Глава вторая,
про двух лошадок

Самоделкин загремел, как пустая железная банка. Но ему не было больно. Ведь он железный! Он только немножко испугался. Ему никогда не приходилось летать.

– Ты настоящий волшебник! – воскликнул Самоделкин. – Даже я не могу делать живые картинки!

– Как же мы теперь вернёмся в наши коробки? – вздохнул Карандаш, потирая шишку на лбу.

– И не надо! – замахал руками Самоделкин. – Там тесно! Темно! Я хочу бегать, прыгать, кататься, летать! Нарисуй новый самолёт! Мы будем путешествовать! Мы с тобой увидим настоящие самолёты! Всё на свете увидим!

Но Карандашу почему-то больше не хотелось летать.

– Лучше я нарисую лошадок.

И Карандаш на белой стене нарисовал двух очень хороших лошадок. На них были мягкие сёдла и красивые уздечки с яркими золотыми звёздочками.

Нарисованные лошадки сначала помахали хвостиками, потом весело заржали и как ни в чём не бывало отошли от стенки.

Самоделкин открыл рот и сел на землю. Так делают, когда чему-нибудь очень-очень удивляются.

– Ты великий волшебник! – воскликнул Самоделкин. – У меня ни за что так не получится!

– Нам пора ехать, – скромно сказал Карандаш, довольный похвалой. – Выбирай себе лошадку и садись, – предложил он.

Самоделкину больше понравилась белая лошадка. Художнику досталась рыжая.

Они сели на своих лошадок и поехали путешествовать.

Глава третья,
в которой лошадки скачут по городу

На самой красивой площади города, на Ясной площади, стоял Милиционер. Мимо него спешили-ехали автомобили. Большие автобусы, длинные троллейбусы, маленькие легковые машины. Юркие мотоциклы нетерпеливо тарахтели, стараясь обогнать всех и убежать вперёд.

И вдруг Милиционер сказал:

– Не может быть!

По улице, по широкой городской улице, полной больших и малых машин, скакали две симпатичные лошадки. Одна была рыжая с белыми пятнами, другая – белая с рыжими пятнами. На лошадках верхом сидели неизвестные маленькие граждане, глазели по сторонам и громко пели весёлую песенку:

 
Ой, как сяду на лошадку,
Дам лошадке шоколадку.
Ты вези меня, лошадка,
Мне пешком ходить не сладко!
 

Конечно, это были Карандаш и Самоделкин.

Они смотрели то вправо, то влево, и лошадки поворачивали то вправо, то влево, то бежали, то вдруг останавливались перед самым носом автомобиля.

На улице было так много интересного, необыкновенного! Дома, светофоры, машины, фонтаны, деревья, голуби, цветы, нарядные прохожие, вывески, фонари – на всё надо хорошенько поглядеть!

Налево едет удивительная машина с большими круглыми щётками. Она подметает улицу, глотает бумажки, пыль на мостовой. Машина-веник!

Направо стоит автомобиль, из которого прямо на глазах растёт высокая мачта. На самой верхушке мачты стоят люди в комбинезонах. Люди поднимаются к небу, тянут над улицей тонкие провода.

– Монтёры! – сказал Самоделкин Карандашу.

Милиционер поднёс к губам свисток и засвистел громко-громко. Все водители машин, все шофёры вздрогнули от неожиданности и посмотрели на Милиционера. Только Самоделкин и Карандаш даже не оглянулись. Они просто не знали, для чего свистят милиционеры.

 
Ты вези меня, лошадка,
Мне пешком ходить не сладко! —
 

горланил Самоделкин, покачиваясь на седле. Карандаш подпевал тоненьким голоском:

 
Мне пешком ходить не сладко!
 

«Безобразие! – подумал Милиционер. – Нарушение правил! Мешают! Лезут под колёса!..»

Рядом с Милиционером стоял большой красный мотоцикл. Милиционер включил мотор и выехал на середину Ореховой улицы. Над улицей загорелся красный огонёк светофора.

Замер поток автомобилей. Застыли на месте автобусы, троллейбусы, грузовики, легковые машины, мотоциклы, велосипеды.

Всё остановилось. Только Самоделкин и Карандаш спокойно ехали дальше. Им никто никогда не рассказывал про светофор.

– Прошу остановиться! – сурово сказал Милиционер.

– Ой!.. – прошептал Карандаш. – Кажется, нам сейчас попадёт…

Около Милиционера и двух нарушителей моментально собралась небольшая толпа.

– Это, наверное, артисты из цирка! – заметил какой-то мальчуган.

– В чём дело, ребята? Почему нарушаете? Где вы живёте?

– Мы?.. Мы жили в коробке… – испуганно ответил Самоделкин.

– Это что же, деревня так называется – Коробка?

– Нет, мы из настоящей коробки…

– Ничего не понимаю! – Милиционер достал носовой платок и вытер лоб. – Вот что, ребята, мне шутить с вами некогда. Соблюдайте, пожалуйста, правила движения.

«Что такое правила?» – хотел спросить любопытный Карандаш, но Самоделкин вовремя дёрнул его за рукав. Разве можно задавать Милиционеру такие вопросы?

Над улицей вспыхнул зелёный огонёк светофора. Побежали машины, автобусы, троллейбусы, грузовики, мотоциклы, велосипеды. Покатились-поехали!

– Это всё лошадки виноваты, – сказал тогда мастер Самоделкин. – По городу надо ездить на автомобиле.

Глава четвёртая,
в ней катаются на мягких подушках

– Давай нарисуем автомобиль, – предложил Карандаш.

– Думаешь, так легко рисовать автомобили? У тебя ничего не получится. Даже я могу делать автомобиль только из очень хорошего «конструктора». Можно смастерить обыкновенный самокат, но где мы найдём колёса?..

– Почему не получится? – перебил Карандаш. – Я же видел автомобили!

– Ну хорошо, рисуй автомобиль, – согласился мастер Самоделкин. – Только не забудь на колёсах нарисовать шины. Без них автомобиль всегда очень трясётся на дороге. Я терпеть не могу тряски. Я сразу тогда развинчиваюсь. А шины – вроде подушек, на них ехать мягко.

– Ничего! – сказал Карандаш, занятый работой. – Не волнуйся! Будет мягко!

Пока маленький художник рисовал автомобиль прямо на белой стене дома, Самоделкин отвёл нарисованных лошадок в соседний сквер, на зелёный газон, и привязал их к невысокой чугунной ограде.

Самоделкин вернулся и поглядел на рисунок. Он хотел дать Карандашу какой-нибудь совет. Но тут Карандаш кончил рисовать.

«Хлоп!»

Рядом стоял готовый настоящий автомобиль.

– Ты что натворил?! – вскричал Самоделкин. – Зачем ты нарисовал на колёсах подушки?

В самом деле, на колёса новой машины были привязаны подушки! Самые настоящие подушки! В розовых наволочках с белыми тесёмками. Карандаш очень хорошо их нарисовал.

– Ты сам сказал про подушки, – заметил Карандаш.

– Я не говорил про подушки!

– Нет, говорил! Говорил!

– Всё ты путаешь! Теперь твоя машина ехать не сможет!

– Сможет! – обиделся Карандаш.

– Не сможет и не поедет! Я лучше знаю!

– А вот поедет!

– Ни за что не поедет!

– А ты попробуй сядь!

– Возьму и сяду! И никуда не поедет!

Самоделкин сел в машину рядом с Карандашом. Автомобиль загудел и поехал.

– Едет! Едет! – закричал Карандаш.

Удивлённый Самоделкин двумя руками крепко держал руль. Он очень боялся выскочить из машины. Ему некогда было смотреть по сторонам. И всё-таки он заметил, как прохожие оглядываются и показывают на них пальцами.

– Какая смешная машина, – говорили прохожие. – На подушках!

Глава пятая,
в которой путешествие продолжается

Наши маленькие путешественники недолго смогли кататься по городу. Вот послушайте, что было дальше.

На улице Карандаш увидел странный автомобиль, похожий на здоровенный барабан. Он медленно катился по мостовой. Но мостовая под ним почему-то была чёрной-чёрной, гладкой-гладкой, не такой, как везде. От мостовой шёл горячий пахучий дымок. Все другие машины старались объехать странный автомобиль и чёрную мостовую за ним.

А Самоделкин, заметив необыкновенную машину, обрадовался:

– Мы её сейчас обгоним! А то все нас обгоняют, а мы с тобой никого перегнать не можем…

И он ловко направил свой автомобиль на чёрную мостовую.

«Тррр!»

Мягкие розовые наволочки прилипли к горячему асфальту и разорвались. Пух полетел из-под колёс. Ветер подхватил его, развеял и понёс по городу над машинами, домами, деревьями.

– Ну вот, – сказал один прохожий старичок, – тополиный пух летит. Хорошее нынче будет лето.

А машина Карандаша и Самоделкина рванулась и поехала дальше, оставив на мостовой мягкие розовые тряпочки.

Улица кончилась. Перед ними лежала широкая площадь. Она была покрыта не асфальтом, а каменной брусчаткой.

Колёса маленькой машины страшно загремели. Она стала подпрыгивать, подскакивать и вбок, и назад, и вперёд.

Самоделкин ударился носом о руль. Карандаш подскочил на мягком сиденье, как мячик.

– Я каки-кака-скррынь-чунь-чусь, – пробормотал Самоделкин.

Он хотел сказать: «Я скоро, кажется, развинчусь». Но его так трясло, что бедный шофёр не мог выговорить ни слова.

– М-мени-бени-мяу, – проговорил Карандаш.

Это он хотел сказать: «Меня так трясёт. Я даже не понимаю, что ты говоришь!»

– Блякли-мякли-блюкли, – ответил Самоделкин.

Он хотел сказать: «Надо поскорей остановиться. Тогда приделаем настоящие резиновые шины».

Глава шестая,
про Веню Кашкина и нарисованных разбойников

А в это время на площади появились несколько очень воинственных мальчишек. Они бежали куда-то, они кричали, они размахивали настоящими деревянными саблями, настоящими игрушечными пистолетами. Можно было подумать, что на город напали какие-нибудь лихие разбойники.

– Ура! – шумели мальчишки. – Ура! Бей!.. Бах! Бух! Трах!

Наши маленькие путешественники даже испугались. Они хотели свернуть куда-нибудь, но машина летела прямо на ребят.

Навстречу бежал взъерошенный белобрысый мальчик. На глазах у него была чёрная разбойничья маска. Настоящая маска из чёрной бумаги. Такие маски можно иногда увидеть в кино или на весёлом карнавале.

– За мной! – кричал мальчик. – По коням! – хотя никаких коней у него не было. Видно, этот мальчик любил командовать.

Маска на его лице от быстрого бега съехала набок. Она мешала смотреть, закрывала глаза. Наверное, поэтому белобрысый наскочил на машину Самоделкина и кубарем полетел на мостовую.

Машина скрипнула, развалилась на части, колёса покатились в разные стороны.

– Авария! – сказал мальчик, сидя на мостовой.

Ребята остановились, громко дыша.

– Сломали такой замечательный, такой хороший автомобиль! – сердито сказал Самоделкин. Он теперь мог всё говорить правильно. Его больше не трясло.

– Мы не ломали, – ответили мальчишки. – Наш атаман Веня Кашкин случайно упал на машину.

– «Не ломали…» – передразнил Самоделкин. – А зачем вы так страшно махали палками, и бежали на нас, и кричали? Значит, нарочно хотели сломать машину!

– Это не палки! – вдруг обиделись мальчишки. – Это сабли. Настоящие сабли. Мы играем в разбойников и шпионов. А Венька у нас атаман…

Карандаш, как только услышал незнакомые слова, насторожился. Он даже про сломанную машину забыл, этот любопытный художник.

– Вы сказали – разбойники и шпионы? – спросил он.

– Ну да! У нас во дворе все ребята играют в разбойников и шпионов.

– А что такое разбойник и шпион? – спросил наивный Карандаш.

– Тю!.. – свистнул Веня Кашкин. – Таких пустяков не знает! Книжки надо читать…

– Нарисуйте мне, пожалуйста, разбойников и шпионов, а я на них погляжу, – попросил маленький художник. Он почему-то был уверен, что все на свете должны уметь рисовать. – Это, наверное, очень интересно, – говорил Карандаш, – а я ничего про них не знаю. Автомобили я уже видел, а разбойников и шпионов ещё не встречал. Мне всё надо знать. Нарисуйте, пожалуйста!

– Ну да, стану я рисовать! Мне и так некогда, – пробурчал Веня Кашкин.

Ребята сказали:

– Нарисуй, Венька! Нарисуй морского разбойника и шпиона.

– Возьмите у меня, пожалуйста, кисточку и краски, – предложил Карандаш и достал из кармана коробочку с красками, листок белой, чистой бумаги, мягкую резиновую стиралку.

– Ну, если все просят, – согласился Веня, – так и быть, нарисую.

Он взял краски, снял маску и начал рисовать.

Сначала на белой бумаге появилась большая чёрная клякса, похожая на щетинистую, злую собаку. Это с кисточки нечаянно капнула краска. Потом белобрысый мальчик нарисовал невероятные, страшные картинки!

Свирепый человек с большой рыжей бородой, в морской полосатой тельняшке и в морской куртке держал в руке чёрный разбойничий флаг, на котором был нарисован белый череп с двумя косточками. За поясом у человека торчал огромный кривой нож и два старинных разбойничьих пистолета. Рядом стоял другой человек, закутанный в серый плащ с поднятым воротником, в чёрной маске, с длинным противным носом.

Бородатый морской разбойник махал чёрным флагом. Другой, который, конечно, был шпионом, зловеще поглядывал на всех через дырки в чёрной маске.

– Вот это – разбойник, морской разбойник, или, по-научному, пират. А вот это – шпион, – пояснил Веня.

– Здорово! – похвалили мальчишки. – Совсем как настоящие!