Оставив Федорчука у машин, я направился к сельскому совету, возле него стоял младший лейтенант милиции и о чем то спорил с пожилым, дородным мужчиной.

Я подошел и отдав честь спросил. – О чем спор товарищи.

– Да тут воно у чем дело, у милиционера участкового, затриманный у подвале сидит.

Ему, его у город надо, а звязку не мае, ещо у чора був, а теперяче нетути.

машина зовсим зломалося, а подводой и к ночи не добратися.

Милиционер обратился ко мне, слушай старшой выручай ты я гляжу в город едешь,

доставь задержанного в участок я сопроводиловку дам, мне еще в одно село смотаться надо, участковый показал на велосипед прислоненный к стене сельского совета.

Я оторопел от такого предложения. – Товарищ младший лейтенант, у меня своих забот хватает и охранять вашего задержанного я не буду, тут на дороге черт знает что творится, столбы телефонные повалены, поэтому и связи нет.

– Где это? – встревожился сержант.

– Километров в десяти от сюда.

Тот бросился к велосипеду.

– Остынь лейтенант, остановил я его, с Белостоком тоже, как я понял связи нет, а это значит и там кто то постарался.

Милиционер задумался, надо в ту сторону ехать, смотреть. И снова взялся за велик.

– Знаешь что, садись ко мне в кузов, подброшу до места сказал я.

– Можно и так, согласился участковый.

– Панас Сидорович, – крикнул он пожилому мужчине. Федьку в случае чего по утру, как обычно из подвала отпустите, как раз проспится.

– Это скотник здешний, как напьётся жену гоняет, хотел проучить немного, суток на десять посадить, – пояснил он мне.

И этого субчика мне хотели всучить, подумал я о семейном дебошире.

Помог милиционеру затащить велосипед в кузов и мы тронулись в город .

Уже был полдень, что меня не очень то радовало.

– Часа через полтора подъедим, – как бы читая мои мысли, сказал Федорчук.

Но недалеко от пролеска, снова показались поваленные столбы.

В месте с участковым, мы осмотрели их. Они были подпилены, провода порезаны.

– Вот что, – сказал я, – мне надо спешить. Тут мы все ровно не чего не сделаем, до своего участка ты только к вечеру доберёшься, наган хоть заряжен, ещё нарвешься на этих

столба рубав.

– У меня два патрона в барабане всего лишь, – признался он. Федьку пришлось попугать.

Я порылся у себя в кармане, и протянул пяток патронов.

– Спасибо, – обрадовался он. И достав из кобуры наган, начал его заряжать.

– Может, тебя в город подбросим спросил я.

– Доложишь начальству, пусть меры принимают.

– Связь нужна, да и вместе поспокойней будет, мне командир сказал, чтоб поосторожней был, нквдшники случайно остановили патруль военных, позавчера это было что-то им не понравилось, а те ряженые оказались, одного задержали, а двое ушли, на мотоциклах передвигаются.

– А ладно, поехали. Милиционер снова забрался в кузов.

Я как накаркал, нас остановил невдалеке от города военный патруль.

Особисты, один лейтенант и два сержанта. И что делать, ряженые они или нет. Один из сержантов внимательно всматривался в меня, лейтенант проверял наши документы.

Рядом стоял мотоцикл. Младший лейтенант, напуганный мной даже не стал вылезать из кузова, правая рука его покоилась на кобуре. Напряжение росло.

– Вспомнил! – вдруг вскрикнул сержант, пялившийся на меня, а ты старшой неужто не узнал? Вот это попал, подумал я, встретить знакомого и не узнать его, вдвойне подозрительно.

– Попробуй не узнай, – ответил я нейтрально.

– Ну ты старшой, не обижайся, – служба у нас такая.

– Наши это, товарищ лейтенант, соседи со 125 полка.

Лейтенант кивнул, вернул документы.

– Нечего подозрительного не видели?

– Кто то столбы телеграфные повалил, вот с младшим лейтенантом едим докладывать.

– То -та связь кругом пропала, нас и послали выяснить в чем дело.

– Где это произошло, лейтенант был взволнован.

– Мы видели в двух местах, опоры подпилены, провода порезаны, без ремонтников там не обойтись.

– Укажите где именно,– особист достал из планшета карту.

– Так Левицкий заводи, надо срочно доложить. Мы поехали вслед за ними. Милиционера, высадили у городского отделения. Тот попрощавшись покатил свой велосипед.

В штабе полка царило напряжения, все куда то спешили.

Наконец я добрался до зама командира полка, майор был не один, рядом с ним склонился над бумагами судя по ромбам, батальонный комиссар.

– Разрешите?

Увидев меня, они казалось обрадовались. – Входи, входи сержант.

Я достал пакет и протянул майору.

– Это хорошо, что именно ты приехал, – майор отложил пакет.

– Тут такое дело, с вашей ротой с утра нет связи, с 3 батальоном тоже, но туда хоть вестовых можно послать, а к вам полдня добираться.

– Связи пока не будет, на линиях совершена диверсия,– сообщил я.

Майор уставился на меня. В это время зазвонил телефон. Зам командира полка, автоматически снял трубку.

– Забелин у аппарата, а что уже в курсе, послать связистов в помощь, выделить машину слушаюсь.

Забелин положил трубку, и закрутил ручку, снова поднял трубку.

– Дайте шестого. – Ворошин, срочно берите отделение связистов, на складе получите

провода, отделение хозяйственного взвода, с пилами и лопатами будут ждать у КПП.

– Пусть возьмут оружие, встреченные нами особисты сказали, что диверсанты

вооружены, – подсказал я.

– Да пускай вооружатся, мало ли что, – продолжил в трубку майор.

Зам командира полка, вновь посмотрел на меня и вновь сказал.

– Да это хорошо старший сержант, что приехали именно вы.

– Вас все ровно бы пришлось вызывать.

– У лейтенанта Воронцова аппендицит, – сообщил я. Сегодня утром, его прооперировали.

– Вот как, в разговор вмешался батальонный комиссар, печально надеюсь с ним

всё будет в порядке.

– Вот в чем дело, – продолжал майор.

– Поздравляю, пришел приказ о присвоении вам, звания младшего лейтенанта.

Он пожал мне руку. Комиссар сделал тоже самое. Я вытянулся по стойки смирно и рявкнул. – Служу трудовому народу. Едва-едва не вырвалось, служу Советскому Союзу, вот был бы цирк.

Батальонный комиссар продолжил снова. – В воскресенье, в местном доме трудящихся, будет концерт для военнослужащих, будут выступление артистов, номера трудовых коллективов.

– И будет неплохо, если выступите вы, расскажете о своем дедушке, о том как воевали с белофиннами. Комиссар кивнул на медаль.

Да опять я попал, нет концерта я не боялся, он будет, но совсем другой, страшный и кровавый.

– Я бы с радостью, – ответил я. – Но товарищ батальонный комиссар, увы в воскресенье я должен быть в своей роте, в ней на этот момент не осталось не одного командира

взвода, а положение сами знаете какое.

– Сейчас у нашей роты, очень ответственное задание, охрана важного объекта.

– Давайте так, как только лейтенант Воронцов поправится, я буду в полном вашем распоряжении, к сожалению о своем двоюродном дедушке, я знаю не больше чем вы, но надеюсь вы поможете мне, правильно составить доклад о нем.

– Война с белофиннами, я готов рассказать о мужестве и героизме наших бойцов, о том как коммунисты первые поднимались в атаку, увлекая всех за собой.

– Ведь я сам был, участником этих событий.

– Могу рассказать, как молодой политрук, прикрыл собой юную медсестру, когда она под огнем выносила раненого. (Действительный случай, сам когда то прочитал в газете.)

Комиссар не довольный сперва моим отказом, похоже проглотил наживку.

– Ну а конкретно, за что ты получил медаль, – спросил он?

– Как и многие другие, за прорыв линии Маннергейма, – закончил я.

– А как звали того политрука.

– К сожалению я только видел это, мы шли в атаку и больше я ничего не знаю, как все там было, меня самого контузило в том бою, наш танк горел. – Ребята вытащили меня из

танка, мы целые сутки отбивали атаки в захваченном нами доте, пока не подошла помощь.

– А вот и подвиг, – воскликнул комиссар. – Именно об этом вы должны, рассказать, ну скажем недели через две.

– Ну вот и договорились, вмешался зам командира полка, он снова крутанул ручку телефона.

– Строевая часть, Криницкий? – Документы на Кропоткина готовы?

– Что, нужны только фотографии. – Хорошо, он сейчас к вам зайдет.

– А пополнение, я за ним прибыл, – забеспокоился я.

– Все завтра, а сейчас бегом в строевую часть, пока фотограф не ушел.

В строевой я проторчал два часа, правда успел пока сохли фотографии,

смотаться в финн часть получить подъемные.

Потом к кладовщику, тут же в подвале выдали командирскую форму и все что к ней прилагается, в том числе так желаемый ротным планшет. Опять в строевую, фотографии готовы, китель взятый для съёмки у одного из штабистов сидел как влитой. И вот, у меня на руках удостоверение – командира красной армии.

Первая ступенька – младший лейтенант. Переоделся в подсобке, сапоги оставил свои, лишние вещи сунул в новый вещмешок, купленный у начхоза.

Начало темнеть. Федорчук уже выспался в кабине, увидев меня пожаловался, уже и обед и ужин пропустили. Тут, он разглядел меня.

– От те раз, уходил сержантом, вернулся лейтенантом.

– Пока младшим. – Но обещали в следующий раз, если я станцую и спою, дадут лейтенанта.

– А что касается еды, у нас есть сух пай, но надо решить вопрос с ночевкой.

Машина хоть и на территории части, должна быть под охраной.

– Ну это понятно согласился Федорчук, я могу и в кабине ночь провести. – А вы?

– Сейчас лето, можно и в кузове. – Видел мне и шинель новую выдали, не хочу проситься в казарму на ночлег. – Здесь, в уголке двора тихо. КПП с удобством неподалёку. – В общем Леша, я сейчас выйду с части, тут я видел магазин через дорогу, надо кое что купить.

Я так и сделал прошел к КПП, предъявил свое удостоверение, сказал что из этого же полка, но откомандированный вместе с ротой в другой город.

– Я скоро вернусь, мы тут с водителем в машине ночь пересидим, чтоб вы знали в казарме душно, да и надоело.

Дежурный сержант кивнул, ему было все ровно, не выпускать командный состав в город, приказа не было. Я перешел дорогу и вовремя. До закрытия, оставалось десять минут.

У меня с собой был пустой сидор, взятый у водителя. Взял четыре бутылки водки, три пачки соли, несколько пачек рафинада, чай развесной, печенье, копченой колбасы – три круга. Поскольку магазин был смешанный, купил два перочинных ножа, крючки, леску, еще всякой мелочевки, вспомнил про спички. Все это, упаковал в сидор.

– Милок, ты прям как на войну собираешься, – сказала продавщица.

Как она была права.

– В командировку посылают, а там глухомань, больше месяца торчать придётся.

– Да и вообще мать, дай мне ещё бутылочку водки, батон, парочку банок паштета, пять бутылок пива, столько же сладкой воды, и все это в авоську.

Деньги ещё оставались, взял два кило карамелек, подумав, десять пачек папирос.

Выбрав самую большую шоколадку , презентовал её продавщице .Та расплылась

в улыбке.

Нагруженный подошел к КПП, отозвав дежурного сержанта, вручил ему три бутылки пива, так на всякий случай, не сколько не сомневаясь, что дорожка к магазину давно проторена. Армия, есть армия, всё по прежнему. Сержант удовлетворено кивнул, и скрылся в дежурке.

Лешка Федорчук, уже колдовал над банкой тушенки, примериваясь вскрыть её, рядом лежала буханка серого хлеба.

– Погоди, ещё пригодится, – остановил его я, и подал авоську.

Разглядев её содержимое, Леша охнул.

– Подождем немного, – проговорил я.

Фонарь висевший неподалёку на столбе, давал достаточно света, как я и ожидал через КПП повалил народ, расходился по квартирам командный состав.

Мы расположились в кузове. Лешка не торопясь, вскрыл банку гусиного паштета, нарезал ломтями батон. Я добавил вкусностей, печенья и конфет. У запасливого шофёра, оказалась кружка и стакан. Рядом кто то кашлянул. Я приложил палец к губам, и Лешка, только что собиравшийся вскрыть сургуч на бутылке, спрятал её под кусок брезента.

Я приподнялся, рядом с машиной стояли троя. Офицер в фуражке, на рукаве его была повязка патруля, и двое рядовых, тоже с повязками. Поняв что передним, тоже офицер, начальник патруля козырнул и представился.

– Капитан Заботин, потрудитесь объяснить, что вы тут делаете?

Я одел фуражку, спрыгнул на землю, и представился.

– Командир взвода первой роты, младший лейтенант Кропоткин, прибыл за пополнением в нашу роту, вместо уволенных в запас. Я достал удостоверение, и командировочное .

Капитан, бегло посмотрел документы и вернул.

– Почему, не попросились на ночь в казарму?

– Так поздно приехали, пока решались вопросы, уже стемнело.

Майор Забелин в курсе, и батальонный комиссар тоже.

– А машину не могу оставить, в ней имущество роты, в том числе боеприпасы.

Капитан хмыкнул. – Что то я не припомню, такого младшего лейтенанта в нашем полку, а я знаю всех командиров.

– Так я же только сегодня звание получил, а приказ раньше пришел, поэтому в полк меня и отправили. До этого был старшим сержантом, командиром взвода, – обижено ответил я.

Капитан вдруг улыбнулся, – ну извини лейтенант.

– Сам знаешь, служба у нас такая, – он вновь козырнул и направился в сторону КПП.

Там выслушал доклад дежурного, вместе с патрульными, покинул территорию части.

Сержант подошел к нам.

– Заботин, сообщил он мне, мужик строгий но справедливый, командир третьего

батальона, у нас недавно.

– Наш полк сам знаешь, до конца еще не сформирован, более трети состава не хватает, я сам на сверхсрочную остался. – У нас в деревни, – он вздохнул, но продолжать не стал.

– Когда он вернётся? – спросил я.

– А чего ему возвращаться, ночь отдежурит, пройдется пару раз по центру, посидит в комендатуре и домой, жена у него молоденькая.

Сержант мечтательно вздохнул. Потому комбат, и пошел сегодня в патруль, будто ротных и взводных не хватает, зато почитай вся суббота и воскресенье его.

– А дежурный по полку?

– Старший лейтенант Ворошин? – Тот доклады от дежурных по ротам примет,

и завалится спать.

– Это хорошо, – улыбнулся я. Тогда проведи инструктаж своим, и давай сюда.

– Мои кубари обмывать будем, ведь ещё днем, я был такой же как ты, сержант.

– Вот значит как! – восхитился тот. То – то я думаю, чего это ты, на пиво расщедрился.

Он быстро пошагал к будке КПП.

– Стакан прихвати, – крикнул я.

Мы сидели хорошо, потом я после того как бутылка была выпита, отправил всех отдыхать. Расположившись на расстеленном брезенте, положив под голову вещмешок,

и прикрывшись шинелью, я постарался заснуть.

Разбудил меня Федорчук.

– Товарищ командир, я смотрю – все на завтрак строятся , может и нам пойти?

Я встал, выпрыгнул из кузова, и мы пошли в столовую. Подойдя к дежурному по

столовой, показал командировочный лист, и указал на голодного Федорчука.

Через пару минут, мы уплетали перловую кашу с мясом.

На гражданке, я на неё даже бы не посмотрел, а так нечего, пошла за милую душу.

Запив дробь шестнадцать, как называли перловку в мое время компотом, я отправил водителя к машине, а сам пошел искать комбата первого батальона, нашего непосредственного начальника.

Комбат был недоволен, целая рота черти где, в батальоне и так недобор.

– Пятнадцати человек не дам, десять и точка. Сержанта нет, у самого не хватает.

– Неужели у вас в роте, нет подходящих бойцов.

– Есть, – ответил я.

Капитан взял листок, из чернильницы выудил ручку. – Фамилию быстро.

Я впал в ступор, фамилий рядовых, я не знал.

– Ну, – потребовал комбат.

– Боец Федорчук, – ответил я.

Капитан записал. – Имя, отчество?

– Алексей, – проговорил я, а отчества не знаю.

Комбат вспылил. -Не знать отчества своих подчиненных, я вот всех знаю.

И тут же уставился на меня.– А к стати, как твое отчество? – Да и имя, не знаю.

– Фамилию ты назвал, Кропоткин. Потом встал. – Дожили, надо срочно побывать у вас, навести порядок, небось и устав забыли как выглядит.

– Не забыли, – сказал я. – Младшего лейтенанта, вчера получил, приказ пришел, вот меня и вызвали. – До этого старшим сержантом был, командиром взвода.

– Все равно не помню, – капитан покосился на меня.

– Уже комвзводов, без меня назначают, нет – это уж слишком.

– Так я прикомандированный сперва был, вместе с танком, на усиление, а уже позже, ввели в постоянный состав.

– Так у меня получается, в батальоне еще и танк есть?

– Есть, – признался я. – Майор Забелин, и батальонный комиссар Крапивин в курсе.

– Один я не в курсе, как ты говоришь, – капитан вновь, взял ручку, и сам же продиктовал себе, за доблестную службу. – Сколько он уже служит?

– Два года, – ответил я.

– Присвоить звание, младшего сержанта, Федорчуку, пусть будет А.А, в строевой разберутся.

– Так он здесь, со мной приехал.

– Тогда проще, вот приказ, бери его книжку, и дуй в строевую, а я пока людей сам для вас подберу, а то знаю я вас, самых-самых заберете.

– Держи, – я отдал Федорчуку красноармейскую книжку. Тот сунул её в карман.

– А чего это, она понадобилась, – спросил он.

– Запись сделать.– На еще это.

Он машинально, протянул руку, я опустил ему в ладонь треугольники – выпрошенные мной у начхоза. Федорчук быстро сообразив, достал книжку и прочел новую запись.

Младший сержант, – произнес он.

– Извини, младших лейтенантов вчера давали, а завтра вообще наверное ефрейторов давать будут.

– Завтра воскресенье, – уточнил Леша. – И будут давать, только увольнительные.

– Вот видишь, лимит в полку на звания закончился, так что цепляй уголки.

– А то вон, к нам новобранцев ведут.

Действительно, в сопровождении сержанта, шло отделение солдат. Сержант

отрапортовав, передал мне список личного состава, и ушел. Перед домной стояли,

самые-самые.

Те которых –« покупатели»,берут в самую последнею очередь. Появился Федорчук, довольный как кот, съевший миску сметаны.

– Сержант, – обратился я к нему. – Построить это войско, как положено.

Тот, как будто всю жизнь командовал, выстроил солдат по ранжиру, и доложил мне.

– Бойцы сказал я, с этого момента, вы подчиняетесь только мне и младшему сержанту Федорчуку, и естественно старшим командирам полка. – Любые другие командиры, для вас не существуют, и приказы их не действительны, вы из роты специального назначения.

– Теперь, начиная с правофлангового представиться, сообщить о полученном образовании, гражданскую специальность – если такая имеется, кто что умеет делать.

По сути только троя, хоть на что годились. Москвич Епифанцев – образование десять классов, Ворошиловский стрелок, но москвичей в армии недолюбливали, считая их неженками и зазнайками, поэтому и отдали мне. Небольшого роста, но мускулистый, похожий на бурята паренек – назвался охотником, и на вопрос бьет ли он в глаз белку. Ответил, что не только белку, но и медведя бил. Третий был фрукт особый. Степан Грищенко – лет двадцати пяти, назвался трактористом, хотя прав не имеет, умеет водить машину. В училище при заводе, выучился на моториста. И как такого золотого специалиста, вручили нам.

Спросил напрямую. – Почему, попал ко мне.

Тот замялся и произнес. – Судимость у меня, условно год – за драку дали, и обижено добавил , сперва за меня руками ногами схватились , а как узнали о судимости, так все, только и знал, что полы в казарме мыл, да территорию подметал, а ведь я не виноват

был – они первые начали.

– Ты Грищенко, на жалость не дави, – раздался вдруг голос рядом.

Я обернулся, к нам подходил батальонный комиссар, в сопровождении еще одного военного. Я подал команду смирно, и развернувшись доложил.

– Знакомлюсь с поступившим пополнением.

Комиссар кивнул, и продолжил. – Так вот, боец Грищенко, родина дала тебе шанс, оказала доверие, призвав в ряды красной армии, и за это ты должен быть ей благодарен.

1 2 3

...

Стандарт

4.29

(95 оценок)