Цитаты из книги «Юность длиною в сто лет. Читаем про себя. Молодежь в литературе XVIII – середины XIX века. 52 произведения про нас (с рисунками автора)»

Современник вспоминает, как читали «Недоросля» в одном петербургском доме: «Большое общество съехалось к обеду; любопытство гостей было так велико, что хозяин упросил автора, который сам был прекрасный актер, прочитать хоть одну сцену безотлагательно; он исполнил общее желание, но когда остановился после объяснения Простаковой с портным Тришкой… присутствующие так были заинтересованы, что просили продолжить чтение; несколько раз приносили и уносили кушанья со стола, и не прежде сели за стол, как комедия была прочитана до конца, а после обеда Дмитревский[5], по общему требованию, должен был опять читать ее сначала». Между прочим, хозяином дома был дед декабриста П. И. Пестеля. А проблемы, которые казались в комедии вот-вот разрешимыми, пришлось России решать еще не одно столетие…

Вот почему комедия называется «Недоросль». Недоросль – юный дворянин, не получивший свидетельства об образовании – без чего, по законам Петра Великого, он не мог ни служить, ни жениться. «Манифестом о вольности дворянской» 1762 г. Петр III, по сути, освободил дворян от каких-либо обязательств перед государством и обществом. Фраза Митрофана: «Не хочу учиться, хочу жениться!» – не просто смешная. Это лозунг целого слоя и целого поколения «освобожденных» от обязанностей перед государством (и обществом!) дворян[4].

Он насмехается над «дикими нравами» диких помещиков, не без намека на страшную Дарью Салтыкову (Салтычиху), дав героине фамилию Простакова. Но Салтычиха к тому времени уже без малого пятнадцать лет пребывала в темнице.

Фонвизин – доверенное лицо главного придворного оппозиционера графа Н. И. Панина, мечтавшего ограничить самодержавие в пользу высшей знати – тогдашних «олигархов»

Лишь через пять лет после премьеры в 1782 году «Недоросля» поставили при дворе: Екатерина хотела сделать этим подарок кузену автора и своему тогдашнему фавориту А. М. Дмитриеву-Мамонову. Но комедия, явленная вживе на сцене, так испортила ей настроение, что царица на целую неделю отставила фаворита от исполнения его фаворитских обязанностей.

Причем восторг вызывали не сочные реплики «злодеев», а скучные нам теперь нравоучения Стародума и Правдина. В них звучали обличения нравов двора, нам теперь мало внятные, но тогда бившие в цель пребольно.

Потемкина (однокашника Фонвизина и человека широкого) «Недоросль» вряд ли пробился б на сцену.

Есть легенда, что после премьеры «Недоросля» князь Г. А. Потемкин сказал автору: «Умри, Денис! (Лучше не напишешь)».

И именно индивидуализм в своем развитии позволит героям этих произведений быть такими психологически сложными, современными и убедительными, – тот самый индивидуализм, с которым всю жизнь будет бороться в себе Толстой и в обществе – Герцен…

А на дворе был уже 19 век – век индивидуализма, и первые свои шаги он сделал в романтическом плаще