Квантовое сознание

19 ноября 2024 года, 00:54

Пекин, Китайская Народная Республика

Несмотря на позднее время, в вестибюле Больницы 721⁵² был переполох. Это стало понятно по обилию горящих окон, заметной через стеклянные двери даже с улицы суете на первом этаже, обилию припаркованных не по правилам автомобилей и полицейскому оцеплению периметра.

Чэнь Юншэн⁵³ отпустил таксиста и перебежал дорогу, пока она была пуста. Возле группы полицейских ему пришлось продемонстрировать свою ID-карту сотрудника больницы, чтобы попасть внутрь ограждённой территории.

Когда его вызвали обратно на работу, буквально выдернув из постели, он догадывался о значимости дела, но не предполагал, что всё обстояло настолько серьёзно. На его памяти подобные меры безопасности здесь применяли впервые.

Поднявшись по ступеням к дверям центрального входа, Чэнь Юншэн наткнулся на пару мужчин в строгих костюмах. Один из них довольно жёстко остановил его, уперев ладонь ему в грудь.

По губам незнакомца Юншэн прочитал: «Где ваш пропуск? Посторонним запрещено».

Пришлось повторно доставать из кармана плаща бумажник, на котором он закрепил свой бейдж.

Принявший его привратник изучил фото и прочитал вслух: «Врач-биолог Чэнь Юншэн, заведующий лабораторией Больницы аэрокосмического центра»…

Подняв взгляд, он сравнил лицо Чэня с фотографией на карте, после чего спросил: «А разве не все врачи – биологи?»

Вид у мужчины был такой, что вопрос глупым Чэню не показался. Он постучал себя по уху указательным пальцем и напряг голосовые связки. По горлу распространилось ощущение вибрации стона.

Покивав, неизвестный отодвинул в сторону борт плаща Юншэна и прицепил его бэйджик прищепкой к нагрудному карману пиджака.

Он повернулся к коллеге и сказал: «Проверь, что у Юншэна со слухом».

Тот извлёк из-под пиджака смартфон, что-то в нём поискал отрывистыми движениями и утвердительно кивнул. Чэню вернули его бумажник и пропустили внутрь. Он предположил, что эти строгие товарищи могли вполне оказаться если уж не из службы безопасности ЦК КПК⁵⁴, то представителями МГБ⁵⁵ уж точно.

Подробностей о предстоящей работе ему не сообщили. Их он намеревался получить от старшего хирурга Ву Тая, который уже ждал его в вестибюле, также заполненном неизвестными в тёмных костюмах.

Тай поздоровался с начальником небольшим поклоном и проговорил: «Господин Чэнь, тело вот-вот привезут, его доставили на Землю около часа назад».

Видя, как бровь Юншэна вопросительно поползла кверху, он поспешно вручил ему планшет и добавил: «Погибший на станции „Тянгун”⁵⁶ тайконавт⁵⁷. Труп спустили при помощи „Мэнчжоу”⁵⁸».

Задержав ещё немного взгляд на коллеге, чтобы удостовериться в окончании его монолога, врач-биолог опустил глаза на дисплей. На нём было краткое описание инцидента. Снабжённый обязательными, почти ритуальными оборотами официального документа рапорт, подписанный членами команды космической станции, рассказывал о ЧП, произошедшем почти два часа назад на околоземной орбите.

Говорилось, что вышедший в открытый космос для запланированной отладки забарахлившей солнечной батареи тайконавт Ю Пенгфей неожиданно замолчал и перестал отвечать на попытки связаться с ним. Установленные снаружи камеры фиксировали Пенгфея застывшим в невесомости на натянутом страховочном тросе. Датчики скафандра при этом показывали стабильные пульс, температуру и дыхание.

Долгое время он оставался неподвижным, а затем вдруг начал снимать с себя скафандр. Сбросить он успел немногое – перчатки и шлем. Жизненные параметры критически изменились: резко упало давление, пульс ослаб, циркуляция крови начала замедляться, а температура – падать.

Команда приступила к подготовке возвращения Ю на станцию ещё до того, как он начал снимать защитный костюм, однако к моменту, когда второй тайконавт покинул шлюз, температура тела Пенгфея хоть и была далека от абсолютного нуля⁵⁹, но оказалась смертельной и составляла минус сто двадцать один градус⁶⁰ по Цельсию.

Тело вернули на «Тянгун», где после первичного осмотра и доклада в ЦУП⁶¹ отправили его на Землю в КПКК НП.

Задача перед командой Юншэна стояла важная – провести полный комплекс обследований первого человека, погибшего в открытом космосе, пусть и частично, но без скафандра.

К рапорту прилагались результаты первичного осмотра на станции. Информативными их вряд ли можно было назвать ввиду отсутствия на «Тянгуне» необходимого оборудования. Космический госпиталь, в работе над проектом которого принимала участие команда Чэня, в такой трагичной ситуации был бы очень ценен. Однако запуск уже готового модуля в CNSA⁶² пока ещё не назначили.

Работа предстояла длительная, помимо всесторонних исследований самого тела, следовало провести ряд опытов с повреждёнными и уцелевшими тканями разных типов.

Юншэн закрыл информацию о гибели господина Ю и запустил заметки, в которых набрал на клавиатуре: «Рентгенолог на месте? Готовьте томограф⁶³. Начнём с виртопсии⁶⁴».

Он передал планшет не поспевающему за ним хирургу, а сам нырнул в собственный кабинет. Не включая свет, Чэнь оставил плащ на вешалке и было вышел обратно в коридор, но, схватившись за ручку, задержался у двери, глядя на флюоресцирующую в темноте статуэтку мозга, подаренную ему знакомым нейрохирургом, господином Дяо Нинем, благодарным за помощь в исследовании влияния невесомости на мозгую активность человека.

А ведь в этой безделушке была научая достоверность, думал Юншэн, поскольку клетки мозга во время работы испускают фотоны с ничтожно малой длиной волны, иными словами, светятся. Процесс этот связан с сознанием и, вполне возможно, вообще его формирует. Что же тогда произошло с мозгом Ю Пенгфея? Как себя вели фотоны в его голове? Что сподвигло мужчину на такой неразумный поступок в открытом космосе? Что вообще могло заставить подготовленного человека пойти на подобный шаг? Он ведь прекрасно должен был осознавать последствия своих действий. И если уж не осознавал, то можно было утверждать о редком явлении эффекта…

В дверь постучали. Чэнь почувствовал это по задрожавшей в его ладони дверной ручке. На пороге стояла медсестра. Вместо слов она просто кивнула, давая понять, что тело тайконавта прибыло в лабораторию.

Для начала следовало посетить подготовительный блок. В нём медсестра помогла Чэню с одеждой – забрала пиджак с галстуком, наручные часы и убрала ботинки. Врач тем временем начал облачаться в синий изолирующий костюм. Сестра помогла с молнией, идущей через всю спину к затылку, и зафиксировала на поясе фильтр для дыхания. Трубку от него Юншэн закрепил в специальном отверстии сбоку от рта, фиксируя клапан, пока по маске не пробежали колебания отзвука трещотки.

Освещённый ультрафиолетом шлюз-блок обдал Юншэна облаком дезраствора, обдул горячим воздухом и выпустил в следующее помещение со стеклянными стенами.

Персонал в белых защитных костюмах, врачи в зелёных и медсёстры в жёлтых сновали туда-сюда по прозрачному лабиринту, разделённому дезинфицирующими шлюзами. Через несколько рядов стекла в самом центре лаборатории четверо в нездешних красных костюмах опускали на каталку такой же красный изолирующий бокс с прозрачными вставками для визуальной оценки состояния находившегося внутри пациента. В данном конкретном случае в них не было необходимости.

Чэнь направился к саркофагу с погибшим тайконавтом, минуя обеззараживающие шлюзы один за другим. Когда он подобрался к телу, неизвестная четвёрка в огненных костюмах уже покинула помещение. Их спины мелькнули у крайнего шлюза и исчезли в недрах запасного блока подготовки.

Оказавшись возле изолирующего бокса, Юншэн заглянул в него через смотровое окошко. Внутри лежало тело мужчины, возраст которого было трудно определить из-за ожогов от солнца на лице и общей дряблости кожи, которую, как понял Чэнь, вызвало распухание организма из-за выделения водяного пара в крови и мягких тканях после разгерметизации скафандра и последующего внезапного падения внешнего давления.

До чего Чэнь не был впечатлительным, но при виде столь значительных изменений, которые произошли с ещё живым человеком за секунды, даже его передёрнуло отвергающим возможность подобного подкожным зудом.

Для привлечения внимания подчинённых Юншэн пощёлкал кнопкой связи на внутренней части левого запястья. Визор его костюма при этом насколько раз вспыхнул по контуру красным светом идентификатора говорящего.

Когда на него обратили внимание, он указал пальцем на блок с аппаратом МРТ. Сёстры покатили тело через шлюзы в обозначенном направлении. Чэнь шёл следом.

Саркофаг он открыл лично, отогнув расположенные по краям защёлки. Два медбрата подняли крышку и убрали её на вторую каталку. Голое тело переложили на выдвижной стол томографа прямо на дне изолирующего бокса. Дёрнувшись, стол пришёл в движение, приподнялся и начал медленно задвигаться в гентри⁶⁵ аппарата.

Закрытый щитом мониторов рентгенолог в соседнем помещении приступил к виртопсии. Юншэн присоединился к нему, но садиться на свободное место не стал – предпочёл ожидать результаты на своих ногах. Импульсы магнитов отрисовывали скрытое от глаз постепенно, слой за слоем. Как и ожидал, врач-биолог увидел множественные разрывы мягких тканей, их повреждения водяным паром, следы обморожений и ожогов.

Когда отобразились более глубокие структуры, картина стала ещё очевиднее несовместимой с жизнью. Большая часть внутренних органов потеряла свой вид и разрушилась. Даже мозг теперь не выглядел единым. Гибель тайконавта была невообразимо мучительной. Мысленно врач пожелал никому никогда больше не испытать ничего подобного.

Юншэн взялся за чёрный маркер, специально для него закреплённый над мониторами на присоске, и написал прямо на стекле: «Сделайте подробное описание».

Рентгенолог кивнул. Тело тем временем уже переложили обратно на каталку, закрыли изолирующей крышкой и повезли в соседний хирургический блок. Его стёкла сморгнули белым, превратившись из прозрачных в матовые, скрывая происходящее внутри.

Хирурги уже прошли дополнительную дезинфекцию и теперь, задрав руки, столпились вокруг трупа, ожидая указаний Юншэна. Тот, войдя в отделённую от операционной по-прежнему прозрачным стеклом предоперационную, взял в руки закреплённый здесь маркер и написал в зеркальном для себя отображении: «Приступайте».

Работали сразу в несколько рук. Процедуру начали со вскрытия брюшной полости и полного раскрытия грудной клетки. Для лучшего доступа использовали расширители.

Наблюдавший за ходом вскрытия из соседнего помещения Чэнь дёрнулся от неожиданности, когда врачи одновременно, точно заранее это репетировали, отпрянули от операционного стола. Он не мог рассмотреть, что именно встревожило подчинённых, и не слышал их криков, но по частям лиц, которые удавалось рассмотреть сквозь овальные визоры масок, было понятно, что многие из них пребывали в ужасе.

Влетев в операционную и растолкав замерших в оцепенении подчинённых, Юншэн сам остановился. Опыт и врождённый скептицизм заставляли его выйти из операционной и вернуться ещё раз для проверки происходящего на реальность – настолько сильно увиденное выпадало из его привычной картины мира. Лежавший на столе изуродованный невесомостью и вскрытием Ю Пенгфей пытался встать. Ноги его не слушались, а вот руками он управлял уверенно – сгибал в локтях, упирался ладонями и пытался сесть, но вставленные в тело хирургические расширители мешали правильно согнуться.

Даже не пробуя объяснять происходящее перед ним, поскольку ввиду увиденного на МРТ оно было невозможным, Чэнь неуверенно двинулся к тайконавту, огибая его в полуметре. Тот, похоже, заметил приближение и затих, сопровождая подкрадывающегося врача своими помутневшими глазами.

Противореча всему, что знал Юншэн, разорванные в клочья внутренние органы мужчины продолжали работать: фрагменты лёгких расширялись и сжимались, части сердца сокращались. Кровь перетекала между кусками мягких тканей без участия сосудов. Причём венозная и артериальная не пересекались.

Несмотря на абсурдность собственных действий, Чэнь извлёк из ящичка с медикаментами спиртовые салфетки и начал обезжиривать кожу на распахнутых, точно двустворчатая дверь, половинах грудной клетки вернувшегося из мёртвых. Взял в руки кабели стоявшего рядом кардиомонитора и прикрепил к ним одноразовые электрод-присоски. Их он один за другим начал закреплять на теле Ю в тех местах, где этого требовали правила – красный в четвёртом межреберье справа, жёлтый – в четвёртом межреберье слева от рассечённой грудины, коричневый – в пятом межреберье по ключичной линии слева, зелёный – между жёлтым и коричневым, чёрный – в пятом межреберье по левой подмышечной линии, а белый – сразу за ним. Ещё четыре электрода он закрепил под ключицами и на гребнях подвздошной кости справа и слева.

Включенный кардиомонитор тут же показал эталонную кардиограмму. В норме оказались и частота сердечных сокращений, и пульс, и температура, и кровяное давление. Независимо от того, что все внутренние органы перестали быть целыми, функционировали они как положено. По показателям хоть сейчас его обратно в космос отправляй. Правда, по факту, подумал Чэнь, космоса тому уже было достаточно.

Лежавший смирно Ю вдруг схватил Юншэна за костюм на груди и притянул к себе. По его губам врач прочёл: «Ничего этого нет, всё – лишь мрак». Визор защитной маски врача запотел от горячего дыхания воскресшего.

На секунду Чэню показалось, что Пенгфей вот-вот рассмеётся, но вместо этого он выпустил его и начал колотиться на столе в беспорядочных судорогах. Хаотично сокращались даже его лицевые мышцы. Волоски на руках врача-биолога словно наэлектризовало. Это были не мурашки страха, а физическое явление, точно безобразное тело на столе испускало импульсы тока.

Юншэнь обернулся к коллегам и отвесил паре случайных из них по подзатыльнику, заставляя тех выйти из ступора. Врачи подлетели к операционному столу и не без труда обездвижили на нём при помощи фиксирующих ремней невообразимым образом всё ещё продолжавшего жить мужчину. Если конечно его состояние вообще имело что-то общее с жизнью.

Следуя указанию Чэня, тайконавта прямо на столе выкатили в предыдущее помещение, где закрепили на его голове шлем усилительной катушки и надвинули сверху гентри аппарата МРТ.

Повторное обследование показало стабильно функционирующий, невзирая на отсутствие целостности, мозг. Сигналы перетекали из одной зоны в другую даже через пустоты между ними. Мозг Пенгфея был одновременно и мёртв, с точки зрения формы, и жив, с точки зрения выполняемых им функций. Ничего из биологии не приходило на ум Юншэна в качестве аналогии.

Зато в голове вертелись слова господина Дяо, увлекшегося квантовой физикой и занявшегося попытками доказать теорию квантового сознания⁶⁶. Микрочастицы, как говорил Нин, могли быть в суперпозиции⁶⁷, которая позволяла им находиться одновременно в нескольких состояниях. И кот Шрёдингера тут – ничто в сравнении с мозгом Пенгфея. Но если взять такое безумное предположение за истину, и поверить в суперпозицию сознания Ю, то можно было получить ещё более пугающий вывод: у происходящего на глазах Чэня и его коллег до сих пор не было наблюдателя. Где же тогда находились все они?