– Тридцать… через два дня исполнится. Просто я попал под химическую атаку боеприпасами «Молот Аллаха». Очень сильная и редкая дрянь, запрещённая во всём мире, но некоторым командирам племенных отрядов африканского союза на законы всего мира откровенно наплевать, и если им удаётся купить такие боеприпасы, то они их применяют. На эти отряды сразу же спускают всех собак, но тем, кто попадает под химические атаки, от этого легче не становится. Ещё три года назад от «Молота Аллаха» не было никакого спасения, но меня вытащили практически с того света. Два с половиной года назад был изобретён антидот, блокирующий последствия воздействия модифицированных химических веществ на организм человека, но клинических испытаний препарат не прошёл. Все люди, которые попадали под предыдущие удары, на момент изобретения препарата уже умерли в страшных мучениях, а заражать здоровых людей или животных просто бессмысленно. «Молот Аллаха» на каждый вид живых организмов действует по-своему. Какие-то убивает сразу, какие-то через несколько часов, а некоторые дней или месяцев, поэтому подобрать универсальное количество вводимого антидота или хотя бы приблизиться к положительному результату никак не получалось. То же самое касается и людей. Дело в том, что недостаток антидота или его передозировка для организма человека одинаково фатальны. Из девятисот семидесяти семи людей нескольких человеческих рас, попавших под удар, в живых осталось всего шестеро тех, на кого подействовал антидот. Я в их числе. Теперь мне остаётся только глотать антидот и шлифовать всё это стимуляторами, ежечасно молясь, чтобы эта дрянь не взбрыкнула и не загнала меня в могилу. Если стимуляторы перестанут действовать или произойдёт какой-то сбой, в том числе и гормональный, то моя смерть будет далека от идеала.
– Понятно. Но я вынуждена тебя огорчить. Скорее всего, до своего дня рождения ты не доживёшь. Мы действительно в другом мире и большинство людей, попадающих в него, умирают в течение нескольких дней. Выживают единицы и кошки. Так что твои красавицы, наверное, выживут, а ты, скорее всего, нет. Прими это как данность. Ты солдат и должен понимать, что мне нет смысла тебе врать, – девушка замолчала.
– Дело ясное, что дело тёмное. Ну что ж – никто не живёт вечно. Я уже смирился со смертью. Днём раньше, днём позже. Главное, что умру в том доме, в котором прошло моё детство. Поверь, это не самая плохая смерть и совсем неплохое место. Если ничего нельзя сделать, то я стащу тебе к кровати всё, что скажешь, и смотаюсь обратно к каравану. Я там патроны под свой карабин видел, да и вообще посмотрю хозяйственным глазом, что тебе может пригодиться. Единственное только, не знаю, как ты управишься без ног, а мои кошки тебе в этом не помощники. Себя они прокормят, а вот тебя нет, – говорить незнакомке о том, что грыси после смерти своего проводника могут слететь с катушек, Платон не стал.
Почему? Каждый выживает, как умеет. Будет время – скажет, нет – значит не судьба. По крайней мере, эта девочка умрёт, даже не зная, что умирает. Тоже не самая плохая смерть. Значительно лучшая, чем от ножей помощников внешников. То, что избушку при поиске тех, кто разгромил караван и вывез сокровища внешников, найдут, Платон ни капельки не сомневался.
– Странно… – протянула незнакомка. – Ты очень странно реагируешь на известие о собственной смерти. Это какая-то блокировка?
Платон усмехнулся.
– Да нет. Просто… я уже почти два года живу даже не по часам, а по минутам. Блокирующий антидот надо принимать каждые двенадцать часов. Опоздаю больше, чем на тридцать секунд – мучительная смерть гарантирована. Каждые восемь часов необходимо принимать стимулятор, поддерживающий организм, можно чаще, но на следующий день наступает упадок сил. Поэтому либо сейчас я лечу к каравану и по возвращении падаю рядом с тобой без сил на сутки, либо лечу туда завтра. Если ты не против, я бы полетел завтра – для сегодняшнего меня это предельная нагрузка. Пока я не всё осмотрел, и неплохо бы смотаться к каравану ещё хотя бы раз, но о собственном организме надо иногда заботиться. Особенно о таком хреновеньком. Сейчас прихвачу что-нибудь пожевать, сяду рядом с тобой и послушаю, что это за прекрасный и удивительный мир, в который мы с моими кошками угодили.
Если коротко, то сказочный рассказ Лики прозвучал приблизительно так.
Мир, в котором оказался Платон с грысями, называется Улей или Стикс. В некое измерение, непонятно, где находящееся, прилетают куски самых разнообразных миров. В своих мирах эти куски не исчезают, а просто-напросто копируются и появляются на Стиксе. Возникают со всеми людьми, животными, машинами и прочими материальными ценностями. И, разумеется, с оружием.
Куски территорий, кластеры, бывают самые разнообразные, а время перезагрузок этих территорий от нескольких часов до нескольких лет. Кластеры попадают в Стикс с городами или их частями, посёлками, деревнями, лесами, полями, озёрами и даже реками.
Территории, которые не перезагружаются, называются стабами, стабильными поселениями, и встречаются крайне редко. Стабильные поселения в мире Стикса выполняют функции городов со своими администрациями, вооружёнными силами, гостиницами и прочими благами цивилизации. Таких образований, как страны, в мире Стикса не существует.
Все живые существа, попавшие в Улей, заражаются неким паразитом, который живёт и развивается внутри носителя. Через укус заражение не передаётся, а достаётся носителю при попадании в Улей. Вероятнее всего, вместе со странным туманом, воняющим химической гадостью.
Большинство людей и животных при этом теряют своё сознание, перерождаются, и их тела со временем изменяются, таких называют не иммунными. Для изменения и последующей эволюции не иммунным требуется сырое мясо. Не иммунные испытывают постоянный голод и для его утоления бродят от кластера к кластеру, поедая вновь появившихся людей и животных.
Травоядные животные, козы, овцы и коровы, никогда не перерождаются. Также не перерождаются любые живые существа, в том числе и человеческие дети, весом менее пятнадцати килограммов и обыкновенные кошки.
Живые существа, неподверженные изменениям, называются иммунные. Изменению сознания и перерождению они не подвергаются и стараются выжить в новом для себя мире так, как у каждого из них получается. При этом люди получают самые разнообразные необычные умения, дары. Дары бывают полезные и не очень, но об этом несколько позднее.
В некоторых случаях иммунных выживает достаточно много, а новичкам принято помогать. По крайней мере, старожилы объясняют им, в какую архиерейскую странно проушину они попали. Это незыблемое правило для всех выживших и его стараются не нарушать, чтобы не разрушить свою карму. Это объяснение Лики было сказано на полном серьёзе – Платон чуть не заржал в голос, когда такое услышал.
Все выжившие иммунные разделяются на несколько категорий.
Первые – рейдеры. Одиночные или в составе небольших групп иммунных занимающиеся сбором материальных ценностей во вновь загрузившихся кластерах и отстрелом низших неиммунных. Этим занимается самая распространённая часть выживших. Практически во всех городах существуют организованные команды рейдеров, часто очень большие, вывозящие с перезагрузившихся кластеров материальные блага.
Вторые – трессеры. Хорошо слаженные и вооружённые современным оружием группы рейдеров. Трессеры занимаются отстрелом средних и высших не иммунных и сбором с них споранов, гороха и жемчужин. На это, собственно, и живут. О данных бонусах несколько позже.
Третья – стронги. Самая редкая часть иммунных, выживающих в Улье несколько лет и занимающихся уничтожением внешников и муров. Ребята суровые и крутые, как варёные страусиные яйца, но раз они рискуют нападать десятком человек на колонну бронетехники, с собственной башкой не дружащие конкретно.
Четвёртая – внешники. Представители цивилизаций, самостоятельно нашедших дорогу в мир Стикса. Внешники хорошо вооружены и экипированы, но так же, как и те, кто попадает в Улей, подвержены заражению и вынуждены ходить в скафандрах, чтобы не заразиться вышеупомянутым паразитом.
Цивилизаций внешников несколько, а основная цель их помимо научной деятельности – это выжившие иммунные. То есть внешники ловят их и разбирают на внутренние органы для получения лекарственных препаратов, используемых в их мирах. Чем больше иммунный прожил под небом Стикса, тем он ценнее для поисковых команд внешников.
Пятые – муры. Расшифровывается как «моральные уроды». Иммунные, работающие на внешников за оружие, боеприпасы, экипировку и прочие материальные блага. Твари беспринципные и нечистые на руку.
Правил у муров никаких нет, и никогда не было. Им что ребёнка на запчасти разобрать, что беременную женщину изнасиловать и зарезать, что спи… украсть у своих покровителей то, что плохо лежит. За что, собственно говоря, они сами часто ложатся под нож хирургов-внешников. Далеко не по собственной воле, разумеется.
Основное правило в отношении внешников и муров только одно и звучит оно просто: убей внешника и мура. Общаться с ними нельзя ни под каким предлогом.
Платон слушал незнакомку и относился к её словам как к народным сказкам. Мозг девушки, накачанный наркотиками, и не такое может придумать, но теоретически допустить копирование объектов на определённой территории Платон мог. Тем более, что в этом случае всё становилось на свои места. И мгновенное изменение климата, и известные и неизвестные Платону растения субтропического пояса, и даже поведение грысей – всё вкладывалось в стройную логическую цепочку этого необычного рассказа.
Не сильно поверил Платон и в легенду о появлении этих споранов и гороха – странных виноградин и не менее странного сахара. Они вырастают в затылках монстров – чем больше тварь эволюционировала, тем больше подарков с неё можно взять.
Оказывается, серо-зелёные виноградины, спораны, надо растворять в водке, разбавлять водой, процеживать через марлю и пить тогда, когда потребует твой собственный организм, но не меньше двух раз в день. Странный сахар под названием горох надо растворять в уксусе, гасить мерзкий вкус содой, так же процеживать и тоже употреблять внутрь, но необязательно, а жемчуг можно глотать и так.
Последние две позиции дают развитие очередных странностей Улья под названием дары. Но с этим кому как повезёт: кто предметы может копировать – ксеры, кто правду от лжи отличает – ментаты, кто живым радаром работает – сенсоры, а кто может пушинку взглядом со стола поднять или измерить температуру собственного тела без градусника.
И вообще, этих даров вагон и маленькая тележка – Платону при их перечислении Ликой стало откровенно скучно. Уж больно сильно закручено. Но чего только в жизни не бывает?
Те же сверхспособности, о которых столь необычно поведала незнакомка, не вызвали у Платона такого сильного внутреннего отторжения. Ну, способности… ну, сверх – живой организм ещё и не на такое способен, а если его развивать, то и подавно. Грыси этому яркое подтверждение. Да и на Африканском континенте кое-что Платону повидать удалось. Скажем так – не слишком обычное. Одни колдуны – брохондогоры чего стоят. Те ещё затейники, с ног до головы обвешанные человеческими костями.
А вот известие о сверхбыстрой регенерации и отрастающих конечностях Платон сразу принял на веру. Слишком быстро пленница с оторванными выше колен ногами и отрезанными пальцами пришла в себя. Да и так называемые муры добавили девушке достаточно серьёзных повреждений – всё тело было в глубоких, в некоторых местах до костей, порезах.
Но несмотря на тяжёлые ранения и потерю нижних конечностей незнакомка прямо на глазах приходила в себя и уже сама ела и пила, и вечером даже самостоятельно сменила себе памперс. Утром и днём памперсы менял Платон – регенерация регенерацией, а ускоренный обмен веществ, подстёгнутый ударными дозами лекарственных препаратов, никто не отменял, и переработанная организмом жидкость удалялась естественным путём.
Правда, помимо медикаментозного лечения девушка очень много пила этого самого живчика из самых разных фляг, что надёргал с трупов Платон. Лика сказала, что это питьё подстёгивает регенерацию. Запах напитка был ужасающий и практически всегда алкогольный, а сам алкоголь в этих коктейлях попадался самый разнообразный.
Платону регенерация была не нужна, поэтому жидкость его не заинтересовала, а девушка не сильно настаивала на его приёме. Сказала, что Платону это необязательно.
Имперский егерь не был специалистом по алкогольным напиткам, но вот отставному гранд-прапорщику приходилось пробовать всякое. От дедовской семидесятипятиградусной брусничной настойки до достаточно экзотической на африканском континенте водки со змеёй внутри.
Откуда такая нарядная бутылка взялась за походно-праздничным столом, никто из сослуживцев Платона особенно не вникал – накатили и забыли. Тем более, что досталось каждому по напёрстку, а право выпить они в тот вечер имели полное и законное: и обмывали награды, и поминали погибших. На войне эти два события случаются достаточно часто и не менее часто одновременно.
Ах, простите! Конечно же, не на войне, а на миротворческой операции объединённого мирового альянса, а по-простому МООМА. Некоторые шутники называли этот бардак «грёбанной мамой», но у пластунов сие название не прижилось.
Хорошо, что тогда заспиртованным червяком не закусили. Повезло ему – Сашка Воронецкий грозился, но выковырять рептилию, не повредив её хорошо продезинфицированной шкурки, так и не смог. Словом, скинули бутылку с невольным пленником под стол, а наутро денщик со всем остальным мусором выкинул пустую стекляшку от греха подальше – с похмелья господа офицеры могли вспомнить об опрометчиво данном обещании и червяку точно бы не поздоровилось.
Ротмистр Воронецкий имел репутацию человека, всегда выполняющего свои слова, и закусить или позавтракать хорошо проспиртованной змейкой мог влегкую (или похмелиться – это уж как пойдёт). Тем более, что обычными змеями лихой ротмистр никогда не брезговал.
В рейдах и разведках чего только жрать не приходилось. Бывало, что и живьём, а уж в сыром или полупрожаренном виде столько змей да ящериц сгинуло в бездонных утробах пластунов, что на приличный серпентарий наберётся.
Эту историю и несколько других смешных случаев Платон рассказал незнакомке в лицах, и она долго и заливисто хохотала над находчивыми пластунами. Рассказывал, разумеется, без всяких кровавых подробностей вроде вываленных осколками кишок, отрубленных конечностей или сожжённых акциями устрашения африканских селений и мелких племён.
К примеру, за применение того же «Молота Аллаха» виновников выжигали всех до единого без какого-либо исключения. Вместе с многочисленными жёнами и новорождёнными детьми. Да и соседям фанатиков отвешивали огнесмесей и фугасных подарков без всякой жалости или сожаления.
В общем, вечер прошёл, как говорят, в тёплой и дружеской обстановке – понарассказывали друг другу сказок и, поужинав продуктовыми комплектами внешников, надо сказать, совсем недурственными на вкус, завалились спать. Девушка, представившаяся Ликой, на кровати хозяина дома, Платон на импровизированном ложе на полу. Ему, в конце концов, не привыкать, а девушку покараулит Шуша.
После того как Лика попросила вернуть ей оружие и получила пистолет и штурмовую винтовку с боеприпасами, жизнь её повисла на кончиках когтей, спрятанных в мягких лапах боевого охранного модуля имперского егеря.
О проекте
О подписке