Почему важно, чтобы клиент сам распознал свою эмоцию?

Особенно когда только начинаешь работать психологом, так хочется быстрее сказать клиенту, что я все знаю, что именно сейчас с ним происходит. Но тут опасность.

Представьте, что эмоция, не важно какая: радость, страх, злость или печаль (4 основные базовые врожденные эмоции), – это слон. Если слон маленький или средний, то клиент его видит. И может его описать, вижу хобот, уши, ноги, хвост. Да, я понимаю, что это слон.

Если же слон огромнейших размеров и находится близко к клиенту, то человек не может понять, что это такое стоит рядом. То ли стена от здания, то ли борт корабля, то ли нога слона – непонятно. И клиент не может понять, что сейчас испытывает очень сильный страх.

И тогда приходится относить слона подальше от человека (выносить паука за дверь кабинета), чтобы издалека Тамара смогла его разглядеть: «оказывается, я сейчас испугалась до ужаса».

Глядя в упор в стену, непонятно, рядом с каким зданием ты стоишь. Очень большие переживания можно заметить, лишь когда уже отодвинешься от них.

У меня, когда я сама была клиентом, тоже многократно были подобные ситуации. Психолог проводил меня через метод стульев, где я испытывала сильный стыд. Причём стыда было настолько много, слон был такой большой, что я стыд вообще не могла в себе распознать. Я чувствовала, что мне тяжело, плохо, невыносимо, кружится голова, тошнит, а из-за какого чувства – неясно.

Психолог также называл разные слова, из которых я САМА выбрала стыд. Когда консультация закончилась и прошло дня 3, я вспоминала про этот стыд. Но у меня была такая волна злобищи на психолога: «Какой стыд? Да нет у меня там никакого стыда! В этой ситуации не за что стыдится, это абсурд!!!»

Хотелось вот прям поругаться с психологом, что мне это чувство он словно навязал. Но потом я вспоминала, что он-то вообще не говорил о стыде. Он лишь предложил мне выбрать из десятка слов – разных эмоций. А я САМА выбрала. Если бы не было выбора, а он просто сказал «похоже, тебе сейчас стыдно», то я бы на следующей консультации просто размазала его и потом бросила терапию.

Что, в общем-то, я периодически и делала со многими психологами-тренерами. Шаг влево, шаг вправо, ошибся психолог – сразу обесценивала без шансов на восстановление. Бедные мои психологи. Правда, искренне им сейчас уже сочувствую. Далеко не всегда работа психотерапевта благодарная.

Поэтому если бы я рядом с Тамарой с самого начала сказала ей в лоб: «Смотри, у тебя сейчас ужас рядом с матерью», то я бы подставилась под то, что позже она бы, возможно, кинула в меня гранатой.

Цыплёнок из яичка может проклюнуться только изнутри. Если ковырять снаружи, ничего хорошего не выйдет. Наша правда, сказанная не вовремя, может разрушить все ценное.

Поэтому греем снаружи лампами, подстилаем соломку вокруг.

И ждём. Ждём. Ждём.

Хотя я все равно иногда грешу и нарушаю это правило. Двадцать раз промолчу рядом с клиентом про его эмоцию, терпеливо дожидаясь, пока он сам ее обнаружит. А в двадцать первый – раз – и ляпну напрямую свою никому не нужную правду.

Мы часто осчастливливаем своей правдой человека раньше времени. И получаем яичницу вместо цыплёнка.

Мы часто пытаемся подтянуть любовь за ноздри, нанести добро средней тяжести.

Усиливание телесных движений до абсурда с целью распознать эмоцию

Иногда, когда клиент не может распознать свою эмоцию, но совершает микродействия, можно предложить усилить эти телодвижения до абсурда.

Например, часто бывает, что клиент искренне не распознаёт свою злость. Со стороны видно, что он вот-вот взорвётся от возмущения, но ему так сильно в детстве запрещали злиться, что он действительно ее не замечает. А со стороны кажется, что сейчас дым пойдёт от клиента и вокруг все начнёт самовозгораться от этой подавленной агрессии.

Как правило, в такой момент клиент начинает или подергивать немного ногой, или постукивать пальцами по креслу.

Тогда я поясняю клиенту, что, чтобы распознать эмоцию, нужно усилить подергивание ногой. И ещё усилить. И ещё амплитуду добавить. И тогда на что это будет похоже? Клиент начинает видеть, что он словно со всей силы уже кого-то пинает. Или постукивание пальцами по креслу начнёт напоминать уже битье кресла рукой со всего маху. В этом варианте клиенту становится уже очевидно, что это поведение напоминает именно агрессию.

Отзеркаливание мимики и позы клиента для распознавания эмоции

Иногда, если мимика и поза очевидно ярко показывают эмоцию, но просто клиент не видит же себя со стороны, то можно прибегнуть к этому способу.

Например, клиент сидит, вжавшись в кресло, с широко открытыми испуганными глазами и почти не шевелится. Он замер. Но не поймёт, что с ним сейчас.

Валентина: Если тебе сейчас непонятно, что ты чувствуешь, давай я отзеркалю твою позу и выражение лица. Я попытаюсь повторить. И, может, чуть-чуть усилю. Как ты на это смотришь?

После получения согласия на данный эксперимент я начинаю повторять его позу, широко открываю глаза и замираю.

Со стороны видя меня в таком состоянии, обычно клиент сразу же говорит, что это похоже на испуг.

Вернёмся к Тамаре.

Чувство клиент сам уже обнаружил и распознал.

Следующий этап – теперь нужно ВЕРБАЛЬНОЕ ОТРЕАГИРОВАНИЕ. То есть важно словами многократно его (чувство) проговорить в разных вариациях.

Валентина: Тамар, повторяй за мной: «Я испугалась, похоже, мне сейчас страшно. Оказывается, я испугалась мамы до ужаса. Хотя не пойму почему. Я растеряна и напугана. Почему-то я очень сильно тебя (маму) боюсь. Мое тело было в оцепенении, словно каменное. Мне было даже тяжело дышать и кружилась голова. Я очень удивлена всему происходящему. Мне непонятны мои реакции. Мама, я не понимаю, почему я так тебя боюсь. Это полная неожиданность для меня».

Я проговаривала одну фразу. Ждала, пока ее повторит Тамара. Потом говорила вторую фразу. И так далее.

С каждой фразой Тамара немного расслаблялась, иногда выдыхала, тело становилась мягче. Начались микродвижения тела. Оцепенение стало отпускать.

Валентина: Как ты сейчас себя чувствуешь, после того как произнесла все это?

Тамара: Удивительно, но мне стало полегче. Кажется, я даже не замечала, насколько тяжелое у меня состояние, пока оно не ушло. Боже, что это со мной было 5 минут назад?

Валентина: Знакомься с собой. Так твоё тело и Душа проживают сильный страх. Точнее, ужас. Ещё раз повторюсь. Если когда-нибудь вне этого кабинета ты будешь испытывать нечто подобное, то важно цепляться за фон. Чтобы прочно стояли стопы на полу, была защищена спина, обе руки за что-то взялись, лучше сесть. Что ты вокруг себя видишь, слышишь, ощущаешь осязанием? Это помогает вылезти из внутренней пропасти, из ужаса. Понимаешь меня сейчас?

Тамара: Да, теперь, кажется, поняла.

Валентина: Готова продолжать работу? Хорошо. Тогда сейчас я занесу паука из коридора назад в кабинет. Готова? Наблюдай, будут ли у тебя сейчас меняться ощущения.

Заношу паука из коридора в кабинет. Кладу максимально далеко от Тамары, метрах в семи. Это важно. Ближе пока нельзя.

Тамара: У меня опять тело все сжалось. Снова страшно, опять шум в ушах. Хочется спрятаться, исчезнуть, превратиться в точку.

Валентина: В каком возрасте ты себя сейчас ощущаешь? Без анализа, не включай голову. Говори первое, что приходит.

Тамара: Ощущение, что мне года 3. Что мать сейчас сильно орет на меня, стоит очень близко, как гора надо мной нависла и замахивается рукой, что вот-вот ударит. Мне так страшно. Я чувствую столько ярости в ее голосе, у неё словно дьявол в глазах (клиентка начинает рыдать от страха).

Я снова выношу паука в коридор, засовываю его в пакет. Закрываю дверь.

Валентина: Снова повторяй за мной: «Мне страшно, мама, я тебя сейчас очень боюсь, не бей меня, пожалуйста, я боюсь твоих глаз, я в ужасе, я очень напугана, мамочка, не бей меня, пожалуйста».

Тамара рыдает, захлёбывается, но повторяет за мной. Постепенно она успокаивается. Начинает дышать ровнее.

Так пришлось заносить – выносить паука четыре раза.

И четыре раза проговаривать про страх.

После третьего раза стало легчать.

До разговора с мамой на тему «приезжай понянчиться» дело не дошло на этой встрече.

Валентина: Наше с тобой время потихоньку подходит к концу. У нас есть ещё 7 минут, чтобы завершить. Сейчас я уберу паука в шкаф. Представь, что твоя мама УШЛА. Здесь больше никого нет!!! Теперь это просто игрушка! Возвращайся в свой нынешний возраст: тебе сейчас не 3, а 34 года. Ты взрослая, у тебя есть муж и двое детей. Слышишь меня?

Тамара: Да, да, я здесь. Я немного в шоке от всего происходящего. Валентина, почему, откуда из меня столько всего вылезло-то? Я никогда даже не предполагала, что я так боюсь свою мать! Я не помню, чтобы она меня била, не знаю, откуда всплыли эти воспоминания. Да, я вроде припоминаю, что она на меня кричала. В общем-то, она орала практически всегда. Так мне запомнилось. Действительно это было.

Валентина: Я никогда не смогу вытащить из тебя того, чего в тебе нет. Весь этот ужас ты носила в себе последние как минимум 30 лет. И каждый раз, когда ты приближалась к своей матери, даже во взрослом возрасте, внутри тебя пугалась твоя внутренняя 3-летняя девочка. Конечно, ты не можешь попросить ее понянчиться с твоими детьми.

Сегодня ты проделала первую, но самую тяжелую работу со стульями со своей мамой. Дальше все пойдёт легче. Самое худшее уже позади. Ты огромная молодец. Тамар, ты даже не представляешь, какой героический, титанический труд ты сегодня совершила.

Большинство людей найдут миллиард причин, почему не надо ходить к психологу, почему не надо копаться в своём прошлом, приведут сотни железобетонных аргументов, только чтобы не встретиться со своим внутренним напуганным ребёнком, особенно рядом с мамой. А ты это сделала. У меня сейчас правда много искреннего восхищения тобой.

Тамара: Серьезно? Я думала, что ты смотришь на меня как на странную дуру. Целую пачку салфеток у тебя использовала, столько слез и соплей было. Блин, так неудобно перед тобой…

Валентина: Я тоже когда-то была на твоём месте. И мне тоже было неловко. Ты правда герой сейчас. Мы завершаем. Что ты чувствуешь прямо сейчас, в данную минуту?

Тамара: У меня какая-то расторможенность, потерянность, слабость. Я очень устала. Кажется, что прошло не полтора часа, а целый день.

Выходя, Тамара смотрела на меня с такой тоской и печалью. Ее глаза словно просили обнять ее.

Валентина: Мне немного неловко спрашивать тебя. Мы ещё вроде как на «вы». Но мне хочется сейчас тебя обнять. Можно?

Тамара быстро потянулась вперёд. Я обняла ее крепко, и так мы стояли секунд 20. Она плакала в это время.

Тамара: Я не помню, чтобы мать когда-то меня обнимала. Я даже не знала, как мне этого не хватает, пока вы меня не обняли. Спасибо вам огромное.

Тамара выдохнула, вышла и закрыла за собой дверь.