Цитаты из книги «Честь имею. Том 1»

Помню, как справедливо сказано у Мольера:   Было время для любви, Остались годы для молитвы…

перекликаться с известным заветом критика Писарева, который я твердо вызубрил наизусть: «Кто дорожит жизнью мысли, тот знает очень хорошо, что настоящее образование есть только самообразование и что оно начинается только с той минуты, когда человек, распростившись со всеми школами, делается полным хозяином своего времени и своих занятий».

Больше быть, чем казаться, много делать, но мало выделяться…»

Внимание человека – это ведь обычный приток крови к головным центрам его мозга, здоровью это никогда не вредит, и я никогда не боялся излишне напрягать свою сообразительность, а память у меня была превосходная.

Я перестал понимать что-либо. Обещанная свобода превратилась в террор, братство – в гражданскую войну, а равенство кончилось возвышением новой бюрократии – более алчной и более прожорливой, нежели она была при царском режиме. В эти черные дни я начал замечать в людях отсутствие былой сердечности, исчезли все «душевные» разговоры, люди боялись говорить открыто, ибо страшились доносов. Мне порою начинало казаться, что уже сбывается давнее пророчество Пушкина:

– Армия хороша, когда исполняет полученные приказы, но армия гроша не стоит, если ее приходится уговаривать…

Не слишком ли это жестоко, – спросил я, – греть свое пузо сгорающими мыслями людей, которые были умнее нас?

– В любом случае – посуда! – парировал я.

жизнь столиц редко отражает облик страны и народа.

Если бы человек заранее знал, что его ждет впереди, он бы ничего, кроме смерти, впереди не видел. Судьба-злодейка тем и хороша, что иногда выписывает такие забавные кренделя на скользком льду жизни, каким, наверное, мог бы позавидовать даже российский чемпион-конькобежец Панин-Кломенкин…