этим качествам, они друг дружке никогда не надоедают и относятся с уважением к своим хорошим чертам и, к имеющимся недостаткам.

– Хорошо, я согласна, – сказала я, когда поняла, что приняла окончательное решение. – Я согласна учиться у вас, и прошу вас мне в этом помочь. А когда выучусь и стану такой, как вы… то я тоже смогу потом ходить сюда в Навий Мир, когда мне этого захочется?..

– Со временем сможешь, – услышала я от неё в ответ. – Но это совсем не так просто, как ты себе представляешь.

Ну вот опять начинаются эти тайны и секреты. Мол, это всё трудно… и для этого нужно долго учиться… сперва дорасти, а потом… и бла-бла-бла. Хотя, на самом деле я никогда не боялась трудностей. Но я не виновата, что мне так хочется всему научиться поскорей. А ждать, когда вырасту и стану такой же, как и Анна – ну… в смысле такой же взрослой – мне совсем не хочется. А хочется чудес, – и чтобы уже сейчас. А эти «когда-нибудь» – это слишком долго.

– Чтобы тебе всё стало понятно, я попытаюсь тебе объяснить, – тут Анна широким жестом указала мне на место, в котором мы находились, для того чтобы привлечь мое внимание. – Сейчас мы с тобой находимся здесь, за Явью. Явь – это мир, в котором мы живем. Но он, как ты видишь и ощущаешь, в данное время остался там.

Ну разумеется. Где же ещё нам быть. Ведь это же очевидно. Но так, на всякий случай, я тайком решила себя ущипнуть, чтобы убедиться в этом во отчую. Ой… как больно. Теперь я убедилась. Мы точно здесь в Навьем Мире и мне это не мерещится.

– На самом деле, в той реальности, в которой мы живём там в Яви, в настоящий момент времени, мы по-прежнему так и находимся в парке, в точности на том же самом месте.

– Это как?.. – удивилась я, и для верности ущипнула себя еще раз. – То есть мы сейчас одновременно и здесь, и там?..

– Совершенно, верно. И здесь, и там.

– А как такое может быть? – я почувствовала, что чего-то не понимаю. Хотя, в этом не было ничего удивительного. Ведь не каждый же день ты оказываешься одновременно в двух разных мирах. – Почему тогда я чувствую, что я здесь, но при этом совсем не чувствую себя там?..

– Молодец. Хороший вопрос, – похвалила меня Анна. – Вот тут-то мы и подходим к самому главному.

– Да, молодец, – подхватила за ней Милица. – Какая способная девочка. Просто чудо, а не девочка. А какая, талантливая… Ай….

Ухо лисы, оказалось в руке у Анны. Она не сделала ей особо больно, но при этом строго предупредила:

– Еще раз вмешаешься и я больше не возьму тебя в мой мир Яви, минимум на месяц. И целый месяц не буду приходить сюда. А когда вернусь, то перед этим пойду к стоматологу и попрошу его поставить мне брекеты. После чего, буду намеренно шепелявить, чтобы ты ничего не поняла. А потом, даже когда их снимут, ещё полгода не буду с тобой разговаривать.

– Ну, Анна Андреевна, может не стоит так круто перегибать палку, – Милица присела на задние лапы, а передние сложила домиком в знак примирения. – Я всё поняла. Все, молчу-молчу… Закрываю рот на замок, а ключик кладу тебе в карман.

– Извини, что пришлось отвлечься, – Анна вновь обратилась ко мне и вернулась к объяснениям. Хотя, можно было и не извиняться, ведь её разговор с лисой меня только развеселил и позабавил. – В подобных практиках, главное – это максимальная концентрация на внимании. Вот например: чтобы ты смогла оказаться здесь, мне пришлось сконцентрироваться на моменте, завладеть полностью твоим вниманием, и это позволило мне перенести твое сознание сюда. Чтобы тебе проще было понять: для нас с тобой, – тех, которые остались там – я полностью остановила время. Я и ты, которые сейчас там остались – они находятся в парке, сидят себе на скамейке, и для них это время, помещено в одно мгновение.

– То есть вы хотите сказать, что пока мы тут с вами беседуем, и пока тут Милица развлекает нас своими шутками – то там эти полчаса уместились в одну секунду?

– Именно так! Конечно… – воскликнула радостно Милица, но потом вовремя спохватилась. Она тут же юркнула под скамейку, накрыла мордочку лапами. Из-под лап выглядывал один только изумрудный глаз.

– Все правильно, Аня, – подтвердила Анна. – Причём, это даже не секунда, а всего лишь миг. Миг – это очень короткий промежуток времени. Сейчас, в наше время, с учётом достижений передовой современной науки, даже нет такого прибора, который смог бы его с измерить с предельной точностью.

– Ух ты! Вот это, да. – воскликнула я. – В это трудно поверить, но это так здорово.

Конечно, здорово. Но это только одна сторона медали, которая выглядела блестящей и красивой. Но была ещё и вторая сторона, о которой на тот момент я ничего не знала – неизведанная, как обратная сторона Луны. Как я позже узнала: для того, чтобы делать такие переходы между параллельными мирами, нужно знать, как правильно выбирать места, в которых могут быть порталы, рассчитывать время, и учитывать многие важные факторы и обстоятельства, о которых я вам поведать не могу, дабы не подвергать вас неоправданному риску.

– А как же, Милица? – я вспомнила про лису, и про свой неудачный опыт с фотографиями. – Она же тоже была в нашем мире Яви. Значит, то время, когда она находилась там, здесь для неё тоже уместилось в один миг?

– Нет, – ответила Анна. – У жителей Навьего Мира все по-другому. В отличие от нас с тобой, они не привязаны к своему Миру такими узами и условностями, и у них нет такой необходимости находиться в обоих мирах одновременно. Они свободно могут перемещаться в любой из миров по своему выбору. И это ещё раз подчёркивает, насколько мы люди несовершенны и ограничены в своих возможностях. Не в нашей власти освободиться от оболочки, которая нас удерживает в нашем мире.

– Хорошо, с этим все ясно, – сказала я. Хотя, на самом деле я еще не разобралась, как у Милицы всё это получается. – А что насчёт фотографий? Почему, на снимках её не видно?

– Всё дело в том, что природа проводников, разительно отличается от природы животных в нашем мире – пояснила Анна и указала, на светящийся ореол вокруг тела Милицы. – Для того, чтобы с ними взаимодействовать, людям требуется особое чувство восприятия. Но оно развито не у всех. А только у ограниченного числа людей, проживающих в нашем мире. И поэтому, для большинства людей, они невидимы. Их даже не распознают наши электронные приборы. Видеть их и общаться с ними, можем только мы. Люди с низким уровнем восприимчивости их даже не заметят. Это позволяет проводникам в нашем мире чувствовать себя в безопасности. А нам это их свойство открывает безграничные возможности. Мы можем договариваться со своими проводниками, и просить их проникнуть куда угодно, и с их помощью получать любые сведения. В общем, там, где нужно, они могут пройти незамеченными, и решить почти любые задачи. Вот поэтому мы и зовём их – проводниками.