Отличие консультирования от психотерапии

Консультирование – это более поверхностный контакт. Вопрос – ответ, вопрос – ответ, отзеркаливание, обратная связь, показ на графиках и рисунках, что сейчас происходит с человеком.

В течение пяти первых встреч я показывала на разных картинках и схемах, почему у неё сейчас такие отношения с братом, почему между детьми такие отношения, с племянником, почему с подругами сейчас вот так происходит.

После каждой консультации Тамаре на немного легчало даже просто от понимания, из-за чего у неё на данный момент такое в душе творится.

Мы говорим о душевных ранах, но лечить их пока не начинали. Рано.

Это как к хирургу пришли и сначала надо сдать анализы, кровь, УЗИ, МРТ.

Хирург вас с первого приема на операционный стол не положит.

В идеале, как пишут в учебниках по консультированию, выдержать первые 10 встреч на этом уровне. Суметь удержаться от глубины.

Если раньше нырнуть в психотерапию, то клиент может просто не выдержать: слишком быстро, слишком больно. Кому-то стыдно плакать перед психологом, неловко признаваться в каких-то своих не самых красивых ситуациях. Кто-то тотально никому не верит, и психологу в том числе.

Это словно быстро сесть на шпагат. Нельзя. Надо медленно.

Описания всех закономерностей первоначального консультирования в данной книге нет. Эта книга про вторую фазу – психотерапию.

С Тамарой пришлось садиться на шпагат на 6-ю встречу.

Часть первая. Стулья № 1. Как выравнивать сложные отношения с матерью

Итак, Тамара, 34 года, двое сыновей, замужем, домохозяйка. Живут вчетвером. Есть старший брат. Оба родителя живы.

Встреча № 6

Валентина: Ты говоришь, что, вопреки предложению супруга и твоей усталости, ты не можешь себе позволить нанять няню и домработницу. Что больше бы хотела, чтобы твоя мать приехала нянчиться. Ты говорила с мамой об этом?

Тамара: Нет, я не могу ей это сказать. Я намекаю, чтобы она сама догадалась. Но она только начинает наезжать на меня. Я и билеты предлагала ей с папой купить. Но сказать «приезжай нянчиться» – я не говорила. Я не могу этого сделать.

Валентина: Тамар, есть одна методика, которую я считаю одной из самых сильных и быстрых, подходящая для твоей ситуации. Называется «метод пустого стула». Твоё напряжение рядом с матерью можно расслабить именно этим способом оптимальнее всего.

Это очень нелегкий для тебя будет труд. Но спустя месяца три еженедельной работы по данному методу ты будешь оборачиваться на себя сегодняшнюю и будешь не верить, что это была ты. У тебя разница в ощущении себя будет настолько существенная, словно это два разных человека: какой ты была и какой стала.

Как ты на это смотришь? Мне рассказать тебе подробнее? Или будем сразу начинать?

Тамара: Заманчиво звучит. Давайте начинать.

Валентина: Огляди этот кабинет, в котором мы находимся. Сейчас тебе предстоит ПОСТАВИТЬ КУДА-НИБУДЬ ЭТОТ ПУСТОЙ СТУЛ и мысленно посадить на него свою маму. Почувствуй, в какое место тебе бы хотелось это сделать: ближе, дальше, напротив, сбоку?

Хорошо. Выбрала место.

Теперь подойди вот к этому шкафу. Посмотри, тут несколько десятков мягких игрушек. Особо не задумываясь, ВЫБЕРИ КАКУЮ-НИБУДЬ ИГРУШКУ, кто побудет твоей мамой. Не анализируй. Куда рука сама потянется, ту и бери. Первая мысль – самая верная.

Виды игрушек для работы со стульями

Тамара быстро выбрала огромного чёрного паука диаметром сантиметров 30.

Столь удачный персонаж игрушки появился у меня в кабинете случайно.

Много лет назад мою младшую дочь паук укусил за палец, и палец опух очень сильно. Я даже не знала до этого случая, что обычные домашние пауки кусаются. Естественно, после этого, даже забыв про этот случай, она сильно боялась пауков.

Но детская Душа нашла способ сама себя исцелить. Она увидела в магазине игрушку в виде огромного чёрного паука, с пультом, с шевелящимися лапами, быстро бегающего, с красными мигающими глазами, волосатого.

Фу, отвратительное создание! И она попросила папу купить это безобразие. И он купил.

Дочь изучала его, трогала, управляла пультом ходом его движения.

Страх пауков ушёл.

Нам, взрослым, нужно учиться в университетах, чтобы понять то, что дети интуитивно знают.

Потом за ненадобностью игрушка перекочевала ко мне в кабинет. Ох, как же она популярна при работе именно с мамами. Не слоники, мишки и зайчики. А чёрный паук, чёрная безобразная обезьяна, чёрное привидение. Клиенты, не договариваясь, естественно, между собой, в 70 % случаев для образа мамы выбирают именно эти игрушки.

Есть ещё змея и мышь, но они как-то не в ходу в терапии.

Валентина: Хорошо. Ты нашла место для стула, посадила туда паука.

Давай сначала просто ПОРАЗГЛЯДЫВАЕМ ЭТУ ИГРУШКУ. Что в ее облике больше всего притягивает твоё внимание? Какая она? Какие детали ты замечаешь?

Тамара: Ну-у-у-у… Он чёрный! Вообще я не боюсь пауков. Хотя он отвратительный. Кажется, что он сейчас резко прыгнет на меня. Фу, как я могла выбрать такую игрушку на роль матери, сама не понимаю. Паук словно глаза прячет. Я не вижу его глаз.

Валентина: Мои ощущения такие же, когда я смотрю на паука. Хорошо. Теперь представь, что твоя реальная мама сейчас ЗАШЛА в двери этого кабинета И СЕЛА на место паука. Тебе пока не надо с ней говорить. Просто НАБЛЮДАЙ ЗА СВОИМИ ОЩУЩЕНИЯМИ. Что с тобой, когда мать находится просто МОЛЧА РЯДОМ?

Тамарины глаза становились все больше и больше. Тело оцепенело и стало каменным. Кажется, что она перестала дышать. Дыхание становилось очень поверхностным, неглубоким, еле заметным. Микродвижения тела прикатились. Она застыла. Тело явно проявляло ужас – высшую степень страха.

Валентина: Тамар, что сейчас с тобой происходит?

Тамара: Я не знаю.

Валентина: Что ты сейчас чувствуешь?

Тамара: Не знаю. Мне вообще непонятно, что со мной. Голова немного кружиться начала. В глазах мутнеть начинает. Все словно поплыло.

Валентина: Поставь обе стопы плотно на пол, обопрись спиной о спинку кресла, возьмись двумя руками за поручни. Посмотри сейчас на мое платье. Какого оно цвета?

Тамара медленно перевела взгляд на меня и начала неторопливо фокусировать своё зрение на моем платье.

Тамара (секунд через 10): Оранжевое платье у тебя.

Валентина: Теперь руками потрогай текстуру ткани на кресле, на котором ты сидишь. Какое оно?

Тамара (как в замедленном кино): Бархатное, велюровое, приятное.

Валентина: Теперь посмотри на цветок, который стоит у меня на окне. Какой он?

Тамара: Большая фиолетовая роза.

Валентина: Послушай звуки за окном, за дверьми. Что ты слышишь?

Тамара: Еле слышно, шум города, где-то машины шумят, где-то в соседнем офисе дверью хлопнули.

Валентина: Хорошо. Тамар, я сейчас стараюсь переключить твоё внимание. Похоже, ты словно провалилась внутрь себя, в какое-то очень большое чувство. Я тебя из этой ямы пытаюсь достать назад своими вопросами. Слышишь меня сейчас? Понимаешь, что я сейчас говорю?

Тамара: Вроде бы да…

Валентина: Если когда-нибудь вне этого кабинета ты будешь испытывать нечто подобное, то ВАЖНО ЦЕПЛЯТЬСЯ ЗА ФОН. Стопы, спина, руки. Что ты вокруг себя видишь, слышишь, ощущаешь осязанием? Это помогает вылезти из внутренней ямы. Понимаешь меня?

Тамара: Не совсем… А что это со мной сейчас было?

Валентина: Сейчас поговорим об этом. Но сначала давай я вынесу этого паука за дверь кабинета. А ты наблюдай за своими ощущениями, изменится что-нибудь или нет?

Я намеренно медленно начинаю вставать, без резких движений, чтобы не напугать Тамару ещё больше. Вслух проговариваю каждый свой шаг:

«Вот я сейчас иду его брать, сейчас я вынесу паука в коридор и оставлю там, сейчас я его сначала засуну в пакет, чтобы в коридоре у кого-нибудь не было инфаркта от нашего паучка, я уже его выношу, закрываю дверь на ключ».

Сажусь назад в кресло и смотрю на Тамару.

Валентина: Что-нибудь изменилось теперь? Как ты сейчас себя чувствуешь?

Тамара: Меня словно отпустило… Намного легче стало. Валентин, что это вообще было со мной?

Тамара смотрела на меня большими глазами абсолютно растерянно.

Валентина: Какие эмоции или чувства были у тебя, когда ты представляла здесь свою мать?

Тамара: Мне сложно это понять. Как-то очень тяжело, хотелось отвернуться, убежать, спрятаться, исчезнуть.

Валентина: Слышу тебя. Спрятаться, убежать – это все ДЕЙСТВИЯ. А нам нужно найти именно ЭМОЦИИ. Давай я буду называть тебе медленно разные эмоции, а ты выбери, если что-то будет подходить. Хорошо?

Тамара: Ну, давайте попробуем.

Валентина: Радость, злость, страх, печаль, обида, стыд, вина?.. Есть что-нибудь близкое?

Тамара: Ну, точно не радость, не злость… Возможно, страх? А чего мне мать-то бояться? Что за бред? Что она мне может сделать?

Валентина: Давай пока что не анализировать, а только чувствовать. Отключи на время голову. Работаем пока только с твоей Душой.

Хорошо. Теперь я буду перечислять разные оттенки страха, начиная с самых легких и заканчивая самыми тяжелыми (говорю медленно, с паузами):

растерянность;

неуверенность;

тревога;

испуг;

скованность;

боязнь;

оцепенение;

паника;

ужас.

Что больше всего подходит?

Тамара: Мне кажется, все подходят.

Валентина: То есть доходит до паники и ужаса?

Тамара: Выходит, что так… Валентин, а почему так? Меня мать вроде никогда не била, по крайней мере я такого не помню. Откуда у меня рядом с мамой столько ужаса? Может, это все из-за паука?

Валентина: Я так не думаю. Бывает, что клиенты и рядом с безобидным пуделем-игрушкой испытывают ужас. А бывает, что на паука смотрят и только отвращение испытывают и все. После только как ты со временем в терапии поработаешь с разными персонажами (мама, папа, брат, воспитатель в садике…) и разными игрушками, ты увидишь, что дело не в игрушке.

Поясню, зачем я так много времени (10–15 минут) потратила на то, чтобы Тамара САМА назвала своё чувство «ужас». Ведь оно было очевидно мне с первых секунд.

Почему важно, чтобы клиент сам распознал свою эмоцию?

Особенно когда только начинаешь работать психологом, так хочется быстрее сказать клиенту, что я все знаю, что именно сейчас с ним происходит. Но тут опасность.

Представьте, что эмоция, не важно какая: радость, страх, злость или печаль (4 основные базовые врожденные эмоции), – это слон. Если слон маленький или средний, то клиент его видит. И может его описать, вижу хобот, уши, ноги, хвост. Да, я понимаю, что это слон.

Если же слон огромнейших размеров и находится близко к клиенту, то человек не может понять, что это такое стоит рядом. То ли стена от здания, то ли борт корабля, то ли нога слона – непонятно. И клиент не может понять, что сейчас испытывает очень сильный страх.

И тогда приходится относить слона подальше от человека (выносить паука за дверь кабинета), чтобы издалека Тамара смогла его разглядеть: «оказывается, я сейчас испугалась до ужаса».

Глядя в упор в стену, непонятно, рядом с каким зданием ты стоишь. Очень большие переживания можно заметить, лишь когда уже отодвинешься от них.

У меня, когда я сама была клиентом, тоже многократно были подобные ситуации. Психолог проводил меня через метод стульев, где я испытывала сильный стыд. Причём стыда было настолько много, слон был такой большой, что я стыд вообще не могла в себе распознать. Я чувствовала, что мне тяжело, плохо, невыносимо, кружится голова, тошнит, а из-за какого чувства – неясно.

Психолог также называл разные слова, из которых я САМА выбрала стыд. Когда консультация закончилась и прошло дня 3, я вспоминала про этот стыд. Но у меня была такая волна злобищи на психолога: «Какой стыд? Да нет у меня там никакого стыда! В этой ситуации не за что стыдится, это абсурд!!!»

Хотелось вот прям поругаться с психологом, что мне это чувство он словно навязал. Но потом я вспоминала, что он-то вообще не говорил о стыде. Он лишь предложил мне выбрать из десятка слов – разных эмоций. А я САМА выбрала. Если бы не было выбора, а он просто сказал «похоже, тебе сейчас стыдно», то я бы на следующей консультации просто размазала его и потом бросила терапию.

Что, в общем-то, я периодически и делала со многими психологами-тренерами. Шаг влево, шаг вправо, ошибся психолог – сразу обесценивала без шансов на восстановление. Бедные мои психологи. Правда, искренне им сейчас уже сочувствую. Далеко не всегда работа психотерапевта благодарная.

Поэтому если бы я рядом с Тамарой с самого начала сказала ей в лоб: «Смотри, у тебя сейчас ужас рядом с матерью», то я бы подставилась под то, что позже она бы, возможно, кинула в меня гранатой.

Цыплёнок из яичка может проклюнуться только изнутри. Если ковырять снаружи, ничего хорошего не выйдет. Наша правда, сказанная не вовремя, может разрушить все ценное.

Поэтому греем снаружи лампами, подстилаем соломку вокруг.

И ждём. Ждём. Ждём.

Хотя я все равно иногда грешу и нарушаю это правило. Двадцать раз промолчу рядом с клиентом про его эмоцию, терпеливо дожидаясь, пока он сам ее обнаружит. А в двадцать первый – раз – и ляпну напрямую свою никому не нужную правду.

Мы часто осчастливливаем своей правдой человека раньше времени. И получаем яичницу вместо цыплёнка.

Мы часто пытаемся подтянуть любовь за ноздри, нанести добро средней тяжести.

Усиливание телесных движений до абсурда с целью распознать эмоцию

Иногда, когда клиент не может распознать свою эмоцию, но совершает микродействия, можно предложить усилить эти телодвижения до абсурда.

Например, часто бывает, что клиент искренне не распознаёт свою злость. Со стороны видно, что он вот-вот взорвётся от возмущения, но ему так сильно в детстве запрещали злиться, что он действительно ее не замечает. А со стороны кажется, что сейчас дым пойдёт от клиента и вокруг все начнёт самовозгораться от этой подавленной агрессии.

Как правило, в такой момент клиент начинает или подергивать немного ногой, или постукивать пальцами по креслу.

Тогда я поясняю клиенту, что, чтобы распознать эмоцию, нужно усилить подергивание ногой. И ещё усилить. И ещё амплитуду добавить. И тогда на что это будет похоже? Клиент начинает видеть, что он словно со всей силы уже кого-то пинает. Или постукивание пальцами по креслу начнёт напоминать уже битье кресла рукой со всего маху. В этом варианте клиенту становится уже очевидно, что это поведение напоминает именно агрессию.

Отзеркаливание мимики и позы клиента для распознавания эмоции

Иногда, если мимика и поза очевидно ярко показывают эмоцию, но просто клиент не видит же себя со стороны, то можно прибегнуть к этому способу.

Например, клиент сидит, вжавшись в кресло, с широко открытыми испуганными глазами и почти не шевелится. Он замер. Но не поймёт, что с ним сейчас.

Валентина: Если тебе сейчас непонятно, что ты чувствуешь, давай я отзеркалю твою позу и выражение лица. Я попытаюсь повторить. И, может, чуть-чуть усилю. Как ты на это смотришь?

После получения согласия на данный эксперимент я начинаю повторять его позу, широко открываю глаза и замираю.

Со стороны видя меня в таком состоянии, обычно клиент сразу же говорит, что это похоже на испуг.

Вернёмся к Тамаре.

Чувство клиент сам уже обнаружил и распознал.

Следующий этап – теперь нужно ВЕРБАЛЬНОЕ ОТРЕАГИРОВАНИЕ. То есть важно словами многократно его (чувство) проговорить в разных вариациях.

Валентина: Тамар, повторяй за мной: «Я испугалась, похоже, мне сейчас страшно. Оказывается, я испугалась мамы до ужаса. Хотя не пойму почему. Я растеряна и напугана. Почему-то я очень сильно тебя (маму) боюсь. Мое тело было в оцепенении, словно каменное. Мне было даже тяжело дышать и кружилась голова. Я очень удивлена всему происходящему. Мне непонятны мои реакции. Мама, я не понимаю, почему я так тебя боюсь. Это полная неожиданность для меня».

Я проговаривала одну фразу. Ждала, пока ее повторит Тамара. Потом говорила вторую фразу. И так далее.

С каждой фразой Тамара немного расслаблялась, иногда выдыхала, тело становилась мягче. Начались микродвижения тела. Оцепенение стало отпускать.

Валентина: Как ты сейчас себя чувствуешь, после того как произнесла все это?

Тамара: Удивительно, но мне стало полегче. Кажется, я даже не замечала, насколько тяжелое у меня состояние, пока оно не ушло. Боже, что это со мной было 5 минут назад?

Валентина: Знакомься с собой. Так твоё тело и Душа проживают сильный страх. Точнее, ужас. Ещё раз повторюсь. Если когда-нибудь вне этого кабинета ты будешь испытывать нечто подобное, то важно цепляться за фон. Чтобы прочно стояли стопы на полу, была защищена спина, обе руки за что-то взялись, лучше сесть. Что ты вокруг себя видишь, слышишь, ощущаешь осязанием? Это помогает вылезти из внутренней пропасти, из ужаса. Понимаешь меня сейчас?

Тамара: Да, теперь, кажется, поняла.

Валентина: Готова продолжать работу? Хорошо. Тогда сейчас я занесу паука из коридора назад в кабинет. Готова? Наблюдай, будут ли у тебя сейчас меняться ощущения.

Заношу паука из коридора в кабинет. Кладу максимально далеко от Тамары, метрах в семи. Это важно. Ближе пока нельзя.

Тамара: У меня опять тело все сжалось. Снова страшно, опять шум в ушах. Хочется спрятаться, исчезнуть, превратиться в точку.

Валентина: В каком возрасте ты себя сейчас ощущаешь? Без анализа, не включай голову. Говори первое, что приходит.

Тамара: Ощущение, что мне года 3. Что мать сейчас сильно орет на меня, стоит очень близко, как гора надо мной нависла и замахивается рукой, что вот-вот ударит. Мне так страшно. Я чувствую столько ярости в ее голосе, у неё словно дьявол в глазах (клиентка начинает рыдать от страха).

Я снова выношу паука в коридор, засовываю его в пакет. Закрываю дверь.

Валентина: Снова повторяй за мной: «Мне страшно, мама, я тебя сейчас очень боюсь, не бей меня, пожалуйста, я боюсь твоих глаз, я в ужасе, я очень напугана, мамочка, не бей меня, пожалуйста».

Тамара рыдает, захлёбывается, но повторяет за мной. Постепенно она успокаивается. Начинает дышать ровнее.

Так пришлось заносить – выносить паука четыре раза.

И четыре раза проговаривать про страх.

После третьего раза стало легчать.

До разговора с мамой на тему «приезжай понянчиться» дело не дошло на этой встрече.

Валентина: Наше с тобой время потихоньку подходит к концу. У нас есть ещё 7 минут, чтобы завершить. Сейчас я уберу паука в шкаф. Представь, что твоя мама УШЛА. Здесь больше никого нет!!! Теперь это просто игрушка! Возвращайся в свой нынешний возраст: тебе сейчас не 3, а 34 года. Ты взрослая, у тебя есть муж и двое детей. Слышишь меня?

Тамара: