1:42
Прощение и побуждение

Чтобы узнать, прощен ли совершенный грех, загляни в себя и посмотри, живо ли в тебе побуждение вновь совершить его. Если да – он не прощен. Молись, чтобы побуждение исчезло.

1:49—50
Лепешки на столе

Если у кого нет ни грана милосердия к другим, – его обойдет милость. Если творишь явную несправедливость постороннему, – доставляешь себе то же самое и хуже. Любая забывчивость, низость в поступках – возвращается. Ты возлагаешь на себя бремя, которого тебе не вынести. Ты не настолько силен. Проклятие безрадостных, бесцельных блужданий годами будет преследовать тебя, пока не набредешь на то, что было твоим первым прибежищем, твоими яслями.

Конь входит в пещеру, полную львов. Тебя затягивает жажда любовных утех. Искусство. Богатство. Придет время, когда твоя жизнь канет в пустоту (76:1), но было ли когда, чтобы люди оставались без опеки? Тысячи лет мы были лишены индивидуальности, но все же ухитрились попасть в этот удивительный миг – жизнь светлой осознанности. Кто дал нам эту неуемную жажду знать и быть?

В печи матки ты был сырым комком, выпекаемым для длинного стола мирского пира. Ты не сознаешь ни этого процесса, ни того как искусно тебя привели в этот благоуханный, щедрый мир. Хлебные лепешки не знают столько, сколько известно пекарю и даже тем, кто их вкушает.

Тебе дано воспринимать то, что открыто твоему взору, и желать самоотдачи, а не властного обладания. Вот важнейшие вехи самопознания, такие же ясные и определенные, как и то, что неорганические вещи, подобные камням и кускам металла, не могут видеть. Это – как дух в тебе и существа, живущие в духе. Ты не можешь их видеть, не ведаешь их обстоятельств и целей.

Мы знаем так мало, и дары нам даны не за наши заслуги. Мы восстаем из праха, переживаем краткую невзгоду и триумф и падаем обратно в прах. Абсолютная глупость и дьявольская надменность праха – подвергать сомнению Божью справедливость, или здравый смысл существования, или всеобъемлющее сострадание. Будь благодарен за все, что переживаешь, за оскорбления и унижения, даже за дурацкие нелепости. Благодари за то, что божественное присутствие – это познавание за пределами нашего понимания, и еще за то, что этот разумный поток знания питает все существующее.

1:52—53
Ночное бдение

Тьма была дана как ночная рубашка для сна (25:47). Помни, как люди обрели плоть и кровь из воды и праха и густых смол, растопленных на огне для создания костей. Затем душа, божественный свет, вдуновением вошла в человеческую оболочку. А теперь наше дело помочь собственным телам стать чистым светом. Может показаться, что этого не происходит. Но в коконе шелкопряда каждая частица слизи, выделенная червем, обращается в шелк. Когда мы вбираем свет, каждая наша частица обращается в шелк.

Мы сделали ночь тьмой, но во мраке рождается заря. Точно так же твой могильный холм процветет воскресением. Суфии и идущие по пути сердца пользуются тьмой, чтобы уходить в себя. Во время ночного бдения вся вселенная принадлежит им (40:16). И цари, и султаны, и их мудрые советники спят; все они остаются без работы – кроме немногих бодрствующих и божественного присутствия.

1:62—63
Ниже сада

Кто‐то спросил, отчего пророков, детей Божьих, постигают бедствия и невзгоды. Я ответил, что сердце отпирается ключом страдания и в этом великое благо. Боль и трудности – как весенние грозы: сверху – покров тьмы, под ним – цветы и смех. Видимый мир – обитель невзгод, ущемляющих плоть и животворящих душу.

Община смертных страдает – а потом взыскует ублажения тела. Их питает уныние перевернутого видения. Посмотри, как глубоко в собственной почве – в тайне своего сердца скрыт дервиш – бесконечно блаженный в цветущем саду роз, чьи стены осыпаются и вновь восстают – даже стеною их не назовешь. Живущие вне сердца подобны тем, кто окружает свои владения безупречной каменной кладкой с великолепными, слепящими, как снег, выверенными гранями. В пределах этой крепости прекращается рост и увядают цветы.

У преданности два крыла, на каждом много перьев. Одно перо – блаженство от пятикратных молитв, другие – блаженство от поста, от выплаты религиозного налога, от семейных забот и других, принятых на себя обязанностей. На другом крыле – перья крепости. Одно из них – способность к различению, – это чтобы избегать дурной компании. Другое – решимость отгонять тех, кто наносит вред общине, и защищать близких от опасности.

1:64—65
Ожидание

Мы даровали тебе победу (48:1). Нежная вода, прорываясь на поверхность, взламывает гранитные плиты. Удар кремня о кремень высекает огонь, так и скорбящий взыскует более глубокой любви. Зеленые ростки, которые нас питают, выбиваются наружу из плотного глинозема. «Мы произрастим из тебя сад». Что ты увидел такого, что навеяло на тебя уныние?

Ничто не реально, кроме Бога (2:255) – выражение единства. Откройся этому. Отбрось детские фантазии и пытливость ума. То, что страшит тебя более всего, уже случилось. Скорлупа, что содержит тебя, уже дала трещину.

Что, если кто‐то предлагает хлеб, а потом забирает его? Иногда отец показывает золото и серебро своим детям – и убирает монеты. Они хотят получить подарки немедленно. Но отец сохраняет их до свадьбы. Отдай он их сейчас, – дети все растратят, а потом будут сожалеть и стыдиться. Внутри хлопкового семени Бог скрывает прочное полотно, которое мы пускаем на шатры. Гладкий шелк таится в коконах червей. Если бы воры – глупцы и недоумки – украли семена хлопка и шелковичных червей – какая им была бы от этого польза?

1:66
Ржавчина

Бог положил печать на их сердца (2:7). Запечатанность – закрытое состояние – все равно, что ржавчина на зеркале. Зарой зеркало в землю – коричневый налет покроет его поверхность, и свет не сможет отразиться в нем.

Ты зарыл зеркало сердца в груду мирского мусора, и его долго точила непогода. Образы вечности, которые оно призвано запечатлевать, теперь утрачены.

Лень и небрежность ржавчиной ложатся на сердце, и оно лишается способности отражать окружающую красоту. Так, неспешно нарастают последствия того, что мы совершаем и чего не совершаем.

1:82—82
Фермерский труд и внимание к дружбе

Я сказал незрелому Фахруддину Рази, простоватому Хорезмшаху – правителю и другим нерадостным философам: «Вы избрали себе путь, уводящий от красоты цветов и покоя, и уверенно направляетесь прямо во мрак». Вы закрываете глаза на очевидные чудеса ради тумана и химер. За вас решает ваше ложное «Я», самость. Вы сбиты с толку и остановились, но мудрости ведомо, что этот материальный мир – дверь к духу. Тут необходимо предпринять особые действия и особое внимание уделить дружбе.

Мы живем в таком месте, где сами по себе растут лишь тернии и ядовитые растения, а плодоносящие деревья, розы, овощи необходимо культивировать. Эта требующая прилежания работа садовника – добродетель. Фахруддин и Хорезмшах иного мнения. Они как саранча (54:7) – налетают и пожирают посевы вместо того, чтобы способствовать их росту. Подобно Мухаммаду (74:1), я облечен в одежду плоти, меня скрывают панцирь груди и маска лица – великолепная оболочка предметного мира, из которой я вырастаю навстречу иной, неведомой пока судьбе. Знаю лишь, что должен прожить эту жизнь сполна, чтобы попасть в следующую.

1:89
Подвешенный

Недавно человека из Индии, упивающегося собственным красноречием, спросили:

«Как ты видишь нашего Бахауддина?» ни на земле, ни на небе, в лучах исходящего от него света».

«А как ты видишь тех из нас, кто внимает ему?»

«Как цыплят, клюющих у его ног».

Это правда, что моя любовь к Богу услаждает мою плоть. Просветленность ощущается мной точно так же, как чувственное влечение, когда оно наливает силой мои члены и органы.

1:92
Пути сущности

Теперь я хочу пронаблюдать природу этого жизненного потока, текущего через различные формы, которые и есть – мы. Сущность познаваема лишь в живых проявлениях. Нередко людей ослепляет блеск внешнего – ведь в этих свойствах светится суть. Я не имею в виду ощущение себя здоровым или больным. Свежая зелень, новая дружба, открытия, впечатления, соприкосновение с водой, блаженное ощущение своего тела и предвкушение блаженства – вот области, где процветает сущность. Как узнаём мы о чьем‐то присутствии, как человеческие жизни запечатлеваются в теле, как душа приемлет руководство собой и соглашается взять на себя работу, ей порученную? Старайся глубже осознать эти жизненные возможности – и будь счастлив.

1:103—104
Влечения

Когда ты любишь Бога – Бог любит тебя (3:31). Можешь ли ты сказать, что утолил свою жажду в удовольствиях дружбы или чувственном трансе желания? Совет Мухаммада: расширься, растворясь в высшей любви.

Если говоришь, что нашел это расширение в дружбе или желании, – ты лукавишь, хотя люди и в самом деле сгорают от желания и бледнеют от одной мысли, что утратили любимого.

Наши влечения вскармливаются – они должны жить, чтобы мы любили. Такова всеобъемлющая страсть, внутри которой вершат свой танец все иные влечения. Цель вплетена в желание, ищущее абсолютного удовлетворения.

1:110—111
Призыв к наслаждению

Призыв к молитве приходит к нам извне. Он доносится с улицы. Другие призывы приходят изнутри – животные энергии, различные желания и даже наше тяготение к чистоте ангелов. Я замечаю, что каждая часть моего тела и сознание готовы воспринять любое из этих влечений. У меня их больше чем достаточно, потому что я прошу о большем. Они приходят как дары. Когда чувственное влечение удовлетворено, все мое тело ощущает довольство и покой. Взгляд на красивую женщину дарует огромное наслаждение. Почему люди приходят от этого в смущение? Ведь все, что им надо сделать, – это жить в любви присутствия. Я верен этому – и путь удовольствия и удовлетворения был открыт мне. Существует много путей. И одни совершенно не похожи на другие. Мой – предназначен именно для меня, и он дарует неописуемое блаженство. Мир, которым я вижу, даже более прекрасен и приятен, чем видимое, обычно воспринимаемое как данность. Многие хотят быть, как я, у меня же нет желания быть, как они. Это доказывает только то, что моя жизнь отличается тонкостью. А Бог знает лучше.

1:116
Дружеская дерзость

Я вдруг осознал, что чем дружнее я с кем‐то, тем более дерзким становлюсь с ним. Обходительность предназначена для посторонних, а с другом нет нужды таиться, нет причин сдерживаться.

Подумайте об этом. Нет друга ближе Друга. Никто не примет более неистового поведения, чем Он, нет никого, кто готов так терпеливо и даже охотно мириться с дерзостью и приставаниями. Невольная метафизическая шутка способна ожесточить или даже довести до белого каления, – все это спокойно приемлет лоно Дружбы.

1:128—129
В каждом

Я задумался, как может каждое живое существо ведать о божественном, не имея в себе хотя бы его крупицы? Как создания находят покой и радость?

Пришел ответ: все исходит от Меня. Я в каждой милости, спутнике, невзгоде, похоти, беседе друзей, переданном на ушко секрете, пряном запахе базилика, предопределености и изменчивой природе твоих «хочу», молитве, любви – все истекает отсюда и возвращается сюда. Лист, стебель, чашечка цветка, воздействие и последствия – все сны возвращаются к пробуждению.