Три тысячи холодных островов

 
Три тысячи холодных островов,
Там где снега из пепла и печали.
Где души тех, кто потерял любовь,
Сердца, забытых в снежном покрывале.
 
 
Земля для всех несбывшихся надежд,
Мечты и планы спят в анабиозе,
И чувства без покровов и одежд,
С замёрзшими слезами на морозе.
 
 
Архипелаг нетающего льда,
И тысячи тропинок и дорожек.
Одной из них я забрела сюда.
И шепчет лед: – Ты выбраться не сможешь.
 
 
Шепчу в ответ: – Мне некуда идти.
И этот мир, последнее пристанище.
Мне некому давно уже светить.
На месте сердца чёрный след пожарища.
 
 
И лёжа на сверкающем снегу,
В клубок свернусь, как брошенная кошка.
Шепчу: – Устала. Больше не могу.
Посплю под снежным саваном немножко.
 
 
И здесь таких, как я, полным-полно.
Несчастных, исковерканных любовью.
На белоснежное ложатся полотно,
Три тысячи холодных капель крови.
 

Другая весна

 
Весна моя, прошу, верни мне сердце,
Зачем его взяла ты у меня,
Зачем слова туманом сладким стелятся,
Зачем добавила душе моей огня.
 
 
Ведь столько раз вверяла свою душу,
Всё в пустоту, дарила в никуда.
Хотела о любви твой шёпот слушать,
Не получалось, впрочем, как всегда.
 
 
Весна, молю, верни мне лютый холод,
Чтобы замерзло всё, чего боюсь.
Молю, утихнет пусть сердечный голод.
Пожалуйста, весна, я не сдержусь.
 
 
Влюблюсь опять, до боли и до стона,
Влюблюсь, да так, что задохнусь от чувств.
Когда ломает сладкая истома,
Когда стук сердца слышен всем вокруг.
 
 
Весна, прошу, уйди, молю. Не надо…
Я столько умирала по чуть-чуть.
Пожалуйста, весна, не стой со мною рядом,
Я так устала. Дай мне отдохнуть.
 

Я твоя женщина

 
Я твоя женщина, ведь я твоя Весна,
Я нежности твоей катализатор,
Я покрывало мягкое для сна,
Желаний потаенных провокатор.
 
 
Я твоя женщина, я та, кто верно ждёт,
Твоя стена и щит одновременно,
И ты уверен – уж она то не уйдет,
А если… вдруг… Вернётся непременно.
 
 
Я твоя женщина, которую любить,
Не можешь, хоть и честно ты пытался,
Но бросить насовсем и позабыть,
Не смог, а видит Бог – старался.
 
 
Я твоя женщина, твой личный талисман,
Твой амулет от холода и стужи,
Твоё лекарство от случайных ран,
И та, которой бесконечно нужен.
 
 
Я твоя женщина, наркотик для души,
И твоя совесть, что оберегает,
Я словно звёздочка среди ночной тиши,
К тебе под веки в сон твой проникает.
 
 
Я твоя женщина – одно твоё крыло,
Из разноцветных необычных перьев,
Второе у тебя произросло,
В нём все оттенки чёрного и белого.
 
 
Я твоя женщина, что ночью у икон,
Смотря на образа, молитвы шепчет,
Храни его… И до земли поклон,
Храни его… Он лучше всех на свете.
 
 
Я твоя женщина. Не будучи твоей.
Твоя Весна, Зима и Лето, Осень.
И как заливистый влюблённый соловей,
Я женщина, что в сердце тебя носит.
 

Весенний дождь

 
Дождь весенний ласкает плечи,
Для него я их обнажила.
Я с дождём в нежном вальсе кружилась,
Он меня от печали лечит.
 
 
Я дождю лицо подставляла,
И ловила губами капли,
Грусть пронзала меня острой саблей,
Я шептала в ответ – мало.
 
 
Дождь по телу змеей сползает,
Но ужалить, знаю, не хочет.
Он меня бережет, он мне счастье пророчит.
Он вернется ночью. Я знаю.
 
 
В темноте только я и дождик,
Мы одни на планете этой.
В танцах в лужах мы ждём рассвета.
Мы душою с дождём похожи.
 

Жаркий июль

 
Жара ушла, оставив тёплый шлейф,
И дымкой над водой клубится день прошедший,
А я хочу твоей быть сумасшедшей,
Червонной дамой, а не дамой треф.
 
 
Приходит ночь и чёрным полотном,
Вползает в сон, неся успокоение,
А я пишу еще одно стихотворение,
Вон голубь-почтальон дежурит за окном.
 
 
Холодная вода не принесла покой,
Не остудила жар, внутри меня и всё-же,
Твоя улыбка мне всего дороже,
Как дорог смех неповторимый твой.
 
 
Хочу запомнить жаркий наш июль,
Чтоб в сердце навсегда остался ярким следом,
И тысячи вопросов и ответов
Когда-нибудь накроет холод бурь.
 
 
Когда-нибудь… Не только не сейчас.
Жара ушла, оставив шлейф признаний,
Я не боюсь уже своих желаний,
Мне ярче звёзд любых свет твоих глаз.
 

Новогодняя сказка

Старый охотник Юрашка брел по лесу. Брёл и бубнил себе под нос, кляня всех на свете за свою неудавшуюся жизнь, за неудачную охоту и слишком холодную зиму.

Чёт, ничего не складывалось у него. Первую жену он бросил сам и даже имя её уже забыл, и не знал жива ли она или нет. Вторая жена бросила его и ушла к более молодому и более удачливому охотнику. В доме было холодно, еды не было, последние деньги Юрашка просадил в таверне, с единственным оставшимся другом.

Приближались новогодние праздники, и именно поэтому он встал сегодня пораньше и отправился на охоту. Но и этот день не задался – капканы, ловушки, силки – всё было пусто. Юрашка сел на поваленное дерево. В руках он вертел кусок верёвки и совсем нерадостные мысли кружились в его голове. «Вот и жизнь прошла… И умри я здесь и сейчас, и никто не вспомнит и не заплачет обо мне…»

– Та к черту всё это! – воскликнул Юрашка. Его взгляд был направлен на толстый сук на старом дубе, росший на высоте вытянутой руки… Перекинул через него веревку… Руки охотника, привыкшие вязать узлы для ловушек, теперь вязали свой последний и главный узел в его жизни.

И тут до его слуха донесся звук – Юрашка прислушался – сквозь тишину доносилось то ли тявканье, то ли поскуливание. «Наверно лиса попала в капкан…» подумал Юрашка и, сунув верёвку в карман, двинулся на звук. Тявканье доносилось из под большой ели. Раздвинув тяжёлые ветки, охотник увидел четверых волчат. Маленькие совсем, они жались друг к другу и скулили. «Мать, наверно, на охоту отправилась» – подумал Юрашка.

– Убить вас рука не поднимется… – сказал старый охотник. – А оставлять жалко…

И тут он вспомнил, как пару дней назад через деревню проходили бродячие артисты. И в качестве одного из развлечений предлагали зрителям собачьи бои. Люди охотно шли смотреть на это и даже делали ставки, какой пес победит.

– Возьму я вас, да отнесу в город, к тем артистам. Глядишь, выручу за вас хоть немного и справлю новый год как положено… Достав из-за пазухи мешок, Юрашка принялся ловить волчат. Маленькие щенки огрызались, рычали и даже кусались, но все четверо были пойманы и посажены в плотный мешок. Юрашка закинул мешок за плечи и отправился домой. Шел сильный снег. Крупные хлопья бесшумно ложились на землю, заметая все следы горе-охотника…

 
***
 

Волчица пробиралась через заснеженный лес, по брюхо проваливаясь в снег. Утром она, оставив волчат одних, отправилась на охоту, и вот теперь, зажав в зубах зайца, спешила домой. Уже подходя к старой большой ели, что служила им логовом, её насторожила тишина. Щенки не скулили. Не тявкали. Сердце волчицы замерло на миг в тревоге. Со всех лап она бросилась, раздвигая ветки. Логово было пустым. Волчат не было. Она металась вокруг пустого логова вынюхивая хоть какой-нибудь след. Но глубокий снег жестоко молчал. Волчица металась по лесу, скулила и выла, но зимний лес остался равнодушен к её боли. Лес молчал. Выйдя на опушку леса, уставшая, выбившаяся из сил волчица, упала на краю ущелья. Полная жёлтая луна безмолвно смотрела с небес. И вдруг сквозь эту жуткую тишину раздался вой. То мать оплакивала своих детей.

– Жалкие глупые людишки! Вы подняли руку на моих детей! На беззащитных детей леса, тем самым нарушив негласный мир между людьми и волками! Мы сотни лет мирно жили рядом, не трогая друг друга. Так будьте же вы прокляты, неразумные существа! Пусть весь мужской род этой деревни обратится в зверей взамен моих детей! И да иссякнет род людской!

Волчица выла… выла… выла, извергая проклятия людям… Она охрипла, замёрзла, но ничего не ощущая продолжала выть, взывая к небесам. Тучи на небе становились всё гуще, закрыв луну. И среди туч начал прорисовываться силуэт… волка…

– Да будет так! – Эхом пронеслось над ущельем и мирно спящей деревней.

 
***
 

– Звёздочка, почитай стихи!

– Да, Звездочка, почитай!

– Лучше пусть Таша расскажет какую-нибудь историю!

– Айс, ты чего сидишь, притихла?

На утро в деревне намечалась свадьба и девушки собрались на девичник, а мужчины закатили гулянку в таверне.

– Девчонки, чёт мне не по себе… – произнесла Илли. Вообще, полностью её имя было Иллюзия, но подружки сократили его, оставив только Илли.

– Почему? – спросила Звёздочка, – Ты должна улыбаться, радоваться – завтра твой счастливый день!

– Вы видели волка на скале? Вы слышали, как он воет? Аж мурашки по телу бегут… – произнесла Илли.

– Да уж… Жутко становится… – сказала задумчиво Таша.

– Не к добру это…

– Ой, хватит вам тоску нагонять! – Сказала с улыбкой Айс, но и в её глазах читалось беспокойство.

– И не волк это, а волчица! – сказала звёздочка. – Вот только почему она так воет? В наших краях не убивают волков. Люди и волки живут бок о бок и не трогают друг друга.

Звёздочка встала и стала собираться:

– Пойду я домой, буду ждать своего котика из таверны…

– Эх, напьются они сегодня! – засмеялась Айс.

– Главное, чтобы мой жених про свадьбу не забыл. – улыбаясь проговорила Илли.

Девушки стали собираться по домам. А одинокая волчица по-прежнему пела свою волчью песню…

 
***
 

А в это время в таверне гулянье подходило к концу. Мужчины, пьяные и весёлые собирались домой к своим женам.

– Жду всех завтра! – прокричал жених.

– Будем! Сам не проспи! Вообще не ложись! – неслось со всех сторон. Жених вышел на улицу. Непроглядная темень окружала его, где то вдалеке слышался волчий вой.

– Ну, нашел время выть… – пробормотал жених. Споткнувшись обо что-то в темноте, он упал. Ругая себя – за то, что много выпил, друзей – что не проводили его домой, жених пытался подняться, но странное чувство пронзило его. Он не ощущал своего тела. Мир вокруг него изменился. Он стоял и не видел своих рук, ног. Вернее видел, но всё его тело покрывала густая шерсть. Мужчина хотел закричать, но только сдавленный хрип вырвался из глотки. Завыв, он бросился к тёмному лесу, который звал и манил его.

 
***
 

Утро в деревне началось с криков женщин, лая собак и воя зверей… Звёздочка уснула, так и не дождавшись из таверны своего мужа. А проснувшись, обнаружила дома незнакомого кота. Он сидел на шкафу, шесть дыбом, глаза выпучены, и орал. Дико орал. Именно его крик и разбудил Звездочку.

– Ты откуда взялся? – сонно спросила девушка. Кот продолжал орать. Звездочка встала, протянула руки к коту, и тот вдруг замолчал, и, устроившись на руках Звёздочки начал мурлыкать.

– Чей ты? – удивлению девушки не было предела…

 
***
 

Таша до утра ждала своего суженого, но он так и не появился. И как только за окном забрезжил рассвет, Таша отправилась на его поиски. Двери таверны были настежь раскрыты. Внутри никого не было. Зато улица стала заполняться женщинами. Только женщинами. Не было ни одного мужчины!

– Кто мне объяснит, что за чертовщина тут творится и куда девался мой муж?! – по улице, в шубе на голое тело, неслась Викки, – мы уснули в объятиях друг друга, а проснувшись, я обнаружила в доме медведя! Он спал на полу у кровати. Когда я начала орать, медведь вышиб дверь и убежал в сторону леса! – Викки, казалось, от волнения не замечала холода. Вдруг остановившись на полуслове замолчала, во все глаза разглядывая женщин вокруг себя.

– Чо… Ваших мужиков тоже нет?

– Вик, похоже, что вообще ни одного мужчины нет… – медленно, словно пытаясь осмыслить всю ситуацию, проговорила Айс. Женщины кричали, спорили, плакали. И никто, никто не мог понять, что произошло.

– Пойдемте к Василисе! Она стара как этот мир, и много знает. Может, она хоть что-то объяснит… – произнесла Звёздочка.

– Точно! Пошли к Василисе! – подхватила Викки.

– Пошли. Может, она знает, куда подевался мой жених. Мой Эс… – при упоминании имени на глаза Илли навернулись слезы…