17

Навигатор сказал что-то по-китайски. Хьюго нажал пару кнопок, и прибор проговорил ещё несколько непонятных фраз.

– Следи за дорогой лучше. – Маркус протянул напарнику бумажную карту.

– Ты это с собой в сортир возьми, а я буду пользоваться электроникой, – отмахнулся Хьюго, наугад нажимая на иероглифы, отображённые сенсорным экраном. Бортовой компьютер снова что-то произнёс, и приятная кремовая подсветка панели приборов сменилась розовой. – Мразота…

Он стукнул кулаком по дисплею, и тот тут же расплылся чернильными кляксами, а на Хьюго и Маркуса из кондиционера задул горячий воздух.

– Непробиваемое, блин, стекло «Бозли-4», – цокнул языком Хьюго. – Давай сюда свою карту. – Гарсиа выхватил её и развернул на колене. – И как, чёрт возьми, понять, где мы сейчас?

Маркус наклонился и ткнул пальцем в участок дороги, проходящий вдоль реки.

Дом родителей Синтии – жены Стенли – располагался за городом в местечке Коулридж на побережье. Населённый пункт был вне юрисдикции центрального полицейского управления Рош-Аинда, но по запросу Маркуса руководство сумело договориться с местными властями о визите. Однако, сидя на пассажирском сиденье служебного автомобиля, мчавшегося по шестиполосной скоростной автостраде вдоль реки, Маркус был взволнован отнюдь не этими бюрократическими проволочками. Бросая то и дело беглый взгляд в окно на тянущиеся по ходу движения воды Рораймы, он гадал – как близко к побережью находится Коулридж? И если уж он выстроен на самом берегу, то насколько далеко от моря располагается нужный им дом? Маркус надеялся, что как можно дальше и намеренно не смотрел на карту, чтобы не выводить себя из равновесия. Последнее, чего он хотел, – снова оказаться на побережье. Море неминуемо натолкнуло бы его на воспоминания. Остров Рюген. Зеллин. Всю жизнь он пытался от него убежать. Казалось, Маркус забрался так далеко, как только было возможно, но и здесь городок его детства не давал ему покоя. Детектив прекрасно понимал, что дело отнюдь не в Зеллине и даже не в воде, которая когда-то давно была частью его жизни. Дело в нём самом. Когда тебя гнетёт что-то извне, ты можешь уйти в себя. Но когда гнетёт то, что находится внутри тебя, единственный способ спастись – ухватиться за нечто внешнее. И Маркус хватался. Возможно, выполнять свою работу у него получалось настолько превосходно не потому, что это ему нравилось, а потому что было жизненно необходимо. Вот только когда ты прячешься в себе, мало что может вывести тебя из равновесия. Когда же ты бежишь от себя, всё вокруг постоянно напоминает тебе, кто ты такой. И в случае с Маркусом таким напоминанием была вода.

Он вновь посмотрел на блики бурлящего потока за окном. В голове звучал старый детский стишок о мифической реке Стив, разделяющей миры живых и мёртвых, знакомый едва ли не каждому ребёнку и в Зеллине, и в Рош-Аинде. Совпадение ли? Или же очередное напоминание?

 
Есть одна река, ребята,
Стиви мирно там живет.
Выполняет он работу —
Кто умрет, к тому идет.
Не ходи сюда гулять,
Стиви хочет вас забрать,
Стив пощады не имеет,
Стивен должен охранять.
Охраняет реку он,
Здесь портал иных времен.
Стивен был и есть всегда,
Ты для Стиви – лишь еда.
Стиви может все на свете,
Стиви есть всегда везде,
Стиви – это тьма при свете,
Стиви – это свет во тьме.
Стиви есть – все сразу разом,
Разом сразу – Стиви нет,
Если Стиви нет на свете —
Без него и света нет.
Нет его нигде и всюду,
Всюду Стив, нигде, везде!
Стиви есть конец начала,
Стиви нету без конца,
Есть конец, и есть начало,
Стиви, Стивен, Стив – река.
 

Стивен. Джейсон говорил, что это имя произносил кто-то из обладателей странных голосов. Второго звали Робертом. Что за глупая привычка постоянно называть друг друга по именам? Маркус положил в кожаную папку выданное в управлении извещение для властей Коулриджа и извлёк из неё фоторобот с адресом родителей Синтии на обратной стороне. Детектив посмотрел на изображённого на нём мужчину.

«Сэ-э-эм Дуглас. – Кёнинг мысленно протянул имя. – Может, тебя зовут Стивен? – Он вспомнил слова мальчика об этом человеке, представил себе жёсткие черты его лица, властный голос, покрутил мысль так и эдак. – Нет, ты Роберт».

– Веди мягко, – зевнул детектив и зажал солнцезащитными очками у себя на переносице фоторобот, защищая тем самым глаза не столько от солнца, сколько от водных бликов. Так он и ехал с лицом таинственного Сэма Дугласа в солнцезащитных очках поверх своего. Детектив гадал: кто этот человек, если он существует, как он оказался на месте убийства, как выглядит тот второй, что помешало двум взрослым людям полностью расправиться с семьёй – вопросы увлекали его сознание в пропасть, и в этой пропасти, перед тем как окончательно уснуть, Маркус услышал собственный голос: «Мальчик жив только потому, что один из этих двоих его защищал».

– Бред, – буркнул он, клюя носом, и сорвался в храп.

Двухчасовое забытье Маркуса завершилось затяжным падением, которое он едва успел остановить, впечатавшись руками в пластиковую панель автомобиля. Очки слетели детективу под ноги, и тот увидел, насколько близко его подвело внезапное торможение к прямому контакту с дверцей бардачка – ещё бы пара сантиметров, и Маркуса наверняка пришлось бы очень долго приводить в чувства.

– Вот он, мать твою, – Хьюго сидел за хитроумно обвёрнутым дорожной картой рулём, – приехали!

– Ты будто стоп-кран срываешь, а не на педаль жмёшь…

– Ну всё, дед проснулся, забурчал.

– И кому в голову пришло назвать эти переговоры микрочипов музыкой? – Детектив с отвращением убавил громкость магнитолы.

– Мамонтам не понять. – Хьюго вынул изо рта зубочистку и направил её к окну со стороны Маркуса. Ещё с десяток зубочисток, исполняющих роль своеобразных маркеров пройденного маршрута, торчало из карты, принявшей облик руля, превратив его тем самым в большого камуфлированного ёжика. – Вот дом её родичей.

Маркус увидел перед собой огромный особняк, казалось, полностью выстроенный из стекла. Большие прямоугольные и квадратные прозрачные модули накладывались один на другой в неуловимом порядке, который не позволял точно определить этажность строения – не то два, не то три этажа. Оглядев местность и не без удовольствия подметив, что моря не видно, Маркус почувствовал большой прилив энергии и буквально за мгновение прокрутил в голове стратегию разговора с Синтией. Судя по телефонным звонкам в юридическую контору и словам соседей о том, что она уже давно задумывалась о разводе, ситуация с Форсами сыграла ей на руку и стала отличным поводом провернуть задуманное. Можно ли было верить её словам, Маркус ещё не знал, однако предполагал, что не всё сказанное ею будет правдой, ведь жаждущая развода женщина может быть очень коварной.

– Ну что, потопали брать за жопу жёнушку? – Хьюго открыл дверь и вылез из машины. Маркус в долю секунды помрачнел, не успев даже осознать, от чего.

– Стой. – Он наклонился к Хьюго, точно собирался поймать его за руку, но делать этого не стал, удержав его одной интонацией. – Слышишь?

Хьюго потянулся и оглянулся кругом, жестом давая понять, что не понимает Маркуса. Детектив приоткрыл дверь и ещё отчётливее, чем в первый раз, услышал шум прибоя. Море было близко. Маркус поправил вдруг заколовший галстук и сглотнул вязкую слюну, наблюдая за тем, как сопровождаемый звуками накатывающих волн Хьюго подходит к низким кованым воротам и нажимает на золотистую кнопочку звонка. В глубине двора раздался противный металлический скрежет сломанного динамика. Дом за воротами вдруг вырос в глазах Маркуса вдвое. Рука детектива машинально потянулась к колёсику регулировки громкости магнитолы. Заглушив электронной музыкой всё ещё гулко отдававшийся в его голове звук волн, Маркус собрался с силами и выскочил из автомобиля с таким лицом, будто бросается под пули.

В тот же момент ворота открылись, издав тихое жужжание, и на пороге дома показалась стройная шатенка. Вслушиваясь в стук собственных туфель, Маркус подошёл к ней и продемонстрировал удостоверение.

– Вы Синтия? – спросил он.

Женщина настороженно кивнула, задумавшись всего лишь на мгновение.

– Детектив Маркус Кёнинг, помощник детектива Хьюго Гарсиа. – Звук собственного голоса вернул детективу самообладание, и он снова почувствовал себя хозяином ситуации. Внутри дома моря точно не будет слышно. – Вы, наверное, уже догадались, по какому мы вопросу.

– О, конечно, – Синтия вдруг преобразилась, сменив холодность на приветливость, – проходите. Я, если честно, и не думала, что смогу вам понадобиться, – тоном оправдывающейся домохозяйки затараторила она, будто не говорила сейчас с полицейскими, а извинялась перед подругой за пересушенную в духовке утку. – Если бы знала, что буду нужна, конечно, перед отъездом заглянула бы к вам, хотя бы адрес оставила. Вы как добрались? Долго дорогу искали?

«Вздор, но на идиотку она всё же не похожа, хоть и хочет такой казаться», – успел подумать Маркус, прежде чем оторвал взгляд от излишне экспрессивно жестикулирующей Синтии и увидел перед собой стену, а точнее, заметил её отсутствие. Вся противоположная фасаду часть дома была полностью стеклянной, а за ней, отражая полуденное солнце, качалось бескрайнее море, подбирающееся едва ли не к самому особняку. Так близко Маркус не видел моря с самого детства, когда…

– Давай, кто первый до буйков? Детектив?

– Детектив? Детектив, что с вами? – Синтия встала перед ним, загородив обзор и буквально вырвав Маркуса из вязкой гущи воспоминаний, в которую тот едва не ушёл с головой. – Вам дурно? Может, вам воды?

– Нет, не надо, – услышал он свой голос сквозь звуки прибоя. Звуки, которые не пропускали в дом дорогие стеклопакеты, но с самого детства звучавшие в его голове, которые он так сильно старался забыть и которые теперь настолько отчётливо восстановились в его памяти. Это не был ответ на вопрос Синтии, это был ответ на предложение доплыть до буйков, предложение, сделанное им однажды Агнет. Как во сне, он прошёл в центр комнаты, повернул ногой пуф к выходу из неё и грузно рухнул в него, расположившись спиной к морю. Теперь перед ним оказался громадный телевизор, занимавший половину стены. Экран демонстрировал общий план дома Форсов, снятый с вертолёта или беспилотника. Территория была затянута оградительной лентой, во дворе сновали полицейские.

– В этом выпуске вы узнаете новые невероятные факты о разыгравшейся в тихом районе Рош-Аинда трагедии. – Картинка сменилась тёмной комнатой, в которую зашёл человек, кадр тут же сменился, и место этого человека занял другой, но не успел он сделать и шага, как превратился в третьего, затем в четвёртого, и так далее, пока наконец за стол не сел последний из дюжины незнакомцев. Кадры были смонтированы настолько плотно, что всех людей не удавалось толком рассмотреть. – Наши экстрасенсы приоткроют завесу тайны. – Промелькнули фотографии Форсов, и снова появилась тёмная комната. На столе лежали фотографии с места преступления. Пожилая толстуха обмахивала себя одной из них и держалась за шею. – Не могу дышать, – говорила она. – Следом показали другого экстрасенса, который размахивал маятником из драгоценного камня над фотографиями подозреваемых. – Его здесь нет, – промолвил он, поднимая взгляд на ведущего. Появился третий экстрасенс. Он водил напряжённой рукой над фотографией дома. – Голоса, я слышу здесь какие-то скрежещущие голоса, они не принадлежат никому из этой семьи, – шептал он. Появилась заставка шоу «По ту сторону» и закадровый голос произнёс: «Голоса, которые приказали мужчине убить свою семью».

– Я тут смотрела… – Синтия схватила с журнального столика пульт от телевизора, и уже было хотела его выключить, но Маркус не дал ей этого сделать.

– Нет, не выключайте, пусть работает.

Хьюго на протяжении всей этой сцены задумчиво глядел на Маркуса, по-видимому, пытаясь найти хоть какое-то логическое объяснение его поведению.

– Синтия, – он жестом попросил её присесть на диван, а сам принялся расхаживать по комнате, рассматривая фотографии на полках и покручивая в руках всякие безделушки, – скажите, почему вы уехали от мужа?

– Ну-у-у… – протянула она, покосившись на Маркуса. – Я начала его бояться.

Маркус бездумно глядел на диван, на котором сидела Синтия. Диван был длинный. На линии стыка сидения и спинки на равном расстоянии расположилось несколько небольших подушечек кирпичного цвета. Что-то они напоминали Маркусу. Вот только что?

– Это как-то связано с событиями шестого июня? – Хьюго перехватил взгляд Маркуса и перебросил из руки в руку хрустальный шар, взятый минуту назад с полки. В поверхности шара отражались голубые блики моря.

– Отчасти да, но это началось задолго до смерти Дженнифер. – Синтия сжала до покраснения ладони одну в другой и, повалив голову набок, поглядывала через плечо на ослабляющего галстук Маркуса. – Знаете, такое иногда бывает, выходишь замуж за одного человека, а наутро просыпаешься в постели с совершенно другим.

– Расскажите, что за тип ваш муж, какой он? – Хьюго прокрутился на пятках и вновь поймал бегающий по комнате взгляд Маркуса. – Были ли у него какие-то тайны?

Голоса Хьюго и Синтии постепенно отходили на задний план, Маркусу стало душно, он уже расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке и щурился, пытаясь сконцентрировать расфокусировавшийся взгляд на начавших плясать перед глазами подушках. Плеск волн в его ушах нарастал. Танец подушек начал подстраиваться под этот звук и синхронизировался с ним настолько, что теперь это были вовсе не подушки, лежавшие на белом кожаном диване, а нанизанные на трос буйки, покачивающиеся на волнах.

– Смирись, тебе никогда не обогнать меня, Герберт!..

– «Герберт! Герберт!» – кричал он, носясь по комнате как сумасшедший, – прокричала Синтия, повторно вернув Маркуса в реальность.

Детектив начал глушить подступавший кашель короткими «гм». Казалось, его лёгкие раскалились и теперь пытались прожечь грудную клетку изнутри.

– Что случилось, мам? – В проходе показалась темноволосая девушка лет восемнадцати, пришедшая на крик.

– Ты так подросла, Агнет, – проговорил Маркус, видя, как постепенно черты лица девушки меняются и становятся совершенно неузнаваемыми. Нет, это была не его сестра. За этим осознанием последовал новый, более сильный приступ кашля, подавить который Маркусу удалось только наполовину.

– Это полицейские, Эшли, – сказала Синтия. – Принеси воды, скорее.

Девочка скрылась в глубине коридора, не заметив, как яростно Маркус замотал головой, едва услышав слово «вода».

Одолеваемый яростью, разрастающейся со скоростью пламени, Хьюго нервно сжал ладонь в кулак. Зубочистка, пропущенная под его средним пальцем, щелчком переломилась пополам. Он был зол не на Маркуса, который явно что-то от него скрывал, и не на себя, не понимающего, что именно, он злился на саму ситуацию. Всё происходящее с того момента, как они зашли в эту комнату, развивалось по каким-то своим, неподконтрольным Хьюго законам. Но больше всего его злило это чувство потерянного контроля – чувство, которого он никогда раньше не испытывал. В их команде ситуацию всегда держал в руках именно Маркус, ему власть над всем происходящим была нужна больше воздуха. Хьюго же обычно мог подстроиться под любые события, и тяга Маркуса к планам, стратегиям, чётким постановкам казалась ему чем-то чуждым и лишним в работе. А теперь вдруг он осёкся, не мог найти подход к развивающемуся вокруг вопреки его стараниям положению и впервые подумал о том, что всеобъемлющий подход Маркуса именно здесь и сейчас сработал бы куда лучше его пробивной харизмы. Но Маркус не мог войти в эту дверь и, как бывало, влёт оценив происходящее, придумать простой и безотказный выход, потому что он полулежал на боку в пуфе, согнутый очередным приступом кашля. Если бы его вообще здесь не было, Хьюго смог бы сделать всё как надо. Маркус стал для него лишь обузой.

В комнату вбежала Эшли и протянула Маркусу стакан, увидев который, детектив отшатнулся в сторону и бросился на улицу, надсадно кашляя из самой глубины своих свистящих лёгких.