В конце мая 2021 года Административно-бюджетное управление (АБУ) США (Ofcif e of Management and Budget) обнародовало документ Budget of the United States Government, Fiscal Year 2022 [39]. В нём содержится бюджетное послание президента США на следующий финансовый год. В документе имеются многочисленные таблицы, выражающие в цифровом виде предложения по федеральному бюджету США на 2022‐й и последующие финансовые годы до 2031 года включительно.
Из документа видно, что 2020 финансовый год (который закончился 30 сентября прошлого года) был одним из самых тяжелых в послевоенной истории США. Расходы федерального бюджета составили 6,55 трлн долл., а доходы – 3,42 триллиона долларов. Дефицит бюджета равнялся 3,13 триллиона долларов. Именно на такую величину вырос государственный долг США.
Но, оказывается, нынешний 2021 финансовый год (который начался 1 октября прошлого года), по оценкам АБУ, обещает быть ещё более напряженным. Расходы – 7,25 трлн долл., доходы – 3,58 трлн долл., а дефицит бюджета – 3,67 триллиона долларов. Получается, что доходы в нынешнем финансовом году покроют менее половины бюджетных расходов. Такая неприятная для американского государства ситуация последний раз наблюдалась лишь в годы Второй мировой войны. А государственный долг за 2020–2021‐й финансовые годы суммарно вырастет более чем на 7 триллионов долларов.
Отмечу, что государственный долг США впервые дошел до отметки в 1 трлн долл. лишь в начале 1980‐х годов (во времена Р. Рейгана). Цифры государственного долга, которые фигурируют в документе, являются заниженными. Они учитывают только ту часть государственного долга, держателями которого являются внешние по отношению к государству институты (так называемый «публичный долг»). Но часть государственного долга размещается в государственных институтах (например, фондах пенсионного обеспечения военнослужащих). Бюро экономического анализа (БЭА) министерства торговли США дает цифру государственного долга в 2020 году, равную округленно 27 трлн долл. (эту цифру можно назвать валовым государственным долгом). А в документе АБУ сумма долга в том же году равняется лишь 21 трлн долл. (публичный государственный долг).
Тем не менее цифры из документа АБУ дают представление о тенденциях. Так вот, если в 2020 году государственный публичный долг составил 21,0 трлн долл., то к концу 2021 года он будет уже равен 24,2 триллиона долларов. Прирост за год почти 3,2 триллиона долларов. В относительном выражении государственный публичный долг в 2020 году был равен 100,1 % ВВП США. А в 2021 году ожидается повышение этого показателя сразу до 109,7 %. Относительный уровень государственного публичного долга будет нарастать. В 2031 году, по оценкам АБУ, он достигнет 117 % ВВП. Можно прикинуть, что валовой государственный долг к этому времени может превысить уровень в 130 % ВВП.
Отмечу, что относительный уровень государственного долга США достигал рекордных значений в годы Второй мировой войны и сразу же после её окончания. Максимум был зафиксирован в 1946 году – 121,2 % ВВП. У США в третьем десятилетии XXI века есть шанс превзойти рекорд 75‐летней давности.
Из приведенных в докладе прогнозных цифр до 2031 года включительно видно, что администрация президента США рассчитывает притормозить рост бюджетных расходов и более высокими темпами наращивать доходную часть бюджета. За период 2021–2031‐го финансовых годов расходы должны увеличиться с 7,25 трлн до 8,21 трлн долл., т. е. на 13 %. А вот доходная часть – с 3,58 трлн до 6,64 трлн долл., т. е. на 85 %. Команда Джо Байдена готовит серьёзную налоговую реформу, которая должна обеспечить такой стремительный рост доходной части бюджета.
Впрочем, несмотря даже на опережающее наращивание доходов от дефицита федерального бюджета избавиться не удастся. В 2031 году дефицит бюджета США оценивается в 1,57 триллиона долларов. А таких астрономических бюджетных дефицитов Соединенные Штаты Америки даже в страшном сне не могли представить до финансового кризиса 2007–2009‐го гг. (напомню, что в 2009 году бюджетный дефицит достиг неведомой до этого величины в 1,42 трлн долларов).
Всех предшествовавших Джо Байдену президентов США в вопросе государственного долга больше всего волновал один аспект: какие деньги в бюджете потребуются для того, чтобы обслуживать этот долг? Расходы на оплату процентов по долгу часто оказывались на втором месте после военных расходов. Величина процентных расходов зависела и продолжает зависеть от двух основных параметров: абсолютной величины государственного долга и процентной ставки по долговым бумагам. В свою очередь, второй параметр напрямую зависит от ключевой ставки ФРС США. Например, в начале 1980‐х годов в Соединенных Штатах Америки началась сильная инфляция. Чтобы её нейтрализовать, Федеральный резерв начал повышать ключевую ставку, доведя её значение почти до отметки в 20 %. Процентные расходы стали пожирать значительную часть американского бюджета.
А что думает команда Джо Байдена по поводу процентных доходов? И тут в документе АБУ я вижу фантасмагоричную картину. В 2020 году приводятся процентные расходы по факту – 134 миллиарда долларов. Кстати, очень скромная цифра. Это объясняется низкими процентными ставками по казначейским бумагам. И, соответственно, крайне низкой ключевой ставкой ФРС США (16 марта 2020 г. она была опущена до уровня 0–0,25 %).
А вот оценочные цифры по процентным расходам на следующие годы (млрд долл.): 2021 год – минус 53; 2022 год – минус 139; 2023 год – минус 189. И далее до 2028 года отрицательные значения процентных расходов. Лишь потом процентные расходы опять идут со знаком «плюс». В последнем 2031 году процентные расходы оцениваются в 164 миллиарда долларов.
Что означает указанный выше «минус»? А то, что казначейские бумаги для их держателей будут иметь отрицательную доходность. Доходы будут на стороне американского казначейства, а убытки на стороне заимодавцев (держателей бумаг). И произойти такое «финансовое чудо» должно по причине того, что реальная ключевая ставка ФРС США будет отрицательной. Ещё Дональд Трамп говорил, что он был бы рад, если Федеральный резерв подобно некоторым другим центробанкам (например, Банку Японии и Национальному банку Швейцарии) установит отрицательную ключевую ставку. Таким образом, он рассчитывал преодолеть главное препятствие для наращивания государственного долга. Вероятно, такие же мысли посещают людей из команды Джо Байдена.
По крайней мере, Федеральный резерв в этом году (а, скорее всего, и следующем) не собирается повышать ключевую ставку с её нынешнего уровня 0–0,25 %. Впрочем, реальная ключевая ставка действительно может уйти (и уже ушла в «минус»). В США в настоящее время наблюдается заметная инфляция. В мае 2021 года в годовом исчислении она уже оценивалась в 5 процентов. В «минус» стали уходить не только реальная (т. е. скорректированная на инфляцию) ключевая ставка ФРС США, но и процентные ставки по банковским операциям и многим ценным бумагам.
И министр финансов Джанет Йеллен, и председатель Федерального резерва Джером Пауэлл выступают за то, чтобы сохранять инфляцию на умеренном уровне (не выше 5 %). Мол, это поможет поскорее восстановить американскую экономику после прошлогоднего вирусно-экономического кризиса. А также (что, впрочем, не афишируется ими) – увести реальную ключевую ставку в «минусовую» зону. Почему-то мне кажется, что та красивая картинка, которую нарисовали в докладе Budget of the United States Government, Fiscal Year 2022, так и останется фантазией.
Дело в том, что в американскую экономику в 2020 году было закачано такое гигантское количество долларов, произведенных «печатным станком» ФРС, что она ими «перенасытилась». Накачка тем не менее продолжается. Это на языке денежных властей называется «количественным смягчением». Ещё в начале 2020 года валюта баланса ФРС США была менее 4 триллионов долларов. Сегодня она уже достигла 7 триллионов долларов. Это означает, что с весны 2020 года долларовая масса приросла, примерно, на 3 триллиона долларов.
Эта гигантская долларовая масса является миной замедленного действия, которая может спровоцировать гиперинфляцию и взорвать американскую экономику. В этой связи хотел бы обратить внимание на выступление на виртуальном мероприятии, организованном Deutsche Bank, Ларри Финка (Larry Fink), генерального директора корпорации BlackRock. Указанная корпорация является финансовым холдингом, управляющим активами величиной свыше 9 трлн долл. (больше, чем активы ФРС США). Ларри Финк заявил, что многие инвесторы явно недооценивают потенциал для всплеска инфляции. «У большинства людей не было более сорока лет карьеры, и они видели только снижение инфляции за последние 30 с лишним лет. Так что это будет довольно большим шоком» [40], – предупредил Финк.
Другие серьёзные американские эксперты выражаются ещё более определенно и жестко. Гигантская масса долларов, напечатанных за последнее время, вернется бумерангом в американскую экономику, не только разнеся её вдребезги, но и обвалив доллар. Единственным утешением для США будет то, что вместе с обвалом доллара произойдет стремительное обесценение американского государственного долга. Долговые требования к покойникам утрачивают силу.
Во всём мире идет активный процесс разворачивания систем видеонаблюдения за людьми. Системы эти быстро совершенствуются. Сегодня уже через подобные системы можно выявить нужного человека. Того, кто нужен «Большому Брату», можно обнаружить даже в многотысячной толпе. С помощью таких систем можно прослеживать перемещение человека в пространстве (иногда только в пределах города, а иногда и по всей стране), фиксировать всего его действия, выявить его связи с другими людьми и т. п. Подобная информация может накапливаться, обрабатываться и храниться в базах данных. И предоставляться нужным инстанциям по команде «Большого Брата».
«Всевидящее око» некогда было атрибутом масонских лож и иных тайных обществ. Думали, что это лишь эзотерическая символика. «Всевидящее око» обосновалось на долларовой купюре, оно парит над недостроенной пирамидой. К этому таинственному «глазу» на зёленой бумажке настолько привыкли, что перестали замечать. И вот сегодня, в начале XXI века, реализуется проект тотального контроля и видеонаблюдения, который без натяжки можно назвать «Всевидящим оком». У меня вообще складывается представление, что мировая долларовая пирамида для того и выстраивалась на протяжении многих послевоенных десятилетий, чтобы на её вершине водрузить «Всевидящее око». После этого уже и доллары потеряют свое прежнее значение. «Всевидящее око» должно венчать конструкцию мирового концлагеря. А в концлагере ни доллары, ни другие валюты уже будут не нужны.
Кажется, многие сегодня начинают догадываться о конечных целях реализуемых в разных странах цифровых проектов под кодовым названием «Всевидящее око». В какой-то момент времени все эти страновые цифровые проекты, по замыслу «Большого Брата», должны стать единым глобальным проектом наблюдения и контроля над населением Земли.
Конечно, семимильными шагами к созданию национального «Всевидящего ока» двигается Китай. США несколько отстают от Китая. Ещё на шаг от Соединенных Штатов Америки отстает Европа. Мало того, что она отстает. Она, кажется, не желает доводить до финала проект «Всевидящего ока». Может быть, в Европе срабатывает историческая память и европейские политики уловили некоторые параллели между сегодняшним проектом «Всевидящего ока» и концлагерями Дахау, Освенцим и Бухенвальд времен Второй мировой войны? – Не знаю. Но то, что Европа нажала на тормоз и пытается не допустить, чтобы «Всевидящее око» зависло над Европейским союзом, – факт.
15 апреля 2021 года стало известно о том, что Европейский парламент готовит поправки в законодательство, запрещающие применение искусственного интеллекта (ИИ) для массового видеонаблюдения за людьми и оценки социального поведения. Исключение составляют системы военного назначения. Системы удаленной биометрической идентификации в общественных местах (например, системы распознавания лиц) смогут внедряться только с согласия властей и в рамках закона.
В Европейском совете за развитие систем видеонаблюдения и распознавания, биометрию и сопряженные с ними вопросы искусственного интеллекта отвечают два регулятора – Европейский надзорный орган по защите данных – EDPS (European Data Protection Supervisor) и Европейский совет по защите данных – E DPB (The European Data Protection Board).
В прошлом месяце EDPS и EDPB опубликовали совместный отчет, посвященный биометрическим системам на базе искусственного интеллекта. Это был своеобразный ответ на проект Регламента по искусственному интеллекту, обнародованный в апреле 2021 года Европейской комиссией (ЕК). В тексте проекта Регламента содержатся многочисленные предупреждения о тех рисках, которые может создавать неконтролируемое использование систем ИИ в разных сферах как для общества в целом, так и для отдельных социальных групп и отдельно взятого человека. Рекомендация Регламента: началу реализации любого проекта ИИ должна предшествовать глубокая оценка возможных рисков. И даже после запуска проекта необходимо продолжать мониторинг рисков (один из самых серьёзных – риск утечки собранной и накопленной в базах данных информации). Возможна остановка проекта, если значения рисков выходят за установленные пределы. За нарушение Регламента компаниями предусмотрено взыскание крупных штрафов.
Регуляторы EDPS и EDPB в своём докладе заняли ещё более консервативную позицию. В частности, они предлагают ввести полный запрет на автоматическое распознавание лиц в любых общественных местах – от ресторанов и частных магазинов до футбольных стадионов и вокзалов. Представители EDPS и EDPB считают, что биометрическая идентификация создает «чрезвычайно высокие риски», поэтому её следует запретить как в государственном, так и в частном секторах.
EDPS и EDPB призывают к общему запрету на любое использование ИИ для автоматического распознавания особенностей поведения человека в общественных местах. Они также рекомендуют запретить применение систем искусственного интеллекта, использующих биометрию, для разделения людей на группы по разным признакам: пола, сексуальной ориентации, этнической и религиозной принадлежности, политической ориентации. Одним словом, по всем тем признакам, по которым дискриминация человека запрещена в соответствии со статьей 21 Хартии основных прав (the Charter of Fundamental Rights).
Наблюдение за поведением и эмоциональным состоянием человекадопустимов оченьспецифическихслучаях. Например, в медицинских целях. Да и то лишь с согласия пациента или его родственников [41]. Разработка упомянутого выше Регламента ЕС с учетом доклада EDPS и EDPB будет продолжена.
Вместе с тем, всё больше появляется примеров того, как отдельные страны, находящиеся за пределами ЕС, уже вводят ограничения и запреты на идентификацию людей с помощью ИИ через системы видеонаблюдения. Приведу некоторые.
В Великобритании в 2019 году активистом кампании по правам человека Эдом Бриджесом (Ed Bridges) в суде было возбуждено дело, которое было поддержано правозащитной группой Liberty. В иске было отмечено, что полиция Южного Уэльса, осуществляя наблюдение за людьми через видеокамеры, нарушила право на неприкосновенность частной жизни в соответствии с Европейской конвенцией о правах человека. Первоначально иск был отклонен судьями Высокого суда. Однако Бриджес обжаловал решение в Апелляционном суде, где его апелляция была поддержана по трем из пяти причин. Бриджес отметил: «Эта технология (Система распознавания лиц. – В.К.) является навязчивым и дискриминационным инструментом массового наблюдения… Вот уже три года полиция Южного Уэльса использует её против сотен тысяч из нас, без нашего согласия и часто без нашего ведома. Мы все должны иметь возможность использовать наши общественные места, не подвергаясь репрессивному надзору». И решение суда было изменено. 11 августа 2020 года Апелляционный суд Великобритании постановил, что полиция Южного Уэльса незаконно использовала технологии по распознаванию лиц, что является нарушением прав человека. Теперь полиции запрещено пользоваться этими технологиями [42].
Не всё так безнадежно и в США. Например, с 1 января 2020 года в Сан-Диего (Калифорния) отключили систему распознавания лиц, которой пользовались около 30 государственных подразделений. Решение было принято после длительной кампании групп защиты гражданских прав. Это не единичный случай. Если верить американским СМИ, то с прошлого года такой же запрет действует и в другом городе Калифорнии – Сан-Франциско. 25 июня 2020 года власти американского города Бостон (штат Массачусетс) проголосовали за введение запрета на использование систем распознавания лиц. Таким образом, уже в нескольких городах упомянутого штата, включая Спрингфилд, Кембридж, Сомервилл, действует аналогичный запрет [43].
Пожалуй, лишь в Китае не удается обнаружить признаков того, что кто-то в обществе протестует против всеохватывающей системы идентификации лиц через наружное видеонаблюдение. Правда, сейчас само государственно-партийное руководство Китая настроено на то, чтобы ограничить возможности частного бизнеса по изучению клиентов в коммерческих целях. Всеохватывающая система видеонаблюдения и идентификации должна работать исключительно на государство. Но с опорой на технические возможности частных компаний – особенно тех, которые имеют дело с большими массами людей (общественный транспорт, рестораны, розничная торговля, массовые развлечения и др.).
P.S.
О проекте
О подписке