Глава 5

– Итак, поговорим о языках.

У тарси была составлена плотная программа, по которой в самые кратчайшие сроки в меня должны были впихнуть все самое необходимое. Объем этого необходимого приводил меня в ужас.

«Вы студент, Павел, вам не привыкать учиться», – говорил Лоау. Это верно, учиться мне было не привыкать, но не настолько же, чтобы освоить в полторы недели иностранный язык, познакомиться с местными условиями (хотя это-то не так сложно, язык важнее), освоить правила обращения с холодным оружием и верховую езду.

Разумеется, ничто из перечисленного не требовалось освоить в совершенстве, но обо всем я должен был иметь представление.

Самым сложным мне представлялся язык. Если отсутствие навыка владения мечом можно списать на какие-то обстоятельства, на коне можно поехать шагом, а то и пешком пойти, то без языка никуда. Без него вся миссия превращается в профанацию.

Лоау не разделял моего скептицизма.

– Вопрос решаем, – заверил он меня, – хотя и непрост.

– Вы хотите сказать, что можно выучить язык за полторы недели?! – удивился я.

– Выучить – нет, а научиться понимать можно. Что вы слышали о вавилонском столпотворении?

– Слышал, что есть легенда о башне, которая так и не была построена.

– Вообще-то, это была не совсем башня. Точнее, не только башня.

– Хотите сказать, что все это происходило на самом деле?

– Событие имело место быть, но само строительство значило гораздо меньше, чем сопутствующие ему вещи. Вы помните, почему строительство так и не было завершено?

– Насколько я помню легенду, сначала люди говорили на одном языке, а затем начали говорить на разных и разучились понимать друг друга.

– Не совсем так. Они и раньше говорили на разных языках, но это не мешало взаимопониманию. Изначально в человеке заложена способность понимать любую разумную речь и многие другие способности – тоже.

– И куда же эта способность делась?

– Она никуда не делась, просто была заблокирована. И сейчас иногда появляются полиглоты, у которых повышенные способности к языкам. Все объясняется просто – у них блок не такой прочный, как тот, что у всех остальных.

– Заблокирована? Но зачем?

– Не мне рассуждать о планах Создателя, – тарси развел руками. – Возможно, он посчитал, что это поможет строительству разных вариантов цивилизаций. Общий язык объединяет, но вариативность развития уменьшается.

– А что еще было заблокировано?

– Изначально в конструктивные возможности человека было заложено очень многое: здесь и тактильное зрение, и телекинез, и телепортация.

– И все это тоже заблокировано? – удивился я.

– Как видите. Думаю, чрезмерное форсирование возможностей себя не оправдало. Тем не менее иногда случаются пробои блокировки и на свет появляются уникумы. Вот с этими самыми блокировками мы и попытаемся поработать.

– Хотите сказать, что я смогу проходить сквозь стены?!

– Нет. Сквозь стены не сможете. Да и достаточно мощный телекинез был доступен лишь объединенным усилиям больших групп людей. В принципе, при разблокировке возможностей телекинеза вы могли бы двигать разве что спичечный коробок. Умению двигать вещи силой мысли, как всякому умению, требуется тренировка. Лишь отдельные уникумы достигали высоких результатов и могли двигать десятки килограммов.

– Вы об этом говорите так уверенно, будто присутствовали при этом лично, – удивился я.

Лоау рассмеялся.

– Нет, я не так стар. Но в наших хрониках сохранились свидетельства, которые можно считать достоверными.

Получается, что авторы этих хроник уже тогда могли посещать Землю? Куда ж они шагнули с тех пор?

– В любом случае – возможности заманчивые.

– Заманчивые. Но не забывайте про бесплатный сыр. В плане наращивания возможностей надо действовать очень осторожно. Вы слышали о том, что дополнительные способности часто несут с собой проблемы? Человек выкладывается, работает на пределе способностей, часто за пределом. Излишний форсаж возможностей – вещь опасная.

– Но как же раньше?..

– Думаю, имелись не только способности, но и возможности ими оперировать. Если выражаться техническим языком, оперативная память была больше. Или задействована по-другому. Что может произойти при недостатке оперативной памяти?

– Машина зависнет, – не задумываясь, ответил я. – Работа замедлится, а то и остановится вовсе.

– Человек – не машина, он более гибок, но и ему непривычные нагрузки вредны. Со временем оперативная память может вырасти, а пока даже и не думайте о наборе сверхспособностей. Попробуем открыть вам не самую объемную, но самую необходимую в данной ситуации способность – способность понимать любую разумную речь.

– А это не опасно?

Тарси на минуту задумался.

– Для вас не слишком. Все-таки вы привыкли работать с большими объемами информации. Ваше студенчество пришлось очень кстати. Решение в любом случае за вами.

Понимать чужие языки было очень заманчиво. Сколько времени приходится тратить на изучение того же английского. Если Лоау не обманывает, это время сократится на порядки. Обманывать ему вроде бы ни к чему.

– Когда приступим?

– Прямо сейчас и приступим. Зачем тянуть? У нас кроме этого немало дел. Пойдемте.

Процесс разблокировки моих способностей к языкам я благополучно проспал. Так полагалось. Как мне объяснил Лоау, во сне мозг переходит в другое состояние, и работать с его возможностями легче.

Меня поместили под прозрачный колпак, попросили закрыть глаза – и все. Полминуты – и я погрузился в глубокий сон.

Проснулся я через два часа, с твердым убеждением, что прошло именно столько времени плюс минус десять минут, а не один час или, скажем, четыре. Почему так, не могу сказать, но уверенность была твердой. Должно быть, это заработали сопутствующие пониманию языков возможности. А вот само понимание языков пока никак себя не проявило.

Лоау произнес несколько слов. Я удивился, услышав звуки незнакомой речи, но удивление длилось недолго. Значение сказанного всплыло откуда-то из подсознания. Тарси спрашивал: «Как вы себя чувствуете?» Слова ответа сложились сами собой, и я отпустил их на волю, дав возможность моему языку и гортани выдавать ранее незнакомые им звуки.

– Замечательно! – сказал Лоау по-русски.

– Что это было? – удивился я.

– Вы только что говорили на одном из диалектов тарси.

– Значит, получилось?

– Как видите. Давайте проверим? – Лоау горел энтузиазмом.

Тарси начал произносить фразы на одном языке, потом на другом. Каждый из них я не только понимал, но и мог отвечать.

– Завидую, – Лоау всплеснул руками. – Я исчерпал все свои языковые возможности. Вы же своих пределов пока не знаете. Вам предстоит множество открытий.

– А вы не можете так?

Я кивнул на саркофаг, из которого выбрался.

– Увы, не получается. Разве что использовать гипнокурс, но это совсем другая технология, и на нее потребуется гораздо больше времени.

Слово «гипнокурс» зацепило меня, будто колючий репей. Гипноз, как я не подумал?! Пока я был без сознания, тарси могли внушить мне все что угодно! Может, я – это уже не я? Что я помню о себе прежнем? Помню-то я много. Только о себе ли?

– А меня вы тоже сможете чему-нибудь научить под гипнозом? – задал я наводящий вопрос.

– Сейчас это невозможно. Ваш организм должен адаптироваться к новым возможностям. Нагрузка и так велика. Кстати, вы должны были приобрести еще одну способность: вас невозможно заставить забыть о чем-либо с помощью гипноза.

– Вы не шутите?

– Нисколько. Человек вообще не может что-либо забыть. Вся наша жизнь фиксируется и откладывается в памяти навсегда.

Досадно, некоторые моменты откровенно хотелось бы вычеркнуть не только из памяти, но и из бытия.

– Но мы же все-таки забываем!

– Это только так кажется. Информация здесь, – тарси постучал пальцем по голове. – Сама информация никуда не девается, блокируется лишь доступ к ней. Если мы что-нибудь забыли, мы всего лишь потеряли доступ к файлу. Именно поэтому под гипнозом люди могут вспомнить многое, что не могли вспомнить наяву. Под гипнозом можно открыть доступ к закрытым файлам, можно закрыть доступ к открытым файлам. Ваш уровень доступа к своим собственным файлам повышен, их нельзя заблокировать без вашего ведома.

– И я могу вспомнить все, что со мной когда-либо происходило?

– Не исключено, что со временем такая способность появится, абсолютная память не является чем-то исключительным. Давайте, попробуем! – оживился Лоау. – Припомните в деталях разговор при нашей первой встрече!

О чем мы беседовали, я помнил хорошо, но повторить дословно вряд ли удастся. Зато я с удивлением вспомнил все услышанное мной в момент сна и разблокировки моих способностей.

Первые десять минут техники тарси (между прочим, на своем родном языке) обсуждали тонкости работы аппаратуры. На двадцать третьей минуте Лоау поинтересовался, все ли идет по плану. На тридцать седьмой один из техников вышел, на сорок четвертой вернулся. И так далее, до самого моего пробуждения. Никаких попыток гипноза не было. В этом я был абсолютно уверен настолько, насколько можно верить самому себе. А уж кому тогда и верить.

Я вздохнул с облегчением и честно сказал:

– Наш первый разговор я помню хорошо, но дословно повторить его не могу.

– Ничего страшного, возможно, способности будут развиваться постепенно, – видимо, Лоау ожидал большего. – Идемте, у нас на сегодня намечена обширная программа. Надеюсь, вы не слишком устали?

– Совсем не устал, – сказал я. Встал, покачнулся и чуть было не упал. Пол поплыл куда-то. Техники тарси подхватили меня под руки и помогли сесть.

Через несколько минут слабость прошла, я поднял голову и увидел внимательный сочувствующий взгляд Лоау.

– Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, лучше.

На этот раз я действительно смог подняться без особых проблем.

– Мы можем отложить дальнейшие занятия.

– Нет-нет, не стоит.

Я забрал из шкафчика свой мобильный телефон и проверил звонки. Инга звонила дважды. Как-то нехорошо получилось, я даже не попрощался. Она, конечно, шпионка, и вообще хотела использовать меня в своих целях, но все равно у нас чуть было не дошло до интима. Я оглянулся в поисках дерева, по которому надо постучать, хорошо, что не дошло. На звонок все же не хватило духа. Подумав, я отправил сообщение: «Вынужден срочно уехать. Целую». И на всякий случай отключил телефон.

Я мысленно представил, как будет хмуриться Степан Сергеевич, читая это «целую», и улыбнулся. Вероятность прослушки моего телефона была почти стопроцентной.

– Для начала я хочу познакомить вас с условиями, в которых вам предстоит действовать. С языком местных жителей, их внешним видом и поведением. Кратко. Не будем перегружать вас информацией, сейчас важнее понять, как вы воспримете их язык, – вещал Лоау.

Экран у тарси был замечательный, во всю стену. На секунду мне показалось, что стена исчезла и на ее месте оказалась улица средневекового города.

Повозка скрипела колесами, мужичок в потертом кафтане вез дрова. Крик заставил его обернуться, он поспешил прижаться к обочине и пропустить кавалькаду всадников, состоящую из пяти человек.

Один из конных остановился и что-то крикнул возчику, взмахнув угрожающе плетью, тот ответил, унизительно кланяясь.