Глава 2. Ваня Гончаров из Симбирска

Родился будущий писатель по сути одновременно с началом Отечественной войны 1812 года: 6 июня. Многие известные нам агрессоры предпочитали для нападения на Россию именно это время цветения садов и соловьиных трелей. Наполеон не стал исключением, как видимо был не просто агрессор, но ещё и «романтик». Не жилось ему во дворцах Парижа с французской кухней и винами. Потянуло на самогон и сеновал, а напоролся на крестьянские вилы и партизанские пики с топорами. Вся Россия от мала до велика поднялась на борьбу с супостатом. Провинциальный городок Симбирск не был исключением. Он, как и вся Россия, встал на защиту своей Родины. Хотя обыденная жизнь шла своим чередом: бабы рожали, на полях растили хлеб. Народные мстители отлавливали в необъятных лесах России незадачливых захватчиков и охотников до чужого добра. Заново отстраивалась сожжённая Москва.

При крещении младенца, родившегося в семье пожилого купца Александра Ивановича Гончарова крёстным отцом был наречён друг семьи Гончаровых дворянин Н. Трегубов. Мальчика поименовали Иваном. Трегубов же, вышедший в отставку боевой морской офицер в чине капитана-лейтенанта жил во флигеле, снимаемый у тех же Гончаровых по соседству. Фактически двух сыновей и столько же дочек воспитывала их мать Авдотья Матвеевна. Отец Александр Иванович был поглощён купеческими делами и даже занимал пост городского головы. По линии рода Гончаровых передавалась старая религиозная вера. Так что в семье строго блюлась староверческая религия. И скрупулёзно велась книга-летопись рода Гончаровых.

Но Ваня сызмальства прикипел к своей «усатой няньке» соседу Трегубову. И жизнь его проистекала по принципу: чем хуже, – тем лучше. Даже самовольные походы на Волгу с уличными мальчишками благополучно завершались под защитой ставшего более чем родным отцом-крёстного Николая Николаевича Трегубова. Посыльных для наказания слуг он как истый дворянин гнал не церемонясь: «Пшёл вон!» Позже матушка, отойдя душой от зла прощала выходки сына, даже лазания на колокольню вкупе со старшим братом Колей. Немалую пользу имел от дружбы с моряком маленький Ваня: к семи годам приобщился к чтению вообще, и ко всему ещё к трудам философского, научного склада. Уразумел географию, практическую астрономию и даже обе математики… Но однажды неугомонного пасынка потеряли напрочь: ни в перелеске, ни на пристани Волги, ни в ватаге соседских мальчишек шалуна сыскать не смогли. К обеду беглец явился сам «аки нечисть страшен ликом и чёрен повсеместно». Но, блистая зубами и сияя счастливыми глазами – он поведал дворовым и крёстному, что лазал в печную трубу заброшенного дома, дабы днём созерцать звёзды… Все были так ошеломлены, что забыли о наказании.

Первый удар по душе Вани был нанесён судьбой в 7 лет: умер его отец. Сказывают, что следуя старообрядческой вере, перед кончиной Гончаров-отец наказывал сыновьям «избегать всякого масонства». Не мудрено, что в доме Гончаровых набожность преобладала над обыденной мирской жизнью. За вероотступничество малыша как и всех равновелико наказывали по всей строгости, но не чрезмерно. С кончиной главы семьи Гончаровых Трегубов стал отчимом всем четверым детям Авдотьи Матвеевны. Вдова была довольно молода, ибо выходила замуж исконно по «домострою». То есть рано и по выбору родителей. Не минула Ваню чаша веропреклонения. Мальчика отдали за Волгу в село Репьёвка на обучение к священнику при дворе княгини Екатерины Павловны Хованской. Княгиня состояла в родстве с декабристом Ивашовым, соратником Суворова. Сам же священник в миру был Ф. С. Троицкий и содержал свой пансионат согласно прогрессивного уклада. Так что оба мальчика Гончаровы получили вполне сносное гимназическое образование и дворянское воспитание. А в библиотеке Троицкого Ваня за годы учёбы ознакомился с трудами Ломоносова, Голикова, Карамзина, описания путешествий Кука, Мунго-Парка, Крашенинникова… Пыл путешественника всё более одолевал его разум. А охота к чтению наполняла мальчика знаниями наук и иностранных языков.

Дружба с дворянином Трегубовым помещичьей семьи опять-таки шла на пользу Тургеневым. Театры, балы, приёмы на дому именитых людей города, общение на французском языке, фортепьянные вечера… Демократически настроенные дворяне заполоняли огромный дом хозяйки Авдотьи Матвеевны. С кончиной главы семьи Александра Ивановича Гончаровы осиротела лишь по факту «де юре». Семейные и хозяйственные устои не дрогнули. Что касаемо положения в городском обществе, то оно даже окрепло. Ещё вполне моложавая мать семейства, обладала привлекательной внешностью. Так что они с Трегубовым вполне сочетались на фоне симбирского дворянства. А любящий детей Николай Николаевич гармонично вошёл в дом Гончаровых теперь уже полностью, заменив главу многодетной семьи. Имея солидный денежный запас, он завещал их падчерицам Александре и Анне, сказав: «Приданным дочерей я обеспечил, а сыновьям дам образование – пусть зарабатывают сами».

Глава 3. Учиться в белокаменную

В 10 лет Ваню препроводили во град Москву. Не без поручительства подполковницы Анны Чекаловой молодое дарование приняли в «полное пансионное училище». Почти полных восемь бездарных лет Ваня «кис» в рутине косности и квазиобразования. Но терпение его лопнуло и он упросил-таки маменьку забрать его из этих постылых стен. Далее настоящее Гончарова начало невероятно сближаться с будущим.

В 1830 году он осуществил свою мечту постичь науки в университете на факультете словесности. Там ему предстояло досконально изучить языки Европы, Англии. Через год началась постройка фрегата с будущим названием «Паллада». Корабля, принёсшему Ивану Гончарову мировую известность. В университете же юноша встретился с великим Пушкиным и подружился с поистине великими людьми, друзьями его студенчества. Это были будущие мировые светила: Белинский, Герцен, Огарёв, Тургенев, Лермонтов и многие другие. В Доме литераторов Гончаров сотрудничает с критиком Белинским… В это же время на Охтинской верфи полным ходом идёт строительство царственного флагмана фрегата «Паллада». Имя кораблю дал лично император.

В университете Гончаров постиг словесность, языки и молодёжную этику своего времени. Большое влияние на него произвёл Пушкин, он даже был на встречах с ним. Но склад характера Ивана Александровича и памятуя посмертный наказ отца не позволяли ему вступать в какой-либо кружок или общество. А по окончании Московского университета в 1834 году молодой Гончаров было потянулся в родной Симбирск. Но после бурной студенческой жизни полумещанский, полудворянский, а то и поместный городишко не прельщал способного юношу. Покинув предложенное место при симбирском губернаторе, начинающий писатель продолжил карьеру уже в Петербурге. Ко всему юноша решил вершить свою судьбу сам, безо всяких протекций. И он решительно переступил порог Департамента внешней торговли, став переводчиком иностранной переписки. Занятие было не столь увлекательное, сколько малообременительное. На жизнь жалованья парню хватало, ко всему и времени было с лихвой.