– А ну стоять! – раздалось в темноте. – Всем стоять! Стрелять буду!

Раздались два выстрела.

– Здесь раненый, – закричал Вася. – Ему помощь нужна.

По снегу бежал человек в военной форме – гимнастерке, галифе и сапогах. В лунном свете был видно, что он обладает пышными буденовскими усами.

– Кто стрелял? – усатый размахивая револьвером. – В кого стреляли?

– Вон тот, – Вася указал на лежащего в снегу. – Я его в нокаут отправил.

– Куда отправил?

– Без сознания лежит.

– Сам вижу. А ты кто такой? Где Семен?

Вася указал на раненого в тени забора, рядом с которым сидели Кирилл с Машей.

Через заснеженные огороды бежали еще двое. Подбежавший первым скомандовал:

– Несите в дом. Доктора срочно разбудить. – Повернулся к Васе: – Помоги мне этого в себя привести.

– Это я мигом!

Таким же ударом, каким отправил убийцу в нокаут, Вася привел его в чувство. Подняли, поставили на ноги, заломив руки за спину. Нашли в снегу оружие убийства, нахлобучили на голову шапку и повели к избе, в которой зажегся свет. Двойник Кира выглядел ошалевшим – не ожидал он такого расклада. Наверняка рассчитывал убить человека и скрыться, для начала карманы проверив – ведь не ради удовольствия все это затеял.

– Не уходить никому, – приказал человек в армейской форме. – Все за мной.

– Ребят, нам назад пора! – Маша сделала фирменный девичий взгляд.

– За мной! – повторил стальным голосом военный. – А может, вы подельники?

В жарко натопленной избе тускло горела керосиновая лампа. Вася стянул с головы шерстяную шапку и сунул в карман. На бревенчатой стене висел пришпиленный иголками плакат, на котором была нарисована заснеженная деревня, а на переднем плане – женщина со стопкой книг и журналов в руках. Подпись гласила: «Крестьянка, укрепляй союз рабочих и крестьян – он сделает С.С.С.Р. непобедимым». Название страны – «СССР» – было написано с точками, прямо как название литературного проекта С.Т.А.Л.К.Е.Р, несколько книг которого Вася прочитал и забыл.

Доктор был уже не нужен. Семен, Васин двойник, умер. Его положили на единственную кровать со скрипучей металлической сеткой. Гладко бритое лицо было бледным, глаза приоткрытыми, и казалось, что он подсматривает за окружающими из потустороннего мира.

Рядом, на полу, лежала, вальяжно растянув меха, гармонь, под которую еще несколько минут назад кто-то пел залихватскую песню. Военный выругался и двумя пинками загнал инструмент под кровать. Гармонь извивалась, как червь, и издавала недовольные протяжные звуки.

Разглядев лицо Васи, незнакомец воскликнул:

– А ты кто такой? Брат Семена? Очень похож.

– Погостить приехали, – уклончиво сказал Вася первое, что пришло в голову. – Из Москвы.

– Разберемся, – пробурчал человек во френче. – Позже. А сейчас нужно с кулаком поговорить.

Он опрокинул на пол убийцу и принялся пинать по ребрам ногами, обутыми в тяжелые сапоги. Усы его яростно топорщились в разные стороны. Шапка Кузьмы закатилась под кровать.

– Я тебя сейчас, гада, кулацкую сволочь, убивать буду! – заорал он и вынул из кобуры револьвер.

И, надо полагать, убил бы, если бы два товарища не помешали, схватив под руки и оттащив от убийцы, скорчившегося на полу.

– Нельзя, Иван! Мы не кулаки, мы должны по закону. Пусть Кузьму советский закон судит! А мы грех на душу не возьмем.

– Какой такой грех? – сощурив глаза, спросил Иван и пригладил усы двумя движениями пальцев. – Ты что же, попам продался?

– Нет, вырвалось по старинке. Но убивать его мы не дадим. Неправильно это. Не по-нашему. Нужно по закону.

– По закону? А он по закону? – Иван указал стволом револьвера на убийцу. – Вернулся, чтобы мстить! Сволочь буржуйская! Мы не убивали никого, отправили в другое место, дом дали. Для их же блага! Здесь голытьба растерзала бы их, буржуев поганых! А он человека убил! Убил! Да какого человека! Целая деревня этих… таких, Семена не стоит… – он перевел дух. – Закон! Да зачем такой закон, если по нему нельзя землю от этой нечисти избавить?

Иван еще раз наподдал лежавшему на полу и убрал револьвер в кобуру.

Пришел черед Васи и его друзей. Иван заметил сходство Кира и убийцы и ему в голову пришло, что они братья.

– Кто вы вообще такие? – он бросил взгляд на Васю. – Семен никогда не говорил, что него есть брат. – Посмотрел на Кира. – А ты похож на этого… – еще раз пнул бездвижное на полу тело. – Только морда голая. Глаза такие же и хитрые. А ты кто, девушка? Деревенская? Я тебя не знаю. А одеты вы все не по-нашему.

– А я знаю ее! – воскликнул его товарищ. – Это же дочка агронома нашего! Учиться уезжала года три назад. – Ткнув пальцем в потолок, многозначительно добавил: – В Москву! Вернулась, что ли?

Маша молча кивнула.

– Агроном сейчас здесь? – Иван повернулся к товарищу.

– Уехал в город. Послезавтра вернется.

– Тогда подождем.

Пришел доктор, осмотрел тело и сообщил, что ничем помочь не может. Странным взглядом обвел ребят, дернул остренькой бородкой, и Вася сразу понял – он тоже узнал всех троих.

Когда доктор ушел, Кирилл осведомился:

– Мы можем идти? Мы больше не нужны?

– Вы мне вообще не нужны, – Иван недобро блеснул глазами. – Но останетесь здесь.

– Но нам очень надо, – Маша снова безуспешно попыталась строить глазки.

– Я не могу вас отпустить. Кто вы такие? Помогали убивать Семена? Или пытались помешать? Откуда вы взялись на ночь глядя? А ты брат его? – снова обратился он к Васе. – Не было у него никаких братьев.

– Мы из Москвы приехали, – ответил Вася. – Я его двоюродный брат. Приехал к ним, а тут такое.

Иван смерил его оценивающим взглядом.

– Сейчас они спят уже. Завтра утром выясним и отпустим. Или не отпустим. А сейчас – нет, даже и не просите. Здесь человека убили, понимаете? Человека! И не вшу вроде вон того кулака, а настоящего человека. С которым я был готов и в огонь и в воду идти и знал, что меня не подведет. Моего друга, в конце концов! Вот эта вот гнида убила моего лучшего друга.

– Я попытался помешать, но не успел, – произнес Вася.

– Завтра разберемся. – Иван повернулся к своему товарищу, стоявшему у двери: – Степан, с утра езжай в город, отвезешь убийцу. Надеюсь, в расход пустят, собаку. А если попытается сбежать по дороге – стреляй без сомнений. Боря, а ты утром собери людей, всю деревню приведи от мала до велика, пусть узнают, как кулаки с нашими дорогими товарищами поступают. А матери и сестрам Семена пока ничего не говори. Пусть ночь поспят спокойно. Их приведешь завтра раньше всех – скажут, знают они вот этого двоюродного брата Степана или нет.

Вася понимал, что здесь нельзя оставаться. Ведь родные Семена, конечно же, скажут, что нет у него никаких двоюродных братьев. А еще и агроном приедет, и заявит, что Маша ему не дочка, хоть и очень похожа. И тогда их точно не отпустят уже никогда.

– Давайте идите по домам, я тут один управлюсь, – сказал товарищам Иван.

– Не боишься с ними один оставаться?

– А чего бояться? Кулака вы сейчас свяжете, а за остальными я присмотрю. Не впервой.

Степан и Борис связали Кузьму, бросили в углу у печи и ушли. Убийца сидел со связанными руками и ногами и зло зыркал на всех глазами.

Иван сел на угол стола.

– Так кто вы такие? Откуда? Зачем пожаловали? Рассказывайте!

Ребята переглянулись.

– Мы сегодня прибыли, – Вася принялся врать: – Я двоюродный брат убитого, она – дочь агронома. Мы вместе учимся в Москве.

– А он, значит, двоюродный брат Кузьмы? Больно уж на него похож. Одно лицо. Эй ты! – Иван вытащил изо рта Кузьмы кляп. – Кто он тебе? Брат? Племянник? С тобой пришел?

– Впервые вижу. Никого из них не знаю. Чтоб они вместе с тобой сгорели.

– Врешь, поди! Выгораживаешь! Ничего, в город отвезут, там с тобой поговорят. Там с такими умеют говорить. Живо все расскажешь, все подпишешь. Хотя будь моя воля, я бы тебя, контру, сейчас же в расход пустил бы. – Иван похлопал ладонью по кобуре. – Цацкаются с вами, сволочами. Закон… вот где мне эти законы! – он приставил два пальца к горлу. – Вы нас исподтишка стреляете, суки, а мы по закону должны. Ничего, тебя и по закону шлепнут, но немного позже. Но мне важно самому, своими руками, за Семена отомстить. Но государство требует суда, а значит, так оно и будет.

Вася и не пытался понять, где они оказались. Попали в иное измерение, как предполагала Маша? Или оказались в прошлом? Какое это время? Все очень похоже на тридцатые года – раскулачивание, колхозы и все такое. Но даже если это и прошлое, то откуда здесь их двойники? Нет, скорее всего, Маша права, и это параллельный мир. Или они слишком много выпили (но ведь по факту пили немного). Или с ума сошли одновременно, но так не бывает.

– Что за одежда на вас? – Вася снова вернулся к реальности (или наоборот, к нереальности), услышав голос Ивана. – Никогда такой чудной не видел.

– Это… – Вася на мгновение запнулся. – Это в Москве такую шить стали. Скоро по всей стране обещают.

– А, так вы же из самой Москвы, – Иван оживился. – Никогда там не был. И как там?

– Красиво. Ленина видели.

– Эх… даже не знаю, когда там побываю. – Иван вспомнил слова товарища о Машиной учебе: – Так, значит, закончила учиться?

– Да.

– И на кого ж ты училась?

– На маркето…– Маша осеклась и быстро поправилась. – На агронома.

– Агрономы здесь пригодятся. Вот сойдет снег, займешься. А я надеялся, учителкой. Учителей здесь не хватает. Ни одного нет. А детишек много.

– Могу и учительницей, – осмелела Маша.

Иван расслабился было, но снова напрягся.

– А не врете? – подозрительно сощурив глаза, посмотрел на Кира. – Зубы мне заговариваете. Что ж ты так на эту кулацкую морду похож? Вы ведь вместе? Вы с ними заодно?

– Зачем же тогда он мешал ему стрелять?

– И верно! Но ребята вы все равно странные. Вот как разберемся, кто вы и откуда, так и решим, мешал он или помогал.

– А что сейчас мешает разобраться? Отпусти нас.

– Завтра мать Семена скажет, брат ты или нет ее сыну. А с тобой, – Иван повернулся к Киру, – поговорит мое начальство. Уж там такая глыбища, вмиг раскусит, если враг. А я человек маленький, как и Семен. Он тутошний, а я с Сергеем Сергеичем год назад приехал помогать наводить революционный порядок. – Он сунул руку в карман и вынул оттуда часы-луковицу с гравировкой на крышке, наверняка наградные. – Давайте спать ложитесь. Извиняйте, мягких перин, как вы там, в Москве, привыкли, у нас нет. Шубу вон, дайте ей. А сами уж как-нибудь.

Прикрутил огонек керосинки, и стало совсем тускло.

– И на всякий случай предупреждаю. Сплю я очень чутко. А стреляю метко. Сергей Сергеич меня Ворошиловским стрелком называет, хоть я нормативы и не сдавал пока.

Вася поверил его словам и не стал испытывать судьбу. По крайней мере не сразу, нужно выгадать удобный момент. Но и тянуть тоже нельзя. Совсем не светило Васе дожидаться появления начальства, которое может невесть чего придумать. А ну как прикажет расстрелять буржуев и иностранных шпионов?

Кирилл и Маша притихли, не зная, что делать. Однако Васин уверенный вид их успокоил. Оба знали, что друг и не из таких передряг выходил во время службы, и целиком и полностью положились на него. А сам он сейчас в своих силах был не очень уверен – с голыми руками против нагана не попрешь.

Когда Иван отвернулся, глядя в темное окно, Вася сделал товарищам знак – все под контролем, не паникуйте. Друзья стали ждать – верили в Васю. А он полагался лишь на удачу.

Все затихли. Некоторое время в доме стояла тишина, затем Кузьма из другого угла у большой русской печи недобро проворчал:

– Кто вы такие? Чего полезли?

– Тебе-то какое дело? – ответил вопросом Вася. – Я тебя не знаю и знать не хочу.

Иван, который, казалось бы, спал, приоткрыл один глаз.

– Ненавижу я вас, сволота красная, – продолжал Кузьма. – Всю жизнь испоганили. И мне судьбу сломали, и семью мою по миру пустили.

– Мы не кра… – начала было Маша, но под взглядом Васи осеклась и замолчала.

Иван с интересом посмотрел на нее, но промолчал.

– Ты сам себе все испоганил, – бросил Вася. – И нас из-за тебя задержали. Эх… я немножко не успел. Дал бы тебе в рыло чуточку раньше, и все было бы хорошо, и никто бы не умер.

– А мне уже хорошо! – Кузьма хрипло и зло рассмеялся. – Я своего обидчика на небушко отправил. И пусть меня за это в расход пустят. Мы теперь квиты. Отомстил я. Это он, гадина, все у нас отнял, всю семью мою разорил.

Иван повернулся к нему.

– Еще не квиты. Вот когда тебе приговор вынесут, тогда и будете. А еще и всю семейку твою гнилую проверят, авось, кого к тебе в гости и отправят.

– Семью? – завопил Кузьма. – Что еще хуже можно моей семье сделать? Нищета. А был богатый двор. Да вы нас по миру пустили!

– Не по миру, не ври. Жилье вам дали, работой наделили. Но коль ты честно работать не хочешь в пролетарском государстве, то разговор с тобой будет особым. Там и по миру можно пустить. Или в расход.

– Сволочи вы, – выдохнул Кузьма.

– С волками разговор волчий. А семью твою – так и знай, проверим. И братьев твоих вместе с тобой расстреляем, если потребуется. А детей в детдом отдадут. Там они хоть людьми станут.

– Людьми? – Кузьма шумно плюнул на пол. – В детдоме? Дурррак ты.

– Воспитают их там советские учителя, а не попы. Читал я книжку недавно про такой детдом, «Республика ШКИД» называется. Ежели меня когда убьют, я и сам рад был бы, если моих детей туда определят.

– Да у тебя и детей-то нет.

– Нет, так будут, – повеселел Иван. – Не все ж мне с контрой воевать, когда-нибудь всех перебьем, и придет мне время жениться.

– Не дай бог. Лучше бобылем помирай.

– Ты мне еще поговори. Кляп снова в пасть суну.

Кузьма замолчал и больше голоса не подавал. Подождав немного, Иван, сказал:

– Всем спать!

Он достал наган из кобуры и закрыл глаза.