Глава 4
Удар и контрудар

В 6 часов 30 минут 12 мая на участке прорыва северной ударной группировки артиллерия нанесла первый огневой удар по опорным пунктам противника. Артиллерийская подготовка продолжалась ровно час. За двадцать минут до ее окончания советская авиация совершила массированные налеты по районам огневых позиций артиллерии и узлам сопротивления врага в его главной полосе обороны. В 7 часов 30 минут в атаку устремилась пехота. Вместе с ней действовали танки. Артиллеристы приступили к огневой поддержке атаки.

Довольно успешно решались задачи прорыва немецкой обороны в полосе правофланговой 21-й армии. Этому не в малой степени способствовало то, что еще вечером 11 мая специально подготовленные отряды из частей первого эшелона 76-й стрелковой дивизии неожиданно для противника форсировали Северский Донец и захватили на его левом берегу два небольших плацдарма. Туда по решению командира дивизии полковника Г.Г. Воронина ночью переправились главные силы. С этих плацдармов и перешла дивизия в наступление, вклинившись к полудню в оборону немецких войск в полосе до 5 км по фронту и на 3–4 км в глубину. Ее успех умело использовали части соседней 293-й стрелковой дивизии.

Менее успешно действовали соединения 28-й армии. В полосе ее наступления развернулись тяжелые, кровопролитные бои. Противник, как выяснилось, хорошо укрепил этот участок обороны, создав высокие тактические плотности и подготовив населенные пункты к круговой обороне. И только воинам 13-й гвардейской стрелковой дивизии под командованием генерала А.И. Родимцева удалось прорвать оборону врага и разгромить его в опорном пункте Перемога. В этом им помогли гвардейцы 90-й танковой бригады.

Наибольшую результативность имели бои в полосе 38-й армии. «Лучше всех действовала 226-я стрелковая дивизия генерал-майора А.В. Горбатова, усиленная 36-й танковой бригадой (командир полковник Т.Н. Танасчишин), – вспоминал ее командующий генерал Москаленко. – Она в короткий срок прорвала тактическую глубину обороны гитлеровцев и перешла затем к преследованию разбитых подразделений 294-й и 211-го полка 71-й пехотных дивизий. После короткого, стремительного боя дивизия овладела важным узлом сопротивления противника в населенном пункте Непокрытое, продвинувшись за день на 10 км. Успех сопутствовал и 124-й стрелковой дивизии полковника А.К. Берестова, совместно с которой действовала 13-я танковая бригада (командир полковник И.Т. Клименчук). Эта дивизия форсировала р. Большая Бабка и двумя ударами – с востока и (используя успех соседа справа) с севера – овладела селом Песчаное, где противник создал крупный опорный пункт на своем переднем крае»^[87]. Как свидетельствует бывший командир 226-й стрелковой дивизии, ее воины «захватили 126 пленных, 28 орудий, 20 минометов, 45 пулеметов, много боеприпасов и другие трофеи»^[88].

В этих боях 1-й танковый батальон под командованием капитана М.Д. Шестакова во взаимодействии со стрелковыми подразделениями и артиллеристами получил приказ форсировать р. Большая Бабка и атаковать противника, укрепившегося на высоте с отметкой 199,0. Враг был ошеломлен, когда краснозвездные боевые машины огнем и гусеницами стали уничтожать его огневые точки и живую силу. Выделив для конвоирования пленных один из экипажей, командир батальона устремился к селу Непокрытое. При подходе к нему обнаружилась одна из вражеских батарей крупнокалиберных орудий. По приказу комбата механик-водитель старший сержант П.Л. Перепелица направил свою «тридцатьчетверку» на ее огневую позицию. Одну за другой танк раздавил четыре пушки. Вот-вот под гусеницами окажется пятая. Неожиданно от сильного удара машина вздрогнула. На броне появились языки пламени. Гарь и дым стали проникать вовнутрь танка. Но «тридцатьчетверка» продолжала маневрировать.

«Оставить машину!» – приказал комбат Перепелице и сам тоже стал выбираться из горящей машины. Но при попытке пересесть на другой танк, чтобы продолжать руководить боем, он был сражен вражеской пулей. А механик-водитель не выпускал из рук рычагов управления. Вот еще одно вражеское орудие попало под гусеницы боевой машины. Поликарп Перепелица громил врага до тех пор, пока его танк не взорвался^[89].

В итоге первого дня наступления войска северной ударной группировки прорвали главную полосу вражеской обороны, продвинувшись на глубину от 6 до 10 км. Южная ударная группировка, сломив сопротивление противника на более чем сорокакилометровом фронте, вклинилась в глубь обороны 51-го и 8-го немецких армейских корпусов на 12–15 км. Соединения 6-й армии и группа генерала Бобкина достигли его второго оборонительного рубежа, созданного на западном, возвышенном, берегу р. Орель. Бои здесь не прекращались и ночью. Тогда же начали выдвижение соединения второго эшелона 6-й армии.

Штаб Юго-Западного фронта доложил в Ставку ВГК, что в ходе боев захвачено 2 танка, 67 орудий, 42 пулемета, 10 автомашин, 8 минометов, 3 склада. 181 человек сдался в плен. Авиация фронта уничтожила 8 танков, 139 автомашин, 34 орудия, 4 миномета. В воздушных боях и зенитным огнем было сбито 12 вражеских самолетов^[90].

Успешно начавшееся наступление войск фронта не на шутку встревожило командование 6-й немецкой армии. Бывший 1-й адъютант этой армии Вильгельм Адам писал: «Подготовка к переброске наших войск для летней кампании 1942 года шла полным ходом. Но на долю 6-й армии выпало еще одно тяжелое испытание. Советские соединения, располагавшие значительными силами, включая и многочисленные танки, предпринимали 12 мая новое наступление с изюмского выступа и под Волчанском. Для нас создалось угрожающее положение. Наносящим удар советским войскам удалось на ряде участков прорвать нашу оборону. 454-я охранная дивизия не устояла перед натиском… Пришлось отвести километров на десять назад и 8-й армейский корпус, так как венгерская охранная бригада под командованием генерал-майора Абта не смогла противостоять наступающему противнику. Советские танки стояли в 20 километрах от Харькова…

Почти столь же серьезным было положение под Волчанском, северо-восточнее Харькова. Понадобилось ввести в бой буквально последние резервы 6-й армии, чтобы задержать противника»^[91].

Адаму вторит П. Карель, который, следует заметить, очень свободно обращается с фактами, особенно что касается соотношения сил на этом участке фронта и участвовавших в противоборстве войск. «12 мая он (Тимошенко. – Авт.) внезапно большими силами начал свою охватывающую операцию против 6-й армии генерала Паулюса. Северную клешню удара составила 28-я советская армия с шестнадцатью стрелковыми и кавалерийскими дивизиями, тремя танковыми и двумя механизированными бригадами. Это было подавляющее превосходство против двух немецких армейских корпусов генералов Холлидта и Зейдлица общей численностью в шесть дивизий. Еще большими силами нанес Тимошенко удар на юге – здесь в 6-й и 57-й (?) армиях было 26 стрелковых и 18 кавалерийских дивизий, 14 танковых бригад против позиций 8-го корпуса генерала артиллерии Гейтуа и 6-го румынского корпуса. Разумеется, полдюжины немецких и румынских дивизий не могли противостоять такому подавляющему превосходству, хотя генерал Паулюс и бросил все, что было возможно, против прорвавшихся русских…»^[92]

Занервничал и командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Э. фон Бок. 12 мая он записал в своем дневнике: «В полосе 6-й армии противник перешел в наступление крупными силами при поддержке многочисленных танков из северо-западного фаса изюмского выступа и из района Волчанска. Еще до полудня стало ясно, что на обоих участках он достиг глубоких прорывов. Я запросил разрешения на использование 23-й танковой дивизии и получил его, но с условием, что соединение сохранит полностью боеспособность для участия в операции «Фридерикус-I». После полудня я установил, что прорыв в полосе 8-го армейского корпуса приобрел весьма угрожающие формы… Вечером противник был в 20 км от Харькова. Я позвонил Гальдеру и сказал, что о начале операции «Фридерикус-I» в ранее назначенный срок не может быть и речи. Гальдер возразил, что приказ фюрера не подлежит обсуждению.

– Недопустимо, – сказал он, – расходовать силы для политических целей, они необходимы для решающей операции.

Я ответил, что речь идет отнюдь не о политике, а о жизни и смерти, и продолжал, что считаю необходимым собрать резервы в один кулак, ни в коем случае не распылять их и использовать самым энергичным образом для восстановления положения.

– В таком духе, – заключил я, – и будут поставлены задачи Паулюсу»^[93].

Выполняя распоряжение фон Бока, генерал Паулюс в течение первого же дня наступления Юго-Западного фронта выдвинул из Харькова в районы Приволья и Запорожья 3-ю и 23-ю танковые дивизии, до трех полков пехоты из состава 71-й и 44-й пехотных дивизий. Эти войска предназначались для нанесения контрудара по левому флангу ударной группировки в общем направлении на северо-восток. 4-й воздушный флот под командованием генерала Рихтгофена получил задачу обеспечить его мощной поддержкой авиации.

Органы советской разведки своевременно вскрыли местонахождение тактических резервов противника, но не выявили оперативные. Правда, авиация обнаружила сосредоточение вражеских танков на левом фланге северной ударной группировки; прибытие трех пехотных полков выявилось позднее. В предвидении подобного маневра со стороны немецкого командования главком направления приказал командующему 38-й армией в течение ночи вывести из боя 22-й танковый корпус и сосредоточить его к утру 13 мая за левым флангом ударной группы армии для парирования обозначавшегося контрудара врага.

Анализируя итоги действий северной группировки за день, маршал Тимошенко пришел к выводу, что, в общем, наступление развивается по плану. Очень тревожило главкома появление двух немецких танковых дивизий. Судя по всему, Паулюс посчитал, что наступление из района Волчанска является самым опасным, и поэтому принял решение ввести в сражение на этом направлении свои танковые силы.

Отдавая генералу К.С. Москаленко распоряжение о выводе из боя 36, 13 и 133-й танковых бригад 22-го танкового корпуса, Тимошенко надеялся, что командарм сможет успешно отразить контрудар. Кстати, документы свидетельствуют, что именно в тот вечер в разговоре с маршалом Москаленко предложил перенести направление главного удара в полосу наступления 38-й армии. Он полагал, что прорыв дивизии под командованием А.В. Горбатова тактической зоны обороны врага должен значительно облегчить не только разгром 3-й и 23-й танковых дивизий противника, но и ликвидацию всей его харьковской группировки. Главком не согласился с доводами командарма, посчитав, что довольно сильная 28-я армия, оба фланга которой были хорошо обеспечены соседними соединениями, в последующем выполнит возложенную на нее главную задачу и освободит Харьков.

На второй день войска северной группировки при активной поддержке авиации продолжили атаки на прежних направлениях. В полосе наступления 21-й армии 76-я и 293-я стрелковые дивизии соединились на западном берегу Северского Донца, образовав плацдарм, достаточный для накапливания сил и средств, способных прорваться в глубь вражеской обороны. Главком отдал указания генералу В.Н. Гордову ускорить продвижение войск на запад и овладеть опорными пунктами противника в Графовке и Муроме. Однако организация наступления в полосе действий этих двух дивизий оставляла желать лучшего. Им не удалось преодолеть упорное сопротивление врага. Правда, соседняя 227-я дивизия, действовавшая на левом фланге 21-й армии, обошла Муром с юга, продвинулась на 12 км, овладела важной в тактическом отношении высотой у поселка Высокий.

На направлении главного удара соединения 28-й армии утром ликвидировали упорно оборонявшийся гарнизон в Варваровке, но выбить противника из Терновой не сумели. Командарм по указанию главкома решил форсировать наступление своих левофланговых соединений в юго-западном направлении, учитывая успех 226-й и 124-й дивизий 38-й армии. Генерал Рябышев стремился овладеть опорным пунктом врага в селе Покровское, поставив эту задачу 224-й и 13-й гвардейской дивизиям. При поддержке 57-й и 90-й танковых бригад они с упорными боями продвинулись еще на 6 км. Противнику было трудно сдержать наступательный порыв советских войск. Так, 6-я стрелковая рота 39-го гвардейского полка во главе со старшим лейтенантом П.Г. Мащенко во время артподготовки вышла на рубеж перехода в атаку и затем ворвалась в расположение врага. Овладев господствующим в этом районе небольшим курганом, воины в короткой схватке истребили пехотный взвод и захватили семь пулеметов. Дерзко и умело действовали бойцы разведвзвода под командованием лейтенанта И.Я. Подкопая. Скрытно пройдя лесной массив, разведчики перерезали пути отхода отступающего противника, а затем из засады у села Купьеваха внезапно атаковали пехотную роту, уничтожили около пятидесяти и захватили в плен три десятка немецких солдат.

Во время боя за село Перемога начальник штаба 1-го батальона 39-го гвардейского стрелкового полка старший лейтенант И.И. Исаков с группой стрелков умело обошел с фланга артиллерийскую батарею противника и уничтожил ее орудийные расчеты. Захватив шесть исправных гаубиц, гвардейцы открыли из них огонь по врагу. Группа бойцов во главе с начальником штаба 2-го батальона этого же полка старшим лейтенантом М.Д. Кириным ворвалась на северную окраину Перемоги, в короткой схватке уничтожила около двух десятков вражеских солдат, захватила четыре орудия и склад боеприпасов.

В результате напряженных боев 13-я гвардейская дивизия отбросила противника на 12–15 км, захватила до 60 исправных орудий и минометов, до 80 пулеметов, 17 радиостанций, несколько складов с боеприпасами и продовольствием^[94].

К исходу дня соединения 28-й армии вышли на подступы к Харькову, на линию высот, обступавших город с востока.

Соединения 38-й армии 13 мая продолжали наступать и в первой половине дня продвинулись на 6 км. На своем правом фланге и в центре они овладели несколькими населенными пунктами, в том числе селом Ново-Александровка.

В 13 часов на командный пункт фронта позвонил К.С. Москаленко. Он доложил, что противник при мощной поддержке авиации крупными силами танков наносит контрудар в направлении Старого Салтова во фланг наступающим войскам. Как выяснилось позже, немецкое командование в течение ночи и первой половины дня 13 мая сумело сосредоточить две подвижные группировки. Одна из них включала 3-ю танковую дивизию и два полка 71-й пехотной дивизии, в другую группировку вошли 23-я танковая дивизия и полк 44-й пехотной дивизии. Каждая из группировок насчитывала по 150–200 танков. Такого сильного удара массы танков с пехотой при мощной поддержке авиации дивизии 38-й армии не выдержали и отошли на восточный берег р. Большая Бабка.

Выход танков противника в район Старого Салтова позволял ему отрезать выдвинувшиеся вперед главные силы северной ударной группировки, которые могли потерять выгодный плацдарм на западном берегу Северского Донца. Главком немедленно распорядился передать из резерва 28-й армии в распоряжение Москаленко 162-ю стрелковую дивизию под командованием полковника М.И. Матвеева и 6-ю гвардейскую танковую бригаду, которой командовал подполковник М.К. Скуба. Командующему 38-й армией надлежало прочно закрепиться на восточном берегу Большой Бабки, не теряя локтевой связи с соседней 28-й армией.

Самым неприятным событием в этот день явилось то, что выдвинувшийся вперед южный фланг 28-й армии оказался обнаженным. Одновременно с танковым контрударом Паулюс постарался укрепить свою оборону в полосе наступления этой армии, усилив 79-ю и 294-ю пехотные дивизии. Для этого в районы населенных пунктов Липцы и Веселое в течение 13 мая он перебросил два пехотных полка.

Следовательно, если удар на Харьков с северо-востока начал тормозиться уже 13 мая, то наступление южной ударной группировки шло довольно успешно. Соединения 6-й армии вели упорные бои за Верхний Бишкин и Верхнюю Береку. Утром 411-я и 266-я стрелковые дивизии, прорвав вражескую оборону на восточном берегу р. Орель и отбив несколько контратак, форсировали реку. Вечером они завязали бой за опорные пункты противника на правом берегу. Тот понял, какую угрозу представляет для него выдвинувшийся вперед 6-й кавалерийский корпус (им командовал генерал А.А. Носков), и бросил сюда силы до пехотного полка при поддержке танков. Но кавалеристы отбили все контратаки и продолжали наступление.

Фон Бок информировал Гитлера о том, что ситуация в полосе 6-й армии продолжает оставаться весьма серьезной: прорыв советских войск у Волчанска по сравнению с прошедшим днем значительно углубился на север. Фельдмаршал высказался за отсрочку начала операции «Фридерикус-I», чтобы использовать часть сил из группы Клейста для нанесения удара в тыл войскам Юго-Западного фронта, прорвавшим оборону армии Паулюса под Волчанском. Гитлер ответил, что требуемые фон Боком войска следует подготовить к переброске, но с самой перегруппировкой пока подождать^[95].

Таким образом, в ходе напряженных боев соединения южной ударной группировки прорвали тактическую оборону противника на всю глубину. Ширина участка прорыва достигла 50 км. В полосе 6-й армии глубина прорыва составила 16 км, группы генерала Л.В. Бобкина – 20 км. Это было достигнуто благодаря своевременному вводу в сражение 6-го кавалерийского корпуса. Южнее Харькова были разбиты основные силы 108-й венгерской легкопехотной дивизии и 62-й немецкой пехотной дивизии. Серьезные потери понесли некоторые части 113-й пехотной дивизии. Согласно докладу штаба фронта противник потерял 55 танков. Еще 50–60 машин было повреждено. В качестве трофеев наступавшим досталось 77 орудий, 37 пулеметов, 37 минометов, 4 танка, 12 автомашин, был захвачен 151 пленный^[96]. Следует обратить внимание еще на две цифры: в воздушных боях было сбито 14 вражеских самолетов, но на свои аэродромы не вернулись 25 машин^[97]. Это означало, что потери ВВС фронта вдвое превысили потери противника. Вывод: немецкое командование значительно усилило свою авиационную группировку, и это оказало самое негативное влияние на последующий ход событий.