АЛЕКСЕЙ. Добро пожаловать, кузина!

АННА. Алексис, это ты? Почти взрослый мужчина!

АЛЕКСЕЙ. Вы меня обижаете этим «почти». Мне уже двадцать лет.

АННА. Так много? Извини. Я хотела сказать «совсем взрослый мужчина».

АЛЕКСЕЙ. Да, все последние месяцы я специально торопился к вашему приезду подрасти, чтобы вы обратили на меня внимание.

Вбегает растрепанная и разрумянившаяся Зизи и порывисто обнимает Анну.

ЗИЗИ. Аннет, дорогая, наконец-то! Мы тебя заждались!

АННА. Здравствуй, милая. Как ты выросла! А я все еще представляла тебя ребенком.

АЛЕКСЕЙ. А она и есть ребенок.

ЗИЗИ. (Брату.) Считай, как хочешь. В отличие от тебя, я не стремлюсь выглядеть старше.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Зизи, проводи кузину в ее комнату и дай ей привести себя в порядок после дороги. (Неодобрительно указав взглядом на ее растрепанную прическу.) И заодно приведи в порядок и себя.

Зизи и Анна выходят. Слуга с баулами следует за ними.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Алексей, еще раз прошу тебя: присмотри за сестрой.

АЛЕКСЕЙ. Я лучше присмотрю за кузиной. Какая красавица!

АЛЕКСАНДР (Входя.) Кто красавица?

АЛЕКСЕЙ. При слове «красавица» ты уже здесь. Как говорят французы, quand on parle du loup on en voit la queue.

АЛЕКСАНДР. Это верно: когда говорят о волке, он выходит из леса. Но ведь вы говорили не о волке, а о какой-то красавице. О ком речь?

АЛЕКСЕЙ. О моей кузине. Заметь: о моей кузине, а не о твоей. И присмотреть за ней – моя обязанность.

АЛЕКСАНДР. Вообще-то, присматривать за красавицами – это дело их мужей.

АЛЕКСЕЙ. Ну, а поскольку ее воинственный супруг далеко, я беру охрану ее добродетели на себя.

АЛЕКСАНДР. А есть что охранять?

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Честь женщины должна беречь она сама, и моя племянница вовсе не нуждается в присмотре. Мне стыдно вас слушать. Вы сплетничаете, как две старые кумушки, только еще более грубо и пошло.

АЛЕКСЕЙ. Maman…

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Замолчи. А вы, Александр, послушайте: мой сын – пустой развратный юнец, но вам такие речи никак не пристали.

АЛЕКСАНДР (Целуя ей руку.) Вы меня усовестили, Прасковья Александровна. Постараюсь вести себя прилично.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. К сожалению, сударь, вам не всегда это удается. Вот и манжет опять у вас исписан каракулями.

АЛЕКСАНДР. Виноват. Не было под рукой бумаги.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Придется распорядиться держать для вас в доме чистые рубашки. (Выходит.)

АЛЕКСАНДР. Объясни, милый, что такое эта твоя полтавская кузина? Говорят, она премиленькая вещь.

АЛЕКСЕЙ. А ты разве никогда с ней не встречался?

АЛЕКСАНДР. Кажется, встречался один раз, но очень давно. Совсем ее не помню. Зачем она приехала?

АЛЕКСЕЙ. Сказать по правде, пригласить ее была моя идея, и я постарался незаметно внушить это maman.

АЛЕКСАНДР. Чего ради? Что тебе до нее?

АЛЕКСЕЙ. Она недурна и, по разным слухам, не должна быть весьма строгих правил.

АЛЕКСАНДР. Но ты ведь крутишь тут роман с другой кузиной.

АЛЕКСЕЙ. Во-первых, мать ее отослала. Во-вторых, я рассудил, что связь с замужней женщиной гораздо выгоднее, нежели с девушкой. Вот я и займусь ею с твоего позволения.

АЛЕКСАНДР. А ее позволение ты уже получил?

АЛЕКСЕЙ. Нет, но думаю, что я не ошибся в своем расчете.

АЛЕКСАНДР. Она в самом деле такая, как ты говоришь?

АЛЕКСЕЙ. Я знаю наверное.

АЛЕКСАНДР. Насчет женщин ты любишь иногда приврать, и приврать грязно.

АЛЕКСЕЙ. Не в этом случае. Посуди сам: красавица в расцвете лет – и старый муж. Ворота крепости открыты настежь.

АЛЕКСАНДР.А что если я захочу войти в эти ворота сам?

АЛЕКСЕЙ. Это нечестно! Я тебе по-товарищески все объяснил, а ты хочешь этим воспользоваться. Я ведь первый заявил на нее права!

АЛЕКСАНДР. Надо уступать старшим. Так что уж извини, я не отступлюсь.

АЛЕКСЕЙ. (Всерьез обеспокоенный.) Ты что, серьезно? Я знаю, если ты и вправду возьмешься за дело, то у меня шансов не останется.

АЛЕКСАНДР. (Смеясь.) Да нет, мне такого рода прелестницы не нужны. Оставь это сокровище себе.

АЛЕКСЕЙ. Значит, соперничать не будешь?

АЛЕКСАНДР. Нет, успокойся. Да мне и не до нее. У меня сейчас другие интересы.

АЛЕКСЕЙ. (С облегчением.) Вот и хорошо. (Помявшись.) Кстати, о твоих «других интересах»… Конечно, я вовсе не собираюсь стеречь свою сестру… Но все-таки… Было бы лучше, если бы ты перестал с ней… ну…

АЛЕКСАНДР. То есть ты хочешь, чтобы я перестал обращать внимание на Зизи и занялся твоей кузиной.

АЛЕКСЕЙ. Нет, кузину не трогай.

АЛЕКСАНДР. Так чего же ты хочешь?

АЛЕКСЕЙ. В конце концов, Зизи меня не очень заботит. Но maman обеспокоена… И учитывая твои отношения с maman…

АЛЕКСАНДР. (Холодно.) Что ты имеешь в виду?

АЛЕКСЕЙ. Я? Собственно, ничего.

Входит Зизи.

АЛЕКСАНДР. Очень хорошо. Так давай определимся: я не вмешиваюсь в твои интересы, а ты в мои. Договорились?

АЛЕКСЕЙ. Договорились.

АЛЕКСАНДР. А теперь, извини, я хотел бы хоть немного поработать. Не могу с утра записать даже пару строк. Так что можешь начать осаду очередной кузины.

АЛЕКСЕЙ. (Вполголоса.) Тихо, Зизи тут.

ЗИЗИ. О чем вы тут шепчетесь?

АЛЕКСАНДР. О тебе, наша прелесть.

ЗИЗИ. Прямо я вам и поверила. Александр, пойдемте со мной. Вы обещали написать мне что-нибудь в альбом.

Зизи уводит Александра. Входит Анна.

АЛЕКСЕЙ. Вы не устали в дороге?

АННА. Нисколько. (Постояв у зеркала, поворачивается к Алексею.) Дорогой кузен, вы действительно так возмужали, что мне уже следует говорить вам «вы».

АЛЕКСЕЙ. Нет, нет, только «ты».

АННА. Будет ли это прилично?

АЛЕКСЕЙ. Конечно, ведь мы родня. Наши матери сестры, значит, и мы, можно сказать, брат и сестра.

АННА. Ну что ж, пусть будет «ты».

АЛЕКСЕЙ. Ты не можешь себе представить, как я рад тебя видеть! Давай наконец поздороваемся по-настоящему.

АННА. Что значит «по-настоящему»?

АЛЕКСЕЙ. Ну, поцелуемся по-родственному. Как брат и сестра. (Крепко и продолжительно целует Анну.)

АННА ПЕТРОВНА. (Печально наблюдая за ними.) Как мне теперь называть эту красивую жизнерадостную женщину – «она» или «я»? Что у нее общего со мной? Я ли это целуюсь с Алексеем? Если бы я теперь вдруг вновь стала молодой, вела бы я себя по-другому? Ведь для каждого возраста есть своя мудрость, и вряд ли моя нынешняя мудрость лучше и правильнее той, что управляла мною в двадцать пять.

АННА. (Отодвигая наконец от себя Алексея.) Не слишком ли крепкий поцелуй для родственника?

АЛЕКСЕЙ. У меня не очень богатый опыт братских поцелуев. Но если ты покажешь мне, как это делается, я готов это повторить.

АННА. (Бросая на него оценивающий взгляд.) Кажется, ты и в самом деле стал мужчиной.

АЛЕКСЕЙ. Разумеется. И мне не терпится тебе это доказать. (Хочет обнять ее еще раз.)

АННА. (Уклоняясь.) Оставь. Пошутили, и хватит. Скажи, чем вы заняты в вашей деревне? Есть ли какие-нибудь развлечения?

АЛЕКСЕЙ. Какие развлечения в этой глуши? Честно говоря, тут можно было бы умереть от скуки, если бы не Александр.

АННА. То же самое мне сейчас сказала Зизи. Она только и способна, что трещать о нем. Что он за человек? Я слышала о нем немало и плохого, и хорошего. Плохого, сказать по правде, больше.

АЛЕКСЕЙ. Как тебе объяснить… Мне интересно с ним. Нравы людей, которые ему встречаются, он узнает чрезвычайно быстро. Женщин же он знает как никто. Он мой друг и учитель.

АННА. Вот как? И чему же он тебя учит?

АЛЕКСЕЙ. (Улыбаясь.) Искусству обольщения прекрасных дам. Таких, как ты.

АННА. Другими словами, он твой наставник в школе разврата.

АЛЕКСЕЙ. Ты называешь развратом мое влечение к тебе?

АННА. Только ли ко мне?

АЛЕКСЕЙ. Уже ревнуешь? Это вселяет в меня надежду.

АННА. (Со смехом.) Ревновать? Тебя?

АЛЕКСЕЙ. А, ты не ревнива? Тем лучше. Это избавит нас от лишних переживаний.

Алексей снова хочет ее обнять, но в это время входят Прасковья Александровна и Зизи.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Я вижу, Аннет, что Алексей, как и полагается радушному хозяину, не дает тебе скучать.

АЛЕКСЕЙ. Я прилагаю все старания.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. А теперь пойди и приложи все старания, чтобы стол был накрыт, как следует. В доме гости.

АЛЕКСЕЙ. Разве слуги не знают, что надо делать?

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Они знают, но приглядеть не мешает.

АЛЕКСЕЙ. Хорошо, maman. (Нехотя уходит.)

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Аннет, мой сын довольно неглуп, но единственный его интерес в жизни – это волочиться за женщинами. Зизи, ты меня не слышала.

ЗИЗИ. Конечно, мама.

АННА. Я полагаю, в таком возрасте у всех молодых людей это главный интерес.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. На всякий случай я хотела тебя предупредить.

ЗИЗИ. Я уже ее предупредила.

АННА. Зизи расцветает с каждым днем. Она у вас будет красавицей.

ЗИЗИ. Я уже красавица.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Красавица, могла бы и помолчать, когда говорят старшие.

ЗИЗИ. Помолчать? За что вы меня наказываете?

АННА. А где же ваши старшие дочери?

ЗИЗИ. Мама отправила сестер погостить к родне в Тверскую губернию. И правильно сделала. Здесь было бы чересчур тесно от обилия молодых женщин и барышень. А мужчин всего полтора.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Зизи, прикуси язык.

АННА. (Смеясь.) Почему полтора?

ЗИЗИ. Алексей мне брат, и я его за мужчину совсем не считаю. Он годится только для кузин.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Зизи! Знай меру!

Входит Александр. Увидев довольно большое общество, он хочет ретироваться, но Прасковья Александровна останавливает его.

Александр, куда же вы? Позвольте вас представить моей племяннице Анне Петровне.

Анна не без любопытства смотрит на Александра.

АЛЕКСАНДР. (Вежливо кланяясь.) Enchanté. [Очень приятно]. Мне кажется, я имел уже удовольствие встречаться с вами.

АННА. Да, как-то раз мы виделись у моей тетушки в Петербурге.

АЛЕКСАНДР. Видно, судьбе угодно, чтобы все наши встречи происходили у ваших тетушек. Как хорошо, что их у вас много. (Прасковье Александровне.) Сударыня, не хочу мешать беседе родственников. Разрешите откланяться.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Нет-нет, я не отпущу вас. Оставайтесь обедать.

АЛЕКСАНДР. Право, не могу. Мне надо бы поработать.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. А что вам мешает работать здесь? Останьтесь.

АЛЕКСАНДР. Тогда разрешите мне посидеть в вашей библиотеке. И распорядитесь, пожалуйста, подать туда бумагу, перо и чернила.

ЗИЗИ. Я все сделаю. Пойдемте.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Зизи, наш гость прекрасно знает, где библиотека, и письменный прибор там всегда для него наготове.

ЗИЗИ. Я просто хочу проверить, все ли на месте.

Александр, поклонившись, выходит.