Денис остановился и почесал затылок.

– Ты знаешь, удивительно, но вообще не переживаю. Глянул сегодня на нее со стороны – чистый крокодил, только трахается отлично. А вот хахаль ее напрягает. Главное, я его чуть ли не лучшим другом считал. Столько лет вместе выступали. А когда меня дисквалифицировали, он радовался как ребенок. Гнида! А может, и хорошо, что так. Так вовремя. Представь, что я бы жизнь с ними рядом прожил, а потом оказалось, что всё это мираж.

– Мираж? Ты о чем?

– Обо всем этом! Друзья, город этот, мое существование здесь. На поверку реальностью оказались только семья и ты. Даже тренер, и тот слился. Мычит какой то бред. А еще земляк!

– Ты что, этому парню дорогу перешел?

– Получается так. Я всегда первый на турнирах. Вся слава мне доставалась. Ну а теперь он вне конкуренции, теперь он первый в клубе. Правда, чемпионом вряд ли станет, но на местном уровне он звезда. Яйца только подлечить придется, – тихо заржал над своей шуткой Денис.

Через два дня Миха умотал в Москву, но практически каждый вечер докучал ему настойчивыми рассказами о прелестях столичной жизни в России. Денис не сразу воспринял всерьез идею с переездом, но со временем она всё более и более казалась ему самым простым выходом из сложившейся ситуации. Тем более его всегда тянуло в Россию, и это чувство было непреодолимым. Еще в детстве, с каждым приездом на родину, оно охватывало его всё сильнее и сильнее. Ну и, конечно, русский язык. При том, что он знал несколько языков, ничто не могло заменить родной. Мама с детства заставляла его читать русскую классическую литературу на языке оригинала. Упорно прививала любовь к изобразительному искусству и музыке. Правда, в последнее время он стал предпочитать классике криминальные детективы, благодаря чему его лексикон пополнился словами и выражениями, от которых иногда ее коробило. Он даже телевидение предпочитал смотреть российское. Идея двинуть к Мишке начинала занимать все его мысли, и только предполагаемая реакция матери пока останавливала. Мама вообще никогда и слышать не хотела ни о каком возвращении. В ее памяти стальной иглой засели ужасы, пережитые в 90-е годы, и страна, из которой ей удалось вырваться, казалась всё той же темной, лежащей в руинах после перестройки, с голодным и озлобленным населением. В то время Анна Викторовна Белова, искусствовед по образованию, дочь старшего научного сотрудника Эрмитажа, вынуждена была работать на рынке. Само по себе это было не смертельно, но никогда она не чувствовала себя так унизительно, как тогда. Она ни дня не работала по специальности, потому что сразу после университета ей пришлось искать работу, где платили деньги, на которые они с мамой могли бы прокормиться. Отец умер год назад, мама часто болела, и единственной, кто мог содержать семью, оставалась Аня. Она по двенадцать часов торчала за прилавком, и казалось, что так будет всегда. И тут появился он. Коротко стриженный, в черной кожаной куртке и модных широких штанах. Уверенный, в меру грубый, сильный и, как казалось, надежный. Он без лишних ухаживаний сразу взял её в оборот, не давая времени адекватно оценить его. Она так устала от окружающей действительности, что, практически не задумываясь, бросилась в водоворот отношений с ним. Через месяц Аня узнала, что беременна. Три года она прожила в счастливом неведении о действительном роде занятий своего мужа. Заботы о сыне и больной матери не давали времени задуматься, откуда берется благосостояние, которое окружало ее всё это время. Три года, как один день, а потом черная дыра. Его арестовали за убийство. На поверку любящий отец и муж оказался простым бандитом, и началось: обыски, допросы. Мама не выдержала всего этого, угасла за три месяца. Впрочем, и сама Анна была близка к тому, чтобы свести счеты с жизнью. Только маленькое родное существо останавливало её. Через полгода состоялся суд, и мужу дали пятнадцать лет с конфискацией. Монстр, чудовище! На заседаниях суда она услышала столько мерзости о нем, что навсегда вычеркнула из своей жизни этого человека. Следующие семь лет стали битвой за выживание, и наконец она встретила Матса.

Это в молодости ты не боишься ничего, даже смерти. Тебе кажется, что всё это далеко-далеко в будущем. Только с возрастом всё пережитое возвращается к тебе и порой накрывает тяжелой удушливой волной. Как ты смог всё это вынести, остаться в живых, не сгинуть в пучине перемен, как тысячи твоих соотечественников, не оказаться за решеткой, не спиться. Иногда, по ночам, она просыпалась в их уютном коттедже на берегу озера и подолгу лежала без сна, с благодарностью и любовью глядя на мерно похрапывающего мужа. Многое изменилось с того лихого времени. Да и воспоминания стали зыбкими, нестрашными и практически исчезли за давностью лет. Во время редких посещений Питера она видела кардинальные изменения, происходящие в стране. Чистые улицы, новостройки. Город преобразился и приобрел европейский лоск. Преобразилась и культурная, общественная жизнь горожан. Однако в последние годы европейские СМИ начали очередную антироссийскую кампанию, и её страхи вспыхнули с новой силой. Страх – самая ядовитая эмоция. Он поселяется в мозгу и постепенно разъедает его, убивает всё внутри тебя, не дает адекватно оценивать происходящее.

Денис прекрасно понимал, что ему одному будет не под силу сломить мамино противление. Оставалось надеяться на Матса. Каково же было его удивление, когда через два дня отчим сам начал разговор на тему, которая занимала все его мысли. Матс тоже опасался неадекватной реакции супруги, поэтому выбрал момент, когда она отсутствовала дома, и пришел в комнату сына.

– Ну что, Дэн, – осторожно начал он разговор, – какие планы? Надумал что-нибудь?

Денис несколько настороженно глянул на него, решая, как бы помягче преподнести идею своего отъезда.

– Думаю, мне нужно начинать работать.

– Вот и я хочу поговорить об этом, – оживился Матс.

Денис хотел развить тему, но отчим не дал ему высказаться и продолжил:

– Не хочешь поехать в наш финский филиал? Поработать там.

Денис покрутил головой, как будто жесткий ворот жал ему шею.

– Я вообще-то в Москву хотел поехать.

Матс хитро прищурился, легко хлопнул ладонью о коленку и выдал:

– В Москву? Ну что ж, у нас и там есть представительство. Три месяца назад я открыл московский филиал.

Денис встрепенулся, удивленно поднял брови, затем растянул губы в улыбке. Эта неожиданная новость как нельзя лучше согласовывалась с его желаниями.

– Через неделю мы начинаем туда регулярные поставки своей продукции из Петербурга.

Фабрика в Петербурге работала еще со времен Ельцина. Были периоды, когда Матс хотел закрыть её и поставлять продукцию из Финляндии через российских оптовиков. Однако наличие своего производства давало определенные выгоды компании, и Матс отказался от этой затеи. И вот теперь он решил двигаться дальше.

«Если начинаются поставки, значит, уже создана инфраструктура и подписаны контракты», – прикинул Денис в уме.

– И что ты предлагаешь? – попытался уточнить он.

– Предлагаю тебе возглавить это предприятие.

Денис с сомнением покачал головой. То, что ему предстоит отправиться в Россию, вполне совпадало с его планами. Но руководить бизнесом и еще к тому же не маленьким, было как-то боязно.

– Матс, ехать я готов, но руководитель, боюсь, из меня никакой.

Отчим криво ухмыльнулся и небрежно махнул рукой.

– Ты знаешь, мой отец однажды вот так же швырнул меня в омут бизнеса, как котенка. Отправил руководить финским филиалом. И ничего. Правда, полгода я чувствовал себя полным идиотом, пока не набрался опыта. Зато теперь мне без разницы, чем и кем руководить. В Москве у нас есть директор: неплохой парень и дела ведет грамотно. Первое время твоя задача – вникать и учиться. Надеюсь, справишься, ну а там видно будет. Так что Москва ждет тебя.

– Москва?! Какая Москва?! Вы что удумали?! – возмущенно выкрикнула мать Дениса, стоящая в проеме двери.

Она вернулась домой раньше положенного времени и нечаянно подслушала конец разговора. Сейчас она всем видом напоминала всклокоченную наседку, готовую защищать свое потомство от ястреба.

– Анна, успокойся! – резко приказал Матс.

Его жесткий тон удивил и слегка отрезвил женщину. Он никогда не только не приказывал ей, но и не повышал на нее голос.

– Ну мам, ну правда, не пугайся, – попробовал смягчить ситуацию Денис. – Мы просто обсуждаем работу московского филиала.

– Я так и знала, что этим кончится, – опять запричитала Анна Викторовна. – Как только ты открыл бизнес в Москве, знала. Потом этот Мишка с его россказнями. Всё один к одному. За что мне всё это?

Анна заломила руки, слезы покатились по щекам. Через секунду она молча скрылась в проеме, и по лестнице, ведущей на первый этаж, застучали каблучки ее домашних туфель.

– Знал, что так будет, – протянул Денис.

Сейчас только одна мысль терзала его мозг: «Нужно валить отсюда. Валить как можно скорее. В Питер, в Москву, к черту на рога! Только скорее и подальше».

Его сердце сжималось, когда он думал о матери, но вместе с тем понимал: если не решится сделать это сейчас, потом будет еще труднее. Он вопросительно и вместе с тем умоляюще взглянул на Матса. Тот ободряюще кивнул и неторопливо поднялся с места.

– Такое я уже проходил, – тихо сказал он. – Пусть свыкнется с этой мыслью, а потом я ей всё объясню. Уверен, она поймет.

* * *

Денис подхватил спортивную сумку и пошагал к распахнутой стеклянной двери. Задержавшись в проеме, он огляделся и в толпе встречающих сразу увидел знакомое лицо. Миха топтался у стены терминала с выражением явной маеты на лице. Он держал руки в карманах и нервно дергал плечами. Рот Дениса растянулся в улыбке, а ноги сами пошагали навстречу. Мишка тоже заметил друга, появившегося из разъехавшихся стеклянных дверей, и заулыбался.

– Здорово, братан! А я уж думал, где ты завис? Ну, как долетел-то? Нормально? – бросил он Денису и, получив положительный ответ, удовлетворенно кивнул.

Денис был несколько озадачен. Он ожидал более теплый прием. Но Мишка как будто торопился побыстрее выбраться из толпы встречающих и начал продираться к выходу. Когда они наконец оказались на свободном месте, Денис дернул друга за рукав куртки и остановился.

– Слышь, Миха! Ты в порядке? Если тебе некогда, я сам доберусь.

– Да не грузись. Просто папачес в клинику попал. Напрягает всё это.

– Твой отец? Так а ты чего не в Питере?

– Так он здесь лежит. Уже два года как в Москву перебрался. Как с матушкой разбежались, так он сюда и свалил.

Денис широко открыл глаза и застыл с недоуменным выражением лица. «Ну Миха, ну конспиратор! Сколько раз приезжал за это время – и хоть бы словом обмолвился. Родители развелись! Отец в Москве! Хороши новости!» – думал он с некоторым раздражением.

– А что же ты молчал?!

Мишка передернулся, брезгливо скривил губы и процедил:

– Было бы чем хвастать. Собачились полгода. Бизнес делили, отношения выясняли. Я как на войне побывал. Хотелось прибить обоих.

– Ну и что в итоге?

– В итоге?! Матери торговый центр достался, а батя в Москву рванул. Влез в строительный бизнес и квартирами торгует. Не поверишь! Лепшие друзья сейчас! Созваниваются, с праздниками поздравляют друг друга. Полный дебилизм!

– Может, сойдутся? – предположил Денис.

– Вот это вряд ли. У отца телка молодая, та еще коза. Да и мне этот геморрой на хрен не нужен. Так спокойнее.

– А почему коза?

– Потому! Хитрожопая бестия. Папачесом крутит, как хочет. А тот ведется на всякую хрень. Уже шестой десяток, а всё козлом скачет. Ну и доскакался! Свалился с гипертонией.

– А это серьезно? – участливо поинтересовался Денис.

– В его возрасте всё серьезно, но ему же хоть кол на голове теши. Отлыгает немного и опять гульбанить начинает, – безнадежно махнул рукой Миха. – Погнали! Я тебя сейчас на квартиру заброшу, сгоняю к отцу и вернусь. Тогда и обсудим дальнейшие планы.

Квартиру для Дениса снял директор компании, где ему предстояло работать, и по договоренности должен был ждать его именно там. Директор предполагал организовать встречу непосредственно в аэропорту, но Денис решительно заупрямился. Ведь его прилет мог быть обставлен излишне торжественно, а он не выносил публичных мероприятий. Даже празднования побед на чемпионатах, которые мама считала обязательными, нагоняли на него безмерную тоску и уныние. Но там приходилось терпеть, чтобы, не дай бог, не обидеть родных и друзей, которым хотелось праздника.

Столешников переулок – исторический центр города! Квартира находилась в отреставрированном трехэтажном особняке. Роскошная, просторная, с качественным ремонтом в классическом стиле. Удобная планировка, две спальни, одна из которых – со своим санузлом и гардеробом, кабинет, огромная гостиная, гостевой санузел, холл. На огороженной парковке во дворе имелось место для стоянки двух автомобилей.

– Зашибись! – присвистнул Мишка. – Зачетно! Это сколько же в месяц?!

Директор, молодой человек лет тридцати, в модном деловом костюме, идеально выбритый, с аккуратно постриженными темно-каштановыми волосами, стоял, переводя виноватый взгляд с одного гостя на другого, и молчал. Денис взглядом подтвердил вопрос друга, и тот наконец ответил:

– Триста в месяц, – и тут же поспешно уточнил: – но это всё согласовано с господином Линдом. Он одобрил.

– Триста чего? – не понял Денис.

– Тысяч рублей, – спокойно пояснил директор.

Сумма показалась Денису просто космической. Он лихорадочно пытался разделить в уме цифры. Наконец ему это удалось. «Четыре тысячи евро!» Матс явно превысил свои же лимиты, установленные еще его отцом и свято не нарушаемые последние двадцать лет. «Мамина работа». Денис почувствовал, как внутри поднимается волна возмущения, но все сомнения разрешил Мишка, который восхищенно заорал:

– В таком месте! Такая хата! За такие копейки! Блеск! Можно я в гостевую ванную заселюсь?!

Денис расслабился, пропустил мимо ушей Мишкину шутку и непринужденно протянул директору руку:

– Денис.

Директор ответил неожиданно крепким рукопожатием:

– Леонид Лужин.

– А это мой друг Михаил, – представил своего спутника Денис и пошел осматривать квартиру.

Матушка явно сама курировала обустройство жилья для любимого сыночка, чтобы он чувствовал себя в домашней обстановке. Всё, включая постельное белье и ванные принадлежности, было на высшем уровне. Даже холодильник был забит до отказа его любимой едой. Дениса несколько удивило наличие двух банных халатов и домашних тапочек разных размеров. Он вопросительно посмотрел на Леонида, тот молча ткнул пальцем в потолок – мол, такое указание поступило сверху. Денис не стал уточнять, но мысленно поаплодировал маме. Она по умолчанию позаботилась о возможных гостях или гостьях своего сына.

– Дэн, вы тут разбирайтесь дальше, а я отскочу на пару часов, – крикнул Миха из прихожей и через секунду хлопнул входной дверью.

Денис вернулся в гостиную и расположился на широком диване. Директор, устроившись в кресле напротив, достал из портфеля кожаную папку.

– Здесь краткая отчетность о деятельности фирмы, – пояснил он, протягивая её Денису.

Тот непроизвольно поморщился, но тут же взял себя в руки.

– Хочу прояснить ситуацию. Я не получал никаких указаний и полномочий проводить проверку. Через пару дней мы встретимся в офисе, и вы ознакомите меня с текущими делами. Далее мы решим, в каком качестве и чем я буду заниматься. Пока я хотел бы отдохнуть.

Леонид коротко кивнул, достал из кармана два черных брелока с логотипом Mercedes, техпаспорт и положил на журнальный столик.

– Ключи от вашей машины. Она во дворе, на стоянке. Может, вам нужен водитель, хотя бы на первое время?

– И охранник! – недовольно буркнул Денис. – И японская массажистка. Леонид, со мной не надо нянчиться. Мне кажется, вы и так всё очень прилично устроили, так что дальше я сам. Тем более у меня, как вы поняли, есть провожатый в этом городе. Всего доброго.

Леонид мгновенно испытал огромное облегчение. Последние две недели перед приездом молодого хозяина были для него очень нервными. За свою недолгую, но бурную трудовую деятельность он вдоволь насмотрелся на чванливых мажоров, да и натерпелся от них немало. Ничего из себя не представляя, они уже вели себя как полноправные хозяева жизни. Зажравшиеся, зачастую тупые и ограниченные, лезли в дела фирмы, направо и налево раздавая бестолковые указания. При этом вину за развал работы сваливали на менеджеров и без сожаления увольняли их, чтобы прикрыть свою тупость и профнепригодность. Да и дети европейской элиты не далеко ушли от российской «золотой молодежи», демонстрируя вседозволенность, безнаказанность, распущенность. Швед, как заочно окрестили нового сотрудника в офисе, похоже, был не из этой когорты. Вежливый, не капризный, легкий в общении, он с первого взгляда показался Леониду вполне адекватным. Директор откланялся и со спокойной душой покинул квартиру.

Денис, пребывавший в добром расположении духа, немного послонялся по комнатам, как бы привыкая к своему новому месту обитания, и наконец застыл у окна, выходящего во двор. Пейзаж за стеклом был по-осеннему унылым: моросящий дождь, голые деревья, серый асфальт, желтеющая трава на газонах… Начинало смеркаться. Вспыхнули уличные фонари, отражаясь в зеркале мокрого асфальта. Внутри заворочался весьма приятно щекочущий нервы червь ожиданий, предчувствие чего-то необычного. Всё это вызвало в нем прилив адреналина, как перед началом схватки. Денис оторвался от окна, достал мобильный и набрал номер мамы. Морщась и тяжело вздыхая, он несколько минут слушал ее наставления и причитания, быстренько поблагодарил за прекрасную квартиру и свернул разговор. Денис, устало закрыв глаза, откинулся на спинку кресла, но неожиданно громкий звонок домофона заставил его вздрогнуть.

– Да, слушаю.

– К вам Михаил Савин, – раздался из динамика слегка искаженный микрофоном голос охранника.

– Пропустите.

Через пару минут Мишка по-хозяйски ввалился в квартиру.

– Ну что, готов?! – атаковал он чуть ли не с порога.

– К чему готов? – нахмурился Денис.

Он еще находился в расслабленном состоянии, и ему совсем не хотелось тащиться куда-то на ночь глядя.

– Жрать хочу! Пойдем корм прымать.

– Пойди на кухню. Холодильник от продуктов ломится, – предпринял Денис слабую попытку отмазаться от прогулки.

– Смеешься?! Здесь миллион ресторанов в шаговой доступности. Грех жить в таком районе и не пользоваться предоставленными благами.

«Всё равно ведь не отстанет», – с досадой подумал Денис. Никогда ему не удавалось переубедить своего друга и настоять на своем. Это не было проявлением слабости. Просто так повелось с детства, и он привык потакать ему.