Голубые глаза

Я встретил однажды глаза голубые;

Был самый обычный и будничный день.

Глаза не обычные, словно святые,

Смотрел и не верил: исчезла вдруг тень.

Два озера небо в себе отразили,

Прозрачный и светлый воздушный простор.

Природа и Бог этот свет сотворили,

Такой, лишь, бывает в снегах синих гор.

Смотрели глаза на меня, не мигая,

И я взгляд не мог ни на миг отвести.

Глаза голубые, одежда простая,

Хотелось в охапку девчонку сгрести.

Прошло много лет, и я снова их встретил,

Узнал голубые, как небо, глаза.

Следы на лице изменений приметил,

Но взгляд же прозрачен и чист, как слеза!

11.2005.

Двухсотый

ГАИ остановит любую машину,

Осмотрит багажник, мотор, тормоза;

Не съел ли асфальт на покрышках резину,

С техпаспортом сверит клеймо, номера.

Чернеют на бампере светлом семерки,

Иль «Волга» проскочит ноль, ноль и один,

Три дьявольских цифры чернеют – шестерки.

Не трогать! Там шеф, босс, бугор, господин!

Невзрачная триста плюс к ним сорок девять

Спешит по своим, по житейским делам.

Кому-то пахать надо землю и сеять,

Иначе наступит вселенский бедлам.

Побитая тройка, восьмерка и тройка,

«Буханка» раздутая лезет, кряхтя,

Коммерческий груз тащит с Шумбалки стойко,

Где кинули баржи свои якоря.

Несется из Удоры сорок семь десять,

Нагружены фляги и разный там хлам:

Успеть на работу, прикинуть все, взвесить.

Начальница строгая, фрау-мадам!

Ноль восемь и девять совсем старый красный

И красная «Нива» ноль восемь и семь

Тихонечко едут и это прекрасно,

От этого хуже не будет совсем!

Сто три – водовозка снует деловито,

Шестьсот три – «буханка» пылит взад-вперед,

Пятьсот пятьдесят завывает сердито.

Кто знает, куда их судьба занесет?

Двухсотый УАЗик мелькает все утро.

Смешно, но ему быть таким до конца.

«Двухсотый» – звучит как-то вяло, понуро,

На номере тлен и из шлака пыльца.

Проносятся сонно куда-то машины,

Мельком показав всем свои номера,

И тихо стихает шуршанье резины

Вдали, там, где всходит над лесом луна!

07.2005.

9 марта

До нас бывало поколений,

Имели всё: любовь, грехи.

По жизни я никто, не гений,

Я, лишь, могу верстать стихи.

Похмелье, утро, март, морозит,

Нутро горит хмельным огнём.

Какой нас бес и леший носит

Восьмого на «Оке» втроём?

И, вроде бы, не наш сей праздник,

8 марта – женский день.

Но есть в селе один проказник,

И навестить его не лень.

8 марта в день рожденья,

Сам Палкин в гости пригласил.

Среда совсем не воскресенье,

А отказаться нету сил.

Мы поздравляли юбиляра

Весь вечер в этот женский день.

Наутро сушь, пустая тара,

Девятое, работать лень.

Здоровья нет, а дел навалом,

Гудит с похмелья голова.

Всегда восьмое, лишь, начало,

Девятого у всех дела.

Девятое день пробужденья,

День забытья от всех хлопот.

А дамы – символ вдохновенья,

В упряжке будничных забот.

Морозный март вступает дальше

В свои весенние права.

О дамах вспомним мы не раньше,

Как прояснится голова!

03.2006.

Деревенский этюд

Мужик деревенский привычен к работе,

И дел непомерно по дому с утра,

С похмелья бывает поближе к субботе,

Тогда, уж конечно, болит голова.

С утра, спозаранку, затопит он баньку,

Наколет смолистых сухих мелких дров,

На пастбище выгонит пеструю Маньку,

Дела быстро сделал и завтрак готов.

Тепло русской печки – источник уюта,

Жена на ногах, как забрезжит рассвет,

Наварит, напарит, стол – кладезь приюта,

А там и луч солнца протянет привет.

И дети, как дети, спят утром по лавкам,

Все семеро спят, радость в доме Левше,

Сон крепкий, спокойный, сопит малый Славка,

Тепло и уют в его малой душе.

Свинарник захрюкал нутром, ждет кормежку,

Кроли в ожидании сена, питья.

Парным молоком пахнет в доме немножко,

Дровами, теплом и достатком жилья.

Мужик перестал колотить за стеною,

В дом запах росы, трав и сена принес,

Стал тихо будить он детишек игрою:

Травинка тихонько щекочет всем нос.

День новый набрал, показал свою силу,

Хозяйство не терпит простоя, потех.

Почувствует время мужицкую жилу,

Дела даст закончить и будет успех!

12.2005.

Дым

«Ребята, предстоит работа», -

К десантникам летнаб зашел.

Хоть и была с утра суббота,

Народ весь встал, к дверям пошел.

Взлетели на закате полдня,

Гудит сноровисто мотор.

День ясный, солнечный сегодня,

Горит сухой Вожгорский бор.

Помощник-дождь не любит капать,

Когда июльская жара.

Огонь готов гектары сцапать,

Кострище выдать на гора.

Дым застилает поле боя,

Висит над лесом пеленой,

Висит среди дневного зноя,

А где пожар, стоит стеной.

Парашютисты деловито

Нырнули в ядовитый дым.

Гнездо для боя сразу свито,

Почувствовал огонь нажим.

Недолго он сопротивлялся

И извивался, как налим.

Горелый бор стоять остался,

Десанту снова завтра в дым.

02.2005.

Едома

Потерялась Вызя-речка

За кустами ивняка.

Конь стоит, на нём уздечка,

Виден конь издалека.

Семь дворов жилых в деревне,

Семь – не летом, а зимой.

Для гостей обычай древний –

Принимают на постой.

Летом люди приезжают

Погостить и отдохнуть.

Знает гость – здесь уважают

И дают всегда вздремнуть.

Не мешает телевизор,

Свету нет – не почитать,

Темень сверху и до низа,

В темноте легко скучать.

И обед варить не надо,

Чай при лампе иль свече,

В самоваре чай – отрада,

И намного горячей.

Не едины мы, однако,

И мытарства не для всех.

Электричество – бич мрака.

Стариков не чтить нам – грех!

Семь дворов во тьме вселенской,

И видна с пригорка ДЭС.

В жизни нашей деревенской

Не велик пока прогресс!

09.2007.

Женский день

Красоте в этот день преподносят цветы,

Говорят комплименты и громко тосты.

Женский праздник сегодня весенний, друзья,

Женщин снова поздравят коллеги, семья!

Утром рано восьмого девчонки не спят,

Раскраснеются щёки румянцем, горят.

В этот праздник весенний смешная капель

Говорит, что весна и наступит апрель.

Мир волшебный без женщин никак не открыть,

Им всё царство и мир, и покой подарить,

Возвеличить, лелеять и мать, и дитя.

Всё сегодня, сейчас, не когда-то спустя.

Для любимой мужчины готовы всегда

Бить врага, песни петь, возводить города.

Я тебе, дорогая, звезду подарю,

Покажу Север Крайний и в тундре зарю.

02.2010.

Забытая Усть-Чуласа

В глуши стоит Усть-Чуласа,

Белым-бело вокруг поселка,

Всего одна там улица,

А дальше лес: сосна да елка.

Забытый и заброшенный,

Во тьме стоит очаг культуры,

А трубы заморожены.

Кто в этом виноват, в натуре?

Век бурной информации,

Страна в начале самом века.

Нет средств в администрации,

Нет средств в тайге для человека.

Забор лежит поваленный,

Детишкам недоступны книжки,

Деревьев очень много, залежи,

А пилят только на дровишки.

Исчез тихонько Леспромхоз,

В цеху ржавеет пилорама,

Распался, словно бревен воз.

Куда идешь, Россия-мама?

Глава администрации

Решает сложные задачи,

Район сейчас в прострации,

Главе никак нельзя иначе.

Тут школа недостроена,

Там не хватает труб для трассы,

Жизнь правильно построена -

В зарплату все стоят у кассы.

Забытая Усть-Чуласа

И обещания забыты.

Не слышно женщин голоса,

Пока начальство у нас сыто.

Засулье

Засулье – так зовется луг

В излучине реки.

Его зовут так все вокруг,

Так звали старики.

Трава чуть выше пояса,

А иногда по грудь.

Ковер цветов – сама краса,

А гнуса просто жуть!

Разлив бескрайней желтизны,

Куда ни кинь свой взор.

От луга свежесть новизны,

Трава – цветной узор.

Табово-озеро вдали,

Вокруг ивняк-забор.

Кусты от сглаза сберегли

Озерных недр простор.

Раскинул гриву рыжий конь,

Хвостом гоняет мух.

На фоне луга конь – огонь,

Простор – его пастух.

Гуляет ветер над травой,

Подсушит влагу рос.

Наступит летний, жаркий зной,

Начнется сенокос!

09.2005.

Земляки

Раскидала судьба по задворкам России

Деревенский с глубинки обычный народ.

Просят ныне они их считать здесь своими,

А деревни пустеют который уж год.

Земляки рассосались в Великой России:

В городах, где комфорт, где зарплата, престиж,

Где прожить можно тихо, без лишних усилий,

Променяв чистый воздух на Псков иль Париж!

Земляки в Амстердаме, в Москве, в Украине,

Лешуконско-английский теперь их язык,

Земляки есть в Москве и в Соломбале ныне.

Кто покинул деревню, к комфорту привык.

Но тоска остаётся по дому родному,

По полям и лугам с тучей мух-комаров,

Родниковой воде, по пейзажу живому,

По родной стороне, по мычанью коров.

Не взбрыкнёт ныне конь посредине сугроба,

Нет часовенки той, что стоит на холме.

Окружают теперь зависть, чванство и злоба,

А родные просторы давно в стороне.

Попросить бы прощенья, молиться бы Богу,

Чтобы кошки у нас не скребли на душе.

Жалко брошенный дом и родных там, ей-Богу,

Не доносятся стоны до наших ушей!

И куда не забросит судьбина-злодейка,

Встретим мы земляков, поседевших порой.

«Ну, давай, землячок, по стаканам разлей-ка,

Мы за Малую Родину выпьем с тобой!»

02.2013.

Здесь мой дом

Просторы нашей необъятной тундры

Нам не измерить вдоль и поперёк,

Свои у нас на Севере причуды:

Сиянье в небе звёздном видим впрок.

Здесь болота кругом,

Здесь морошка растёт,

Здесь мой Север, мой дом,

Здесь любимая ждёт.

Скользят по тундре вдаль оленьи нарты,

А в небе обгоняет самолёт,

Найдём свой дом без компаса и карты,

Как гуси в свой весенний перелёт.

Мороз зимой просторы все обнимет,

Зима укроет нежный мох ковром,

Туман густой появится в низине,

Медведь уснёт в лесу глубоким сном.

08.2009.