2

Роман, не замечая асфальтовой духоты Ворошиловграда, примчался домой в приподнятом настроении. Жил он недалеко от обкома, в многоэтажном, длинном доме, прозванным народом за художественную бесформенность «китайской стеной». Двухкомнатную квартиру, несколько лет назад, помог получить ему тесть, тогда еще секретарь обкома. Но с рождением второго ребенка, эта квартира стала мала его семье, требовалось расширение жилплощади. И он стоял в очереди на расширение. Сейчас ему очень хотелось обрадовать жену – Лену, – новой должностью и услышать от нее слова похвалы в свой адрес.

Хоть и отметил Столяренко, что у него коммунистическая семья, то есть, крепкая, а Семерчук согласно поддакивал ему в этом, на самом деле, отношения с женой, в последнее время, складывались не лучшим образом. Он видел, что Лена, чем-то недовольна. Конкретно, им. Но до конца понять ее охлаждение к себе, он не мог. Она открыто не высказывала ему своего неудовлетворения. Но подспудно он это чувствовал. Изменять ему она не могла, – не так воспитана. В этом отношении Роман был уверен в жене. Лена предпочитала все свободное от работы в школе время, проводить с детьми. Им она отдавала всю свою материнскую душу. Отдыхать где-то отдельно от семьи она не желала, и всегда на море они ездили вместе, семьей. Это был их летний отпуск. Роман же ежегодно вторично отдыхал в санатории один, зимой – такой дополнительный отпуск был положен работникам обкома для укрепления здоровья. Жена отказывалась ехать только с ним в санаторий, предпочитая оставаться дома с детьми. Но и Роман сильно не настаивал на совместном отдыхе в санатории – одному лечение намного приятнее и полезнее для здоровья, чем вместе с женой. И он в зимнем санатории не скучал. Всегда на лечение ехали партийные сотрудницы, которые были не прочь отвлечься от государственно-партийных забот с коллегами по партии. Главной причиной недовольства жены, он считал квартирную проблему. С получением новой должности он связывал решение жилищного вопроса. Как завотделом, он теперь должен был получить четырехкомнатную квартиру – ему будет положен дома кабинет. А там и снова заладятся семейные отношения.

Роман, открыв дверь своим ключом, радостно ворвался в квартиру.

– Ура! – Закричал он с порога. – Ура! Кажется, у меня получается! Иду на повышение!

Десятилетний сын Владислав кинулся к отцу на шею:

– Ура! Папочка!

За ноги цеплялась четырехлетняя Оксана:

– Папуля, а ты конфеты принес?

– Не успел, Ксюшка! Уже поздно и магазины закрыты. Завтра я тебе куплю килограмм конфет. Хорошо?

– А шоколадку?

– И шоколадку тоже. Договорились?

Маленькая еще Ксюша. Не понимает радости отца. Вот сын постарше, все уже разумеет.

Роман, удерживая Владика рукой, висящего на его шее и, взяв Оксанку за руку, прошел в зал. Из кухни вышла Лена. Роман уже тише сказал ей:

– Слышала, что я сказал? Я только что беседовал с первым. Он согласен назначить меня заведующим…

Он замолк, ожидая реакции жены. И она последовала – сухая и равнодушная:

– Поздравляю.

Как ему сейчас хотелось, чтобы жена поздравила более тепло и нежнее. Как хотелось!

– Ты не рада?

– Рада. Как не радоваться твоим успехам. Ты ж мой муж. Но я знала, что тебя назначат. Приходила моя мама и сказала, что папа говорил насчет тебя со Столяренко и вопрос с тобой решен.

У Романа недовольно перекосилось лицо, – чертова теща! Всегда успеет сунуть свой нос, куда не требуется и всегда не в свои дела, а зятя!

– Твой папа нам всегда помогает. – Ответил осторожно Роман. – Все бы и без него обошлось. Он только ускорил процесс прохождения меня на должность. Но знай, что и мой папа теперь должен что-то сделать… Все не так просто.

– А что он должен сделать?

– Точно не знаю. Может помочь строительными материалами на дороге к вокзалу? Может еще что-то? Позже узнаем.

– Не нравится мне, что все у вас продается.

– Не продается, а покупается! В любом случае все пойдет на благо города, народа. – Роман специально перевел разговор на дорогу, а не на свое назначение. Неприятно все же чувствовать, что его должность покупается. Но Лена не обостряла неприятный разговор.

– Хорошо. Ужинать будешь?

– Какой вопрос! Я обедал… – Роман посмотрел на часы. – Девять часов назад. Голоден, как волк.

– Иди на кухню. А вы, дети, спать. Уже поздно. Сказка для малышей давно закончилась. Дождались папу, и теперь идите к себе. Я сейчас приду к вам.

– А сказку расскажешь? – Попросила Оксана.

– Расскажу. Но сначала накормлю папу.

Владислав с Оксаной спали в одной комнате. Родители в зале. Дети пошли к себе в комнату, а взрослые на кухню. Лена насыпала ему супа в тарелку, поставила котлеты с гарниром.

– Будешь пить чай или кефир?

– И кефир и чай. Я так сегодня проголодался.

Жена, молча налила в стаканы просимое им, и села напротив него. Они молчали. Роману было неприятно после ее холодного поздравления продолжать разговор. И он, молча, усердно, хлебал суп. Наконец, Лена произнесла, но обычное, что она говорила ему достаточно часто.

– Сейчас ты приходишь поздно с работы. А скоро на новой должности не будешь появляться сутками? – Это она уже спросила.

Роман виновато улыбнулся.

– Понимаешь, у меня такая работа. Я партийный функционер и не принадлежу себе. Потребуется, – буду на работе и ночевать. Понимай правильно.

– Я понимаю. А вот дети не понимают. Все их воспитание лежит на моих плечах, да моей мамы.

– Я снова тебе говорю, Лена! Я партийный функционер. Такова специфика моей работы – заботиться в первую очередь о других, о народе, а потом о себе. Ты ж знала за кого выходишь замуж?

– Не знала. Тогда ты был студент, а не функционер. Я думала, что ты будешь работать в школе или в институте. А твой и мой папа тебе определили партийную стезю.

– Они не причем. Если бы я не захотел, ты бы не поддержала, то я бы не пошел на работу в комсомол. Ты ж тогда не возражала?

– Глупая была. Всех последствий твоей работы не могла предположить.

– Лена! Ты сама все хорошо понимаешь, а назло мне говоришь обратное. Зачем мужчине школа? Ему нужна работа посерьезней, солиднее, чем учительская. Это вам, женщинам, такая работа хорошо подходит, но не мужчинам.

Лена глубоко вздохнула и ничего не ответила. Такие разговоры происходили у них в последнее время достаточно часто, и так он отвечал ей всегда. Роман, непонятно почему, чувствовал себя виноватым перед женой. Лена в одном права, – детям он уделяет мало внимания. Просто у него не хватает времени. Он это видит. И Роман начал пояснять ей выгоды нового назначения – может, станет мягче и поймет его заботу о семье.

– Лена, ты сама видишь, в каких условиях мы живем. Квартира стала мала. Надо быстрей получить расширение. А на этой должности, получим квартиру вне очереди. Четырехкомнатную. Мне положен отдельный кабинет…

– Некоторые всю жизнь живут в худших условиях и счастливо терпят бытовые неудобства.

– У нас растут дети. Им тоже вскоре потребуются квартиры. Ты об этом не думаешь?

– Думаю. Мама сказала, что папа хочет передать нашу квартиру старшей дочери моей сестры, своей внучке, а нам ускорить получение новой квартиры.

– Молодец у тебя папа. Все правильно продумал. Не сдавать же эту квартиру горисполкому? Пусть родственники в ней живут. Ты с ним поговори, чтобы он поторопился с квартирой. Ты ж его любимая дочка… – Роман аккуратно намекнул жене, что и она должна принять активное участие в получении новой квартиры, с помощью своего папы. Но Лена не приняла его осторожной рекомендации.

– Он любит и мою сестру. Делайте, что хотите. Давай я помою посуду и пойду к детям. Присплю их.

– Вода горячая есть?

– Была. Вечером пустили.

– Тогда я бегом в ванну, а ты не задерживайся долго с детьми.

Лена ничего не ответила – мыла посуду.

Через час, лежа в постели, Роман спросил жену:

– Лен, скажи, что с тобой происходит? Ты чем-то недовольна?

– Всем довольна. Только мне не нравится, что твоя работа не честная…

– Не говори так! – Сразу же перебил он ее. – Более честной работы, чем партийная – нет!

– Я знаю эту работу. Мой папа всю жизнь там проработал. Я за свое детство и юность такого наслышалась о его работе… Из его же уст. Подлее нет работы. Лучше быть учителем, чем функционером, как ты любишь выражаться.

– Давай прекратим этот разговор. Лучше обними меня и поцелуй. Давай по-функционируем? – Партийную терминологию он перенес в интимные отношения.

– Что-то не хочется сегодня функционировать. – Равнодушно ответила Лена.

Роман обиженно вздохнул, но больше не сказал ей ни слова, а демонстративно повернулся к ней спиной, носом к стенке.

«Принципы у нее появились!» – Зло думал он о жене. – Функционировать? И придумала же словечко для постели. Я говорю так в шутку, а она серьезно. Пусть со своими принципами и живет! Завтра же позвоню Галке. Она тоже функционер и все правильно понимает. Только, как бы выкроить время? Завтра будет видно». – И с этой мыслью Роман быстро заснул. Все-таки намотался за день.

А Лена не могла долго заснуть. Она ощущала тепло тела мужа и понимала, – может, зря она его сейчас обижает. Надо было ей думать о будущей семейной жизни раньше. Сейчас поздно – надо просто жить. Смириться с окружающей действительностью и жить ради детей. Роман у нее красивый, умный, удачливый муж. Правда, много времени у него отнимает работа. Но он верен семье, любит ее и детей. Многие завидуют их семейным отношениям, считают образцовыми. Дети растут хорошие и послушные. В крайнем случае, больших огорчений не приносят.

Что же ей, маме и жене, еще нужно?

Вроде бы ничего! Все идеально! Но это в глазах других.

А что у нее внутри?

А внутри у нее была обида. Обида на окружающий мир и свою родню. Мир несовершенен и ее родственники, а также родственники мужа извлекают из его несовершенства выгоду. И ее они обидели лично, с выгодой для себя. Когда-то ее родня и родня мужа объединились, ради нее. Ей тогда только исполнилось девятнадцать лет. Что она могла понимать в жизни? А ее выдали замуж. За Романа. Да, именно выдала родня. Иначе не скажешь. Но и она хороша, – полюбила своего будущего мужа, быстро, бегом. Роман заканчивал пятый курс института, а она только второй. Оба учились на историческом факультете. Эти два года обучения он ее не замечал, хотя они были знакомы с детства. Родители дружили семьями. Вдруг неожиданно, в конце второго курса он ее заметил и воспылал к ней неожиданной любовью. С месяц провожал ее домой, хотя сам жил в общежитии. И в конце месяца провожаний, сделал ей предложение. Папа с мамой сразу же одобрили ее выбор. Но она отказала Роману – сказала, что ей рано еще замуж. Причина была – ей нравился другой парень – курящий и любивший выпить.

До своего быстрого замужества она почти два года, с первого дня учебы в институте, встречалась с однокурсником. Он уже отслужил в армии, в отличие от Романа, и прошел серьезную жизненную школу. Был старше ее на пять лет. На год старше Романа, но учился с ней вместе на одном курсе. Она с тем парнем периодически встречалась. Именно периодически. Несколько дней могли быть вместе. Потом он занимался какими-то своими делами и как будто забывал о ней. Потом снова встречались. Правда, в основном, в библиотеке, готовясь к семинарским занятиям. А потом он шел пить пиво с друзьями и иногда провожал ее домой. Как девочке, ей было с ним интересно, как девушке – страшно. Он был непредсказуем, но опекал ее с любовью, как старший брат. Сам ее не обижал и не позволил бы обидеть другому. Но никто другой не посягал на ее достоинство,