Глава 4
Макака

Важно и неторопливо течет Волга. Большая река такая тихая и ласковая сегодня, что, кажется, можно лечь на ее теплую воду, положить голову на волну и закрыть глаза. Волга будет плыть да плыть вместе с тобой мимо обрывистых берегов, мимо пристаней, мимо кудрявых лесистых гор, далеко-далеко… Повернет направо, повернет налево. Куда плывешь, Волга? А куда тебе, девочка, нужно? Неведомо куда нужно Динке…

Она сидит на обрыве, свесив вниз ноги. Под обрывом каменистый берег, у берега плещется желтенькая волжская водичка… А подальше вода глубокая, темная, но это не везде, есть такие места посредине реки, где из-под воды вдруг выходит остров-коса… Ударит над Волгой гроза, блеснет молния и усеет косу чертовыми пальцами. Надо эти пальцы собрать и зарыть на Лысой горе. А самой притаиться и ждать. Как наступит полночь, прилетит черт за своими пальцами. Вот тогда проси у него один глаз. Разозлится черт, не будет давать свой глаз, а ты пальцы ему не давай. Загудит-забушует Волга, брызнет с неба молния, пора черту свои пальцы на косу бросать, а пальцев-то у него нет! И отдаст он тебе свой огненный глаз, вденешь ты его в колечко и носи всегда при себе. Как захочет кто тебя обидеть, поверни колечко, мигни на обидчика чертовым глазом, и пропал тот человек, как не был…

Плывут по Волге баржи, перегоняют их пароходы, около пристани стоит пароход «Надежда». Это дальний пароход, он всегда долго стоит, нагружается. По сходням бегают грузчики с тяжелыми ящиками. Иногда ящик больше человека, а лежит у человека на спине! Тяжело это. А вон идет пароход «Гоголь». Динка вскакивает и машет ему, как старому знакомому. Это мамин пароход. Он каждый день возит маму с Барбашиной Поляны в Самару. Мама ездит туда на службу. Динка тоже ездила на этом «Гоголе» с мамой. Она все бегала по палубе, а потом спустилась в трюм. И в машинное отделение тоже зашла. Там железная решетка, а внизу машина и треск такой, что Динка даже не слышала, как ее выгоняли оттуда, пока один матрос не взял ее за руку и не вывел к лесенке, а там она уже сама полезла наверх и нашла маму. На этом пароходе они с мамой пили чай из волжской воды. Если набросать в Волгу много сахару, такой же чай получится.

Динка сидит на обрыве и мечтает. Вот бежит маленький пароходик. Такой маленький, а тащит на буксире две огромные баржи, груженные тесом. Не хочется пароходику тащить эти баржи. В самом деле, кому это интересно? Бежит, бежит бедный пароходик и все рассказывает, как ему тяжело, как надоело. И сердится он: «Чук-чук-тра-та-та! Чук-чук-чук-тра-та-та… Оторвусь-убегу! Оторвусь-убегу!» А вон еще одна баржа стоит около берега, прямо против Динки. Она давно уже стоит, никуда не плывет. Посредине палубы у нее маленький домик, а около домика ходит какой-то мальчик. Вот он сел на канат и ест горбушку хлеба. Динке тоже хочется есть, она отрывается от своих мыслей и вспоминает о доме. Ничего даже не поела она там сегодня. Только успела выпить сливки у Мышки, как начались всякие неприятности сначала из-за сливок, потом из-за Алины, а потом из-за вчерашних и позавчерашних проделок. Так что поесть уже ничего не пришлось.

А солнце так печет в спину между лопатками, что хочется нырнуть на самое дно Волги и сидеть там, не вылезая. Но перед Динкой еще целый день! До приезда мамы можно двадцать раз искупаться. Динка не боится воды – на ней волшебный лифчик. С виду это самый обыкновенный лифчик, который застегивается сзади на пуговицы, но зато изнутри лифчик подшит пробковым поясом. Это сделала мама, когда учила Динку плавать. Она сама надела на Динку пробковый лифчик и при этом сказала: «Не бойся ничего, помни, что на тебе волшебный лифчик и что в нем ты никогда не утонешь».

Динка перестала бояться и быстро научилась плавать. Она плавала и на боку, и на спине, и собакой, и лягушкой, и саженками, а иногда, чтобы проверить волшебную силу лифчика, она заплывала подальше от берега и пробовала там нырять, но лифчик всегда выносил ее на поверхность. Динку тянет купаться, но не всем еще насладилась она на обрыве, можно еще влезть на широкий пень и сказать оттуда какое-нибудь стихотворение. Слова летят далеко-далеко над Волгой.

Динка влезает на пень и, выставив вперед босую ногу, декламирует свое любимое стихотворение:

 
Был суров король дон Педро,
Трепетал его народ,
А придворные дрожали, –
Только усом поведет…
 

И вот этот суровый король дон Педро скачет на охоту вместе со своими вельможами, и ему говорят, что:

 
Чудо-мальчик где-то здесь
Живет в горах,
Купидон в широкой шляпе,
С козьим мехом на плечах…
 

Суровый король велит позвать к нему необыкновенного мальчика и задает ему три вопроса:

 
«Сколько капель в синем море,
Сосчитай-ка да скажи!»
 

Динка изображает попеременно то сурового короля дона Педро, то чудесного пастушка. Король у нее представлен с сильно выпяченной нижней губой и вытаращенными глазами, для чудо-мальчика Динка изо всех сил укорачивает нижнюю губу, голову откидывает назад и чуть-чуть щурит глаза:

 
«Я сочту, – ответил мальчик, –
Счет не долог, не тяжел.
Но пока считать я буду,
Прикажи, чтоб дождь не шел!»
 

На берегу раздаются мальчишеские голоса:

– Не пускай, не пускай его, Трошка! Он хочет улизнуть в воду!

Динка мгновенно забывает короля дона Педро и подскакивает к краю обрыва. На берегу двое мальчишек преследуют ужа. Уж ползет к воде, а они забрасывают его песком и мелкими камушками.

– Эй, вы! Не бейте его! – свешиваясь с обрыва, кричит Динка. – Не бейте, чертовские дураки!

Тонкий длинноногий мальчишка поднимает голову и подпрыгивает в восторге:

– Макака! Трошка, смотри! Макака! – указывая пальцем на Динку, кричит он своему товарищу.

– Макака! Макака! – подхватывает неуклюжий Трошка и тоже гогочет от удовольствия.

– Вы сами макаки! – бесится Динка.

Этих мальчишек она хорошо знает. Тонконогий Минька – сын кассира на пристани. У Миньки плоское лицо с приплюснутым носом и заячья губа. Другой, неуклюжий, приземистый мальчик, – сын булочницы.

У Трошки сытое румяное лицо, ленивая походка и крепкие кулаки. Это Динкины враги. Они всегда дразнят ее, а один раз так избили, что она пришла домой с распухшим носом и не знала, что сказать. Динка долго помнит обиды и часто перед сном мечтает проснуться утром с отросшими за ночь богатырскими кулаками и побить сразу обоих мальчишек. Но это только мечта, а на самом деле Динка боится своих обидчиков и избегает встречи с ними.

– Вот мы тебе покажем дураков! Только сунься на берег! – угрожают мальчишки.

– Дураки, дураки, у вас руки коротки! – надрывается Динка, чувствуя себя в безопасности.

– А мы сейчас этого ужа до смерти забьем!.. Трошка, бери камень побольше! – издевается Минька.

– Не смейте! – кричит Динка.

Трошка, ухмыляясь, поднимает увесистый камень:

– По чем его бить, Минька: по голове али по хвосту?

У Динки темнеет в глазах.

– Не бей, Трошка, не бей! – отчаянно кричит она и, хватаясь за корни деревьев, торчащие из откоса, стремительно спускается вниз.

Ноги привычно нащупывают опору, руки ловко и быстро цепляются за сухие мохнатые корни, на берег сыплются комки глины и сухой песок. Динка не боится спускаться с крутого откоса, она уже давно освоила этот кратчайший путь, а сейчас страх за ужа и ярость удесятеряют ее ловкость.

– Эй, Макака, Макака! – в восторге прыгают мальчишки. – Африканская шимпанзе!

В конце спуска больше нет корней. Динка камушком падает на песок и секунду лежит неподвижно.

– Трошка, гляди! Убилась! – трусливо кричит Минька, отбегая в сторону.

Трошка лениво направляется к Динке:

– Эй, ты! Чего лежишь?

Динка вскакивает на ноги и, пользуясь их замешательством, мчится к ужу. Черное длинное тело ужа, как тяжелый канат, тащится за ней по песку. Уж вертит головой и выскальзывает из рук.

– Иди в воду! Иди в воду! – отчаянно подгоняет его Динка.

– Не трожь! – грозно орет Трошка, подбегая к берегу. С другой стороны мчится к воде тонконогий Минька.

– Дай ей по башке! Дай ей! – истошно орет он, размахивая руками. – Отыми ужа! Отыми, Трошка!

Но Динка уже стоит по щиколотку в воде.

– Уплыл!.. – злорадно кричит она, отступая от берега.

Минька хватает горсть мокрого песку и швыряет ей в голову. Трошка, шлепая по воде, пытается достать ее кулаком, но Динка увертывается и отбегает еще дальше. Вдогонку ей летят мелкие камни и песок, они рассыпаются вокруг, как большой дождь… Но дно уже ускользает из-под ног Динки, и, оглянувшись на берег, девочка бросается вплавь. Мокрое платье, как пузырь, лепится к ней и стесняет ее движения, но волшебный лифчик легко держит ее на поверхности. Буйная веселость охватывает Динку; вытащив из воды руку, она показывает мальчишкам кулак. Мальчик с баржи тоже грозится кулаком и что-то кричит не то ей, не то Миньке и Трошке. Но Динке не страшно. «Пусть хоть все трое догоняют – я все равно уплыву!» – веселится она.

– Эй, ты, повертай назад! Мы тебя не тронем! – стоя по колени в воде, кричит ей Трошка.

– Плыви назад! Не тронем! – машет рукой Минька.

– Плыви назад! – как эхо, доносится с баржи.

Берег уходит все дальше и дальше… «Может, и правда вернуться?» – думает Динка. Но гребет и гребет, не чувствуя страха.

– Утопнешь, дура! – изо всех сил орет Трошка.

Но Динка снова показывает ему кулак.

С пристани доносится гудок парохода… Куда он идет? Если мимо, то от него побегут большие волны. Динка пугается и поворачивает назад. На берегу останавливаются люди. Минька и Трошка что-то объясняют им, показывая на девочку.

– Пароход! Пароход! – кричит мальчик с баржи.

Посредине реки с длинным протяжным гудком проплывает пароход. Динка торопится. «Сейчас будут волны… Сейчас будут волны…» – зажмуриваясь, думает она. С берега ей машут руками и что-то кричат. Динка гребет изо всех сил. Первая большая волна поднимает ее вверх и, опрокинув навзничь, бросает вниз. Динка заглатывает воду, теряет из виду берег, но в памяти ее звучат слова мамы: «Не бойся ничего, на тебе волшебный лифчик…» Динка поворачивается, вскидывает голову и снова видит берег… Теперь он кажется ближе, она выплевывает изо рта воду, жадно хватает воздух.

С баржи, подняв вверх руки и сложив вместе обе ладони, бросается в воду мальчик. Наклонив вниз голову, он плывет крупными саженками наперерез Динке… Динка видит его уже почти рядом…

«Топить будет», – с ужасом думает она и шарахается в сторону.

– Не бойся, не бойся! – кричит ей незнакомый чужой голос. Новая волна тащит Динку вниз и накрывает с головой. Чья-то рука больно вцепляется в волосы и сильным рывком поднимает захлебнувшуюся девочку над водой… На один короткий миг Динка видит бледное мокрое лицо мальчика с баржи. Она хочет ударить его, вырваться, закричать, но вода залепила ей рот и нос, ей нечем дышать… Лицо мальчика то исчезает, то снова появляется рядом. Синие губы его шевелятся:

– Не бойся… Не бойся…

Громадная пенистая волна накрывает их обоих.

– Лодку! Эй, лодку! – кричат на берегу.

Из-за баржи выплывает рыбацкий челнок. Седой старик молча налегает на весла. Белобрысый паренек нетерпеливо вертится на корме…

– Не видать что-то, Митрич. Греби скореича… Эй, эй! – поравнявшись с баржей, кричит он. – Эй, хозяин!

Из домика на барже выходит бородатый человек в плисовой поддевке и высоких сапогах.

– Ленька твой тонет, слышь, хозяин! – приподнявшись в лодке и указывая на реку, кричит парнишка.

Хозяин подходит к самому краю баржи и, приложив к уху ладонь, спрашивает:

– Чево гукаешь?

– Ленька тонет! – уже издалека кричит ему парень, сбрасывая рубашку.

Хозяин глядит по направлению лодки и смачно плюет за борт.

– Ах ты, гнида паршивая… – бормочет он, торопясь на берег.

А в темной воде, то появляясь, то исчезая, барахтаются двое детей: мальчик – постарше, девочка – помладше.