Читать бесплатно книгу «Ежегодный альманах Владимирского регионального адвокатского бюро Залевский и партнеры» Вадима Геннадьевича Залевского полностью онлайн — MyBook
image

Тем не менее связь между Музыкой и Законом сохраняется и в настоящее время. Такая связь наиболее явно проявляется в прямом императивном воздействии закона на сферу музыки. Закон нередко используется государством для установления границ допустимого в музыке и допустимости самой музыки.

Традиция законодательного регулирования сферы музыкального искусства существовала в том или ином виде всегда. Как показано выше, такая традиция была обычной и для периода античности. Однако наиболее характерным законодательное регулирование музыки является для жестких тоталитарных режимов. Например, можно вспомнить существовавшую в СССР практику установления запретов на трансляцию и распространение музыки ряда американских и западно-европейских рок-групп. В то же время практика установления запретов в отношении исполнения и транслирования определенных музыкальных произведений существует и в таком, казалось бы, демократическом государстве, как Израиль, что касается музыки Рихарда Вагнера. Наличие запретов в отношении музыки этого композитора в Израиле объясняется связью его музыки с идеологией нацизма14.

Современное законодательное регулирование России также сохранило тенденцию на установление запретов на исполнение и трансляцию определенных музыкальных произведений. С июля 2002 года в России действует Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности» от 25.07.2002г. №114-ФЗ, которым установлен запрет на распространение, производство и хранение экстремистских материалов.

Законом установлено, что признание определенного материала экстремистским осуществляется судом по месту обнаружения соответствующего материала. Решение суда о признании материала экстремистским является основанием для включения его в федеральный список экстремистских материалов, который размещен в сети «Интернет» и публикуется в СМИ. За производство, распространение и хранение экстремистских материалов действующим законодательством РФ установлена административная и уголовная ответственность.

По состоянию на октябрь 2016 года в федеральный список экстремистских материалов включен целый ряд музыкальных произведений, среди которых музыкальные произведения групп «Циклон Б», «Коловрат», отдельные песни группы «Коррозия Металла», отдельные песни Тимура Муцураева, Александра Харчикова.

Следует заметить, что обоснованность отнесения российскими судами материалов к экстремистским нередко является поводом для дискуссий и споров. Многие специалисты полагают, что термин «экстремистская деятельность» в том виде, в котором он определен в Федеральном законе «О противодействии экстремистской деятельности» №114-ФЗ от 25.07.2002г., является слишком расплывчатым и предполагающим возможность широкого толкования и применения. Обеспокоенность такой неоднозначностью данного закона высказал в том числе в 2015 году и Комитет по правам человека ООН в своих замечаниях по седьмому периодическому докладу Российской Федерации о соблюдении Международного пакта о гражданских и политических правах.

Помимо практики законодательных запретов в отношении музыки, устанавливаемых в государственных и общественных интересах, необходимо обратить внимание и на наличие в законодательных системах современных стран комплекса норм, обеспечивающих защиту прав и интересов авторов музыкальных произведений. Такой комплекс норм принято называть авторским правом.

В России авторскому праву посвящена часть четвертая Гражданского кодекса РФ. Основные принципы авторского права заключаются в создании механизмов привлечения к ответственности лиц, допустивших исполнение, трансляцию, изменение или искажение музыкальных произведений без согласия на то их авторов. Убытки и компенсация за моральный вред, причиненные автору в результате незаконного использования его музыкального произведения, подлежат взысканию в его пользу с виновного лица по решению суда.

Судебные процессы по защите авторских прав музыкантов периодически возникают в самых разных странах. Громким судебным процессом по защите авторских прав может стать дело по заявленному совсем недавно, в ноябре 2016 года, судебному иску французской музыкальной группы «Space» к известному российскому певцу Филиппу Киркорову. Французские музыканты обвиняют Ф. Киркорова в плагиате, в неправомерном заимствовании им в своей песне «Жестокая любовь» оригинального музыкального и тематического материала из композиции, созданной ранее французской группой15.

Приведенные направления воздействия действующего в настоящее время законодательства на сферу музыки показывают наличие определенной зависимости музыки от закона.

Между тем было бы ошибкой полагать, что музыка, в свою очередь, не оказывает встречного влияния на закон, на современное законотворчество и на законоприменение.

Необходимо учитывать, что музыка является не просто одним из видов искусства, направленным на доставление человеку наслаждения от сочетания звуков. Музыка является еще и специфической уникальной формой бытия, посредством которой происходит осознание и осмысление человеком самого себя и всего окружающего его мира и космоса.

Г.Г. Коломиец отмечает: «Музыка есть субстанция и способ ценностного взаимодействия человека с миром»16. «В современном мире следует говорить о музыкальном бытии в глобальных масштабах»17.

Музыка часто, хотя и не явно, а скорее, подсознательно, выступает и своеобразным средством оценки явлений окружающего человека мира, а также поступков и действий других людей. Предметом музыкальной оценки может быть и закон. Такая «музыкальная оценка» становится более очевидной в случае сочетания музыки с текстом, что находит свое выражение в форме песни, описывающей конкретные проблемы, противоречия, не разрешаемые законом.

В отечественной культуре такие музыкальные оценки можно обнаружить в песнях В. Высоцкого, Б. Окуджавы, И. Талькова, в творчестве российских рок-групп: «Гражданская Оборона», «ДДТ», «Телевизор», «Алиса», «Центр», «Кино». Музыка и тексты песен названных исполнителей часто имеют явно выраженную социально-политическую направленность, что, в свою очередь, выступает фактором формирования определенного общественного мнения, неофициального (неформального) объединения людей, разделяющих точку зрения, высказанную во взволновавшем их музыкальном произведении. Формирующееся таким образом общественное мнение может стать причиной значительных изменений в политике и в законодательстве государства. Чтобы убедиться в справедливости такого утверждения, достаточно вспомнить примеры из недавней истории США и СССР.

Так, одной из причин отказа США от военных действий во Вьетнаме, как известно, стало массовое протестное движение молодежи, основой для консолидации которого выступила рок-музыка и движение хиппи.

Одним из факторов, способствовавших глобальному изменению политико-правовой реальности в нашей стране в начале 1990-х годов (в том числе изменению Конституции, государственного устройства, системы законодательства), стало активное развитие отечественной рок-музыки и консолидация вокруг ее эстетики и ценностей значительной части общества, требующей перемен во всех сферах жизни общества.

Приведенная особенность музыки указывает на наличие в ней глубинной метафизической или, как говорил Ф. Ницше, дионисийской энергии. Художественно-символическое осмысление такой метафизическо-дионисийской энергии музыки достаточно убедительно представлено в известном произведении современного отечественного писателя В.О. Пелевина «Нижняя тундра». Писатель приводит историю о злом колдуне Сонхаме, который создал музыку разрушения и распада. Такая музыка исполнялась на перевернутых котлах для варки баранов, по которым колдун бил неким железным идолом. На всем пространстве, где была слышна музыка разрушения и распада, «люди переставали понимать, где верх, а где низ», в сердцах людей поселялись ужас и тоска, что заставляло их оставлять свои дома. В итоге, распространение такой музыки поставило под угрозу существование всей империи18.

Метафизическая энергия музыки одновременно и очаровывает, и пугает. Движение этой энергии может привести и к высшей степени наслаждения, к катарсису, и к страданию, трагедии, уничтожению.

В связи с этим представляется очевидной необходимость для современного законодателя проявления внимания к процессам, происходящим внутри современных музыкальных течений, т.к. такие процессы могут дать почву для размышлений о справедливости, гармоничности и совершенстве многих современных законов и практики их применения.

В развитие приведенных мыслей представляется заслуживающей особого внимания высказываемая в настоящее время некоторыми учеными идея о необходимости признания «музыкального» в качестве эстетической категории. На таком подходе, в частности, настаивает Г.Г. Кломиец, Н.С. Пичко19.

«Музыкальное как эстетическое обусловлено ритмами слышимыми и неслышимыми, судящими и оценивающими. Музыкальное мы воспринимаем в природе и в разных видах искусства, в вибрациях внутренней жизни души и широком культурном пространстве. Оно формирует наш образ жизни. Музыкальное как эстетическое пронизывает наш цивилизационный мир куда более сильно, чем представляется рациональному сознанию, недооценивающему силу эстетического и музыкального»20. Исследователи, настаивающие на необходимости утверждения такой эстетической категории, полагают допустимым ее распространение не только на сугубо музыкальные произведения, но и на иные виды и результаты человеческой деятельности. В частности, представляется возможным применение категории «музыкальное» к тексту для определения степени его законченности, гармоничности, совершенства, благозвучия.

Закон представляет собой, прежде всего, текст. Соответственно, категория «музыкальности» может быть опосредованно применима и к закону. В таком случае можно говорить о «музыкальности» или «антимузыкальности» закона в зависимости от того, насколько нормы соответствующего закона являются определенными, выразительными, законченными, самодостаточными, благозвучными, понятными.

В некотором смысле согласие с допустимостью такого подхода к пониманию закона наблюдается и в работе израильского ученогоправоведа А. Барака «Судейское усмотрение»: «Пределом власти

судьи служит ясно выраженное намерение законодателя (тексты законов – это те ноты, согласно которым суды исполняют музыку)»21.

Сложившаяся в последние годы практика отечественного законотворчества, к сожалению, показывает, что вновь принимаемые законы часто не соответствуют категории «музыкальное», т.к. в их нормах редко присутствует гармоничность, благозвучие, совершенство, законченность. И если тексты наших современных законов – это действительно «ноты, согласно которым суды исполняют музыку», то следует признать, что музыка, исполняемая современными судами, часто является шокирующей, уродливой, безобразной.

С другой стороны, принимая во внимание факт нашего существования в эпоху постмодерна, для которой характерна эстетизация безобразного, возможно, следует признать, что так называемое «безобразие», присутствующее в современных законах и судебных решениях, и есть самая настоящая и самая правдивая музыка нашего времени.

Между тем мы не ставим в рамках настоящего небольшого исследования своей целью определить степень «музыкальности» современного законодательства, а также анализировать и оценивать современные музыкальные течения с точки зрения их соответствия законодательно установленным правилам, ограничениям и запретам. Мы лишь привели некоторое количество позиций, объективно указывающих на наличие существенных взаимосвязей между такими, казалось бы, несопоставимыми феноменами, как музыка и закон, а также показали возможность существования гармонии между ними, которая в настоящее время утрачена. Дальнейший же анализ, оценка и выводы представляются личным делом каждого, кто находит для себя в обозначенном соотношении интерес.