– Я тоже был один.

– Но я видела вас двоих. Его не испугалась, а Вы похожи на маньяка.

– Неужели похож?

– Да! – твёрдо сказала она. – Маньяки тоже бывают красивые.

– Разве я красивый?

– Мне не нравитесь, а другим, вероятно, да.

– Интересный вывод! А я принял Вас за убийцу.

– Разве я могу убить?

– С такими глазами сделать можно всё, что угодно.

– С какими глазами?

– С такими. Глаза у Вас очень красивые.

Она посмотрела на меня. Мне невольно опять пришлось заглянуть в глубину её глаз, где я увидел неподдельный интерес. На её губах появилась смешинка.

– А Вы льстец! Задавайте свои вопросы, и я пойду обратно.

– Без провожатого я Вас не отпущу. По лесу ходят всякие красивые маньяки. Впрочем, мы уже пришли.

– Куда пришли?

– Пришли к конечной точке. Познакомьтесь – это Саша, а это Витя.

Таких глупых лиц у своих подчинённых я ещё не видел. Они зачем-то приглаживали свои волосы и незаметно смахивали пыль с обуви. Их помятые и небритые лица говорили о том, что все усилия просто напрасны.

– Виктор, у тебя не рассохся баян? – спросил я. – Пока я Зою допрашиваю, она могла бы послушать музыку.

– Разве Вы меня ещё не допросили?

– Нет! – твёрдо ответил я, – И потом, гостя принято накормить.

– Я есть не буду!

– Есть я и не предлагаю, а попить чаю – святое дело. Можно это сделать на корточках у костра, а можно за столом, как Вам будет угодно. Мои гостеприимные друзья никого без чаю не отпускают.

Виктор заходил кругами вокруг Зои.

– Виктор, – строго сказал я, – Тебе дано задание проверить баян.

Какая-то витиеватая мелодия разлилась по округе. Такой музыки я ещё не слышал. Виктор заметно вырос даже в моих глазах. Он сосредоточенно перебирал кнопки баяна, глядя на Зою, которая в нерешительности стояла около стола.

– Вы садитесь, – сказал ей Дарькин, – Следователь всё равно пока Вас не отпустит до проведения следственного эксперимента, – он наливал гостье чай.

– У меня отец милиционер. Он может запретить проводить всякие эксперименты. Спрашивайте, что ещё надо, и я пойду.

– Обязательно спросим, как только Вы попьёте чаю. Кстати, Вы замужем?

– Это совсем не относится к делу.

– Как это не относится? Может, Вы того мужика грохнули из ревности.

– Мужика? Из ревности?

– А что? Так бывает. Вы его приревновали к своему мужу. Он совращал, например, Вашего мужа на выпивку.

– Хватит рассказывать сказки! Давайте ваш чай.

Виктор снова запел:

– Ну, постой…

Зоя явно вслушивалась в музыку. Невооружённым глазом заметно, что ей здесь нравится, только она всем своим видом пыталась доказать обратное. Я собирал вещи и складывал палатку. Свидетельница нам больше не нужна. Она вообще здесь не нужна, а я её привёл, чтобы подразнить ребят, которые и так мне завидовали.

День набирал силу. «Надо ехать в «контору» – так мы называли своё отделение милиции – «И заводить дело по убийству гражданина…», – тут я в своих мыслях споткнулся: какого гражданина я не знал и, когда это узнаю, пока неизвестно, – «Назовём его «Х». План действий намечался сам собой. Виктора с Сашей я отправлю опрашивать гостиницы – их у нас всего три, вокзалы и различные общественные заведения. Фотографию, надеюсь, для меня приготовили. Если Гаврилкин разыскал нас, значит, он поднял на ноги и лаборантов. А сам я займусь пока транспортом. Очень интересно будет узнать, сколько в городе мотоциклов, особенно со спортивными шинами?

Их оказалось много. Только зарегистрированных мотоциклов насчитывалось около пятисот штук, а ещё имелись в частных хозяйствах незарегистрированные, те, которые пылились в сараях, но на которых время от времени проказили мальчишки, раскатывая по пешеходным тропинкам и безлюдным местам, подальше от ГАИ. Учёт спортивных шин естественно никто не вёл.

Как разобраться в этом хаосе мотоциклов, я не знал, пришлось обратиться к сотрудникам ГАИ. Они любезно пригласили меня с ними прокатиться. Мы съездили, сфотографировали след от мотоцикла у моей метки, а затем я несколько часов дежурил на дороге, останавливая и проверяя с сотрудниками ГАИ мотоциклы. Под подозрение попадали только средние мотоциклы, у которых размер шины совпадал с нашим следом. Таких транспортных средств оказалось всё равно много. Мы изрядно надоели мотоциклистам, устали сами, но ничего существенного не выяснили. Никто из остановленных водителей не катался по лесу или все делали вид, что в лес не заезжали.

Я больше не мог непростительно терять драгоценное время. Пришлось распрощаться и ехать к себе. А сотрудники ГАИ продолжали тормозить проезжающие мотоциклы.

Похожих шин мы обнаружили больше десятка, но не факт, что это были именно те самые спортивные покрышки,

Мои помощники пришли в контору тоже ни с чем, если не считать того, что в гостинице «Северная» дежурная признала на фотографии постояльца, но она настолько оказалась не уверена в сходстве изображения на фотографии с оригиналом, что, в конце концов, заявила:

– Нет – это не он.

– Кто, не он? – спросил Сашка.

– Ну, этот, на фотографии, он совсем не похож.

– Не похож, на кого?

– Не похож на нашего постояльца. Наш – в меру полный, а у этого лицо какое-то заплывшее.

– А где ваш постоялец?

– Его нет. Он всё время приходит и уходит, иногда сидит в номере, а иногда не приходит совсем, даже ночевать.

– И давно он не приходил?

– Я не знаю. Я на работе с утра. Его точно не было.

Гайдаренко Максим Фёдорович – так звали постояльца – сорока шести лет от роду, прибыл по личным делам из Тюмени. «Знаем мы», – подумал я, – «Эти личные дела. Что может делать мужчина из Тюмени в нашем провинциальном городке? Если есть родственники, жил бы у них. Жить в гостинице за свой счёт не очень-то дёшево. Другое дело – командировка, где все расходы будут возмещены. Личным делом могут быть какие-нибудь коммерческие дела, где хорошая прибыль окупит все расходы и останется ещё на хлеб с маслом. Но какие могут быть дела у нас? Насколько я знаю, настоящих дел, где бы крутились большие деньги, не просматривалось. Или эти дела были так глубоко законспирированы, что о них вообще никто не знал. Но, так же не бывает! О всех делах обязательно бывает известно. Сарафанное радио разносит вести по всей округе. Вот и дежурная частично осведомлена о передвижениях Гайдаренко: когда уходит, когда приходит. Правда, кое-что знать о своих постояльцах – это её обязанность».

Сашка продолжал свой рассказ:

– Может, его навещают в гостинице какие-нибудь друзья или родственники? – спросил он у дежурной.

– Нет, он почти всегда один.

– Почти?

– Один раз я видела, что они выходили вдвоём с каким-то мужчиной. Я его не знаю.

– Вы сказали – выходили, а как мужчина заходил, Вы видели?

– Нет, возможно, я куда-то отлучалась.

– У вас ходят посторонние, а дежурные этого даже не видят!

– У нас ходит много людей, за всеми не уследить. А своих постояльцев мы знаем.

– Они вышли и уехали на мотоцикле?

– Откуда Вы знаете? Они действительно уехали на мотоцикле. Когда они садились, мне это хорошо видно в окно.

– Номер мотоцикла или цвет, или какие-нибудь приметы Вы не запомнили?

– Нет, номер я не видела, а мотоцикл обыкновенный зелёный с коляской. Таких у нас много. Для меня они все похожи друг на друга.

– А мужчину Вы описать можете?

– Мужчина среднего роста, не молодой, но и не старый, одет в потёртую повседневную одежду, какую обычно и используют мотоциклисты на случай, если забрызгают её грязью.

– И ещё вопрос: припомните, пожалуйста, когда это было?

– А в аккурат позавчера – это было на моей смене.

Дарькин перевёл дух после своего рассказа и добавил:

– Я предъявил фотографию другим работникам гостиницы, которые подтвердили, что их постоялец немного похож на мужчину, запечатлённого на фото.

Выслушав Сашкин рассказ, я понял, что мы оказались на верном пути. Осталось выяснить, с кем наш подопечный ездил и куда? Поскольку мои подчинённые с заданием, в отличии от меня, справились, я «поручил» сам себе разыскать водителя мотоцикла и выяснить, куда он ездил с постояльцем гостиницы.

Дарькина и Кузина я отпустил, наказав им в понедельник поискать возможных свидетелей около гостиницы, которые могли бы видеть, как отъезжали двое мужчин.

Мне стало почему-то не по себе. Я представил, как в понедельник меня вызовет Гаврилкин и потребует отчитаться о проведённой работе. У нас ничего не имелось, кроме предположений. Никто уверенно не опознал потерпевшего. «Ты следователь или как?» – скажет Гаврилкин, – «Прошли сутки, а у вас ничего нет». «Мы пашем», – скажу я. «Вы должны не пахать, а носом рыть землю», – Гаврилкин помолчит и добавит: «Вы сами напрашиваетесь, чтобы я применил к вам меры дисциплинарного воздействия».

Я знал, что мне возразить ему будет нечего.

Где искать этого мотоциклиста? Совместное дежурство на дороге с сотрудниками ГАИ показало, что легче найти иголку в стоге сена. Я почему-то шёл в направлении гостиницы. Недалеко от гостиницы я зашёл в кафе, заказал себе лёгкий полдник, состоящий из бокала вина и пары бутербродов. Через пять минут ко мне, попросив разрешения, подсели две небритые личности с кружками пива. Мой лёгкий полдник никак не гармонировал с издающими резкий запах сивухи кружками и микроскопическим кусочком кожи, покрытой чешуйками, пахнущий вяленой рыбой.

– Будешь? – долговязый незнакомец протянул эту кожицу после выпитого мной глотка из бокала.

– Нет, спасибо, я уже почти сыт.

– Зря отказываешься, – недовольно проворчал он, занюхивая очередную отпитую порцию пива этой кожицей.

Я решил пошутить:

– У меня сегодня не рыбный день, поэтому и отказываюсь, несмотря на такое изобилие.

– Он проявил неуважение, да ещё изволит шутить, – сказал долговязый напарнику и, снова повернувшись ко мне, промолвил:

– Тогда угости нас вином!

– Сегодня мой бюджет не рассчитан на гостей, – я решил не пасовать, а, наоборот, обострить обстановку.

– Слышь, Стёпа, мы к нему со всем уважением, а он нами брезгует, – долговязый явно чего-то добивался, – Сел к людям, дак изволь вести себя прилично! Теперь получается, что ты должен нас угостить, иначе…

Что иначе я не узнал. Быстро вытащив фотографию, я сунул её под нос долговязому.

– Если его знаете, с меня пиво.

Долговязый всматривался в изображение на фото.

– А если знаю, так что?

– Я же сказал – с меня пиво.

– Ты кто?

– Странная у тебя манера задавать ненужные вопросы. Так надо пиво или я пошёл?

– Накостылять бы тебе, чтоб людей не выпытывал, но я сегодня добрый – ставь пиво.

– Ты мне ещё ничего не сказал.

– А я и не скажу. Ставь пиво – будет разговор.

Я сделал вид, что собираюсь уходить.

– Я его видел. Ставь пиво!

Мне пришлось принести две кружки пива. Поставив кружки перед мужиками, я спросил:

– Когда и где ты его видел?

– А я что, докладывать тебе должен?

Я бесцеремонно выдернул кружки и поставил перед собой.

– Выпью сам.

– Погоди! Здесь я его и видел, только он пиво не пьёт, баловался водочкой.

– Один?

– Здесь был один.

– Когда видел его в последний раз?

– Ну, пару дней назад, – он захватил кружку обеими руками, чтобы я ненароком опять не выдернул.

– А на чём он приехал – видел или нет?

– Разве я должен стоять и смотреть, кто и на чём ездит? – он опять задавал вопросы, – Вот мы, например, пришли пешком. Шли целых три минуты. А он, может, и приехал, мне почём знать? На пиво я тебе уже наговорил. Если ещё про кого хочешь узнать, выставляй снова!

Степан молчал. За всё время нашего разговора он не проронил ни слова, только временами переводил свой тяжёлый взгляд то на меня, то на своего напарника. Я уже знал, что с них больше ничего не вытяну. Откланявшись, я вышел на свежий воздух, завернув за угол кафе. «Значит, постоялец гостиницы баловался водочкой в одиночку», – я включил своё воображение на всю катушку, представив, как Максим Гайдаренко пил водку, а эти двое раскалывали его на угощение. «Но эти вряд ли убьют, могут избить, обшарить карманы, но не убить. Они здесь, видать, клиенты постоянные и терять злачное место им нет никакой необходимости», – додумать мне не дали. Сильный удар по голове, оборвал все мои думы. Мало того, я вообще перестал думать и ощущать действительность.

Не знаю, сколько я пролежал на асфальте, но наверно не менее получаса. Сначала я ощутил сильную боль в голове, потом медленно начало возвращаться сознание. Сначала я задал себе вопрос: почему я здесь и почему отдыхаю прямо на асфальте? Память мне не отшибли: быстро всё вспомнив, я ощупал карманы. Милицейское удостоверение валялось прямо на асфальте, пистолет находился на месте, но бумажник с деньгами и документами исчез.

Я заглянул в ближайший мусорный бак. Мой бумажник, изрядно похудевший, лежал сверху на куче мусора. Я подумал:

«Убить меня не хотели, им нужны только деньги. Не мои ли это недавние собеседники? Или всё же они хотели убить за излишнее любопытство?» – я вернулся к месту своего «отдыха».

Пошарив по округе глазами, сразу наткнулся на продолговатый предмет, называемый в народе штакетиной. Скорее всего, этим предметом меня и ударили. В кафе идти сейчас бессмысленно. Во-первых, вид у меня не очень приличный, а, во-вторых, надо быть сверхнаглецом, чтобы, искалечив человека, спокойно сидеть в кафе.