3 глава

( Назад в прошлое )

Зал заседания шумит, возмущается, осуждает приговор судьи, вынесенный минуту назад. Я невообразимо горда собой и довольна. Дело, на котором поставили крест, махнули рукой, завершилось судом. И моей победой. Точнее, победой Муравьева, но основную часть работы сделала все же я. Работу помощника прокурора не видят, ну и ладно, главное, что доказала себе и этим ухмыляющимся наглым рожам коллег, что я не Барби. У меня есть мозги, логика.

Чувствую на себе взгляд. В этот день многие на меня смотрят. От многих взглядов внутренне содрогаюсь, но не показываю вида. Я прекрасно понимаю, что за люди здесь сидят. С такими на брудершафт не пьют, по одной дорожке не идут, детей не крестят, а лучше вообще не пересекаться с ними никогда.

Так вот, этот взгляд. От него у меня мурашки, как от холода. Я из всей этой бандитской шайки сразу его замечаю. Слишком внимательно на меня смотрит, оценивающе, при этом очень опасно. Этот мужчина не удивлен приговором, более того, он сидит в конце зала и выглядит победителем. Сзади него наклоняется какой-то мужчина, что-то ему шепчет. Он не поворачивает голову, только ехидно улыбается, не спуская с меня цепкого взгляда. Там речь идет обо мне или как?

Мужчина кивает незаметно головой, этот кивок предназначен не мне, а другому мужчине, стоящему рядом. Он большой, грозный и страшный. Обходит скамейку. Мужчина, шепчущий за спиной того, кто только что кивнул головой, бледнеет, потом краснеет, вжимается в стену, потом вовсе ужом ускользает из зала.

Я отворачиваюсь, так как к осужденному подходят конвоиры. Вроде не первый раз вижу, как щелкают наручники на запястьях, и все равно каждый раз содрогаюсь от этого звука. Звука сломленной жизни.

– Ну что, Марьяна, поздравляю, это твой процесс, и ты его выиграла, – Муравьев Андрей Николаевич подходит ко мне, улыбается. – Отметим, красавица? – окидывает меня сальным взглядом, без поясней понятно, как он планирует отмечать.

– Спасибо за доверие, Андрей Николаевич, а вот отмечать не буду, вы уж извините меня, – собираю свои вещи со стола, прокурор прищуривает глаза, хватает меня за локоть. Вскидываю на него раздраженный взгляд. Что за манера хватать за руку, словно имеет право.

– Послушай меня, Барби, то, что ты засадила довольно приличного человека, друга одного уважаемого человека, может тебе аукнуться. Такие люди не прощают тех, кто трогает их людей. Я тебя дружески предупреждаю.

– Вы мне так дружески намекаете, что имеете какое-то отношение ко всем этим? – неопределенно киваю в сторону головой покидающих зал заседания людей.

– Дружески советую тебе валить туда, откуда ты приехала, куколка. Не для тебя местные водоемы, тут пираньи с острыми зубами, проглотят и не подавятся. Конечно, если ты будешь более покладистой девочкой, то я смогу тебя защитить, – взгляд карих глаз откровенно пробегает по моей фигуре, мысленно меня раздевая.

Упрямо сжимаю губы, выдергиваю руку. Как же достало это похотливое отношение ко мне. Все видят сначала красивую блондинку с пронзительно голубыми глазами, с фигурой модели для Victoria Secret, а потом, пообщавшись, с удивлением замечают ум в светловолосой голове.

– Знаете что, Андрей Николаевич, держите от меня подальше свои руки и свои похабные мысли. Кто знает, чья я куколка в этом мире, – окидываю немного удивленного прокурора презрительным взглядом, с гордо поднятой головой удаляюсь из зала.

– Сучка, – несется мне в спину.

В следственном комитете я работаю недолго. Папа помог устроиться. Он не хотел, чтобы я вновь возвращалась в юриспруденцию, потерпев, по его мнению, крах в США. Истинную причину своего возвращения на родину я родителям не сообщала. Нечего им переживать по пустякам.

– Марьян, – меня окликают буквально на выходе из здания суда.

Я беру себя в руки, с улыбкой оборачиваюсь. Передо мной замирает Влад Суриков. Коллега по цеху, единственный, кто откровенно не подкатывает. Подкатывает старомодно: приглашает в кино, театр, кафе; иногда зовет прогуляться по парку, если позволяет погода. Милый парень, немного старше меня.

– Привет, Влад.

– Как ты смотришь на то, чтобы вечером зарулить в клуб и отметить твое первое победное дело? Я угощаю.

– По идее, я должна тебя угощать, но разочарую, сегодня не планирую никуда выходить.

– Ну, Марьян, так нельзя. Пожалуйста! – смотрит, как кот из Шрека, хочется отказать, но в итоге сдаюсь.

– Окей, в семь вечера жду тебя в «Tema Bar», не опаздывай и никого не бери с собой. Иду с тобой в качестве исключения, ты единственный, кто не распускает свои клешни, – подмигиваю поплывшему от моего согласия Владу, выхожу на крыльцо. Сейчас мне нужно помотаться по рабочим делам, потом домой. Я честно планировала провести вечер дома с бокалом вина и с какой-нибудь комедией. Проведу с бокалом коктейля в очень хорошем месте. Иногда нужно стряхивать с себя пыль.

***

Невозможно сидеть на месте и не подтанцовывать. Влад протягивает третий бокал коктейля. Явно планирует меня споить. Напоминаю себе, что нужно теперь осторожно пить, неровен час, алкоголь ударит в голову, и встречайте «шальную императрицу».

– Отличная музыка. Сто лет никуда не выбирался, – Влад трется возле меня.

Хмыкаю, цедя тихонько напиток через трубочку.

– Ты часто тут бываешь?

– Два раза в месяц, в этом – первый.

– Может, потанцуем? – смотрит с надеждой на меня, потом на танцпол. Хороший парень, но не в моем вкусе. Я люблю постарше, посерьезнее, с опытом жизни за плечами.

– Если мы вдвоем отойдем, наши места у бара займут. Хочешь танцевать, иди и танцуй, глядишь, красотку подцепишь, – Влад явно не разделяет ход моих мыслей, хмурится, никуда не идет.

Мне уже становится скучно. Коллега по работе – это не та компания, в которой хочется отрываться и забыться. И план Сурикова по захвату моего расположения трещит на глазах.

– Я отойду в туалет, – шепчу ему на ухо, так как слишком громко орет музыка.

Влад кивает головой, допивает свой виски в стакане. Прихватываю свою маленькую сумку, направляюсь в туалет, где толпится народ. Мне удается без скандала протиснуться в женскую часть, дождаться свободной кабинки, после вымыть руки и выйти.

– А вот и ты, детка, – на выходе из туалета мне преграждает дорогу какой-то амбал с бритой головой. – Повеселимся?

– Иди на хер, – толкаю его в плечо, он позволяет себя оттолкнуть, прохожу мимо, но в следующую секунду кто-то меня сгребает в охапку и затаскивает в помещение сбоку.

Шок не позволяет мне закричать во весь голос. Что происходит? Пытаюсь рассмотреть того, кто меня держит, но ничего не вижу. Темнота помещения делает меня слепой.

– Пикнешь, сразу же искромсаю тебя по кусочкам, – понимаю, что не шутят, не издаю и звука, только учащенно дышу. Мне завязывают глаза, руки, куда-то толкают.

Что они хотят? Выкуп?

Это отцовские конкуренты? Недруги? Кому выгодно мое похищение? Хороший вопрос, ответа нет. Я пытаюсь не поддаваться страху, прислушиваюсь, но рядом никто не говорит, а музыка уже доносится приглушенно. Кто-то открывает дверь, жадно хватаю ртом свежий воздух. Похоже, мы вышли на улицу.

– Что вам нужно? – все же пытаюсь найти контакт, получаю толчок в спину.

Так, разговаривать явно не собираются. Что там говорил Муравьев про защиту? Может, это дело его потных рук? Сукин сын. Стискиваю зубы от досады.

Куда меня ведут? Кто-то открывает дверь машины, понимаю по звуку и по запаху. Пахнет бензином. Меня собираются увозить. Вот теперь паника накрывает с головой.

– Я никуда с вами не поеду! Отпустите меня! Что вам нужно?! – упираюсь, выворачиваюсь из рук того, кто меня ведет. Грубо толкают в спину, я спотыкаюсь, от падения удерживают.

– Ты бы поосторожнее. Босс велел привезти ее в целостности и сохранности, – лениво раздается еще один мужской голос.

– Хватит болтать, засовывай девку в машину, да поедем, пока ее хахаль не хватился.

Это они, наверное, говорят о Владе. Тот явно не подозревает, что меня похищают, а еще следователь, мать его. Никакого чутья.

– Никуда с вами я не поеду!

– Да кто тебя спрашивает, детка. Садись сама, или я тебя запихаю, не испытывай мое терпение, – на мою голову ложится ладонь, нажимает, заставляя нагнуться и все же сесть в машину.

Пока я соображаю, как выкрутиться из этого положения, мою сумочку проверяют, извлекают мобильный телефон. Он издает характерный звук, когда его выключают. Парни явно знают толк в похищениях. Это значит, что ребята профи. Это значит, что тут действительно не шутят.

Сглатываю, от страха в горле пересохло. Я послушно сижу с завязанными руками и глазами, по-прежнему могут только прислушиваться. Вот садятся впереди, возле меня никто не присаживается. Машина трогается с места.

Дышим и думаем. В голову ничего не приходит. Я без понятия, кто организовал похищение, что потребуют за свободу. Едем довольно долго, или мне кажется, что долго. Мои похитители явно не из болтливых, даже радио не включают.

Машина замедляет ход, останавливается. Впереди открываются и закрываются двери, открывается дверь и возле меня.

– Выходи, принцесса, – глумится тот самый голос, кто поймал меня в клубе.

Мне никто не помогает, ощущение, что отдан приказ минимально ко мне прикасаться. Это немного бодрит, значит, меня привезли для босса, как второй голос ранее сообщал.

Кое-как выползаю с завязанными руками и глазами из машины, теперь осторожно берут под локоток и куда-то ведут.

– Осторожно, здесь три ступеньки.