Ей было всего восемь лет! Рубежный возраст – младенческая масса превращается в человеческую фигуру и характер.

Ее мать, Френсис, полюбила другого мужчину – отца троих детей, наследника торговца обоями, Питера Шенд Кидда. После первой встречи они стали любовниками, а дальше отношения углубились до такой степени, что встал вопрос о их совместной жизни.

Старшие Спенсеры были совершенно разными по характеру людьми. Отец – мягкий, занудливый человек, любил домашний уют и своих девочек. Мать, наоборот, любила шумные встречи, балы, театры. Решение жены для лорда Элторпа было громом среди ясного неба. Они вместе прожили четырнадцать лет, у них четверо прекрасных детей – и вдруг такой финал семейной жизни. Их считали идеальной парой и венчались они в Дворце святого Якова. Не каждому дана такая честь. На свадьбе присутствовали королева со своим мужем, многочисленные принцы, весь королевский двор. И такой трагический финал…

Отец долго и слезливо уговаривал жену одуматься, взывая к материнским чувствам. Но Френсис была упорна в своем желании начать новую семейную жизнь. Она вспомнила ему разницу в возрасте, растоптанное достоинство при обследовании на предмет рождения мальчика и многое другое.

Вначале в отношении детей решили подойти с позиций арифметического действия. Двое старших дочерей остаются с отцом, а двух младших, – Диану и Чарли, мать берет к себе.

Это был страшный моральный удар для всех детей. Позже Диана, анализируя жизнь родителей, часто будет задавать себе вопрос, – зачем им нужно было иметь столько детей, если они не рассчитывали на постоянную совместную жизнь? Прежде всего, это касается мамы. Папа, при всех своих недостатках, не так уж был плох. И она найдет ответ. Таким ответом будет ее собственная семейная жизнь.

Мать забрала ее с братом в новую семью, а старшие сестры остались с отцом. Диана стала ходить в новую школу, Чарли – в ближайший детский сад. Дети не признали нового отца, а от матери стали все больше отчуждаться. Они тосковали по сестрам, им не хватало привычной, полной семьи. К счастью, они недолго жили без старших сестер. На ближайшее Рождество мать приехала с младшими детьми к покинутым дочерям, чтобы по-семейному отметить праздник. И здесь папа, кажется, впервые в жизни поступил, как настоящий мужчина. А как отец – выше всяческих королевских похвал! Он просто не отдал Диану и Чарльза матери:

– Это вивисекция! – Твердо заявил он матери. – Нельзя делить детей, отрубать от семьи самую дорогую, жизненно необходимую ей, часть!

Старшие дочери с враждебным презрением относились к матери и ей ничего не оставалось делать, как уехать к новому мужу без младших детей.

А через два года состоялся суд. Против Френсис выступила ее мать, – леди Фермой, которая обвинила дочь в прелюбодеянии и измене святым идеалам английской семьи. Суду понравилось выступление матери, он принял ее формулировку о прелюбодеянии и присудил детей отцу, отказав в воспитании их матери. Позже разведенные родители договорились, когда мать может видеть своих детей. Все-таки отец бы мягким человеком и не мог запретить детям, совсем не видеть свою мать. А он мог бы полностью изолировать мать от детей, согласно решению суда. Френсис не имела права посещать детей дома. Они ездили к ней сами. По нечетным выходным дням Диана навещала свою мать. Другие дети посещали мать в иные дни. Но радости эти встречи с матерью детям не приносили.

Развод родителей больно ударил по детям. Все сестры внутренне изменились, только Чарльз, который был тогда еще мал, кажется, ничего не понял. Хотя родители старались не показывать свою озлобленность детям, тем не менее, дети чувствовали холодную враждебность родителей к друг другу и это причиняло им глубокую душевную боль.

Но и их добрый и мягкий отец, после ухода мамы, не нашел нужного контакта со своими детьми. В отношениях с ним возникла официальность, даже отчужденность. Может потому, что из четверых детей, трое были девчонками, а именно им необходима материнская близость. Кто знает? Потом отец женился на другой женщине. Но никто из детей близко не подружился с мачехой. Позже Диана поняла, они не могли простить отцу того, что он не смог удержать мать в их семье.

Свидетели детства Дианы отмечают, что после развода родителей она сразу же, как бы повзрослела. Ее шаловливое детство, с наивным отстаиванием свободы, ушло намного вперед ее возраста и больше к ней не возвратилось. Она стала угрюмой, раздражительной, полюбила уединение. Ее оптимистическая душа оказалась придавленной свалившейся родительской трагедией.

Диана резко изменилась. Привыкла уединяться и играть в одиночестве – сама с собой. Забиралась в чащи большого, запущенного сада, строила себе хижину и размышляла, как она будет дальше жить. Естественно, хорошо. Или в детской комнате одевала в сохранившиеся от грудного Чарли одежды, своего мягкого медвежонка. Он стал ее любимым ребенком, которого она никогда не бросала, до полного взросления.

Тогда же Диана неоднократно высказывала вслух свои мысли о будущей взрослой жизни и многие это слышали:

– Я никогда не выйду замуж не по любви, чтобы никогда в жизни не испытать развода. Если нет полной уверенности в любви, то может случиться так, что придется развестись. А я не хочу никогда разводиться.

Судьба зло посмеялась над ней. Единственное, что она ей оставила, в отличие от матери, – детей. Она не стала сохранять третьего ребенка, когда поняла, что ее замужество идет к развалу. Не дала возможности для горя еще одному человеку.

Самый интересный в ее биографии вопрос – брак с наследным принцем. Сказать, что это дело счастливого случая нельзя. Свое королевское замужество она подготовила сама. Стечение обстоятельств, так выражалась осторожно она, плюс чувство предназначенности чего-то высокого и не стоит скрывать, ее настойчивость, мало кому в то время заметная. Она с детских лет была скрытной. Ее дальнейшая открытость миру была не более чем жизнерадостная маска.

А пока, с любимой морской свинкой и чемоданом с наклейкой "Д.Е. Спенсер", в котором лежала школьная форма и платья, Диану отправили учиться в школу Риддлесворт, в сорока милях от дома.

Это была школа-интернат для девочек из высших кругов общества. Британские интернатные школы – особые учреждения. Рутина обучения, жесткие требования соблюдения внутренних правил и распорядка, одновременно соседствовали с насаждением чувства надежности и защиты воспитанниц. Диана, подобно многим другим детям из ущербных семей, приобрела в школе уверенность, которой ей так не хватало в детской жизни.

Воспитанницы, в первые дни своего пребывания в интернате, по ночам сдавленно плакали в подушки. Плакала и Диана. Но к школе она привыкла достаточно быстро. Может быть, помогло отчуждение происшедшее между членами семьи и здесь, после первой растерянности, она обрела душевный покой, чего не имела в последние годы дома.

Диана, как отмечают учителя, была "трудолюбивой пчелкой". Ее интересовала история, рассказы из жизни королей и королев. Она уже хорошо читала и красиво писала, любила гуманитарные дисциплины. По другим предметам была "весьма посредственной ученицей". У нее были хорошие спортивные результаты, также все отмечали ее необыкновенную любовь к животным.

Здесь же ее посещали отец и мать. Но по очереди – одно воскресение мать, другое – отец. Обычно они привозили ей сладости, которые Диана очень любила.

Диана не добилась больших успехов в учебе. Позже, в 1981 году, когда Диана станет принцессой, директрисса напишет о своей бывшей ученице: "Я очень хорошо помню ее приветливость по отношению к младшим детям нашей школы, ее положительную общую успеваемость, ее любовь к животным, ее высокие результаты в соревнованиях по плаванию и вообще ее ловкость во всем, чтобы она не делала". Но это было сказано о принцессе, а не о той посредственной ученице. Директрисса обязана была написать такое о будущей жене короля.

Знания, полученные в Риддлесворте, позволили ей сдать общий экзамен и открыли возможность для дальнейшей учебы. Многие дети королевского двора учились в частной школе в Вест Хеме. Там же, в свое время училась мать Дианы, которая направила в эту школу своих дочерей.

Школа была основана в 1865 году и в ее уставе было записано "научить девушек работать над собой, развивать свои интересы и выполнять свои гражданские обязанности". Соответственно в школе была суровая дисциплина. Все начиналось с формы. Воспитанницы должны были носить обязательную форму или матроску с плиссированной юбкой и черными чулками. Когда в 1987 году Диана посетила школу, то она воскликнула: "Надо же! Вам сейчас разрешают носить колготки разных цветов! Нам такое не разрешалось". Но когда она училась, то действовал девиз: "развивать характер и самоуверенность" у своих воспитанниц. А такое можно только методами суровой дисциплины.

Спали воспитанницы в одно или двуспальных комнатах, которые сами называли "хлевами". Лишних украшений в комнатах не допускалось. Но разрешалось иметь на стенах портреты членов королевской семьи. Диана украсила свою комнату портретом наследного принца Чарльза и в шутку говорила подругам, что хотела бы выйти за него замуж.

От каждой воспитанницы, в рамках ее "гражданских обязанностей", требовалось активное участие в общественно-полезном труде. Диана выбрала благотворительную деятельность. Каждую неделю она навещала старую даму, живущую недалеко от школы. Она ходила за покупками в магазины для старушки, помогала в уборке комнат, просто беседовала с одиноким человеком. Также раз в неделю она посещала детский дом, где воспитывались дети-инвалиды. Именно с той пор ее душа прониклась состраданием к больным и страждущим, – она увидела людскую боль и одиночество наяву. А детские впечатления – самые сильные.

В школе большое внимание уделялось занятиям музыке и спорту. Здесь у Дианы были наибольшие успехи. Она успешно занималась балетом, высокий рост помогал ей в игре в гандбол. Прилично играла в теннис, а за прыжки в воду получила приз.

Если вторая сестра Джейн не приносила особых забот, то с Сарой положение обстояло намного сложнее. В школе она была отличной теннисисткой, ее даже зачислили в младшую команду Уимблдона. Также она возглавляла команду пловцов. Особую славу принес ей знаменитый, как его называли, "спенсеровский" прыжок, едва волновавший воду.

Но Сара была вздорной и упрямой девочкой и рано привыкла к спиртным напиткам. Сейчас она не пьет, но вспоминает: "Я пила от скуки. Пила все что угодно. Виски, коинтре, шерри, но чаще всего водку, потому что она не отражалась на дыхании"… Сара имеет в виду чудесное свойство водки при разговоре со старшими, – ее запах менее ощущаем для других. Но все-таки ее поймали на употреблении алкоголя. Нравы школы достаточно суровы и ей пришлось навсегда ее оставить.

Маленькая Диана была поражена поведением старшей сестры, но не могла воспрепятствовать Саре в пагубной привычке. Та просто не слушала ее. Но Диана сумела сделать правильные выводы из поведения сестры и впоследствии никогда не злоупотребляла алкоголем.

Когда Диане исполнилось четырнадцать лет, ее семья унаследовала престижное владение в Нортхемптоншире – родовую резиденцию Спенсеров. Умер ее дед и великолепное дворянское поместье в двух часах езды от Лондона перешло к ним. В выставочной галерее висели портреты предков Дианы, в том числе, кисти Рейнолдса.

А на следующий год произошло событие, которое не могло не отразиться на душевном состоянии Дианы, ее сестер и брата. Отец женился. Его новая жена была замужем за графом из Дартмута и сразу же после развода с ним, зарегистрировалась браком с Джоном Спенсером. Отец приподнялся на ступеньку выше дворянской иерархии, а Диана с этих пор стала иметь приставку – леди Спенсер. Но это было единственное положительное приобретение от мачехи.

Новая избранница отца – Рейн, была дочерью писательницы Барбары Картланд. До этого момента Диана любила романы Картланд. Слащаво-любовные, они уводили ее в мечту о встрече с необыкновенным принцем. После встречи с мачехой, Диана возненавидела романы ее матери.

Первое знакомство с мачехой закончилось полным провалом для обеих сторон. Рейн попыталась завязать с девочками знакомство, как говорится сразу, своими изощренными аристократическими манерами и простецки-командными замашками.

– Девочки! Чарли! Сегодня у нас будет любимый вами имбирный торт! Кто его больше съест, тот получит в награду еще один торт!

Но в ответ двадцатиоднолетняя Сара замурлыкала под нос мотив известной песенки, но со своими словами:

– Рейн, Рейн, выметайся вон!

Диана подхватила слова старшей сестры:

– Вон! Вон!!

Даже обычно сдержанная Джейн что-то мурлыкала в такт. Только застенчивый Чарльз, молчал.

Рейн, сделала вид, что не заметила реакции детей на свое оптимистическое предложение и снова предложила:

– Садимся за стол. – И допустила аристократическую бестактность. – Будем знакомиться ближе.

Может, она привыкла к такой манере поведения и не считала его бесцеремонным. Но девочки были уже взрослыми и такое обращение им не понравилось. Отец попытался сгладить возникшую неловкость, нелепыми словами:

– Посмотрите, девочки, как Рейн к вам хорошо относится. Будьте ласковей. Она хочет быть вам, как мать…

А это упоминание было совсем излишним. Хотя дети осуждали свою мать, но она оставалась им матерью. Сара, самая бойкая их всех, недовольно фыркнула:

– Эсид Рейн! – Что по-английски означает "Кислотный дождь".

И отец проявил не свойственную ему в отношениях с дочерями строгость:

– Сара! Я попрошу тебя выйти из комнаты. Можешь продолжать обед на кухне.

Сара победно посмотрела на мачеху и вышла из столовой. На минуту все притихли, удивленные тем, что своенравная Сара подчинилась приказу отца, но еще более затихли, когда из-за стола поднялась Диана и молча пошла вслед за сестрой. Растерянный отец удивленно спросил младшую дочь:

– Ди! А ты куда?

Диана величаво повернула к нему голову и отчетливо произнесла:

– Я тоже буду обедать на кухне. – И ушла.

Обед был испорчен. Хорошо, что покладистая Джейн и нерешительный Чарльз остались. Но остаток обеда прошел угрюмо и молчаливо.

На кухне Сара и Диана взглянули друг на друга и громко рассмеялись.

– Эсид Рейн! Эсид Рейн! – Насмешливо припевала Сара.

Диана подхватила:

– Кислотный дождь! Так мы ее будем теперь звать. Договорились!

– Только так! – Смеялась Сара.

Лорд Спенсер беспомощно объяснял новой жене поведение своих детей:

– Сама знаешь, дорогая. Не бывает беспроблемных отношений между сводными родственниками. Поэтому всем нелегко от того, что ты попала в такую замкнутую семью, как моя. Невозможно с самого начала ожидать, что произойдет чудо. Может еще все наладится.

Так отношения с новой женой отца, их мачехой, не сложились с самого начала и ни одна из сторон впоследствии не пыталась их наладить. А через несколько лет, когда Рейн продала несколько картин из семейной галереи, принадлежащих кисти известных художников, их семейные отношения вообще перешли в ненависть.

Так Диана испытала еще одно разочарование в жизни, не приняв близкого отцу человека. А родная мать, которую она иногда навещала, осталась для нее далека. Диана не могла ей простить предательства.

А в школе дела шли не блестяще. По всем предметам, кроме спорта, оценки были низкими. В общежитии школы, по ночам, в узком кругу подруг, пятнадцатилетняя Диана стала понемногу выпивать. А потом девочки "бесились", бросая подушками в друг друга. Но к алкоголю Диана так и не привыкла.

Кроме танцев, Диана занималась, только любимыми видами спорта: плаванием, ручным мячом, но совершенно ненавидела прочие виды. Если были занятия по лакроссу, то она синими тенями для глаз, разрисовывала себе коленки, будто у нее синяки и ссадины. Но, в конце концов, ее поймали на симуляции и наказали. Диана позже вспоминала о наказании: "Я должна была шесть раз обойти вестибюль, что мне нравилось несравнимо больше, чем гоняться по лакроссовской площадке или выпалывать сорняки в огороде".

Но в ее учебе были некоторые достижения. Диана выиграла конкурс "Уголок наших меньших братьев", – за лучшее содержание животных. Была отмечена "Специальной премией за социальную службу". Этой премией за добросовестное отношение к благотворительности удостаивались лишь самые лучшие ученицы. Диана была одной из них. Несмотря на недоброжелательное отношение к своим близким: отцу, матери, мачехе, – в душе она оставалась в высшей степени милосердным человеком.

На выпускных экзаменах в школе она провалилась по всем предметам. Через два месяца состоялась переэкзаменовка и вновь точно же такая неудача, как и в первый раз. Школу в Вест-Хеме она покинула без конкретной квалификации. Ей было уже шестнадцать лет.

Именно в этом возрасте она серьезно заявила одной из подруг:

– Я бы хотела расположить принца к себе и стать его женой.

Подруга лишь пожала плечами. В этом возрасте мечты о принце вьются, как волосы на голове, в голове почти каждой девчонки. Но надо было знать упорство Дианы. Она не могла так легко расстаться со своей девичьей мечтой.

А потом последовало краткое обучение в дорогой частной школе в Швейцарии, которая готовила девушек к вступлению в высшее общество. Порядки в школе были просто драконовскими. Воспитанницам было запрещено говорить на ином языке, кроме французского, на ночь их запирали в комнатах на ключ, заставляли носить только "скромную одежду". Они должны были пройти двухгодичный курс секретарш, научиться готовить блюда и сервировать правильно стол. Свободолюбивой натуре Дианы такая подготовка к вступлению в высшее общество не могла понравиться. И после долгих слез и скандалов, она собрала свои вещи и покинула школу. Впрочем, многие воспитанницы поступали также.

Она вернулась в Британию и поселилась в Лондоне. Будущее не сулило ей ничего хорошего. Специальности не было, образования для продолжения учебы тоже. Лучшее, что ее могло ждать – это пособие по безработице. К счастью, семейный капитал позволял ей жить безбедно.

Теперь Диана решила серьезно заняться танцами. В них она видела возможность устройства будущей жизни. Она любила балет и хотела стать балериной. Год занятий принес ей радость. Диана стала значительно лучше выполнять основные балетные элементы. Но и здесь ее ждало глубокое разочарование. В семнадцать лет она вытянулась и была на голову выше всех остальных балерин. Бестактная руководительница школы танцев ей прямо сказала: